«Молись»

Надо признать, что спать в таких условиях, пусть даже и в лесу, было в разы приятнее, чем просто лежать на земле у костра. Джорджу хоть и было прохладно, но не холоднее, чем у него в доме — уж точно. Рамы окон там — старые и успевшие повидать виды — давно уже разучились удерживать в помещении хоть немного тепла, а потому по слишком уж ветреным ночам скулили, словно раненые звери и, кажется, порой в них даже кто-то скребся когтистыми лапами, заставляя парня поплотнее закутываться в одеяло, словно бы оно смогло спасти от чудовищ, что обитали за стенами дома. Теперь же он оказался ночью за стенами дома. В лесу. Вместе с чудовищем. И, мать его, как же ему было уютно спать! Парень даже не удивился, когда, проснувшись от знакомого голоса, обнаружил себя в объятьях одной улыбающейся заразы, которая радостно дернула ушами, заметив, что он проснулся, словно собака, встречающая хозяина после разлуки. Мозг Джорджа сейчас соображал слабо, а потому он, протянув руку, слабо улыбнулся, почесав Дрима за ухом, будто послушного пса и тот, склонив голову, позволил ему провернуть эту шалость, лишь что-то фыркнул себе под нос. — Нам, думаю, пора уже вставать, — Джордж обреченно застонал, закрыв глаза. — Ну или мы можем продолжить лежать тут до того момента, пока все не проснутся, и тебе придется тащить одеяло из леса на глазах у всех зевак. Это, несомненно, убедит всех в твоей невиновности. — Засранец, — буркнул Джордж, открывая глаза и раздраженно уставившись на Дрима. — Да и от того, что кто-то все-таки не будет уверен в моей причастности ко всем бедам в деревне, мой дом магическим образом не восстановится, так что есть ли в этом вообще смысл? Можно же еще немного поспать… Дрим вздохнул. Отпускать измотанного и душой, и телом человека обратно в деревню не хотелось до скрежета зубов, но с другой стороны он понимал, что тот будет более раздражителен, если, проснувшись ближе к полудню, обнаружит, что поддался соблазну и так и проспал весь день посреди Леса, который с жадностью затягивал парня все глубже в чащу. Лес явно не хуже Дрима чувствовал, насколько этот человек был особенным, и старался держать его под боком на всякий случай, но демон знал, что Лес уже не сможет забрать его. Потому что Лес прекрасно чувствовал, что его хранитель уже достаточно давно и достаточно четко обозначил свое отношение к этому индивиду. А терять доверие своих защитников могучей сущности явно не хотелось. Джордж, уже успевший вновь лечь спать, завозился, неосознанно приживаясь поближе к источнику тепла рядом, и Дрим усмехнулся, привстав на локтях и внимательно наблюдая за парнем, который выглядел до ужаса, до страшного спокойным посреди чащи, закутавшись в одеяло. Более того, он выглядел… Гармонично. Да, почему-то именно это слово пришло в голову демону, когда он наблюдал за спящим рядом с ним парнем. Тут, посреди Леса, где нет-нет, да появлялась парочка монстров, мирно спящий Джордж смотрелся так естественно и правильно, что Дрим даже на секунду подумал, что, возможно, человек действительно прав. Что он действительно может не будить его, позволяя понежиться в тепле, позволяя мальчишке буквально напитаться запахом Леса, пропахнуть им насквозь, дабы тот ощущался как что-то домашнее, но Дрим одновременно с этим знал — ему нельзя этого делать. Нельзя. Джордж принадлежал деревне людей. Как минимум, пока что принадлежал. Кто знает, что произойдет в будущем? Демон, еще раз оглядев парня рядом с собой, издал странный звук, отдалённо похожий на мурчание, и птицы, сидевшие на ветках и начавшие было петь, тут же заткнулись, лишь с интересом поглядывая, как Хранитель Леса, выпутав парнишку из слоя одеял, аккуратно поднимает его на руки. Как тот что-то вновь бурчит спросонья, но, махнув рукой, вновь закрывает глаза, позволяя неведомому существу тащить его тушку в сторону деревни. Обратно в его персональный ад, устроенный односельчанами. Наверное, если тебе в лесу с Демоном комфортнее и безопаснее, чем в родной деревне с соседями — тебе стоит задуматься о том, что пора сменить соседей? Существо лишь удовлетворенно хмыкает. Дрим явно доволен тем, что Джордж не сопротивляется, не пытается отбиться или пойти самостоятельно, нет. Он просто дремлет в цепких лапах Хранителя, явно не беспокоясь о том, что его могут увидеть соседи, что уж говорить о мыслях о неудобстве для Дрима? Человек очень старался прятать свои эмоции от посторонних. Обиду и злость, что вскипали в крови, то разочарование и капельку ненависти, которую человек искренне старался скрыть, зарыть поглубже, изничтожить в себе, чтобы с улыбкой броситься к очередному больному, но вчера он был близок к тому, чтобы сломаться окончательно. Кокон из язвительности и какой-то детской придурковатости был уничтожен, и парень рыдал. Именно так. Не плакал — рыдал, ощущая, с какой силой ему плюнули в душу, растоптав веру в людей. Растоптав то, чем он дорожил и во что верил, почти полностью изничтожив его желание продолжать что-то делать дальше. Но, немного придя в себя, он вновь начал разговор о какой-то заботе об этих мудаках! Серьезно, Джордж? Нет, ну ты серьезно? В тот момент Дрим не знал, смеяться ему или плакать. Ладно. Наверное, не так уж и просто отказаться от всей своей жизни за один-единственный день. Наверное, понять его можно было. Но сложно. Безумно сложно. Глупый человечишка с каждым днем удивлял его все сильнее и сильнее. Казалось бы, что такое человек? Смертный кусок мяса, который проживет от силы несколько десятков лет, а после станет кормом для червей, паразитов и грибов, но в этом глупом мальчишке, что однажды, будучи ребенком, забежал к нему в лес, было что-то завораживающее, что начало проявляться, когда парень начал взрослеть, перестав быть похожим на худую фарфоровую куколку, постепенно вытягиваясь (пусть и не очень высоко) и превращаясь в юношу, предпочитавшего лес компании людей. Что же, вполне ожидаемо, что с таким вниманием один из представителей леса в лице Дрима с удовольствием заключил сделку с напуганным до ужаса и постепенно теряющим надежду на лучшее парнишкой, который с превеликим удовольствием согласился отдать себя в распоряжение монстра на три желания. Жизнь нынче стоит не так уж и дорого, верно? Парень поудобнее закутался в единственное одеяло, которое Дрим захватил с собой из чащи, когда его опустили на прохладную кровать, и попытался что-то сказать, но скалолазание с небольшим перерывом на сон в холодной пещере, а после еще и пережитой стресс от осознания того, как на тебя всем плевать, видимо, добили уставший организм, и парень лишь слабо схватил демонюгу за одежду, что-то пробормотав, и вновь закрыл глаза, засыпая. Пальцы ослабли и рука, отцепившись от чужой одежды, безвольно упала на тонкий матрас. Джордж спал и видел что-то смутно-знакомое и яркое, но никак не мог понять, что именно он видит во сне. И, разумеется, проснувшись он не вспомнит ни один из видимых образов. Таково уж его проклятье — сны забывались ну слишком уж быстро. Дрим помедлил, поглядывая на парня, а после, резко развернувшись, пошел на выход. Дверь лишь тихо скрипнула, закрываясь за этим необычным гостем, и дом погрузился в полную тишину. Пусть так. Пусть Джордж наконец выспится. У Дрима же были свои дела, которыми ему ну очень уж хотелось заняться как можно скорее.

***

Дрим не был особым фанатом символизма. Нет, честно не был. Просто в этот раз он не сдержался. Пусть его задумку никто, кроме него, и не поймет, но это будет забавно. Он медленно прогуливался по небольшой полянке посреди леса взад-вперед, сопровождаемый пристальным вниманием черных птиц, что расселись на ветках, ожидая представления и бесплатного банкета. Такова уж природа воронов — будучи вполне себе умными птицами, они предпочитают держаться поближе к хищникам, доедая за ними объедки и помогая охотиться. Обычно они, конечно, кооперируются с волками, а не с темными сущностями, что обитают в лесу, но никогда не откажутся от бесплатного хлеба. И зрелища. Наверное, это было странно, но у Дрима иногда появлялось ощущение, словно эти темные птицы получают какое-то странное удовольствие от цвета крови, и это было забавно. На самом деле, он понятия не имел, видят ли эти птицы цвета вообще, но избавиться от ощущения того, что птицы в лесу привыкли к кроваво-красному, не мог. Пожалуй, это даже логично, ведь этот цвет для них — цвет скорого обеда, но все же. И вот теперь, сидя на раскидистых ветках, они внимательно следили за происходящим, исполняя роль немых зрителей. И ждали. Дрим вновь лениво огляделся, а после уставился своими нарисованными глазами куда-то в небо, стараясь определить, сколько у него есть времени. Наверное, много. Вряд ли Джордж проснется слишком рано после вчерашних эмоций, продрыхнет до полудня. Тихо. Спокойно. Даже птицы с ветром, кажется, затаили дыхание, ожидая дальнейших действий существа в маске, которое, по всей видимости что-то все-таки обдумав, раздраженно дернуло ухом и, опустив взгляд, уставилось на перепуганного человека, сидящего на траве. Тот не был связан, но рассчитывать на побег на его месте было бы попросту глупо, а потому он лишь трясся от ужаса, запуганным зверем оглядываясь по сторонам, стараясь смотреть на что угодно, лишь бы не на Дрима. На что, черт возьми, угодно — лишь бы не в ту сторону, словно бы веря в то, что, если не смотреть на проблему — она исчезнет. Но проблема, кажется, исчезать и не собиралась. Напротив, эта проблема сейчас с интересом рассматривала парня на земле. Улыбка на его маске, казалось, стала какой-то предвкушающей и зловещей, и человек сглотнул, затравленно смотря по сторонам, словно надеясь увидеть хоть кого-то, кто смог бы помочь в столь безвыходной ситуации, но Лес упорно хранил молчание, лишь изредка порыкивая откуда-то из глубины голосами диких тварей, что обитали в чаще. Парень вновь сглотнул, вцепившись рукой в землю, словно боясь, что его вот-вот оторвут от земли и стараясь это предотвратить. Дрим мысленно усмехнулся, кожей чувствуя дикий, животный страх, что исходил от человека. Сейчас все в нем орало, что нужно бежать и прятаться, но тот не мог. Не мог ослушаться прямого приказа своего Хозяина и уйти с поляны, а потому лишь дрожал от ужаса, ощущая себя мышью, пойманной котярой, который все никак не может наиграться со своей жертвой. В целом, он действительно был как мышь в когтях у кошки, которую когтистая зверюга постоянно отпускает, словно бы давая поверить, что её будущий обед и в самом деле сможет сбежать, а потом ловя в самый последний момент, заставляя запищать от безысходности и отчаяния. Парень ощущал примерно такие же чувства, даже пищать хотелось так же сильно, но вставать, испытывая терпение Хозяина, не хотелось. Да и не мог он ослушаться. А потому тот лишь смотрел на демона снизу-вверх, пытаясь представить, что ждет его дальше. — Скажи мне, пожалуйста, сделай милость, — голос Дрима был до ужаса, до сжатых кулаков вкрадчивым, когда он все же заговорил. Он вновь принялся ходить вокруг человека, словно хищник вокруг своей жертвы, явно наслаждаясь страхом несчастного. — Ты идиот? Я честно пытался понять, что бы могло управлять тобой, но, увы, безрезультатно. Я бы понял, будь это кто-то из деревенских. Нет, серьезно понял. Понял бы даже, если бы инициатором этого погрома был бы кто-то из деревенщин, а ты, решив подыграть, согласился. Но инициатором был ты. Лично. Скажи мне, пожалуйста, ты действительно не почувствовал, что он — мой? Парня обдало прямо-таки смертельным холодом, которым он чуть не задохнулся. Все легкие словно покрылись тонкой коркой льда от того, каким голосом говорило это… Чудовище. Да, так. Сейчас Дрим был не демоном, не Хранителем. Сейчас он был чудовищем. Настоящим монстром, который вкрадчиво объяснял человеку, в чем тот был не прав, выпустив острые, словно ножи, когти. Одного удара ими было бы достаточно, чтобы убить к чертям собачьим какое-нибудь крупное животное, что уж о хрупком человеческом сердце говорить? Вырвать его этими когтищами не составило бы труда. Но Дрим явно не спешил лишать человека жизни. Он ждал. Он ждал ответ на свой вопрос, продолжая лениво, словно был на утренней прогулке, прохаживаться по поляне. — Я… — голос парня, дрогнув, сорвался, и ему пришлось прокашляться, дабы хотя бы немного привести его в порядок. — Я не понял… Я не… Я не знал, что он ваш, он же… Нигде не появлялся. Я не мог почувствовать! Не мог! Прошу! — Не мог… — существо издало звук, словно бы цокнуло языком и, посмотрев на парня, присело на корточки. Человек дернулся было, когда его шеи коснулись холодные, словно касание самой смерти, когти, но поборол в себе этот порыв сбежать. Не выйдет, не получится. Его поймают. Выследят и убьют, словно зверье на скотобойне. А когти в шею, наверное, не самый худший вариант. Не так уж и мучительно. Наверное. По щекам потекли соленые слезы, скапливаясь на подбородке. Умирать не хотелось. — Не мог, значит. Весь дом буквально пропах мной, а ты не мог… Забавно. Что будет, если я сейчас вонжу в тебя когти? Куда ты попадешь? — Хозяин! Не надо! Я не…! — но довольно-таки ощутимая пощёчина почти мгновенно вывела человека из зарождающейся истерики. Не время. Не сейчас. У Дрима еще была парочка вопросов. — Ну что ты плачешь? Я же не сказал, что действительно собираюсь проткнуть тебе шею. Это просто интерес. Считай, мой любимый вопрос. Куда бы ты хотел отправиться, и куда ты отправишься на самом деле? — демон чуть склонил голову, словно бы пытаясь подбодрить человека этим почти дружелюбным жестом, который, впрочем, того не обманул. Слишком фальшиво и наиграно это выглядело. — Наверное, в ад, — прошептал парень, сжимая и разжимая от бессилия кулаки. Слезы все еще текли по щекам. — Я ведь был жаден… А потом сделка с вами… А потом… Простите меня! — Я-то, быть может, и прощу, но вот Джордж… Ты ведь навредил ему, а не мне. Решил покрасоваться перед друзьями, испортив жизнь как себе, так и им? О, не беспокойся, — Дрим хрипло рассмеялся, заметив ужас в глазах парня. — Их я не трогал. Они не мои подчиненные, и не мне распоряжаться их жизнями на нейтральной территории. Просто зимы в этих местах, ты сам знаешь, суровые. Как думаешь, если я им немного… Помогу, они смогут пережить болезни без нужных лекарств, которые вы специально уничтожили, даже на секунду не помыслив о том, что некоторые травы нужно собирать строго в определённое время года? Я вот лично очень сильно в этом сомневаюсь. Ты ведь сын какого-то охотника, я прав? Прости за такую рассеянность, увы, всех вас мне запоминать не хочется. Парень лишь молча кивнул, открыв рот в немой просьбе о помиловании, но Дрим лишь выставил руку вперед, призывая к молчанию, и тот послушно заткнулся. — Потрясающе. Давай я проясню тебе кое-что. Чтобы ты ощутил себя на месте Джорджа. Ты ведь, разумеется, тоже будешь охотником? — парень вновь молча кивнул. — Представь, что сейчас ты вернешься обратно в деревню, зайдешь в свой дом, и вдруг обнаружишь, что ты лишился всего. Представь, просто представь, что дома ты обнаружишь мертвое тело своего отца, твоего главного учителя, тела остальных членов семьи, уничтоженный арсенал, книги, трофеи… Вы, люди, вообще любители сомнительных трофеев. А у тебя дома их очень-очень много. Вся твоя жизнь будет уничтожена. Ты останешься без оружия, без единого источника новых знаний, лишь то, что осталось в твоей голове, будет твоим советчиком, пока ты не накопишь на новые книги. Причем, скорее всего, без оружия ты мало чего сможешь сделать, и тебе попросту придется бросить свою профессию ради хоть какого-то заработка. Представляешь, что будет, если, вернувшись домой, ты поймешь, что вся твоя жизнь была уничтожена? Что ты почувствуешь в этом случае? Что сделаешь? — Я… Я не знаю, — прошептал парень, испуганными глазами смотря на немигающие нарисованные глаза Дрима, который, словно что-то для себя решив, поднялся, разглядывая человека на земле взглядом, который можно было бы назвать брезгливым, но маска не давала считать эмоции с лица. Но он точно был брезгливым. — Я бы… Я бы… Я не знаю, как бы я жил… — Ты не знаешь, — в голосе Дрима послышалась какая-то холодная усмешка, словно парень признался учителю, что не знает ответ на поставленный вопрос. По спине прошелся холодок, и человек напрягся всем телом, готовясь к продолжению монолога существа. — Ты, значит, не знаешь, каково это. Не знаешь, как бы даже жил после этого, но со спокойной душой обрек его на это. Отчасти, надо признать, я даже благодарен тебе, но с другой стороны… Дрим пожал плечами. — Я даже не понимаю, мой ли гнев сейчас в крови за то, на что ты, не подумав даже на секунду, обрек Джорджа, или его гнев на всё человечество и, в частности, на вашу деревню. Но знаешь, я с кристальной ясностью понимаю, чего сейчас хотим мы с ним вдвоем, — короткая пауза. — Мести. Ты, значит, не можешь даже представить, каково тебе было бы жить, если бы всю твою жизнь, все твои стремления уничтожили бы. Наверное, придя домой, ты бы не выдержал и повесился. Быть может, не сразу, но что-то мне подсказывает, что рано или поздно ты бы сдался. Ты слишком слаб. И это вполне естественно, но… Отвратительно. Ведь Джордж не сдался. Ты попытался его сломать, и он разбился, но нашел в себе силы соединить себя воедино, постараться вновь поверить в себя и в свои силы. И в вас. У тебя была бы такая сила? Я сомневаюсь. Потому твоя жизнь определенно бы превратилась в Ад, в который ты собирался попасть после смерти. А потом, после того, как твоя жизнь закончилась, ты бы попал в него вновь. Смешно. Я не могу позволить тебе страдать так долго. Парень замер, вслушиваясь в каждое слово, чувствуя, как в нем медленно загорается огонек надежды, прежде чем: — Потому я просто убью тебя сейчас. Последние слова будут, или обойдемся без этих формальностей? Парень, в ужасе раскрыв глаза, дернулся было в сторону леса, словно бы пытаясь убежать от неминуемой гибели, чем вызвал у Дрима лишь смех. Невеселый, пропитанный холодом и злобой. Тот смех, который ты бы никогда не хотел услышать. И в следующую секунду птицы, разом взлетев в небо, заголосили, создавая крылатую тучу, а из чащи раздалось рычание. — Ты же охотник. Ты убил не одну мою зверюшку, — издевательски заметил Дрим, чуть отойдя в сторону, словно бы желая насладиться зрелищем издалека. — Разве смерть от когтей и клыков хищников не является для тебя вполне закономерным концом? Парень не слушал, неотрывно следя за тенями в лесу. Он знал, что это за хищники. Гроза любого леса, которые, на самом деле, для человека были почти безвредны, за редким, разумеется, исключением. Звери, словно бы от нетерпения, подвывали, бегали взад-вперед в тени деревьев, боясь выйти на свет, и рычали страшными голосами, которые эхом подхватывали черные птицы. Окруженный со всех сторон парень запоздало было вспомнил, что волки нападают на людей слишком редко, побаиваясь такого сильного соперника, но в следующую секунду Дрим что-то сказал. Последнее, что увидел парень — здоровенное животное, которое явно являлось предводителем стаи, выскочившее из чащи на поляну самым первым. Последнее, что он почувствовал — клыки, которые слишком легко прокусили шею. Последнее, что он услышал — смех.

***

Проснулся Джордж в гордом одиночестве и, что более странно, в собственной комнате. За окном стоял солнечный день, лучи светила раздражали глаза, и парень, сев, медленно огляделся, пытаясь определить, не было ли все произошедшее вчера — лишь дурным сном. Но нет, перья, тонким слоем покрывающие пол в спальне, были очень уж явным доказательством правдивости произошедшего. Дерьмо. Джордж тяжело вздохнул. Хорошо, задавать вопрос, как он оказался дома, было глупо. Очевидно, что перетащил его Дрим. Парень помнил, что тот зачем-то будил его, но не мог вспомнить, о чем они вообще говорили. Да и вряд ли это было что-то слишком важное. Кто будет общаться со спящим, ничего не соображающим парнем о жизненно важных вещах? С другой стороны, какого хрена демон отнес его домой, а не оставил спать посреди леса, что ему было бы сделать легче и, как казалось Джорджу, не так постыдно, что ли? Ну, в смысле вряд ли тот же Ник таскал бы человека на руках вместо того, чтобы разбудить его ударом ноги в бок. Но нет, Дрим, даже не пытаясь объяснить свое поведение, вполне спокойно притащил человека домой на себе. Джорджу стоило пытаться выяснить, почему лесной черт вообще общался с ним так? Парень не знал. Ладно. Плевать. Времени для самокопания сейчас было не так уж и много. Дрим явно постарался привести дом в относительный порядок. Собрал, как мог, травы обратно по мешочкам, сложил стопкой спасшиеся каким-то чудом листы из книг, прибрал беспорядок, но легче от этого не становилось. Становилось, пожалуй, даже хуже. Мебель почти не пострадала, как и сам дом, но без былого наполнения помещение выглядело блеклой копией себя в прошлом. Не было никаких склянок, не было подвешенных пучков трав, которые использовались так часто, что убирать их не стоило, а потому они гирляндой висели над рабочим местом. Не было книг по лекарскому делу, не было травников. Не было буквально ничего. Все прошлое было жестоко растоптано. Но в этот раз парень даже не испытал эмоций, увидев это. Выплакал все вчера, сил не осталось. Сегодня новый день, вчерашний день прошёл, вместе с истерикой. А горечь, оставшаяся в груди? Что же, с ней парню придется лишь смириться и жить дальше. Иного выбора у него нет. Иначе будет только больнее. Раздался какой-то приглушенный стук в окно, и Джордж даже ни на секунду не усомнился, кто это мог быть. Черная птица, получив разрешение войти, с радостным криком ворвалась в дом и, кажется, тоже удивилась резким изменениям, пусть замешательство длилось и не очень долго. Уже через минуту ворон с гордым видом расхаживал по столу, всем своим видом требуя, чтобы на этот самый стол накрыли. Вот же засранец. — Чтобы ты знал, я волновался за тебя, — парень, подойдя поближе, аккуратно протянул руку и, поняв, что откусить палец ему не собираются, погладил птицу по пернатой голове. — Возмущался, что Дриму плевать на твою возможную погибель. А ты прилетел ко мне долг за того кролика забирать, говнюк? Птица в ответ лишь громко каркнула и попыталась выковырять застрявшую в столе хлебную крошку клювом. — А, черт с тобой. Еды у меня всё равно нет, — птица уставилась на него. — Так что, думается, придется нам с тобой дождаться твоего хозяина и пойти ограбить лавку торгаша. Как на это смотришь? Джордж вытянул руку вперед, и ворон, долго не думая, вскочил на нее, вызвав на лице парня слабую улыбку. Пожалуй, эта птица не так уж и плоха.