«Мне нужно причинить тебе боль.»
***
— Ты скоро вернешься? — Пробормотал Теодор, недовольный тем фактом, что Амелия возвращалась в хижину вместе со своей матерью. — Мне это не нравится, а если Малфой вернется раньше тебя, то убьет меня. Амелия нахмурилась, все еще с блеском в глазах. — У тебя какая-то одержимость тем, что Драко причинит тебе боль, Тедди? — Тихо посмеиваясь, она оглядела комнату, в которой они стояли. — Тебе нравится? Я имею в виду твою комнату? — Да… — Он замолчал, оглядываясь вокруг, пока стоял, прислонившись к массивным окнам. — Если я действительно смогу жить здесь после того, как Малфой оторвет мне голову. — Тедди, хватит. — Ее голос стал совершенно серьезным. Постоянное упоминание о Драко ранило изнутри. Она все еще не отошла от их спора, и воспоминания до сих пор витали в ее памяти. — Он не причинит тебе вреда. Он сам ушел, так что не может злиться из-за этого. Тео заметил, как ее плечи опустились, а лицо удручающе исказилось. Сделав несколько медленных шагов к ней, он обвил руки вокруг ее маленького тела, и Амелия улыбнулась из-за этого. Казалось, он всегда знал, когда она нуждалась в утешении. — Вы поссорились? — Пробормотал он, когда она кивнула ему в грудь, и он обнял ее чуть крепче. — Все будет хорошо. Если он ушел, то у него была веская причина для этого. Такая же, как и у тебя. Вам, ребята, действительно нужно научиться доверять друг другу. — Я доверяю ему. — Фыркнула Амелия, ее голос звучал еле слышно. — Я просто боюсь, что он пострадает. Он недостаточно осторожен, Тедди. Он всегда подвергает себя опасности, и это меня пугает. Положив подбородок ей на макушку, Тедди пробормотал. — Я знаю, ты напугана и думаешь, что он в опасности, но Малфой доказал, что может позаботиться о себе, не так ли? Она нерешительно согласилась, склонив голову, когда ее щека коснулась его рубашки. — Доказал, но я все равно боюсь. Я так боюсь, что он не вернется ко мне. — Он всегда вернется к тебе. — Серьезно ответил Теодор. — Он всегда вернется, Амелия. Ты просто должна в это верить. Она знала, что он прав. Амелия понимала, что он никогда бы не сделал ничего, чтобы рискнуть не вернутся к ней. Временами он был безрассудным, легкомысленным, но когда дело доходило до того, чтобы быть с ней, убедиться, что она защищена и в безопасности, он никогда бы не стал играть с этим. — Ты прав… — Ее руки обвили его талию. — Мне просто не понравилось, как мы все оставили. Иногда мне кажется, что мы настолько поглощены всем происходящим, что забываем, что мы тоже молоды. Я имею в виду, у нас был разговор на днях, после того, как ты пошутил о нем и другой девушке. — Глаза Тео зажмурились. Ему все еще было стыдно за этот комментарий. — И это был первый раз за долгое время, когда у нас был нормальный разговор, как у обычных пар. Просто то, что я спросила, был ли он с кем-нибудь, пока не было меня, оказалось так странно, даже если это и был такой типичный вопрос, а когда я привела его сюда прошлой ночью… — Она вздохнула, все еще прижимаясь щекой к его груди. — Когда я показывала ему дом, и он играл для меня на пианино… Это было так… Нормально. Как будто бы мы были обычной парой, которая купила дом. У нас никогда не было ничего похожего, и это было просто приятно. — Он молчал, наслаждаясь тем, что слушал ее бессвязную болтовню. Теперь она разговаривала с ним слишком редко. — И мы не говорили о пропавшей маме и брате, о котором никогда не знали, или о том, что меня держали в плену, или о Драко, жаждущем мести, или о твоем исчезновении посреди ночи. Были только мы, молодые и нормальные, и это было так хорошо, Тедди. Иногда я задаюсь вопросом, кем бы я была, если бы не родилась в этой жизни… Но потом я ненавижу себя за то, что так думаю, потому что я счастлива. С тобой, Драко, Нарциссой и Атласом. Я счастлива среди всех страданий. Это заставило его почувствовать тепло, когда она говорила о том, что действительно принимала и понимала мир, в котором жила сейчас, а не то, что существовала в чистом отрицании, как делала большую часть своей жизни. Амелия больше не отрицала. И даже не злилась, как несколько месяцев назад. — Спасибо. — Она откинула голову назад, глядя на своего лучшего друга. — Спасибо, что сделали меня счастливой, Тедди. Прижавшись губами к ее лбу и обхватив ладонями ее щеки, он прошептал. — Я всегда буду стараться сделать тебя счастливой. Спасибо тебе за то, что все это того стоило. - Амелия! Они оба вздрогнули, когда ее мать позвала ее по имени снизу, и она отстранилась от объятий друга. Заправив локон за ухо, она выдавила фальшивую улыбку, пытаясь смириться со всем этим. — Скоро увидимся. — Она начала отступать. — И если Драко вернется раньше меня, просто скажи, что я ушла без твоего ведома. Он может быть таким… Ну ты знаешь, но у него добрые намерения, помни об этом. — Я знаю, что у него добрые намерения, но правда хреновый способ показать это. — Выпалил он, изогнув бровь, почти издеваясь над ней. — А ты смешной. — Амелия выдержала сухой взгляд, насмехаясь над ним в ответ. — Забавный парень, Тедди. Жаль, что я не замечала этого раньше. — О да? — Тео игриво нахмурился, потянулся за подушкой на своей кровати и бросил ее. — Посмотрим, каким забавным я буду, когда Малфой разорвет меня на части за то, что я позволил тебе уйти… — Пока, Теодор. — Усмехнулась Амелия, бросая подушку обратно.- Если ты не будешь со мной повежливее, то я попаду в беду, и тогда ты можешь и правда беспокоиться о Драко. Лицо Теодора побледнело, поскольку ему было трудно понять, серьезна она или нет, но суровый блеск в ее глазах сменился мягким, когда она позволила улыбке коснуться ее губ. Он почувствовал, что снова может дышать. — Будь осторожна. — Ухмыльнулся ей Теодор, склонив голову набок, наблюдая, как она выскользнула из дверного проема. И все же он не мог избавиться от ощущения, что должно произойти что-то плохое.***
Амелия и Афина приземлились снаружи хижины. Летний ветерок обдувал их, когда они вошли внутрь. Оглядевшись, Амелия улыбнулась про себя, впитывая каждое последнее воспоминание об этом месте. Она провела свое детство в этой хижине. Ее мать и отец Теодора возили их сюда каждое лето, а иногда и осенью, когда им нужно было немного отдохнуть от реальности. Это место несло в себе так много ее счастливых воспоминаний. Не то чтобы у нее их было много, но это место, спрятанное в лесу, действительно хранилось в ее сердце. Каждый раз они с Тедди мчались по утрам через лес, соревнуясь друг с другом на пути к пляжу, чтобы посмотреть на закат. Они всегда так делали, и через некоторое время пробирались в заброшенный дом и играли там часами, пока ее мама не начинала беспокоиться и не шла их искать. Или тот раз, когда она уехала из Поместья Малфоев, они с Тедди сели на песок, и это был первый раз, когда она поняла, что скучает по Драко. Даже в том хрупком душевном состоянии, он оказывал на нее такое влияние. Амелия скучала по этому. Она скучала по всему этому, когда смотрела в кухонное окно, наблюдая за крошечной тропинкой, ведущей в лес. Массивное дерево, стоящее посреди двора, привлекло ее внимание, и она не смогла удержаться от еще более широкой улыбки. Она помнила тот холодный вечер, как будто это было вчера, когда она была на улице, читала, а Малфой вернулся за ней после месячной разлуки. Покачав головой, она прошла в гостиную, и ее глаза остановились на диване, а сердце наполнилось теплом. На следующее утро после того, как Драко нашел ее, он обессиленный уснул на ее коленях, что поразило ее. Все те вечера, когда она, Тедди и Драко играли в карты после ужина, или она читала, а Тедди учил Драко залечивать раны, ярко оставались в ее памяти. В этом крошечном домике было слишком много воспоминаний, чтобы она могла просто отпустить все это. Слишком много всего произошло вокруг этого скрытого местечка, чтобы она легко покинула его, не вернувшись. По крайней мере, так она думала. — Хочешь что-нибудь взять с собой? — Неожиданно раздался сзади голос Афины, и Амелия отпрянула. — О, прости, не хотела тебя напугать. — Нет, нет… — Амелия позволила слабой улыбке скользнуть по ее губам. — Меня просто легко напугать, но да. Есть коробка под одной из кроватей, которую я хотела бы взять с собой. — Конечно, я помогу упаковать. — Афина широко улыбнулась, оглядываясь вокруг, позволяя своему взгляду поймать все, что, как она знала, ей будет не хватать. — Здесь красиво. — Да… — Голос Амелии прозвучал тихо. — Но мы должны поторопиться. Драко не очень обрадуется, если меня не будет дома, когда он вернется. — Он очень заботиться о тебе, не так ли? — Спросила Афина, наклоняясь над коробкой и кладя в нее игрушки Атласа. — Конечно, не в плохом смысле, но он очень осторожен со всем, что тебя окружает. Амелия неторопливо кивнула. — Так и есть. — Сказала она. — Я знаю, что это может показаться странным, но он прошел через большее, чем любой из нас, и у него есть опыт связанный с потерей меня, так что я не виню его за то, что он присматривает за мной. — Я очень благодарна, что он это делает. Что он охраняет тебя. — Ее мать склонила голову в сторону спальни. — Но ты поторопись, пока он и в правду не вернулся раньше нас. Амелия подкатила глаза, забавно отвернувшись от своей матери, когда проскользнула в спальню, уселась на пол и потянулась под кровать, схватив маленькую красную коробочку под матрасом. Открыв ее, она тут же достала свой блокнот, начиная листать заметки, и вокруг нее стало спокойно. Ее жизнь теперь казалась легче по сравнению с тем, что было тогда. — Ты готова, Амелия? Думаю, нам пора вернуться… Громкий треск разнесся по хижине, когда земля под ней задрожала. Амелия взлетела на ноги. Ее глаза расширились при виде содрогающейся почвы. — Мама, что это… Послышался еще один треск, после которого стекла в окнах разлетелись вдребезги. Ее вены заледенели от магии, которой она стала свидетелем. Она была точно такой же, как и в Дублине, и в Эдинбурге. Пожиратели Смерти нашли их, и ее осенило это, когда она прищурилась на темное облако, поднимающееся вокруг дома. Не было никакого варианта, чтобы Пожиратели Смерти напали на кого-то из своих, особенно на жену Люциуса, если только им не нужно было, чтобы Драко отвлекся на это. Они хотели, чтобы он был подальше от Амелии. Они жаждали, чтобы Драко оставил ее, чтобы они могли захватить ее мать и Атласа, а для этого не было более простого способа, чем напасть на Нарциссу. До сих пор это не имело для нее смысла. Она не до конца понимала, как хорошо все было спланировано Темным Лордом, чтобы Драко оставил ее, а Волан-де-Морт смог иметь полный доступ к их поиску. Она почувствовала, как у нее сдавило горло при мысли о том, что парень, которого она любила, может оказаться в опасности из-за этого. Снаружи начал греметь гром, когда Пожиратели Смерти обрушили заклинания на фасад хижины, и выстрелы пробили стены, заставляя рушиться фарфор в шкафах, а также портреты, висящие на стенах. — Мам! — Закричала Амелия, приседая каждые пару секунд, чтобы избежать попадания магии. — Мама! — Сюда… — Афина вытащила свою палочку, потянувшись вниз, чтобы схватить запястье Амелии внезапным движением. — Нам нужно трансгрессировать отсюда, прямо сейчас… — Мы не можем! — Амелия знала, что трансгрессировать невозможно, пока Пожиратели Смерти не покинут хижину. Она предполагала, что они снова могли заблокировать использование такой магии, как и в прошлые разы. — У нас не получится. Они блокируют магию… — Как… — Ее мать нахмурилась, наблюдая, как дочь подняла палочку в воздух и прошептала какое-то заклинание посреди хаоса. Амелия твердо стояла на своих дрожащих ногах, пока творила магию, которая укрывала их, давая им шанс найти выход отсюда. — Амелия, это их не остановит. — Афина казалась побежденной, ее глаза мерцали, пока она пригибалась, чтобы избегать попадания в себя магии. — Их слишком много, смотри… Девушка развернулась, чтобы посмотреть в окно гостиной, и пряди волос упали ей на лицо. Страх поднялся по ее телу, а вены в панике заледенели. По меньшей мере дюжина мужчин стояла на другом конце двора. Маски прикрывали их лица, в то время как еще десяток Пожирателей кружили вокруг хижины, атакуя ее самой жестокой магией. Ее сердцебиение отдавалось в ушах, а голова наклонилась вперед, чтобы посмотреть на землю. Сомкнув ресницы на секунду, Амелия попыталась подумать. Она не видела благополучного сценария. Выхода не было. Им некуда было бежать. Они могли бы попытаться убежать через лес, но тогда это было бы напрасно, ведь они не могли трансгрессировать. — Амелия… — Ее мать закричала душераздирающим криком, когда гигантский взрыв ударил по хижине, и девочка, стоявшая рядом со стеной, пролетела через комнату. — Нет, нет, нет… Афина упала на пол, проползая по разрушенным кускам дерева. — Амелия… Она была так сильно ранена. Амелия почувствовала, как у нее закружилась голова, а в ушах застучало. Ее грудь бесконтрольно вздымалась из-за осколков стекла, разрывающих кожу. — Мама… Афина почувствовала, как слезы катятся по щекам при виде израненной дочери, лежащей на полу. Она не могла позволить этому продолжаться дальше. Она не могла допустить, чтобы ее дочь подвергалась риску из-за нее. — Амелия… — Прошептала женщина, ее руки дрожали над хрупким телом девочки, а после тихих заклинаний, стекло растворилось в коже Амелии и полилось с нее, как жидкость. Она пыталась облегчить ее боль. Она лежала, вся ее кожа была в пятнах крови, когда она начала осторожно подниматься, но Афина быстро уперлась руками в грудь дочери, заставляя снова лечь на землю. Будучи слишком слабой, она все равно пыталась шептать сквозь взрывы снаружи. — Иди… — Выдохнула она. Казалось, что ее кости ломались изнутри. — Пожалуйста, мама, просто иди, убедись… — Я никуда не уйду. — Резко заявила Афина, не в силах поверить, что Амелия действительно об этом просила. — Я бы никогда не смогла оставить тебя. — Возвращайся к… — Амелия тяжело вздохнула, когда дьявольская боль от магии затопила ее изнутри. Ее разрывали на части, выворачивали наизнанку, но даже в этот момент единственное, чего она хотела — это, чтобы ее близкие были в безопасности. — Тебе нужно вернуться к ним, к Драко и Тедди… Афина покачала головой, и слезы полились из ее глаз. — Я не могу оставить тебя вот так. — Я выйду на улицу, отвлеку внимание, а ты можешь бежать… — Голос Амелии был таким слабым, она едва могла говорить. — Спрячь их, мама… Пожалуйста… Мне кажется… Мне кажется, я умираю, мама… Такое чувство, что я умираю, и тебе нужно их спасти. Я умираю, и не могу… Она заикалась, кровь текла из уголка рта, пока она выкашливала слова, а ее нижняя губа дрожала, и это заставило Афину задуматься. Ей нужно было покончить с этим. — Подожди здесь. — Прямо пробормотала ее мать, когда широко раскрытые испуганные глаза Амелии проследили за действиями ее матери, наблюдая, как она заползла на кухню, пытаясь что-то найти, прежде чем вернулась, шепча заклинания на ходу. — Нужно отвести тебя в спальню, чтобы я смогла запечатать всю комнату. — Афина схватила дочь за плечо и помогла ей втиснуться в комнату. — Вот так… Бросив на мать страдальческий взгляд, она почувствовала, как горячие, жгучие слезы потекли из ее глаз. Амелия плакала. — Я сейчас кое-что с тобой сделаю, Амелия. Я сделаю кое-что, что причинит тебе сильную боль, но это единственный способ… Они не должны до тебя добраться…- Она ахнула, глядя на обрушившуюся крышу, и вокруг них вспыхнуло пламя. — Мне нужно причинить тебе боль. Слезы хлынули по щекам Амелии, безжалостно, когда все тело неудержимо затряслось. — Пожалуйста… — Она больше не могла чувствовать боль. Все это причиняло ей мучительную боль. Она больше не хотела этого ощущать. — Пожалуйста, просто уйди… — Прости, Амелия. Мне так жаль, так жаль… — Ее мать вытащила нож из-за спины и увидела, как лицо дочери исказилось страдальческой гримасой. Амелия поняла, что это означало. — Но ты нужна им больше, чем мне… — Афина чуть не рыдала, чувствуя, как ее рука дрожит на рукоятке ножа. — С тобой все будет в порядке, дорогая. Ты будешь в порядке, потому что Теодор исцелит тебя. Когда они заберут меня отсюда, ты трансгрессируешь… — Паника поразила ее голос. — Ты должна быть сильной для этого, Амелия. Тебе нужно быть сильной, и тогда у тебя все получится. Ты должна быть с Драко и Атласом. — Она медленно провела ножом по животу дочери. — Ты им очень нужна, Амелия. Я могу умереть, и это ничего не изменит, но ты… Тебе нужно жить. — Пожалуйста. — Захныкала Амелия, ее руки вытянулись, чтобы схватить Афину за руку, дабы остановить. — Пожалуйста, не… — Мне так жаль. — Афина почувствовала, как тело Амелии завибрировало под ней. — Это будет больно только некоторое время, Амелия. Немного, совсем быстро, и тогда ты почувствуешь себя лучше, я обещаю. Девушка слегка выгнула шею, используя всю силу, которая все еще хранилась у нее внутри. — Я не… — Сделав глубокий вдох, она задрожала. — Я не боюсь боли. Я не хочу, чтобы ты уходила… Ее мать закрылась от этого. Она не могла слушать эти слова, потому что это заставило бы ее передумать, а она не могла этого допустить. Она не могла позволить Амелии страдать еще больше. — Прости… Амелия закричала в ту секунду, когда мать вонзила нож ей в живот. Ее внутренности жгло от боли, а тело дергалось и корчилось. — Прости… — Афина едва могла смотреть на то, что делала, и приглушенные звуки ее дочери, кричавшей от боли, заставили ее совершенно оцепенеть. — Но они должны поверить, что ты мертва. Если они войдут сюда, они должны в это поверить, Амелия, или они сами убьют тебя. Это был единственный способ. Если Пожирателям Смерти удалось бы пройти через заклинание, которым она запечатала комнату, им нужно было увидеть Амелию, лежащую почти безжизненной на земле. Им нужно было верить в то, что они убили ее. Иначе они бы никогда ее не отпустили. Они захватили бы Амелию, точно так же, как и Афину, и все это было бы напрасно. Атлас нуждался в своей сестре, и Драко, скорее всего, уничтожил бы весь волшебный мир, если бы у него снова забрали Амелию. Афина сделала то, что считала правильным, — спасла их всех от страданий. Вокруг них эхом отдавался гром, произносились заклинания, пока хижина была охвачена пламенем, а огонь быстро распространялся. Афина знала, что у нее мало времени. Когда Афина вытащила нож из своей дочери, Амелия вздохнула с облегчением, ее легкие горели, а из раны хлынула кровь. — Пожалуйста… — Тихо умоляла она сквозь слезы, текущие по ее щекам. — Мама… Афина кивнула, кладя в руку дочери палочку, зная, что ее дочь сможет трансгрессировать обратно в дом, как только Пожиратели Смерти заберут ее. — Все будет хорошо, Амелия. Обещаю. — Ее мать провела тыльной стороной ладони по щеке Амелии. — Ты помнишь, что я говорила тебе о времени? Что ты поймешь, когда придет время перестать бороться и сдаться? до того, как я покинула тебя много лет назад? — Слабый кивок оторвал голову Амелии, пока она лежала, истекая кровью на деревянном полу, и ее мать слабо улыбнулась. — Вот это мое время. Пришло время мне отказаться от всего этого ради тебя и Атласа. Он будет в безопасности с тобой, а ты будешь в безопасности с ним. Амелия прошептала, схватившись рукой за рану на коже. — Не делай этого, пожалуйста. — Хрипел ее голос. — Мы можем выбраться, вместе… — Кашляя кровью, Амелия откинула голову назад, закрыв глаза и дыша сквозь боль. — Он никогда не остановится, Амелия. Темный Лорд никогда не перестанет искать меня, а если я позволю ему поймать меня, то смогу уберечь тебя. Мне нужно, чтобы вы с Атласом были в безопасности. Если он доберется до твоего брата, все будет кончено. Он победит, но если я могу остановить это, если мы сможем хотя бы отложить этот момент на некоторое время, чтобы придумать способ победить его, я сделаю все, чтобы это произошло. Казалось, что Амелия не могла дышать. Звон в ушах с силой пронзил ее, а горло сжалось. Афина видела, как больно было ее дочери, слезы текли по ее щекам. Она знала, что пришло время. Время пожертвовать собой ради благополучия своих детей. Дом был на грани того, чтобы превратиться в руины. Пожиратели Смерти, летающие по хижине, не переставали разрушать все вокруг себя. Стекло и стены разлетались вдребезги. — Прости. — Тихо повторила Афина, прижимаясь губами ко лбу Амелии, целуя дочь на прощание. — Мы еще увидимся. Я обещаю, любимая. Обещаю, что все исправлю, все. Позаботься об Атласе ради меня… Амелии хотелось кричать. Ей хотелось закричать и остановить свою мать. Попросить ее остаться, остановить ее от того, что она собиралась сделать. Снова выпрямившись на ногах, Афина потянулась к крошечному флакону на полу и провела палочкой по своей голове, шепча неслышные заклинания себе под нос. Струны серебряного света затопили все вокруг, потянувшись от ее головы до палочки, задержавшись на ее кончике, и она бросила свет в маленькую колбу, закрыв ее пробкой. Так она сохранила свои воспоминания в безопасности внутри. Афина опустилась на колени, вложив флакон в руку Амелии, и выдохнула. — Будь в безопасности, Амелия. Все вы, будьте в безопасности, и мы увидимся, когда настанет время. — Она не хотела отпускать их, но другого способа, которым это могло закончиться, не было. — Ты трансгрессируешь обратно в дом, и Теодор исцелит тебя, а потом… Потом вам придется спрятаться, Амелия. Ты должна спрятаться. Амелия попыталась заговорить, но вкус крови во рту заставил ее запнуться. Ее глаза молча умоляли мать не делать этого. Не оставлять их снова, не бросать ее, как она сделала семь лет назад. Но Афина знала, что это была уже не та девочка, которую она оставила почти десять лет назад. Это был кто-то другой. Это была Амелия. Девушка, которая преодолела все в своей жизни. Девушка, которую избивали, пытали и разрывали на куски только для того, чтобы она выбралась из всего этого и стала самой сильной из них всех. Если кто-то и мог это сделать, так это она. Амелия так отчаянно пыталась пошевелиться, но рана в животе мешала сделать ей это. Она не могла пошевелить и пальцем, и это убивало ее морально. Она застряла на полу, в луже собственной крови, пока мир вокруг нее рушился. Она вздохнула так глубоко, как только могла. — Мама… — Вот и все, что она смогла сказать. Ее голос был едва слышен, а тело неудержимо дрожало. Афина видела, как кожа Амелии приобрела пепельный оттенок. Ее губы стали пересохшими и синими, а зрачки шире. Она умирала, оттенок ее крови потемнел, приобретая почти смертельный цвет. Не теряя ни секунды, Афина выпрямила спину и закрыла глаза. — Я люблю тебя, Амелия. — Прошептала она, а затем… Затем ее мать вышла. Вышла, чтобы отдать себя в руки Пожирателей Смерти. Лежа в собственной крови на полу, Амелия плакала, слыша, как они схватили ее мать, кричали и проклинали ее непростительными заклинаниями, а ее мать подвергалась пыткам от того, что они с ней делали, пока не стало абсолютно тихо. Искры огня вокруг нее расплывались, стены хижины трещали, предвещая то, что могут обрушиться на нее сверху. Кончики ее пальцев дрожали, и всего на мгновение, на секунду, Амелия подумала о своей смерти. Что бы произошло, если бы она просто перестала дышать? Что произойдет, если Амелия сдастся? Если она откажется бороться? Она так устала, так устала от всего этого. Запах меда поймал ее в ловушку. Подумать только, даже лежа при смерти, она все равно почувствовала запах своего Тедди. Теперь она, наконец, могла отдохнуть, лежа в крови, но когда она подумала об этом. Когда она мечтала достичь света, который так заманчиво струился перед ее прикрытыми тяжелыми глазами, последствия этого поразили ее. То, как Теодор никогда больше не улыбнется, как никто больше не поверит в то, что он в порядке. То, как Нарцисса больше не найдет радости в саду, как она будет одинока и опустошена в мире, в котором они жили. То, как Атлас будет в опасности и одинок, как он никогда не увидит свою обещанную горку в комнате. Но не мысли о них заставляли ее бороться. Она знала, что Теодор научится жить без нее. Что он превратит всю свою печаль в силу и благодаря этому станет еще более замечательным. Она знала, что Нарцисса сможет найти счастье даже в разрухе. Что она смирится с потерей Амелии и сделает мир еще светлее. Она знала, что они не оставят Атласа, что он будет защищен и окружен безусловной любовью, что Теодор все-таки построит ему горку и поиграет с ним на солнышке. Амелия знала, что они справятся. Но была мысль, которая заставляла ее легкие наполняться густым, наполненным дымом воздухом, а глаза бороться с тяжестью смерти, которая так настойчиво жаждала приветствовать ее. И это была мысль о Драко. Ее Драко. То, как он никогда не простит себя. Реальность того, что он вряд ли сможет даже дожить до следующего дня без нее, заставила ее бороться. Он умрет без нее. И она не могла этого допустить. Амелия не могла позволить ему пойти за ней. Драко сражался так долго, и он заслужил тот счастливый конец, которого, как он считал сам, не был достоин. Амелия отказывалась сдаваться, даже если каждая клеточка ее тела просила ее об этом. Даже если ее измученный разум жаждал покоя, а тело мечтало о спокойной загробной жизни, она не могла оставить их. Она понимала, что магия, которую она собиралась сотворить, навредит ей еще больше, но она не могла больше ждать. Если она не сделает это, то просто истечет кровью. Амелия должна была принять это. Ей пришлось проглотить ноющую боль, которая пронзала ее, и, сжимая палочку в окровавленном кулаке, она прошептала слова, которые должны были вернуть ее в безопасное место. Она приземлилась на ноги, пока ветер так сильно бушевал вокруг нее, и спотыкаясь, девушка пошла вперед по усыпанной гравием земле. Амелия пыталась кричать, она пыталась молить о помощи и пощаде, но из ее пересохших губ не вырывалось ни слова. У нее кружилась голова, разум был затуманен болью от ран, и она чувствовала, как спотыкалась. Ее шаги были такими медленными. Ее взгляд скользнул по двору, к дому, и ей показалось, что это сон. Она увидела светловолосого мальчика, стоящего в свете слабого солнечного света. Он вернулся. Он не пострадал. Это заставило ее почувствовать, что она может отпустить все страдания. Как будто ей разрешили закрыть глаза и немного отдохнуть. Она видела, как шевелятся его губы, выкрикивая ее имя во всю мощь своих легких, но она его не слышала. Амелия ничего не слышала. Мир вокруг нее стал таким медленным, мирно померк, когда она почувствовала, как его руки обхватили ее, и все стало совершенно темным.