***
Утром Антон отвозит его на работу даже без огромного количества разговоров, он, конечно, шутит пару шуток, но они выходят совсем уж неудачными. Арсений даже был бы рад такому повороту, если бы ему самому не было так некомфортно. На секунду Арсений даже думает, что хотел бы снова видеть Шастуна глупым дразнилой с ужасным чувством юмора, но потом сам себя одёргивает. Весь день в голове крутятся мысли о киндер сюрпризах, и Арсений на разминке для детей неосознанно просит их представить себя бегемотами, но потом натыкается на непонимающий взгляд и исправляется на кошек, хотя у одной девочки, что бегемот, что кошка — всё одно. Несмотря на то, что дети довольно крикливые и раздражающие, оно понятно — им же всем от восьми до двенадцати лет, Попов их всё равно любит и старается развивать талант в каждом из них. Арсений любит свою работу, хотя и мечтал совершенно о другом. Звук подъехавшего мопеда слышится немного раньше, чем обычно, и Попов с удивлением отрывается от заполнения документов. Он выглядывает в окно, и там действительно стоит Шастун, размахивая руками, будто Арсений его без этого бы не заметил. Антон при виде него сразу запрыгивает обратно на мопед и надевает шлем, не оставляя Арсению и шанса на то, чтобы задать вопрос. К чему такая спешка — непонятно. Уже дома Шастун вываливает на диван кучу мелочи и смятых купюр. — И что это? — Арсений смотрит непонимающе, потому что за все счета они заплатили буквально на прошлой неделе, так что к чему выкладывать все богатства? — Это на бегемотов. Тут тысяча сто пятьдесят четыре рубля — должно хватить на десять киндеров, но сам понимаешь, что будут повторки, так что вкинься тоже, сколько сможешь. Я бы ещё добавил, но денег точно больше нет: я последнюю мелочь из-под дивана выколупывал, — Антон виновато жмёт плечами, и это странно. За последние сутки Попов увидел такой спектр эмоций Шастуна, что тот даже начинает ему казаться человеком, а не просто раздражающей дубиной. Именно поэтому Арсений из нагрудного кармана широкой рубашки достаёт кошелёк и выкладывает оттуда полторы тысячи. Он не может позволить себе отдать столько, но руки сами тянутся, и Арсений решает, что поменяет замки в своей комнате как-нибудь потом. — Вау, супер, это прям супер! Я думал, что ты рублей двести добавишь, но так-то мы точно всех соберём, — Антон — маленькое дитя. — Я не настолько бедный, — хмурится Попов, не понимая сути последнего комментария. — Да не, я не про это. Просто думал, что ты опять скажешь, что тебе это всё не нужно, и скидываться ты не планируешь, — язык у Антона точно без костей: он всегда все свои мысли озвучивает без раздумий и честно, выдавая правду в лоб. — Нет-нет, я тоже хочу этих бегемотиков. Мы будем их собирать, я же сказал, что я в деле. Руки Антона снова тянутся к Арсению, и на этот раз, видимо, для объятий, но Шастун резко делает вид, что просто хотел почесать затылок, когда встречается со взглядом Арсения. Попов особо никогда не понимал таких тактильных людей, но пока Антон держит свои лапы при себе, то ему нет дела до чужих привычек. С этого момента всё окончательно становится решено: они будут собирать коллекцию бегемотов из киндер сюрприза так, будто в следующем месяце им не надо будет отвалить кучу денег за квартиру.***
Антон залетает в магазин чуть ли не с ноги: он всегда ведёт себя так, будто у себя дома, а в гостях ему обычно говорят «чувствуйте себя не как дома», иначе тот может и сам начать шариться по холодильнику в поисках «чонить вкусненького». Арсений лишь неловко топчется позади, будто боится, что сейчас все обратят на него внимание и засмеют за страсть к маленьким бегемотам. Но внимание всё равно обращают все. — Так! Где у вас тут серия с бегемотами?! — Шастун орёт на весь магазин, а у Попова в ужасе расширяются глаза. — Ш-шастун, — шипит он, пытаясь заставить того замолчать. — А чо? У них тут ваще расстановка непонятная. Мы что, час должны искать или как? — Антон намёк не понимает и продолжает призывно орать. В итоге какая-то малышка показывает пальцем в нужную сторону (в сторону касс, разумеется, потому что во всех чёртовых магазинах шоколадные яйца находятся именно там), и Антон с видом знатока присаживается на корточки перед стойкой. — Да что ты сверлишь их взглядом? У тебя что, рентшоколадовское зрение или что? Бери уже любое! — после того, как все покупатели в магазине обратили внимание на двух взрослых мужиков, Попову только и хочется взять то, что под руку попадётся и сбежать из магазина, но, видимо, Антон этого желания не разделяет. — Не трепыхайся, Арс, — тут выбирать с умом надо, — с необоснованно важным лицом выдаёт Антон. — Я прочитал, что в лотке все игрушки расположены по-особенному, и просто так нужное не вытянешь. Типа второе яйцо в третьем ряду обычно с самым редким экземпляром. — Ну надо же. Просто возьми его и пойдём, — Арсений даже немного подпрыгивает на месте, как ребёнок, чья мама на секундочку остановилась поздороваться со своей подругой, а в итоге осталась болтать на целых полчаса. В итоге Шастун вытаскивает яйцо с закрытыми глазами «на удачу» и гордым шагом идёт на кассу, будто собирается купить что-то очень важное. Он так обычно только свёклу для борща покупает. На кассе выковыривает из кармана смятые пятьдесят рублей и ещё отсыпает мелочи, пока Арсений мысленно считает каждую монетку. Дело сделано, и теперь дело за малой, но самой сложной частью: открыть и узнать, что же там внутри. И ни один из них так и не решается снять фольгу, ведь тогда всё станет слишком реальным. Единогласно принимается решение донести яйцо до дома и только там его распаковать. Арсения подмывает пошутить, что это будто подготовка к романтическому ужину, но в его голове никак не вяжутся слова «Антон» и «Свидание».***
— Снимай давай уже эту фольгу, чего ждать-то? — нервно говорит Попов. — А чо я-то. Я сейчас сниму, и ты скажешь, что я опять всё неправильно сделал, — в голосе есть небольшие нотки обиды, и Арсений думает, неужели он действительно такой тиран? Но сил ждать, по правде говоря, уже больше нет, поэтому, оставив рефлексию на потом, Попов отнимает яйцо и снимает с него обёртку максимально небрежно, стараясь доказать Антону, что тот неправ насчёт педантизма. Арсений разламывает шоколадную часть ровно напополам и отдаёт Шастуну, но тот забирает не всё. — А с этим мне что делать прикажешь? — спрашивает Арсений, указывая на оставшуюся часть. — Ну, съесть, нет? — Я не ем шоколадные яйца — они слишком сладкие, — почему такие очевидные вещи вообще надо объяснять? — В смысле? Арс, это на то и шоколад, чтобы быть сладким, — да, Антону надо объяснять очевидно вообще всё. — К твоему сведению, настоящий шоколад содержит в себе не менее тридцати пяти процентов какао и называется тёмным, а это бурда голимая. — Да тёмный шоколад же пиздец мерзкий, — хочет начать возмущаться Антон, но сам же себя и прерывает, потому что сейчас не время спорить. — Ну и ладно, мне же больше достанется. Арсений щёлкает жёлтым контейнером и аккуратно ставит игрушку на стол с закрытыми глазами. Он, кажется, почувствовал мелкие детали пальцами, но боится сам себя обмануть. — Что там? — спрашивает он, не открывая глаз. — Облом, — Арсений тут же смотрит на стол, боясь того, что под видом бегемотиков им подсунули киндер с какой-нибудь из феечек винкс, но там действительно нужная игрушка. — Ха! Я же говорил, что он самый лучший! Сам меня нашёл! — Попов счастливо вертит игрушечного официанта в руках. — Смотри, а пузо-то прям как у тебя! — Эй, не обижай мой животик, — сипит Антон, но Арсений точно знает, что тот не обижен, — Шастун и сам часто про свою фигуру шутит. — Ладно-ладно, но скажи же он клёвый, а? — Попов уверен, что если и сейчас Антон с ним не согласится, то он точно соберёт свои вещи и переедет в другую квартиру, потому что это станет последней каплей чужой противности. — Да, он точно самый клёвый из тех, что мы успели собрать, — нагло говорит Шастун, но по его лицу очевидно читается восторг. — Арс, он же прям точно такой же, как тогда. — Да, — только и говорит Попов, ему даже наплевать на глупую шутку. Фигурка бегемота в его руках теперь кажется такой маленькой, но всё ещё такой же ценной, и Арсений чувствует себя странно. — Представляешь, я столько раз о нём подумал за прошлую неделю, что даже детям дал задание вести себя как бегемоты, — глупо смеётся он, почему-то решая поделиться чем-то из своей жизни. Антон усаживается вполоборота на стул перед маленьким круглым столом и смотрит на завороженного Арсения с умилённой улыбкой, пока тот с легкостью запрыгивает на кухонную тумбу, всё ещё рассматривая игрушку и обводя все детальки подушечкой большого пальца. — И как дети? Справились? — Да не особо, пришлось просить снова показать кошку. Да и зачем им это? Всё равно в спектакле не будет роли бегемота, а пластику на нём не потренируешь, — отзывается Арсений и вскидывает взгляд обратно на Антона. Ему удивительно, что с тем можно разговаривать вот так просто: без препираний, обезьянничества и обзывательств. Вот он сидит напротив и не кривляется, а просто спрашивает, причём так, будто ему и вправду интересно. Арсений думает о тех далёких временах, когда его друг Серёжа еще не отправился покорять заграницу и просто так сидел и болтал с ним на кухне. Но Антон ему точно не друг, хоть он и составляет круг общения Попова на девяносто процентов. Какой из Антона друг? Он же постоянно над ним смеётся, подкалывает его, да и вообще друзья не должны вызывать желание удавиться одним лишь своим появлением в квартире и звуком голоса. Нет, Антон ему точно не друг, просто обычный сосед. Но момент располагает, а у Арсения настроение поболтать и потратить накопившийся за последние несколько недель запас слов. — Ребята они все хорошие, хоть и не все талантливые. — Да? — Антон как-то резко оживляется, а на ум Арсению приходит мысль о том, что, кажется, Шастун тоже ни с кем особо не общается. Сначала Попову становится грустно, но потом он думает о том, что с такой язвой невозможно общаться, и грусть отступает. — Ага, там есть две маленькие близняшки — Лиза и Соня — они всегда играют вместе и всегда самые необычные роли, в них артистизма хоть отбавляй. Правда ни с кем больше не общаются, кроме друг друга и меня иногда, — Арсений улыбается, вспоминая этих девочек — они же просто как два маленьких солнышка. — Клёво! Всегда себе хотел близнеца, чтобы он за меня все тесты сдавал! — восхищённо говорит Антон, усаживаясь на стуле поудобнее и жестом указывает на чайник, прося, чтобы Попов включил его. — Антон, это так не работает. Хотя у меня на самом деле тоже есть один такой наглый парень — он самый старший у нас и всегда играет самых сильных и строгих, тот ещё лис. Я ему доверяю иногда группу, когда мне на минутку отойти надо. — Я так-то тоже могу быть сильным и строгим, — говорит Антон, будто Арсений доказывал противоположное. Чайник шумит, поэтому приходится чуть повысить голос. — Ты-то? Да не смеши меня. Ты, когда ругаешься, то больше похож на макаку, которая во всех своими какашками кидается. Нашёлся тут сильный и строгий, — Антон надувается, но не спорит: он и сам про себя знает, что иногда больше похож на сельского дурачка. — А ещё кто там у вас есть? — Есть ещё одна парочка. Мальчик и девочка девяти лет, которые постоянно ходят в обнимку. Я с них иногда так умиляюсь. Хотя парень её явно не достоин, — хмыкает Арсений, чем портит образ в голове Антона. — Есть ещё девчонка: из неё актриса никудышная, но плакать она умеет идеально, так что тоже неплохо справляется. — Тяжело её родителям, наверное, с ней. Я вот живу с одним стонотой — так мне уже плохо, хотя он даже не плачет, — на это заявление Попов кидает полотенце, но промахивается, поэтому приходится идти подбирать, а потом и наливать чай заодно. — Да-да, конечно, я отвратительный и всё такое. Зато у меня есть парень, который полная копия тебя. Он ужасно противный, и лицо у него как пластилин — гримасничает постоянно. Странно, что его вообще все любят. — И даже ты? — Нет, я нет, — Арсений лукавит — ему нравится этот парень, но сказать о таком Антону — всё равно, что подписать себе смертный приговор, так что он не собирается это делать. Попов ставит две кружки чая на стол и садится напротив Шастуна, автоматически пододвигая тому сахарницу. — Меня правда волнует, что он часто весь в синяках приходит, но я надеюсь, что он просто драчливый. У него, кажется, отец в твоём кафе грузчиком работает, Волков фамилия. — А да, знаю такого, — Антон немного хмурится, силясь вспомнить мужчину, а потом на его лице отражается беспокойство. — Ты это, за парнем приглядывай. Саныч не самый добрый мужчина, так что… Шастун замолкает, не желая продолжать эту фразу и сбивать настрой вечера, но Арсений всё равно берёт его слова на заметку. Он думает, что стоит поговорить с ребёнком, только как-нибудь поаккуратнее, чтобы не спугнуть. — А чо ещё, кто у вас там есть? — спрашивает с новым энтузиазмом Антон, отхлёбывая из кружки и тут же морщась: Арсений всегда доводит чайник до полного кипения и разбавляет, падла, только себе. — Да вроде как больше никого и нет. Знаешь, актёрское мастерство не самый популярный факультатив. Родители больше любят своих детей на спорт отдавать, ну или на какие-то интеллектуальные кружки в крайнем случае, — в голосе Попова проскальзывает грусть, но Антон не заостряет на этом внимания, правильно считая, что с этим лучше пока к Арсению не лезть. После этого завязывается другой разговор, на совершенно непонятно откуда взявшуюся тему, но Арсений не спешит уходить в свою комнату, а остаётся сидеть на кухне, даже когда чай уже допит. Нет же ничего страшного в том, чтобы выпить больше одной кружки? * — Да что ты всё ёрзаешь? Определись уже как сидеть! — выдаёт Арсений, когда Антон в третий раз пересаживается за одну его маленькую реплику. — Да блин, я просто ссать хочу и пытаюсь сесть, чтобы шорты на мочевой не давили, — честность — конёк Шастуна. А так же отсутствие смущения. Арсений кидает взгляд на часы, и они показывают целых двадцать две минуты двенадцатого, что для него очень много. Это Антон может до трёх часов ночи рубиться на компе, а вот Попов жаворонок, да и мешки под глазами с каждой неделей становятся всё глубже — скоро туда можно будет посадить маленьких Антонов Шастунов и обустроить им лаундж зону — так он будет мозолить Арсению глаза не только в переносном смысле. — Так, иди в туалет, а я пока умоюсь, и пора уже ложиться, — конечно, если быть до конца честным, то Арсений мог себе позволить посидеть ещё чуть-чуть, но ему непривычно находиться с Антоном так долго: кажется каким-то неправильным, что он столько времени хаял того в своих мыслях, а теперь они ведут себя так, будто с пелёнок дружат, ну или хотя бы с подгузников. — А, да, тебе ж завтра на работу тоже, — немного грустно говорит Антон, не догадываясь о второй причине желания Арсения уйти к себе. — Выезжаем в девять? — Ага. Арсений скрывается в ванной и шумно выдыхает, сразу же переходя к чистке зубов, чтобы отогнать все мысли. Уже когда он лежит в кровати, то слышит медленно приоткрывающуюся дверь и тихое антоновское «Спокойной ночи», и в этот раз он впервые не притворяется спящим, отвечает.***
Видимо у Антона теперь новая привычка заезжать за Арсением чуточку пораньше и сразу же уезжать без долгих препирательств, а это не может не радовать. Арсений всё больше проникается идеей поиска игрушек и тоже уходит с работы быстрее. Хотя это всего только второй день, так что кто его знает? Да, видимо, всё-таки не может всё идти по плану, потому что вместо того, чтобы сразу забежать в магазин, Антон бежит к углу дома и чуть ли не падает на колени — картинка та ещё. Арсений медленно доходит до Антона и тут же брезгливо вздыхает, когда видит, что Шастун чуть ли не в задницу целует какого-то грязного рыжего кота. Попов уже хочет оттащить за локоть и провести лекцию насчёт грязных животных, у которых, возможно, есть бешенство, когда Антон поворачивается на него с горящими глазами и ужасным вопросом, который не предвещает ничего хорошего: — А-арс? Нам же очень нужна киса? «Киса, м, приехали, пасиба.»