Wintervision

Уку, как и всегда, прогуливался по поезду ранним утром, наблюдая за пассажирами, собирающимися на работу и возвращающимися с нее. В некоторых вагонах был выключен свет, так что охраннику пришлось использовать фонарик. Сувисте старался заметить каждого человека, поэтому внимательно всматривался во все лица. Рабочие с ним здоровались, а спящие лишь бурчали. В целом всё было как обычно, если бы не кое-что. — Подъем, товарищи-алкоголики, — усмехнулся Уку, ударив фонариком по плечам Итана и Дамиано. Итальянцы спали прямо у вагона-клуба, лежа на холодном полу. Очевидно, что парням неплохо так наливали прошедшим вечером. Они с трудом повернули головы в сторону охранника, а разобравшись, что это он — тут же протрезвели. — Доброе утро! — Дамиано вскочил с пола и, пошатываясь, улыбнулся эстонцу. — Ага, рад вас видеть на территории третьего класса, — ухмыльнулся Сувисте, вытаскивая телефон из кармана. — Боже, не надо было соглашаться на три шота в конце, — протянул Итан, продолжая валяться на полу, — как же мне хреново… — О-о-о, это только начало! — засмеялся Уку, вытаскивая наручники из заднего кармана. Давид с испугом посмотрел на охрану, переживая за свою работу. После такого нарушения его могли перевести на другую должность или вообще заставить работать целыми сутками. Эстонец застегнул на запястье Дамиано один из наручников, а второй прицепил на руку Торкио, который с трудом встал. — Сейчас быстро протрезвеете, — улыбнулся Сувисте, ведя за собой нарушителей. — А мне через полчаса нужно быть на работе, что делать? — поинтересовался Давид. — А, раз так, то отпускаю, конечно! — охранник обернулся к итальянцу и протянул ключ к наручникам, а потом резко убрал руку. — Можешь пока забыть про работу, — грубовато добавил он. Они двинулись в сторону вагона охраны. По пути на итальянцев смотрели все остальные пассажиры, которые явно испытывали некую тревогу за коллег. Сами парни следовали за гордым шагом Уку, хотя им и хотелось просто убежать. — А где Томас и Виктория? — тихо спросил Дамиано, обращаясь к Итану. — Хороший вопрос, — прохрипел Торкио, опустив голову. Пока некоторые шли на допрос, остальная часть группы заводных итальянцев продолжала спать в одном из садов. В подобных вагонах было очень тепло, также очень хорошо работала система кондиционирования, что улучшало условия пребывания здесь. Парочка лежала под яблоней и видела десятый сон, когда на свое рабочее место вернулись садоводы. — Господи, опять эти заросли поливать, — выдохнула Ульрикке, осматриваясь по сторонам. — Сначала придется выдернуть все сорняки, а уже потом… — задумчиво усмехнулась Хейке, поправляя шляпу и надевая перчатки. — Почему они до сих пор не придумали лазеры, ими же удобно было бы убирать всю эту дрянь, — вздохнула норвежка, смотря на коллегу. — Убирать сорняки — работа кропотливая, поэтому пока у тебя есть руки — лучше делать это ими, — бельгийка подошла к своим ягодным грядкам и принялась за работу. — Руками говоришь? — усмехнулась Брандсторп, замерев у яблонь. — Думаю, что с этими сорняками и руки не помогут, — она засмеялась. — Что там? — к ней подошла Арнарт, сразу заметив спящих итальянцев. — Ой… — Что будем с ними делать? — Выкинем их на удобрение, — засмеялась Хейке, тут же замолчав, — нет, я шучу. Давай попробуем разбудить. Девушки начали толкать итальянцев, на что те всё-таки проснулись, но не сразу. Они распахнули глаза, но картинка ужасно плыла из-за вчерашнего веселья, поэтому паре понадобилась пара минут, чтобы прийти в себя. — Доброе утро, — усмехнулась Ульрикке, смотря на Викторию. — Где мы? Сколько сейчас времени? — девушка поднялась с земли и обеспокоенно посмотрела на садоводов. — Во фруктовом саду, и сейчас 8:53, — произнесла бельгийка, посмотрев на часы. — Фух, еще не опоздала… — облегченно выдохнула Де Анджелис, приложив руку на сердце и отведя взгляд. — Что вы тут делаете вообще? — поинтересовалась норвежка. — Мы вчера ходили в клуб… И не смогли дойти до нашего вагона, поэтому упали прямо здесь, — с усмешкой улыбнулась итальянка, осматриваясь по сторонам. — А где Дамиано и Итан? — Мы их не видели… — садоводы переглянулись и кивнули друг другу. — Странно, мы вроде все вместе уходили… — Может их забрал Уку? — Арнарт вопросительно посмотрела на Викторию. — Тогда это будет просто ужасно… — выдохнула она, закрыв лицо руками, — Так, надо браться за работу, а то и нас привлекут за отгулы. Томас, вставай! — Де Анджелис протянула другу руку, и тот поднялся с грядки, начиная отряхаться от земли. — Супер, вы мне тут все сорняки придавили!!! — злобно сказала Ульрикке, смотря на грядку. — Извините, это было недоразумение… — Виктория взяла Раджи под руку и направилась с ним к выходу из вагона.

***

Саманта вышла из своей комнаты с хорошим настроением, потому что должна была объявить о повышении двух пассажиров. Такое происходило крайне редко, но было одним из лучших событий на всем поезде. Повышение вызывало у людей две эмоции: зависть и радость. Не секрет, что все мечтали однажды оказаться в первом классе, но такое просто не могло произойти. Когда одного из пассажиров повышают на один класс, то это автоматически заставляет злиться других, хотя они даже не знают, какую, на самом деле, огромную работу выполняют повышенные пассажиры. Однако помимо зависти люди также рады, что на поезде существует система повышения. Благодаря этому им хочется работать больше и усерднее, чтобы тоже переехать в класс повыше. По пути в комнату оповещений латышка встретила Барбару, которая просто светилась от счастья. Она выходила из вагона управления и буквально не могла убрать довольной улыбки с лица. Когда Тина посмотрела в ее сторону, то француженка властно ухмыльнулась и помахала рукой своей коллеге. Саманта помахала ей в ответ, но в ее голове тут же возник вопрос — еще только раннее утро, откуда Барбара такая счастливая? Это показалось немного странным для латышки, но это было не ее дело. — Доброе утро, пассажиры Wintervision. Надеюсь, что вы хорошо выспались перед очередным рабочим днем, — она сделала короткую паузу, — на часах 9:17, 16 февраля, наш 777 день на поезде начинается с хороших новостей. Я рада официально заявить о новых повышениях среди пассажиров четвертого и пятого классов! — Боже, хоть бы я, — взмолилась Манижа, смотря на динамик и внимательно слушая проводницу. — Или я, — усмехнулась Атена, замерев с куском сыра в руках. — С огромной радостью сообщаю о переводе Тома Лееба из пятого класса в четвертый, за его невероятный вклад в работу кухни и клуба. Поздравляю, Том! — с широкой улыбкой произнесла Саманта, представляя, как француз радуется услышанному. — Поздравляем! — воскликнула Катерина, подходя к Тому и хлопая в ладоши. — Абсолютно заслуженно! — хихикнула Алиция, смотря на повара. — Я просто… — выдохнул с улыбкой Лееб, прыгая на месте, — Я так долго этого ждал, вау… Мне не верится… — он присел на карточки и закрыл лицо руками. — Я давно тебе говорила, — усмехнулась Дуска, искренне радуясь за друга. — Второе повышение на сегодня было поручено мне лично от главы поезда. Выражаю огромную благодарность Дункану Лоуренсу за его невероятную щедрость и умение делать людей счастливыми. — И не поспоришь… — усмехнулась Барбара, рассматривая кольцо на пальце. — Поздравляю Викторию Георгиеву с повышением до второго класса за выдающийся труд в области науки. Твои научные работы действительно помогают нашему поезду развиваться! Виктория находилась в лаборатории, когда услышала свое имя по радио. Она готова была кричать и прыгать от радости, но лишь скромно улыбнулась. Болгарка тут же вспомнила Стефанию и поняла, что это именно ее рук дело. Георгиева хотела прямо сейчас обнять ее, но придется подождать, пока она сможет сделать это. — Том и Виктория, вы сможете перевезти свои вещи во время обеда. Еще раз поздравляю! Всем остальным желаю удачи и хорошего дня! — Саманта выключила микрофон и откинулась на спинку кресла с чувством невероятной радости, словно бы она совершила подвиг.

***

После оглашения этой новости пассажиры последних классов начали негодовать. Они сомневались в честности данного решения, особенно учитывая, что о повышении Виктории просил сам Дункан. Четвертый класс редко видел болгарку в своих вагонах. Девушка часто пропадала где-то под предлогом работы, но не может же она проводить в лаборатории всё время? Люди начали подозревать что-то неладное, и в четвертом классе стали образовываться слухи… — Кто такая вообще эта Виктория? — спросила лежащий на столе кусок говядины Манижа. — Да ладно тебе, не злись… — произнесла Атена, вытаскивая молоко из холодильника. — Я просто не понимаю, почему люди, которые реально работают, получают ничего, а всякие прихвостни Дункана ни за что переезжают во второй класс! — Сангин махала ножом перед собой. — Манижа, я не думаю, что… — армянка не успела договорить, потому что ее перебила подруга: — И ведь нам говорили, что нельзя попасть во второй класс! Нельзя! — на повышенных тонах говорила девушка, — Как тогда она это сделала?! — Манижа агрессивно воткнула нож в деревянную разделочную доску. — Может теперь уже можно, — предположила Манукян, вздрогнув от резких действий россиянки, — нам говорили обо всех этих правилах два года назад. Они уже могли измениться… — Нет, ты многое упускаешь! — с наездом воскликнула Сангин. — Конечно, я ведь не из четвертого класса! — крикнула ей в ответ Атена, возмущенно посмотрев на нее. — Она постоянно куда-то пропадает, а возвращается с хорошим настроением. Вчера вот вообще вернулась, и улыбка с ее лица не сходила ни на секунду, — Манижа рассказывала об этом с огромной экспрессией, начиная расхаживать по вагону и рассуждать. — Наверное, ей нравится ее работа, — хмыкнула Манукян, наблюдая за коллегой. — Я тебя умоляю… — усмехнулась Сангин, посмотрев на армянку, — Нет, я думаю, но и не только я, что она крутит роман с нашей верхушкой. — О чем ты? — Ну, смотри, она куда-то уходит, возвращается счастливая, а сегодня ее вдруг повысили до второго класса просто ни за что! Хотя до второго класса нельзя заработать повышение… Не кажется ли тебе это странным? — ухмыльнулась россиянка. — Ну… — сомнительно протянула Атена, — возможно, немного… — Вот и я о том же, — улыбнулась Манижа, возвращаясь к мясу.

***

После своего пробуждения в летнем саду Виктория и Томас разошлись по рабочим местам. Раджи неторопливо направился на кухню, по пути поправляя свой фартук и галстук. Де Анджелис также не отставала и уже продвигалась к библиотеке. Девушка собиралась навести там порядок, как и обещала вчера Джону. Итальянка до сих пор не встретила Итана и Дамиано, что сильно ее напрягало. Неужели их правда повязали и увели в вагон охраны? Она даже боялась представить, что их там может ждать. Виктория надеялась лишь на то, что парни не будут выдавать ее, поскольку Де Анджелис могли лишить пропуска из-за этого. Итальянка вошла в библиотеку, но не увидела Джона на своем месте. Она занесла все свои тряпочки, ведра и швабру и, пока собирала волосы в хвост, пару раз позвала библиотекаря. Откуда-то из глубины книжных полок послышался его тоскливый голос. Уборщица прошла вперед, чтобы найти швейцарца, и обнаружила Мухарремая, сидящего на высоком шкафу. — Что-то случилось? — поинтересовалась Виктория, смущенно смотря на происходящую вокруг обстановку. — Да… — хихикнул Джон, болтая ногами, — У меня упала лестница, и я не могу слезть… — И давно вы так сидите? — усмехнулась итальянка, осматривая лестницу. — Минут 20… — улыбнулся библиотекарь. — А, хорошо, значит, я вовремя, — девушка подняла деревянную лестницу с пола и поставила ее на книжный стеллаж, придерживая снизу. — Большое спасибо, — он принялся спускаться вниз, аккуратно смотря под ноги. — Не за что… — улыбнулась Виктория, протянув ему руку, чтобы тот мог спрыгнуть. Джон взял итальянку за руку и спустился на пол. Швейцарец посмотрел на смущенный вид Де Анджелис и мило ей улыбнулся. Щеки Виктории моментально порозовели, а когда Мухарремай начал осторожно поглаживать ладони девушки своими большими пальцами, она отдернула руки и сделала шаг назад. — Нужно за работу браться… Надо… — шепотом сказала Де Анджелис, возвращаясь к своим тряпкам. Библиотекарь молча кивнул и проводил девушку взглядом, а затем принялся разбирать книги, лежащие на полу. Для Виктории оставалось загадкой, как Джон мог уронить лестницу, если такого не случалось ни разу за два года… Возможно он положил на нее книги или просто неровно ее установил? Самое главное, что у подобных лестниц всегда были тормоза и подножки, которые крепко стояли на полу и позволяли лестницам быть неподвижными. Итальянка быстро переключилась с этих мыслей на размышления о своих друзьях. Вагон охраны находился дальше библиотеки, следовательно, Джон мог видеть Итана и Дамиано? Девушка отжала одну из тряпок и вместе с ней вернулась к швейцарцу. — А вы не видели сегодня охранников с кем-нибудь? Ну, с преступниками, в смысле. — Видел, они ранним утром здесь проходили. Я как раз только пришел сюда, а следом прошлись и они, — задумчиво произнес Мухарремай. — У одного из них длинные черные волосы, да? — Да, он еще спал на ходу. Другой его поддерживал, — усмехнулся библиотекарь, — а тебе зачем? — Это мои друзья… — выдохнула Виктория, садясь на пол у стеллажа. — Думаешь, их посадят? — Надеюсь, нет… Мы просто вчетвером ходили в клуб ночью. Итана и Дамиано забрали, а мы каким-то чудесным образом ушли в соседний вагон и заснули там, — грустно рассказывала Де Анджелис, — Боже, хоть бы за нами не пришли… — Думаю, что всё будет хорошо, — Джон подошел к итальянке и присел рядом. — Формально, у них ведь нет доказательств, если только Итан и Дамиано не расскажут, что мы были с ними… — Если они ваши настоящие друзья, то вряд ли станут вас подставлять, — предположил швейцарец, приобняв итальянку. — Хоть бы, хоть бы… Не хочу, чтобы меня лишили пропуска сюда, — усмехнулась девушка. — Они не лишат, — хмыкнул Мухарремай, соприкоснувшись своей шевелюрой с ее головой.

***

Пока Итан и Дамиано отсутствовали на своих рабочих местах, их коллеги начали по ним скучать. И если на кухне была возможность справиться и без Дамиано, то в саду — нет. Тамара провела в одиночестве с растениями около часа, а затем решила дождаться Итана в спальном вагоне. Женщина не видела его с самого вечера, но это нисколько ее не смущало, поскольку та знала, какой он бунтарь. Тодевска проходила мимо других рабочих и незаметно подслушивала чужие разговоры. Кто-то говорил о работе, кто-то о еде, а некоторые критиковали недавнее повышение… Невена и Дестини работали в курятнике, за что получили тематические прозвища «курица» и «петушила». Во всех низших слоях эти особи славились язвительными фразочками и сплетнями, а также разжиганием конфликтов. Никто не хотел иметь с ними дела. Тамара проходила по их вагону, когда услышала, как они секретничают о чем-то. — Я вообще не понимаю, почему так… — произнесла Невена. — Нам нужно поднять бунт и просто показать этим верхушкам, кто здесь власть! — усмехнулась Дестини. — Да, с нас хватит недостойных повышений. Мы должны заставить этого Дункана увидеть, кто действительно его заслуживает, — ухмыльнулась Божович. — Надо поговорить с другими. Я думаю, многие нас поддержат. — Я тоже так думаю, но нам всё же стоит предпринять какие-то действия, чтобы увлечь народ, — хмыкнула сербка. — Мы что-то придумаем, — хихикнула мальтийка, а затем послышался звонкий удар ладоней. Тамара поспешила покинуть вагон, потому что услышала топот их резиновых сапог. Македонка была озадачена этим разговором. То есть, они хотят устроить революцию? Напасть на власть? Какие убытки это принесет всему поезду… Тодевска срочно должна была рассказать об этом кому-нибудь, поэтому по пути в спальный вагон собрала всех встречных пассажиров пятого класса и заперла дверь. — Ребята, я сейчас такое услышала… — шепотом произнесла Тамара, присаживаясь на кровать. — Что? Еще кого-то повысили? — спросила Ксения. — Нет, нет, нет, — отмахнулась македонка, — Невена и Дестини хотят устроить революцию против власти. — Чего? Революцию? — переспросил Андреас, сняв свои солнечные очки. — Да, они только что об этом трепались, зуб даю, — хмыкнула Тодевска. — Мне кажется, это плохая идея, — смутился Бен. — У нас может быть шанс оказаться в первом классе, — размечталась Кнежевич. — Это принесет раздор в быт поезда. Я не думаю, что поезд готов к такому резкому перевороту… — Полностью поддерживаю, — кивнул Криштован, — я не думаю, что первый класс вот так возьмет и заменит нас. Их в три раза меньше нас. Это будет провальный план. — Но ведь мы можем просто рискнуть, — сербка моментально загорелась идеей, — представьте, как круто будет, если у нас получится… — Представь, как ужасно будет, если у нас не получится, — хмыкнул чех. — Я не понимаю, что вы так переживаете? Ваши пять помидоров и три клубники не завянут, если мы пойдем с революцией в течение одного дня. Коровы, форель и курицы тоже не вымрут с голода, а вагоны не запылятся за один день отсутствия, так что расслабьтесь. Всё будет нормально, главное попытаться. — Не знаю, не знаю, — выдохнула Тамара, опустив голову.