На мопеде и за бегемотами

Арсений стоял на крыльце местного дома культуры и невольно морщился: мопед Антона как всегда тарахтел непозволительно громко. Была ли проблема в масле или двигателе — Попов не знал, но был уверен, что ему это всё вообще не нравится — этот транспорт и так у него доверия не вызывал, что уж тут говорить про него же сломанного. — Запрыгивай, бейба! — громко кричит Антон, не глуша мотор, потому что потом иначе хуй заведёшь. — Шастун, я просил тебя не называть меня так… — Уже примерно сто раз! — мерзким голосом заканчивает за Арсения фразу. — Вот видишь, мы с тобой уже такие друзья, что можем заканчивать фразы друг за, — говорит с насмешкой Антон и призывно смотрит на Попова, надеясь, что тот подхватит. — Зад. Пошёл ты в зад. Арсений недовольно залезает на мопед, надевая шлем и пристраивая задницу поудобнее, а потом крепко хватается за плечи Шастуна, боясь упасть с этой колымаги. Ему это всё вообще до глубины души не нравится: слишком тесный контакт, слишком громкое гудение, слишком маленький шлем и слишком неприятный Антон. Но идти до дома примерно сорок минут пешком Арсению намного более неприятно — вот и приходится терпеть всё остальное. Это вообще чудо на самом деле, что Шастун каждый раз без каких-то пререканий увозит и забирает его с работы, будто он сам не пашет в местной кафешке по восемь часов каждый день. Попов об этом никогда не спрашивал, да и не собирался: ещё чего доброго, вдруг Антон образумится и передумает. Арсений в свои тридцать лет работал в доме культуры, пытаясь хоть как-то реализовать свои нереализованные амбиции на должности руководителя детского театрального кружка. Всё это вообще не то, о чём он мечтал, когда подростком смотрел фильмы, представляя себя одним из актёров на этой съёмочной площадке, но как говорил Антон: не всем же быть богатыми и успешными. Арсений уже почти искренне и почти смирился с этим утверждением на свой счёт, но зачем такое двадцатидвухлетнему Шастуну, он не знал. У того шансов ещё вагон и маленькая тележка, но, видимо, того и так всё устраивало. Хотя, если Антон вдруг уедет покорять мир, то кто будет возить Арсения домой, и кто будет так противно жужжать над ухом? Попов себе в этом никогда не признается, но ему нравятся эти дюдючьи повадки Антона. Мопед едет по полупустым улицам города, и его подкидывает на каждой маленькой кочке из-за скорости этого Шумахера за рулём. Арсений уверен, что когда-нибудь его просто нахер выкинет с этого адского устройства, и он обязательно умрёт насмерть. Попов всегда слезает с мопеда чуть раньше, чем они доезжают до дома, потому что иначе его обязательно обольёт из невысыхающей лужи около их подъезда, а он, между прочим, и так по словам Антона слишком много порошка тратит. Зато Шастун, кажется, порошком никогда сам не пользуется, иначе почему каждый раз в своей стирке Арсений находит по одной-две чужих футболки или, что хуже, носка. Вообще Арсений бы с превеликим удовольствием выселил Антона, если бы тот не платил почти большую часть суммы за квартиру: только этот факт спасал его от праведного гнева за вечно невыключенный свет, не до конца закрытые кухонные ящики, валяющиеся на полу вещи, да и в целом за то, что он отвратительный человек сам по себе. За что же боженька Попова так наказывает? — Эй, Брэд Питт местного разлива, стой! Тут тебе с почты какая-то хренопластина пришла, — кричит Антон, когда Попов уже почти проскользнул в свою комнату. Он всегда скомканно благодарит за поездку, а потом закрывается до утра, благодаря всех богов за то, что ему досталась не проходная комната — он бы не выдержал видеть Шастуна постоянно. Арсений быстро выхватывает из рук маленький полиэтиленовый пакет и, наконец, скрывается за своей дверью, слыша приглушённый мерзкий голос за ней. — Это я Арсений, весь такой важный, как пирожок какашный! У меня не получается разговаривать дольше трёх секунд! Антон что-то ещё бормочет, но слов уже не разобрать: по-видимому, он ушёл на кухню. Ещё один неоспоримый плюс Шастуна в том, что он всегда готовит на них обоих (готовит, правда, из продуктов Арсения, но с этим можно смириться). У него действительно ничего не сгорает, не выкипает и даже не воняет, о чём сам Арсений может только мечтать. Ему природа такого дара не дала, хотя лучше всё же не уметь готовить, чем быть Антоном Шастуном. Попов в целом не понимает, как с таким характером Антон вообще может работать в сфере обслуживания? Да, работа с клиентами это же прям про него. Арсений никогда не был у Шастуна в кафе. Но знает, что тот что-то по типу местной легенды: его вроде как считают ёбнутым (Арсений с этим согласен), но при этом невероятно смешным (не согласен). Антон орёт на покупателей буквально постоянно, пару раз до Арсения долетал слух, что он даже кинул в кого-то ручкой с блокнотом со словами «Видишь кактус — закуси!», когда какой-то пьяный мужик стал просить у него принести хлеб в самый час пик работы. Антон этот час дружелюбно называл часом хуев. Арсению точно непонятно, что в этом смешного, но возможно это всё слухи и преувеличения, ну или Шастуну смело можно вручать премию «Худший официант года». В одном Арсений уверен точно: если он сам придёт в это кафе, то все самые ужасные преувеличения про Антона для него станут правдой. И в суп ему обязательно плюнут, хотя он даже суп-то не ест. Дверь в комнату резко распахивается, а на пороге появляется уж слишком довольный Антон. В первые секунды ошарашенный в очередной раз такой наглостью Арсений пытается понять, зачем этот заявился к нему в комнату, пока его не окутывает ужасный запах. Борщ. Антон в третий раз за неделю сварил чёртов борщ. Не то чтобы Арсений не любил борщ, он просто не любил супы в целом, но судьба свела его с этим представителем красной армии. То, что жаловаться на отсутствие разнообразия в еде не имеет смысла, Попов понял после одного конкретного случая. Он тогда весь вечер прожаловался Шастуну, что у них уже вся квартира борщом провоняла настолько, что Арсения тошнит от одного только запаха. И к чему же это привело? Конечно же, именно к тому, что на следующий день дома его встретил потрясающий запах жаркого, такого, что аж слюнки текут. Сердце моментально начало биться чаще, а Арсений рысью поскакал на кухню, чтобы побыстрее урвать себе кусочек. Но обнаружил он только жестяную кастрюлю борща и довольного Антона, который, кажется, совсем не понимал ужаса ситуации. — Где жаркое? — Какое жаркое? — Шастун лишь удивленно выпучил глаза, так и не донеся ложку до рта. — То, которым так приятно пахнет у нас дома. — А, это! — поняв, радостно вскрикнул Антон, а в Арсении снова зародилась надежда. — Так это я просто баллончик специальный купил с запахом. Типа ты ж вчера говорил, что тебе запах не нравится, вот я подумал… — Шастун, а ты мог просто приготовить это жаркое? — с по-новой накатившей злобой спросил Попов. — А, так ты типа бы сказал, что не хочешь просто борщ есть, и всё, — это мерзкое слово, обозначающее суп, Арсению уже даже слышать больно, но он всё равно, еле сдерживая порыв истерики, выдыхает. — Да я тебе миллион раз повторял, что я не хочу больше есть этот чёртов борщ! — Так я ж буквально на прошлой неделе щи варил? — Антон очевидно не понимает суть проблемы, а из переживаний у него только то, что борщ остывает. — Да у тебя же просто свекла тогда кончилась! Арсений не ждёт ответной фразы, а только громко топает босыми ногами до своей комнаты, хлопая дверью, которая тут же обратно открывается: замок сломан. Вот и сейчас этот борщехлёб стоит на пороге его комнаты и держит огромную кастрюлю с улыбкой на пол-лица. — Арс, ты стопудов должен попробовать сегодня борщ, он пиздец наваристым получился. Смотри ебать ложка аж стоит. Действительно, в борще стоит ложка, виднеясь из-под него только самым кончиком, только вот радости на лице Попова не читается. Это его комната, это его личное пространство, это его храм, а не чёртов притон для борща. А самое страшное в том, что если сейчас не выйти на кухню, то минут через десять Антон припрётся со словами, что борщ-то остывает! Обычно Шастун готовит ещё одно какое-нибудь блюдо для Арсения, только в этот раз Попов уверен, что такой щедрости не будет, а пятилитровую кастрюлю борща придётся есть ещё неделю, если только Антон не вылакает всё сам за три дня. В такие моменты Арсений представляет себя великим мучеником, который страдает за всех остальных людей в городе, берёт на себя эту ношу в виде Шастуна, избавляя других от необходимости жить с ним. Он определённо должен попасть в рай, иначе и быть не может. Всё, чего хочет Попов после ужина, так это помыться и лечь спать, но воду в очередной раз отключили, а значит придётся носиться с чайником под непонимающий взгляд Шастуна — тому и в холодной воде моется просто замечательно. Арсений, если честно, из тех, кто между душем и ванной выбирает джакузи, а потом всё равно моется водой из тазика, потому что откуда у обычного педагога драмкружка деньги на джакузи? Вот оно, настоящее несовпадение желаний с возможностями типичного российского человека.

***

— Сын без отца-а-а, дочь без отца-а-а! У Арсения очень чуткий сон: ему постоянно мешают проезжающие за окнами машины, мешают птицы на подоконнике и мешает Антон Шастун. Антон в целом ему мешает по жизни, но конкретно в воскресенье двадцать первого ноль пятого в семь ноль четыре он мешает ему спать, распевая какую-то песню, при этом ужасно фальшивя. Антон вообще имеет ужасную привычку заниматься всем тем, к чему у него нет таланта: а именно - пробовать себя во всех сферах жизнедеятельности. Иногда Попов думает, что столько размышлять о Шастуне и его поведении — не совсем здорóво, но все же постоянно вспоминают своих соседей, разве нет? Арсений усиленно кутается в одеяло с головой и думает о том, что когда Антон уйдёт из дома, то можно будет выползти из своей комнаты и весь день передвигаться по квартире, как свободный человек. Не то чтобы Шастун его как-то смущал — Арсению вообще наплевать на его мнение — но просто при нём было как-то некомфортно постоянно бегать на кухню, чтобы урвать ещё одну печенюшку. Можно будет спокойно посидеть на, вообще-то, общем диване, на котором спит Антон, и составить программу занятий на следующую неделю. Да в конце концов, можно будет просто посмотреть фильм без наушников и страха того, что Шастун сейчас подсядет и скажет, что тоже кинцо захотел глянуть. У него же ещё и нет никакого чувства личного пространства, и садится он слишком близко, закидывая руку на спинку дивана прямо за голову Попова. Целый день свободы с восьми ноль-ноль до семнадцати ноль-ноль — это просто великолепно. Осталось только немножечко подождать, пока Антон отчалит, а ещё убедительно притвориться спящим, когда Шастун зайдёт в его комнату за своими манатками. Арсений сколько тут живёт, думает о том, что надо бы купить второй шкаф и желательно, чтобы тот стоял не в его комнате, но опять-таки на его мечту влияет несовпадение желаний с возможностями. Самое обидное то, что у Арсения даже друзей-то особо нет, чтобы пожаловаться на тяготы жизни, только разве что детям из кружка, но что-то он себе это слабо представляет: они не поймут. По итогу большую часть дня Попов занимается уборкой и прочей работой по дому — взгляд во время чистки зубов цепляется за заполнившуюся корзину для белья, а потом за капельки на зеркале: Антон всегда чистит зубы так, что брызги пасты уляпывают всё вокруг. А потом уже как-то нет смысла бросать всё не доделав, и Арсений решает, что вполне готов выделить время на то, чтобы помыть ещё и полы. Когда Арсений с удобством устраивается смотреть фильм, то вместо вступительной музыки он слышит звук проворачивающихся в замке ключей. — Здарова! — Антон всегда здоровается, приходя домой, и если вдруг Арсений не отвечает, то тот всегда прётся к нему в комнату, чтобы приветственно помахать лапищей. Он даже как-то раз в ванную зашёл, наплевав на все правила приличия: надо, блять, ставить замки. Хотя навряд ли те помогут от прозрачных вставок в дверях. — Ты чо как? Как день-денёчек у тебя? — зачем вообще Антону это знать? — Всё хорошо. Там в корзине для белья остались только твои вещи — машинка свободная. Постирай всё, пожалуйста, — Попов всё так же неподвижно сидит на диване, как олень в свете фар, и не знает, как обратно уйти в свою комнату, чтобы это не выглядело так, будто он сбегает. Нет, на самом деле, он просто не любит эти бесполезные разговоры. — Ага. Прикинь, сегодня в кафехе были такие уебанские уебаны. Они мне затирали, что поверьхь формы я должен носить фартук. Ебать, поверьхь, — а вот Антон такие разговоры обожает. — Антон, ты понял про одежду? — Да пажжи ты, там дальше такое началось! — Давай ты просто сделаешь то, что я тебе сказал, и всё, — Арсений потихоньку начинает закипать и беситься, надеясь, что Антон уловит его настроение и перестанет вести себя так по-антоновски. Он никогда не ведётся на все психи, и даже поворчать нормально не получается, ну что за человек такой. В следующую секунду Антон встаёт непозволительно близко и корчит рожу, явно изображая Арсения. — Да, а давай, давай, давай! Коне-ечно давай! Конечно-конечно! — Шастун глубоко тянет гласные, а потом меняет свой голос на ужасно-писклявый и продолжает свой театр одного актера. — Посмотрите на него, какой важный, как важно говорит! Арсений хмурится и резко встаёт с дивана, подхватывая свой ноутбук. Ему уже точно готовят перину в раю. До конца вечера Попов лежит полный решимости больше никогда с Антоном не разговаривать. Если понадобится, то он примет обет молчания. А как тогда преподавать детям? Это же придётся менять программу на изучение мимов? А Арсений всегда считал их глупыми и даже немного побаивался, значит, это точно не выход. Хотя Попов вообще не уверен, что Антон заметит перемены в их общении, он же мастер заполнять паузы в диалогах всякой брехнёй — вот и тут просто будет болтать безостановочно, не замечая никаких тяжёлых выдохов и не менее многозначительных вдохов. Из ванной раздаётся жужжание стиральной машинки, и Арсений чувствует себя невероятно довольным от того, что несмотря на своё отвратительное поведение, Антон всегда делает всё в точности, как говорит Попов. Запах порошка успокаивает, и Арсений расслабленно прикрывает глаза, когда на всю квартиру раздаётся «Ёбанный в рот!» Попов тут же подрывается с места и бежит к Антону, разумеется, исключительно из-за страха за практически новую технику. Шастун сидит на стиралке с выпученными глазами, а затем похоронным голосом выдаёт: — Со следующей недели киндер сюрприз запускает заново коллекцию бегемотиков из 1992…