«Я буду здесь, когда ты проснешься. Я обещаю.»
***
Болезненный стон слетел с ее губ, когда она снова стояла перед зеркалом, дрожа и глядя на отражение. Ее глаза наполнились слезами, как только она заметила ужасный шрам от сигары отца. Рана покраснела, капли крови покрывали ее, и даже это была всего лишь одна отметина из многих. Сам шрам не пугал ее. Больше всего ее пугало то, как это все заставляло ее себя чувствовать, думать о себе. Бесполезная, никчемная, безнадежная. Она почувствовала отвращение к самой себе. Она ненавидела себя. Каждый шрам, каждый синяк, каждая отметина, оставленная кем-то, кроме нее самой, несли за собой воспоминания о слабости, моментах, когда она была слишком хрупкой, времени, когда ее тело не принадлежало ей. И она ненавидела себя больше всего на свете, потому что не владела своим телом. Казалось, оно всегда принадлежало кому-то другому, что бы она ни делала. Она ненавидела это. Все это. Она ненавидела быть Эйвери. Ее отец был правой рукой самого Темного Лорда, и он являлся монстром. Он был безжалостным убийцей, который должен был провести остаток своей жизни в цепях в Азкабане, но, к сожалению, он был на свободе. Самой серьезной ошибкой, которую он когда-либо совершал, по его словам, была Амелия. Он всегда хотел, чтобы у него был сын, который бы стал его наследником, но, когда у него появилась дочь, он свыкся с этой мыслью до тех пор, пока ее не распределили на Когтевран. Он ее возненавидел. Он презирал каждую косточку в ее теле. Он хотел, чтобы она умерла, и большую часть времени она тоже этого хотела, потому что жить жизнью, в которой ты проводишь большую часть своих дней, будучи нежеланной и вечно униженной, — это не то, о чем мечтает нормальный человек. Амелия вздрогнула от мыслей, в которых она тонула, когда кто-то постучал в дверь ее комнаты. Ее руки схватили рубашку, висевшую на стуле, и натянули ее через голову. — Тедди… — Пробормотала она, и ее щеки вспыхнули, когда она открыла дверь. — Послушай-ка… — Ее глаза метнулись к Теодору, когда он вошел в ее комнату, уткнувшись в книгу. Ту самую, которую всегда носил с собой, бормоча что-то себе под нос. — «Не тратьте свою любовь на того, кто ее не ценит». — Амелия почувствовала, как ее челюсти сжались. Тео плюхнулся на кровать, все еще не отводя взгляд от страниц. — Или вот еще, готова? «О, не клянись луной непостоянной, что каждый месяц свой меняет круг, а то любовь твоя изменной будет.» — Его взгляд соскользнул от страницы, чтобы перевернуть ее, глядя на подругу с выжидающим взглядом. — Хорошо звучит, правда? Амелия быстро выглянула за дверь, убедившись, что никто не видел, как он вошел, прежде чем захлопнуть ее после. Она повернулась лицом к своему лучшему другу, когда он встал, почти дрожа от волнения. — Так и что ты об этом думаешь? Ее лицо слегка исказилось в удивленной гримасе. — Что я думаю о чем? — Она была смущена тем, что не обращала внимания на то, что говорил до этого Теодор. — О книге, Амелия. Я знаю, что читал тебе это тысячу раз, но просто послушай еще разок. Просто все по-другому, понимаешь? — Он прочистил горло, когда его рука почесала затылок, снова повторяя ей две цитаты. Ее глаза расширились, и слова, которые он произнес, пронзили ее насквозь. — Ну и что ты думаешь? — Улыбнулся Теодор. Тео пристально посмотрел на нее, и от этих слов у нее разорвалось сердце. Она словно прочувствовала каждую строчку на себе. — Откуда это? — Заикаясь спросила она, заставляя себя улыбнуться, чтобы скрыть тот факт, что ее сердце разрывалось на части. Но как бы она не боролась с этим, ее разум снова был затуманен Адрианом и его жестоким поведением. «Ты всего лишь миленькая мордашка». «Ты для меня ничего не значишь». «Позорище». «Ты ничего не стоишь». Возможно, она заслужила это. Это все постоянно крутилось у нее в голове. Она верила, что заслужила это — каждое слово, каждую пощечину, каждый удар, каждый раз, когда он насиловал ее. Она думала, что заслужила это. Теодор выпрямился во весь рост, когда рука пробежала по густым локонам на его голове. — Я такой идиот… — Пробормотал он, бросая книгу на кровать, прежде чем подойти к ней большими шагами. — Прости, милая. Я не подумал. — Ее голова упала ему на плечо, когда его руки обхватили ее дрожащее тело. — Я не подумал, Амелия. — Он шмыгнул носом, продолжая извиняться за глубокие слова, которые произнес. Но не слова заставили ее внутренности сжаться. А то, как он произносил их, как он произносил их с такой силой, как будто это было самой очевидной и важной мыслью в этом мире. Она слышала эти строки сотни раз раньше, потому что они были из его любимой книги «Ромео и Джульетта». Но она никогда раньше не воспринимала их так, как сейчас. Тео обнял ее, крепко, со всеми чувствами, которые были у него, чтобы сделать девушку, которую он так сильно любил, снова цельной. Он чувствовал, как вибрировала ее кожа и прерывалось дыхание. — Тебе нужно отдохнуть, Амели. — Пробормотал Тео в ее макушку, крепче прижимая девушку к себе. Ее голова покачалась, когда она откинула ее назад, встретившись с зелеными глазами, в которых она всегда находила утешение. — Нет. Я не могу. Мне нужно… — Ты измучена. Мне все равно, что тебе нужно, потому что лучше прилечь и отдохнуть. — Он не сдавался. Если Теодор и делал что-то в этом мире правильно, так это заботился о своей лучшей подруге. — Пойдем. — Прошептал он ей в волосы, притягивая ее истощенное тело к кровати. Теодор завернул ее в одеяло, прежде чем лечь рядом с ней, и его теплые, сильные руки обняли ее за талию. — А теперь засыпай. — Он почти на себе чувствовал то, как она устала. — Я буду здесь, когда ты проснешься. Я обещаю. Ее веки отяжелели, а грудь сдавливало. Все болело, и она хотела, чтобы все это прекратилось. Ей нужно было это прекратить.***
Амелия вскочила с кровати, заметив, что все вокруг нее погрузилось во тьму. — Нет, нет, нет. — Прошептала она себе при воспоминании об игре в квиддич, на которой она должна была присутствовать сегодня днем, ведь там играл Адриан. — Ее рука вцепилась в одеяло, желая нащупать спящее тело Теодора. — Тедди! — Громко прошептала она. — Тедди. Мне нужно идти. — Он не отвечал, слишком погруженный в мир сновидений, похрапывая. — Теодор! — На это раз аккуратно крикнула Амелия, и громкий призыв заставил его вздрогнуть. Слюна размазалась по его щеке, когда он уставился на нее в полной панике. — Что? — Тео потер глаза тыльной стороной ладони. — Что случилось? Почему ты проснулась… — Мне нужно идти. — Прошептала она, пытаясь побороть сухой привкус во рту. — Я обещала Адриану, что буду сегодня на игре. Тео развернулся, глядя на часы, лежащие на тумбочке и почесал затылок. — Но игра закончилась… — Я знаю. — Она выглядела испуганной, снимая куртку с вешалки. — Поэтому я и должна идти. — Амелия, прости. — Теодор бросился к двери, открыв ее для нее, когда она выскользнула в коридор. — Я найду тебя завтра. — Крикнул он ей вслед, когда она исчезла в темном коридоре.***
Амелия поспешила вниз по двору, через холм, ведущий к полю для квиддича. Ее руки дрожали, когда она пыталась сжать пальцы вместе, но безрезультатно. Она была напугана больше, чем когда либо. В своих мыслях она уже готовилась к аду, который, как она знала, приближался, и в тот момент, когда она остановилась у раздевалки, ее пульс остановился. На мгновение ее глаза закрылись. Она попыталась отдышаться. В ту секунду, когда ее руки коснулись деревянной двери, она распахнулась перед ней. Зеленые глаза Адриана встретились с ее. На его лице появилось выражение чистого зла. — Это заняло у тебя достаточно много времени. — Пробормотал он, стягивая с себя промокшую фирменную футболку, когда капли пота скатились по четко очерченным мышцам. — Ты где была? Глаза Амелии скользнули по парню, и ее ресницы налились тяжестью. Если бы она только не заснула, они бы сейчас спокойно лежали в ее постели, обсуждая матч. Она бы не стояла перед ним, испытывая очередной приступ страха. — Я спросил тебя, где ты… — В библиотеке. — Ее кровь в венах заледенели от лжи, в которой она была абсолютным нулем. — Я занималась с Гермионой и не уследила за временем. — Она заикалась, изо всех сил надеясь, что он ей поверит. — Но, как прошла… — С Грейнджер, говоришь? — Насмехался он над ней, когда ирония прорвалась сквозь его суровый тон голоса. Он подошел ближе. — Но, если Грейнджер была с тобой, кем была та девушка на трибунах, которая подбадривала свою рыжеволосую подругу, Амелия? Она сглотнула, продолжая молчать. В этот момент она не знала, что ей делать. Он поймал ее на лжи, и от этого ее уже не спасти. Ее молчание заставило брюнета потерять самообладание, и зеленые глаза с опущенными веками злобно сверлили ее. — Когда я задаю тебе вопрос, Амелия… — Вскипел Адриан, а его руки обхватили ее плечи, когда он заставил ее тело вжаться в стенку коридора. — Ты должна отвечать. Ее позвоночник вжался в каменную стену, а его грудь яростно вздымалась и опускалась. — Так, что мы делаем, когда я задаю тебе вопрос? — Снова спросил он. Чистый яд капал с его языка. Ее храбрость окончательно улетучилась, когда рука Адриана грубо сжала ее челюсть. — Ответь мне, Амелия, или я клянусь… — Мы отвечаем. — Прошептала она, когда он приподнял ее голову за подбородок. — Совершенно верно, Амелия. Когда я задаю тебе вопрос, ты отвечаешь. — Он кипел, ее подбородок стал болеть. — Так и почему ты не ответила мне? Своей хваткой он резко запрокинул ее голову назад, ударяя о стенку позади, и ее зрение затуманилось. Она не могла смотреть прямо, когда звезды начали всплывать перед ее глазами. — Я не это… — Ее голова опустилась, губы приоткрылись, но она больше не могла говорить. Воздух в ее легких исчез, когда он снова ударил ее о стену, и она сдалась. Измученное тело Амелии было недостаточно сильным, и как только она потеряла сознание, как только почувствовала, что падает, знакомый голос раздался ближе, но она не понимала, что происходит вокруг нее. Кто-то поднял ее слабое тело, прижимая к груди. Чьи-то светлые волосы беспорядочно падали на лоб, а серые глаза с испугом смотрели на нее. А потом… она упала в обморок.