Сокровище бога Думата

      Нервы Сетия Амладариса истощались до предела. Восемь пустых вскрытых сфер давно лежали у его ног, а девятая все никак не находилась. Венатори разводили руками, красные храмовники Имшэля мычали нечто нечленораздельное. Сам же Имшэль веселился, как птичка, не чувствуя накала ситуации.       — Ох, Коря, да зачем тебе этот Золотой город? — как-то спросил он. — Вот честное слово, какой тебе прок от этой Тени? Отдам тебе пару древних камней из Черного — ну ладно, Золотого — города, и хватит с тебя. Ты все равно уже старый, какие твои годы. Зато у тебя будут твои венатори, я своих красных болванчиков тоже отдам… А ты мне будешь помогать во всяких мелочах. Здорово, а?       Но Сетию Амладарису было не здорово. Хотя он набрал изрядно магической силы с тех пор, как, шатаясь, сошел на пристань Киркволла, моральные его силы были уже не те. В его душе обострилась подозрительность — та самая, какой он не чувствовал многие века. Той подозрительности учил его Думат и вся жреческая жизнь. Не ударишь первым — ударят тебя, и будет больно.       Имшэль был слишком опасен. Толку от него за последний год не прибавилось, а вот конкурентом в борьбе за Тень он мог бы стать весьма серьезным. Нужно было действовать.       И вдруг однажды морозным утром Кальперния разбудила Корифея с прекрасными новостями. Захлебываясь от восторга, она объявила, что южная Церковь собирает Конклав, чтобы утихомирить разгоревшуюся после того взрыва войну между магами и храмовниками. Во главе Конклава — жрица Джустиния, подозрительная, но довольно неопасная старушка. И в поездку старушка Джустиния на удачу берет с собой недавно найденную безделушку — древний эльфийский камень, который приятно гладить морщинистыми пальцами. Ту самую девятую сферу, которую подельники никак не могли найти.       Сетий Амладарис затрепетал от восторга, сжимая когтистые пальцы. В его голове тут же зародился план.       — Кальперния, — сказал он, — тебе я доверю важнейшее дело. Тебе одной будет известна святая тайна. — Кальперния зачарованно кивнула. — Тебе надлежит отвлечь всеобщее внимание, чтобы я смог тайно отправиться на Конклав. Никто из прочих венатори не должен знать, никто из красных храмовников, никто из союзников. И прежде всего Имшэль. — Сетий Амладарис скрипнул зубами. — Не говори ему ничего об этой сфере и об этом Конклаве. Пусть забавляется со своими храмовниками.       — Но как же, — ахнула Кальперния, — он же радеет за наше дело…       Глаза Сетия Амладариса потемнели.       — Я чую предательство, — хищно прошептал он. — Чую алчность в его сердце. Если ему в руки попадет сокровище, он просто улизнет с ним. Так говорит мне мой разум и моя совесть. Ты же не оспоришь их, Кальперния?       Кальперния горячо закивала:       — Нет, конечно, учитель мой. Мне тоже стало казаться, что Имшэль недостоин вашей славы…       — Я не сомневался в тебе, — степенно кивнул Сетий Амладарис. — Но не будь с ним слишком резка. Он не должен понять наших планов.       — Конечно, учитель.       И буквально через полдня встрепанный Имшэль вбежал к Сетию Амладарису:       — Слушай, это я не знаю что такое делается! Твои венатори опять поцапались с моими болванчиками! Я разве не говорил, что надо жить дружно?       — Твои болванчики сами готовы броситься в бой, — парировал Сетий Амладарис. — Иди и сам утихомирь их.       — Я все должен делать сам? Может, тебе еще дать ключ от Вир Диртары?       Сетий Амладарис хотел резко осадить его, но, глянув в раскрасневшееся от перепалки лицо Имшэля, спокойно проговорил:       — Мне не нужен этот ключ. Мне нужны послушные храмовники. Ты ведь способен сделать их послушными?       — Ты оскорбляешь меня такими вопросами, Коря, — Имшэль пригладил перья на куртке. — Будут тебе храмовники. Придется, конечно, опять сунуться в Эмприз-дю-Лион, но что поделать. Может, — он игриво усмехнулся, — заодно потыкаю палочкой сэра Мишеля. Может, он еще жив, птичка моя. Ну что ж, пишите письма!       И, взмахнув полами своей куртки, Имшэль превратился в птицу и улетел. Сетий Амладарис знал, что больше никогда его не увидит.       — Ищи сам свой ключ от Вир Диртары, — проговорил он в пустоту.       Кальпернии было поручено создать магический барьер и ни при каких обстоятельствах не допускать Имшэля к венатори и лично Сетию Амладарису. Убивать его было бесполезно: подобные ему древние духи были бессмертны и могли возродиться спустя короткое время, даже не утратив свой личности — с Имшэлем так и произошло после взрыва в Киркволле. Надежнее было держаться от него подальше.       В сопровождении нескольких Серых Стражей, поверивших в байки о грядущем Море (это Имшэль и Сетий Амладарис придумали вместе незадолго до того), Сетий Амладарис снова облачился в скромный плащ и отправился на Конклав. В Морозных горах, у полузабытого древнего храма, собирались толпы народу. Все они, очевидно, желали прекратить войну.       «Тем лучше, — думал Сетий Амладарис. — Они станут моей новой паствой».       Серых Стражей беспрепятственно пустили на Конклав: они пользовались всеобщим уважением. Никто не видел, как за ними шла высокая фигура в плаще и всматривалась в темные уголки храма.       Старушку Джустинию никто толком не охранял: потребовалась всего пара заклинаний, чтобы убить ее часовых. Она сидела в комнате, мирно вертя в руках бесценную сферу. При виде ее Сетий Амладарис тут же бросился вперед и вырвал камень из ее слабых пальцев.       — Ты что творишь, негодник? — возмутилась Джустиния. Стражи молча схватили ее, сковали магией и стали ждать дальнейших приказов.       Пальцы Сетия Амладариса дрожали. Сфера как будто даже на ощупь отличалась от остальных. Вот она, вот та самая магия, первозданная, нетронутая, способная открыть путь в Золотой город. Вот она, великая Тень, как любил говорить дух выбора Имшэль.       Теперь Сетий Амладарис точно не допустит никакой ошибки и вскроет сферу сам.       — Держите жертву крепче, — выдохнул он, еле сдерживая слезы восторга. — Настал час нашей победы.       Вытянув руку, Сетий Амладарис поднял сферу вверх. Собственной силой он решил не жертвовать: для этого сгодилась бы старуха Джустиния. Ее жизненные соки текли к сфере, и магия уже готова была раскрыться во всей своей красе…       Как вдруг распахнулась дверь. Сетий Амладарис не сразу понял, что забыл ее запереть.       — Что тут происходит? — глупым голосом спросил какой-то смертный. Ему еще никто не успел ответить, как вдруг Джустиния с неизвестно откуда взявшейся прытью пнула ногой сферу, оборвав ритуал. Смертный кинулся на сферу, как собака на палку, схватил голой рукой — и бесценная магия проникла в него, отпечатавшись в ладони. Смертный вскрикнул и выронил сферу.       Храм разнесло на части. Крики смертных и падение камня слились в единый гул. Вор-смертный этого не застал: он, видимо, случайно открыл небольшие врата в Тень, поглотившие его и высвободившуюся старуху и тут же исчезнувшие. Стражи и Сетий Амладарис уцелели: кто-то догадался оградить их от взрыва щитом. Теперь они стояли посреди дымящихся руин, плача и криков. В небе почему-то зияла огромная светло-зеленая бездна.       — Э… а что теперь делать? — спросил кто-то из Стражей, самый недалекий. В другой момент его бы крепко наказали за невовремя открытый рот, но сейчас было не до того.       Сетий Амладарис торопливо наклонился и поднял сферу. Она не раскололась, но была пуста. Вся магия, что содержалась в ней, перетекла в руку идиота-смертного.       — Этого не может быть, — одними губами прошептал Сетий Амладарис. — Этого не может быть…       Он выжил. Сокровище осталось и было сохранено. Вот только теперь его нельзя было унести с собой. Оно перешло на службу другому.       — Старший? — нетерпеливо подал голос недалекий Страж.       Сетий Амладарис выронил из рук ставшую бесполезной сферу и закричал. Крик его, бешеный, страстный и дикий, — крик простреленной навылет волчицы, — вылетел за пределы разрушенного храма и, утонув в буйстве разрушения, стона и плача, в минуту зачах.       Наступило сумрачное зимнее утро.