Серебряные нити

Золотая заря занималась над Москвой, окуная в солнечные лучи верхушки небоскрёбов. Морозное солнечное утро началось для Александра Блока с чашки чёрного чая, настоявшегося за ночь до состояния «чефир». Часов в девять поэт поехал в библиотеку в центре Москвы, поработал там с документами около полутора часов, погулял ещё в центре, заглянул на почту. На почте отправил письмо своему давнему знакомому и после вернулся домой. В 17:00 было назначено выступление поэтов в Доме поэтов, Блока тоже позвали, а как же без него,он - яркая фигура. Подготовка к «Вечеру поэзии» была недолгой: Александр просто перечитал свои стихотворения, те, которые были согласованы регламентом проведения, отредактировал свою вступительную речь, поправил лишь приветствие и первые пару строк, а затем вернулся к написанию новых стихов, что уже не имели никакого отношения к вечеру поэзии. Блок зашёл в красивый огромный дом, полнятся по лестнице на четвертый этаж и... ...очередной литературный вечер, на котором собрались представители всех направлений. И имажинизм, и футуризм, и символизм, да кого там только не было. Есенин как всегда зачитывает свое новое произведение, все присутствующие поэты восхищаются, кто скрывает, кто показывает эмоции, а товарищ Маяковский взглядом критикует выступающего поэта, но во взгляде его струиться что-то такое нежное, любовное, как при взгляде на любимого человека. Цветаева опять ссорится с Гипиус, идёт словесная перепалка, опять что-то не поделили видимо; Северянин пьёт пиво с Бурлюком и Крученых, как всегда. —Оо, Александр Александрович, добрый вечер! - восхищенно воскликнула Анна Ахматова, державшая в руке бокал красного вина, и легкой походкой подошла к Блоку. —Добрый, Анна Андреевна, рад Вас видеть. Как Ваши дела? Смотрю, - Блок кивнул на бокал, - Вы уже развлекаетесь. - ухмылка озарила его лицо. —У меня всё хорошо, а вот Вам лишь бы язвить! Между прочим, вино полезно, оно помогает улучшить цвет лица и восстанавливает силы. Вы сегодня какой-то бледный, выпейте бокал! —Я то может и бледный, зато Вы слишком красная, как и содержимое Вашего бокала, - Блок коротко хохотнул, - спасибо за любезность, Анна, но вынужден отказаться. Ахматова смотрела на мужчину с непониманием...непониманием как можно быть таким скучным! — Хм, - Анна Андреевна пьяно улыбнулась и взяла Александра за руку, - Саша, это был не вопрос, это было утверждение. Пей! - Ахматова притянула к себе Блока и, заставляя открыть рот, влила в него оставшуюся в бокале красную жидкость. Поэт чуть не подавился, но проглотил вино, сразу же начиная кашлять. Анна не ожидала такого и выронила из руки бокал. Он упал на пол, предварительно окатив остатками вина белоснежную рубашку Блока, и разбился. — Тише, тише, Сашенька, спокойно, мы сейчас пойдём в туалет и там я вытру твою рубашку, пойдём. - голос Ахматовой сразу стал нежным и ласковым. Александр всё также продолжал кашлять, но ноги вели его в туалет, помогая Анне, которая пыталась вести его туда же. Наконец-то, чудом оставшись никем не замеченными, они дошли! Анна толкнула мужчину в комнату, отделанную белой мраморной плиткой, закрывая за собой дверь. В комнате с одной стороны находились три раковины, а с другой - три кабинки, отделенные друг от друга стенками в пол. —Саша, Сашенька, - бормотала поэтесса, - ты знаешь,у меня давно не было секса...помоги пожалуйста,обещаю доставить тебе удовольствие. Блок стоял в шоке, полупьяный и ничего не понимающий. Поэт собирался что-то ответить, но Ахматова не дала ему ничего сказать, заткнув рот поцелуем. Поцелуй вышел долгим, страстным, язык Анны скользил по белоснежным зубам Александра, задевая его язык и вызывая сдавленные стоны. Сначала Блок пытался не реагировать, но затем вдруг понял, что рад отвечать на эти вопиющие, но такие приятные действия. Внезапно Ахматова почувствовала руки мужчины на бёдрах и простонала в поцелуй. Не разрывая поцелуя Блок потянулся к ремню на юбке Анны и, повозившись с ним немного, швырнул его в дальний угол. Металлическая пряжка упала на пол, юбка сползла вниз по бёдрам и остановилась на уровне щиколоток. Анна наконец разорвала поцелуй, резко отстранившись и пьяно посмотрела на мужчину. Потом сорвала с себя кофту, бюстгальтер, переступила через юбку и, толкнув Александра к раковине, заставляя как бы сесть на неё, прижалась максимально близко к пазовой области Александра. Тот громко вздохнул, прижимая девушку ещё ближе, и оставил дорожку поцелуев на шее. Убрав руки с талии, он накрыл ладонями уже голую к тому моменту грудь и с наслаждением, легко читаемым на его лице, чуть сжал ее. Умело углубив поцелуй, языком прошелся по ряду верхних зубов девушки. Отстранившись на долю секунды, припал поцелуем к Аниной шее. Запрокинув голову, Ахматова вновь отдалась ощущениям. Слегка сжимая мужские плечи, поэтесса застонала, когда почувствовала сильную руку на внутренней стороне бедра. Облокотившись на зеркало, висевшее за его спиной, он, схватив меня за бедра, слегка приподнял и усадил к себе. Сквозь приятный уху звук трения ткани трусов о ткань брюк, я услышала его вопрос: — Анна Андреевна, Вам хоть нравится, что я делаю? - его низкий бархатный голос и саркастичная интонация вкупе с умелыми сильными руками заводили еще больше. — Даа, - еле слышно, Анна прошептала в самое ухо, попутно целуя Блока в шею. — Очень приятно?, - усмехнувшись, Александр провел руками вдоль тонкой талии. — Очень... - обхватив его талию ногами, Анна стала ерзать на области паха, нехило заводя поэта. Блок чуть сжал женские ягодицы, затем приподняв девушку, он стянул брюки и нижнее белье, пристроил головку члена к половым губам и медленно опуская Анну, стал входить. Вздох облегчения разнесся по туалету. Внезапно дверь в помещение распахнулась и... На пороге был Маяковский собственной персоной. — Вы что, - от удивления он чуть не выронил свой стакан, - совсем с ума сошли?! А как теперь выбраться этим двоим из такого положения? А в прочем это уже совсем другая история...