Пока охрана занималась расследованием, осматривая место преступления и опрашивая свидетелей, некоторые пассажиры занимались своими делами. Обнаружив свой вагон совершенно пустым, Саманта, до сих пор не подозревающая о происшествии, решила заглянуть в вагон одного из первоклассников. Тина привела себя в порядок после ночи и неторопливо направилась в место назначения, продолжая удивляться, почему нигде никого нет. Латышка постучала в дверь спальни и стала ждать, пока ей откроют. На удивление, это произошло довольно быстро.
— В чем дело? — спросила Элена, не ожидая увидеть на пороге проводницу.
— Ты вчера забыла свое кольцо, — Саманта протянула ей то самое позолоченное кольцо.
— Но разве я не проиграла его? — удивилась киприотка, осматривая украшение.
— Нет, — ухмыльнулась Тина, загадочно изучая ее лицо.
— Ладно… — улыбнулась Цагрину, забирая кольцо.
— Приятно видеть улыбку на твоем лице, — негромко произнесла латышка.
— М-м-м, у вас точно всё в порядке? — смутилась Элена.
— Да, да, конечно, — Саманта слегка встряхнула головой, усмехнувшись, — извини, это было лишним.
— Ничего… — сомнительно ответила киприотка, надев кольцо на палец.
— Ну, тогда, я пойду? — спросила Тина, указав на выход из вагона.
— Я думаю, да, — кивнула Цагрину, проводив девушку взглядом.
Элена закрыла дверь в спальню и вернулась в кровать. Она подняла руку с кольцом вверх и начала рассматривать украшение, по которому уже успела соскучиться. Для нее было странным поведение проводницы, но киприотка старалась не придавать этому особого значения. Цагрину решила отвлечься и просто перечитать какую-нибудь книгу из своей небольшой библиотеки.
Киприотка подошла к книжным полкам и начала внимательно всё осматривать, пытаясь напомнить самой себе, о чем была та или иная книга. Когда Элена выбрала, что хочет почитать, то с соседней полки выпала совершенно другая книга. Это было очень неожиданно, учитывая, что всё стояло ровно и никогда не падало. Девушка даже слегка напугалась, но решила взглянуть, что это была за книга.
Выпавшей оказалась очень старая книга детективного сюжета. Она называлась «Её секрет». Цагрину подумала, что это знак, поэтому решила перечитать именно эту книгу. Киприотка стряхнула с нее пыль и села в кресло, начиная чтение.
В это время детектив происходил прямо в поезде. Антонио фотографировал место преступления и жертву, пока Чингиз слушал показания Итана и Томаса. Прибывшие на место Уку и Алессандро также решили поспрашивать пассажиров о произошедшем. Им необходимо было составить список подозреваемых и тех, кто точно не мог совершить убийство. Где-то в толпе продолжал возмущаться Филипп, подстрекая других пассажиров на выговор.
— Так, слушайте, — привлек к себе внимание Чингиз, — мы сейчас назовем несколько имен, и эти люди останутся, а остальные, пожалуйста, пройдите в вагон третьего класса и ожидайте своей очереди. Мы опросим всех!
— Джессика Серро, Сигрун Петурсдоттир и Винсент Буэно, — произнес Уку, осматривая толпу.
В вагоне остались только названные пассажиры и охрана. Антонио убирал тело в черный мешок, попутно осматривая его. В своей прошлой жизни итальянец был судмедэкспертом, и ему очень даже понравилось вернуться в любимую сферу, разглядывая мертвое тело.
Чингиз, Алессандро и Уку разошлись по разным углам вместе с одним из подозреваемых, начиная свой небольшой первостепенный допрос.
— Итак, Джесс, просто расскажи, что происходило вчера ночью, — попросил Сувисте, попутно открывая карту прошлой ночи и смотря за движением пропуска австралийки.
— Я просто вернулась из больницы в вагон, легла спать, а потом ко мне прибежала Сигрун и сказала, что кто-то нашел Йона в саду со вскрытым горлом. Я побежала туда, и мне оставалось лишь его осмотреть, но там можно было только констатировать смерть.
— Судя по пропуску, ты не врешь, — хмыкнул эстонец, — а ты была одна в больнице?
— Да, когда я уходила, то выключала свет во всем вагоне. Сигрун и Йон ушли оттуда задолго до меня, а мне нужно было задержаться.
— Зачем задержаться?
— Я сейчас работаю над созданием упражнений для снижения напряжения в коленях. Пока что у меня не очень хорошо это получается, поэтому я стараюсь делать всё, когда никого нет рядом.
— Ты точно уверена, что была одна в тот момент в вагоне? — загадочно спросил Уку.
— Да, конечно, я бы заметила, ведь там нельзя пройти бесшумно из-за большого количества аппаратуры на дороге. В темноте любой бы там споткнулся, — усмехнулась Серро.
— Согласен, сам сегодня там проходил… — с усмешкой выдохнул Сувисте, — но в системе есть чей-то пропуск, с которым человек зашел в больницу, а вышел только после тебя.
— Чей? — удивилась Джессика.
— Не знаю, он заблокирован, что очень странно. На ваших указано имя и класс, а здесь нет информации вообще, — хмыкнул эстонец.
— Может это просто какой-то сбой?
— Может и так, но впервые такое вижу… — выдохнул Уку, отпуская австралийку.
Первые трое допрошенных покинули вагон, а охрана начала проводить промежуточные итоги. Они встали в центре вагона рядом с яблонями и говорили о показаниях своих подозреваемых. Один только Антонио продолжал разбираться с телом убитого.
— Винсент точно не виноват, он весь вечер провел в библиотеке с Джоном и Анджелой, о чем говорит его пропуск, и наверняка подтвердят они, — сказал Алессандро.
— Сигрун тоже, она была в своем вагоне, а ушла из больницы еще быстрее Йона. Потом никуда не выходила, — произнес Чингиз, обернувшись к Диодато, — удалось выяснить, в какое время он был убит?
— Не очень, у меня такое впечатление, что сначала были выколоты лишь глаза, а уже позже убийца решил, чтоб наверняка, порезать горло, — высказался Антонио, подходя к ребятам.
— Стоп, у него выколоты глаза? — ужаснулся Рюттен. — Я не видел.
— Да, причем выколоты очень неумело. Скорее всего, убийца торопился. Возможно долго пытались попасть по сосудам, что потом уже просто решили срезать всё. Время точное я не скажу, мне нужно оборудование, но около двух часов ночи он точно уже был мертв. Следовательно, напали на парня около часа или раньше.
— Да, Джессика сказала, что когда его увидела, то там уже было всё, — задумался Уку, — кстати, ни у кого не было в системе какого-то странного пропуска?
— Нет, о чем ты? — спросил Мустафаев, посмотрев на друга.
— Сейчас, — Сувисте принялся искать карту больницы, — вот, — он передал телефон в руки азербайджанца, — видите, там какой-то неопознанный пропуск.
— Да, наверное, просто система залагала или не успела считать информацию, — предположил Алессандро.
— Я тоже так подумал, но Джессика сказала, что в больнице никого не было, когда она уходила. А этот пропуск покинул вагон только после нее.
— Больница же большая, она могла не заметить. Кто-то мог зайти в аптеку за бинтом или ватой, а потом просто потеряться во всех их помещениях, — хмыкнул Чингиз, возвращая телефон эстонцу.
— Будь по-вашему, — отмахнулся Уку.
Антонио отошел к телефону, чтобы позвонить Дункану и узнать, что делать с телом. Остальные охранники принялись звать следующих подозреваемых. В вагон зашли Педро, Дестини и Филипп. Они вновь разошлись по разным углам, начиная давать свои показания. Охрана проверяла их пропуски в системе, вследствие чего произошли некоторые не состыковки с рассказами пассажиров.
— Подожди, ты сказал, что после работы ушел в вагон и провел там всю ночь, но твой пропуск покинул вагон во втором часу ночи. Ты прошел до склада, а потом вернулся обратно в вагон, — хмыкнул Чингиз.
— А-а-а, да-а-а, точно-о-о… — отмахнулся с усмешкой португалец, — я заходил на склад за…
— И ты был там не один, — перебил его Мустафаев, отходя к Алессандро.
— Она тоже не говорит, что делала на складе? — шепотом спросил азербайджанец.
— Да, — ухмыльнулся Рюттен.
Чингиз посмотрел на Уку и махнул рукой в сторону выхода. Эстонец быстро закончил с Филиппом и выпроводил его из вагона. Алессандро отправил Дестини к Педро, который готовился к тому, что им придется всё рассказать.
— Они что-то скрывают, — прошептал Мустафаев, осматривая карту.
— Их было восемь человек на складе, — произнес киприот, — в предполагаемое время убийства Йона.
— Мы должны их опросить, пока что они — главные подозреваемые, — хмыкнул Чингиз, посмотрев в сторону пятиклассников.
— Вы о чем? — спросил Сувисте, смотря на коллег.
— Открой системную карту склада, — сказал Алессандро.
— Соберем их всех? — азербайджанец посмотрел на Рюттена.
— Да, зови остальных, — согласился киприот.
Мустафаев пригласил всех бунтовщиков в сад. Они встали рядом друг с другом у стены, поглядывая на мальтийку, которая всячески пыталась придумать себе оправдание.
— Ну, что, товарищи, признаваться будем? — спросил их Алессандро.
— Рассказывайте, что вы все делали ночью на складе, еще и в предполагаемое время убийства, — Чингиз скрестил руки на груди.
Все молчали, опустив глаза в пол. Они понимали, что, рассказав о своих намерениях, им грозило наказание за нарушение общественного порядка. Помимо этого, никто не хотел начинать из-за страха последующей мести от Дестини, которая будет действовать исключительно в своих интересах.
— Самое интересное, что в сад зашли только двое — Итан и Томас, — задумался азербайджанец, — почему?
— Если бы мы не зашли, то тело бы никто не обнаружил вплоть до утра, — ухмыльнулся Торкио.
— Или вы просто убили его, а затем сделали вид, что нашли мертвеца, — хмыкнул Алессандро.
— Мы этого человека вообще видели в первый раз, какой нам смысл убивать его?
— Может вы просто выполняли заказ кого-то другого? — Мустафаев прошел мимо остальных пассажиров.
— Не совсем так, — произнесла Ксения.
— А как? — спросил Рюттен, подойдя к ней.
— У нас был другой план, — ответила сербка, привлекая внимание бунтовщиков, — власть была у Дестини.
Охрана тут же подошла к мальтийке, которая стиснула зубы и выдохнула.
— Мы все хотели уйти в… клуб, — виновато опустила взгляд Чукуньере, — мы зашли на склад, увидели там кровавые следы. Я испугалась и убежала обратно, за мной кинулись и остальные. Итан и Томас ушли в сад, потом мы встретились в нашем вагоне, где они и сказали, что увидели труп.
— То есть, вы увидели кровь на складе? — уточнил Уку.
— Да, она до сих пор там есть. Я еще не успела отмыть, — сказала Кнежевич.
Сувисте двинулся в сторону склада, а через минуту вернулся и утвердительно кивнул.
— Все согласны с этими показаниями? — Чингиз внимательно посмотрел на лица всех пассажиров.
— Хорошо, мы вас отпускаем, — произнес эстонец.
— Это я нашел на месте преступления, когда мы обнаружил тело, — Итан протянул азербайджанцу чей-то пропуск.
— Где он был? — спросил Мустафаев, осматривая карточку.
— На переходе между складом и садом.
— Ладно, спасибо, — Чингиз ударил итальянца по плечу.
***
Ближе к вечеру все допросы были завершены. Охране так и не удалось найти хотя бы одного подозреваемого, который бы вызывал максимальные сомнения. Слова всех пассажиров совпадали с системными показаниями их пропусков. Охранники даже не могли предположить, кто совершил это. Они решили оставить дальнейшие разбирательства до завтра. Уку позвал Ксению, чтобы та вымыла на складе и в саду полы. Антонио же, по просьбе Лоуренса, вместе с телом ушел в лабораторию, где начал внимательнее осматривать Йона. Итальянцу помогали Самира, Виктория и Альбина, которые узнали об убийстве только благодаря этому.
— Поиздевались над бедным парнем, — хмыкнула Самира, осматривая надрезы на горле.
— Самое главное, зачем, — произнес Антонио, наблюдая небольшие синяки на ногах шведа.
— Вик, ты же была с ним в одном классе, думаешь, у него были враги? — спросила подругу Альбина.
— Не знаю, я там мало с кем общалась. Знаю, что он хорошо общался с Винсентом, а свою коллегу, Сигрун, вообще терпеть не мог, — задумалась девушка.
— Мне все равно кажется, что никто не заслуживает такого, — произнесла Эфенди.
— Да, конечно, — согласилась Георгиева, — убийство это уже последнее дело, о котором можно думать… Неужели тому, кто это сделал, были не страшны последствия, да и все эти воспоминания…
— Наверное очень тяжело жить, когда ты видел мучения человека, которые ты сам же ему и наносил, — выдохнул хорватка.
— Думаю, что этот человек рано или поздно сойдет с ума, потому что держать такое в себе очень долго вряд ли получится, — предположил Диодато.
— А если он не один… Может их двое или это вообще банда, — ухмыльнулась азербайджанка.
— Тогда нам всем здесь конец, — усмехнулся Антонио, снимая перчатки.
***
По велению Дункана, сегодня должны встретиться Барбара и Стефания, чтобы наконец разрешить все свои проблемы. Обе девушки чрезвычайно нервничали, да и не хотели вообще что-то разъяснять. Француженка боялась, что падчерица снова начнет винить ее во всех своих проблемах, продолжит оскорблять и вообще пожелает ей смерти. Прави до сих пор помнила один их разговор, который состоялся задолго до поезда.
Тем не менее Барбара собралась с силами и мыслями, направляясь в вагон гречанки. Она была настроена очень дружелюбно и не хотела ссориться с падчерицей ни при каких обстоятельствах. Однако, кто знает, что из этого получится.
Француженка осторожно постучала в спальню Стефании, а затем приоткрыла дверь и заглянула внутрь. Гречанка лежала на своей кровати и читала какой-то журнал, не обращая никакого внимания на Барбару. Прави тихо вошла в комнату, закрывая за собой дверь и подходя к кровати падчерицы. Либеракакис продолжала игнорировать действия проводницы. Барбара аккуратно присела на край кровати и начала осматривать комнату девушки.
— У тебя очень красиво, — произнесла француженка, с восторгом осматривая всё вокруг.
— Я знаю, — усмехнулась Стефания, продолжая листать журнал.
— Почему ты вчера ушла с вечеринки? — негромко поинтересовалась Прави, опустив взгляд.
— Не захотела смотреть на тебя, — хмыкнула гречанка.
— Что такого я тебе сделала? — грустно спросила Барбара, посмотрев на девушку.
— Украла у меня папу, — усмехнулась Либеракакис.
— Но я не…
— Не оправдывайся! — воскликнула Стефания, наконец отложив журнал. — Он постоянно проводил время с тобой, ходил на свидания, ездил в отпуск, звал в рестораны. Я всегда возвращалась домой, зная, что следующую неделю я проведу с папой. Когда в нашей жизни появилась ты, я осталась одна!
— Мне жаль, что всё так получилось, я не хотела, чтобы ты осталась одна…
— Ты только этого и добивалась. Не могу поверить, что он забыл маму так быстро! — вспылила гречанка.
— Сейчас уже все равно ничего не вернуть, — выдохнула Барбара, — я тоже не об этом мечтала.
— Конечно, не вернуть… Надо было раньше думать, — хмыкнула Либеракакис.
— Стеф, не злись на меня, пожалуйста, — жалобно попросила Прави, — тебе сложно это принять, но прошло уже столько времени…
— Я уже устала бороться, папа никогда меня не слушает.
— Просто мы все хотим быть счастливыми, даже если это невозможно при нынешней ситуации, — улыбнулась Барбара, протянув свою руку и взяв ладонь гречанки.
— Может ты и права, — вздохнула Стефания, посмотрев в сторону француженки, — это кольцо тебе папа подарил?
— Да, он сделал мне с ним предложение, — усмехнулась Барбара, ложась рядом с падчерицей.
— Когда папа его купил, то сказал, что будет беречь для самого важного события в его жизни, — задумалась гречанка.
— Знаешь, я всегда хотела, чтобы у меня была дочка, с которой я смогла бы говорить о парнях и обсуждать стиль ее одноклассниц, — засмеялась француженка.
— Ты еще не опоздала, — хихикнула Либеракакис, — хотя, я не знаю, на поезде можно заводить детей?
— Думаю, что твой папа разрешит, если с ним поговорить, но у меня уже есть дочка, — улыбнулась Прави, посмотрев на девушку.
— У тебя есть дочка на поезде? — удивилась Стефания.
— Да, — засмеялась проводница.
— Кто?
— Ты, — Барбара провела рукой по шелковистым волосам гречанки.
— Я? — смутилась она. — Нет, я, нет, пока что нет, — Либеракакис встала с кровати и отошла к шкафу.
— Прости, я не подумала, — Барбара виновато посмотрела в спину падчерицы, также слезая с кровати.
В комнате повисло молчание, а когда Стефания обернулась, то заметила, что француженка уже покинула спальню. Девушка испытала огромное облегчение, когда смогла наконец простить и принять Барбару. Гречанка поняла, что сильно ошибалась насчет мачехи. Прави оказалась очень понимающей и доброй, хотя изначально Либеракакис хотела видеть в ней только плохое. Однако в конце разговора француженка сильно смутила Стефанию своим высказыванием. Пока что девушка не могла принять мачеху до конца, она хотела получше присмотреться к француженке.
***
Вечером, когда дело близилось к ночи, Андреаса вызвали на ночную смену на склад. Норвежцу было слегка страшно туда идти, ведь он помнил слова Итана о следах крови на полу. Однако Хаукеланд надеялся, что сегодня всё обойдется спокойно, да и охрана как обычно ходит по вагонам.
— Так, запиши сколько у нас есть замороженных тушек. Пересчитай мешки с замороженными ягодами и еще проверь рыбу, сегодня холодильник некоторое время не работал, возможно, там что-то испортилось, — попросил Йендрик свою подмену.
— Понял, — выдохнул Андреас.
— Оставишь потом на столе листок, ладно?
— Договорились, — кивнул норвежец, прощаясь с немцем.
Хаукеланд принялся за работу, осматривая холодильники с рыбой. Сзади он услышал шум в дверях. Андреас выглянул из комнаты и заметил в коридоре Уку, который осматривался по сторонам.
— Не страшно тебе работать здесь ночью? — усмехнулся Сувисте, заглянув в помещение к норвежцу.
— Страшновато, но ты же здесь всё контролируешь, — хмыкнул парень, возвращаясь к рыбе.
— Тоже верно, — выдохнул эстонец, покидая вагон.
Через некоторое время Хаукеланд закончил с рыбой и направился в морозильную камеру, где хранились ягоды, фрукты и овощи. Он закрыл за собой дверь, чтобы в помещении не нарушился температурный режим. Перебирая различные пакеты, Андреас вновь услышал звук открывающихся дверей. Парень подумал, что это Уку, ведь тот давно уже не проходил мимо.
Норвежец неторопливо перебрал все мешки, разложив их по местам, а затем вышел из морозилки, двигаясь в сторону холодильника с тушками. Он понял, что ему понадобится новый лист бумаги и фонарик, потому что в том холодильнике всегда было очень темно. Хаукеланд долго копался в ящиках, но так и не смог найти ни одного фонарика.
Двери вагона вновь распахнулись. На пороге показался эстонец, который смотрел что-то в своем телефоне.
— Ты тут никого не видел? — хмыкнул Уку, посмотрев на Андреаса.
— Нет, вроде, а разве ты уже не проходил туда минут двадцать назад? — смутился норвежец.
— Нет, я был во втором классе…
— Я просто перебирал пакеты с ягодами в морозилке, поэтому не стал выглядывать, думал, это ты, — произнес Хаукеланд, задумавшись.
— Нет, я здесь точно не был. Тут был кто-то с неизвестным пропуском… — загадочно сказал Сувисте.
— О чем ты?
— Ты здесь всё осмотрел? Ничего странного не видел?
— Мне нужно зайти в холодильник к тушкам, а там ужасно темно. Мой фонарик куда-то пропал, что очень странно, но ты можешь мне помочь, — предложил Андреас.
— Стой здесь, сначала я зайду один, — предупредил Уку, вытаскивая фонарик из заднего кармана.
— Ладно, но я не уверен, что ты знаешь, что делать…
Мужчина медленно зашел в холодильник, осматриваясь по сторонам. Вокруг было довольно чисто, повсюду висели туши коров и куриц, однако, в углу Сувисте заметил что-то странное.
— Так я и думал, — эстонец быстро выбежал из холодильника, набирая на телефоне секретный код для чрезвычайных ситуаций.
— Что, что ты думал? — спросил Андреас.
Уку подошел ко входу в холодильник и посветил фонарем в самый дальний угол. Норвежец не смог ничего разглядеть, поэтому зашел внутрь и начал присматриваться внимательнее, а когда заметил то, о чем говорил Сувисте, выскочил оттуда с воплями.
— Мама! — воскликнул Хаукеланд, вновь представляя увиденное перед глазами.
— Кто это делает… — выдохнул эстонец, убирая фонарь.
