— Атес,
главная калфа султанского гарема
СТАМБУЛ, ТУРЦИЯ
АПРЕЛЬ 1520 ГОДА
Утро осветило корабль весенними лучами. Солнце причудливо играло на водной глади. Я сидела у маленького корабельного окошка, сложив руки на колени. Голова была запрокинута набок: спать очень хотелось. Османскую империю возглавил новый молодой правитель, и будущих рабынь с разных концов Земли везли на корабле в Турцию. Некогда, на этом судне была и я. Наступило время завтрака. Все девушки потихоньку поднимались и тянулись за грубоватыми тарелками с едой. Меня разбудил голос Александры. — Как ты посмел меня ударить?! — кричала рыжеволосая девица — Александра, пожалуйста, не надо! — шепотом успокаивала ее Мария Рассвирепевший мужчина сильнее сжал руку Александры. Она оказывала ярое сопротивление. Все закончилось лишь тем, что ее руки приковали к столбу. Мария, тем временем, без устали суетилась вокруг нее. — Чего это с тобой сделали, Александра? — спросонья спрашивала ее я — А ты сама не видишь, что он сделал? Нас силком везут в этот османский ад! — Я умру со скуки. — ответила я подруге и продолжила сонно глядеть в окно Я Рубина. Девушка, облаченная в рабство в этот самый день. Рабыня, жестоко отправленная во дворец по назначению великодушной судьбы. Я Рубина. Девушка, которая не знала своей Родины. Наш табор кочевал по свету с незапамятных времен, и я привыкла жить где придется. Свобода стала мне матерью. Свобода стала мне жизнью, заменила семью, любовь и счастье. Подплывая на корабле к Османской Империи, я понимала, что не вернусь назад. Я думала, что меня ничего здесь не ждет. Я была уверена, что никогда не обрету счастье на этой Земле. Кто бы знал, как сильно я ошиблась. Мне довелось познакомиться с Александрой и Марией, которые попали на турецкое судно с одного города. Александра была рыжеволосая славянка с большими зелеными глазами. Часто я находила в ней свои черты. Но, было между нами и одно весомое различие: Александра была очень упрямой и строптивой. Она поднимала шум по любому поводу, бунтовала и все время получала наказания за свою непокорность. Но, несмотря на это, она была очень красива. Да, ей было что показать! Такая красавица, как Александра, была достойна самого падишаха. Мария. На мой взгляд, она не уступала внешне другим. Карие глаза, каштановые волосы и очень милая улыбка. Она не гремела красотой, но зато была добрая, никогда не обижала никого и молча соглашалась с мнением окружающих. Только Мария терпела всех возмущающихся девушек и не вступала ни с кем в конфликты. Одежда у всех нынешних рабынь была разная, как платья, так и обувь. Крестьянки в лаптях и обносках, взятые в плен госпожи и принцессы в дорогих туфельках и роскошных платьях, южанки в сандалях и полуоткрытых разорванных нарядах. Я помню красную юбку по колено, которая уже тогда потемнела от времени, и кофтенку, небрежно застегнутую на пару пуговиц. На ногах у меня не было ничего, кроме браслета, который достался мне откуда-то, уже не помню откуда. До дворца оставалось еще две мили. Вдалеке уже начали показываться его золотистые верхушки, пылающие в лучах солнца. — «Дворец султана. Султана Сулеймана!» — с восторгом думала я, глядя в корабельное окошко, — «У него много слуг и служанок. Там, внутри, наверное, очень красиво. И я буду там жить! Просто невероятно.» Безусловно, любой девушке из цыганского табора, подобной мне, жизнь во дворце казалась бы чем-то недостижимым, что бы там ни происходило: были бы мы в рабстве, в плену или в гареме. Конечно, не все рабыни испытывали восторг в этот момент, в отличие от меня. Я больше скажу, некоторые просто отказывались идти на подчинение во дворец, предпочитая этому даже смерть. К числу этих некоторых следовало примкнуть и Александру. Судно подошло к пристани. Всех девушек вереницей вывели из корабля. Оказавшись на твердой Земле после длительного плавания, я стала с интересом рассматривать пейзаж вокруг себя. Картина была довольно невзрачная, но все же приятная. Начиналась весна. Стамбул просыпался. Воздух пропитался лучами теплой весны. Небо было чистое, ясное и почти безоблачное. На деревьях пели и чирикали птички, которых мне не удавалось приметить, такие они были маленькие. Оглядевшись вокруг, я стала разглядывать дворцовых слуг, тоже незадолго до этого пришедших на пристань. Ими были несколько мужчин, одетых в красное одеяние с какими-то странными шляпами. Недалеко от них также стоял мужчина в голубом тюрбане. В его ухе блестела круглая, как кольцо, сережка. Неизвестно почему, но этот человек так привлек мое внимание, что я стала его внимательно разглядывать со всех сторон. Казалось бы, ничего интересного в этом человеке и не было. Мужчина в голубом тюрбане был невысокого роста. Да, он был практически не выше и не ниже, чем я. Если бы не широкие полы синевато-коричневого одеяния, можно было бы судить, что он довольно неплохо сложен. Его профиль с выдающимся крючковатым носом удивил своей природной харизмой. Когда он улыбался, а улыбался он заманчиво, его карие глаза сверкали огоньками. Действительно, я назвала бы его сколь привлекательным, столь и любопытным. Слуга отдал сумму корабельщику и жестом велел господам в красных одеяниях вести вереницу во дворец. Проходя мимо мужчины в тюрбане, я обернулась еще раз, чтобы получше его рассмотреть, и он это заметил. Наши взгляды встретились только на мгновение. Мой взгляд был не очень дружелюбным, а его, по большей части, был изучающим. Взгляд этих карих глаз на всю оставшуюся жизнь запечатлелся в моей памяти. Они были моим светом. Поутру, вечером, во сне, в мыслях и чувствах, днем и ночью, всегда передо мной был лишь взор этих прекрасных южных глаз. Сворачивая по турецким улочкам, мы шли по дороге в центральный вход дворца. Тогда глазам открылся невероятный шедевр архитектуры. Бесчисленные белокаменные колонны в ослепительном сиянии золотистых башенных верхушек. Огромные ворота, словно полностью выгравированные из золота, распахнулись нам навстречу. Вот он — Дворец Топкапы! — Не прикасайтесь ко мне! Отпустите! — сопротивлялась изо всех сил Александра Ее схватили за обе руки двое мужчин в красных одеяниях и куда-то повели. Я недолго поглядела ей вслед. Мария молча шла, опустив голову. — Что с тобой, подруга? — подошла к ней я, все еще глядя то на дворец, то на раскидистый сад — Мне очень грустно. — печально говорила девушка, — Мы теперь рабыни султана Сулеймана. У нас тут никого нет. Нас увезли из родного города на эту Землю. Здесь пройдет наша жизнь. — Мария.. — восторженно шептала я, глядя на белокаменный дворец, — Ты только взгляни, Мария! С ума сойти, какая роскошь! Есть ли на Земле что-то более совершенное, чем это место? Мария не слушала моего восторга. Будучи очень боязливой девушкой, она, разумеется, переживала за то, что ее будет ждать за дверями этого дворца. Мне было не до того, что меня ждет в будущем: я была слишком погружена в созерцание Стамбула. Перед нами поочередно открылись широкие двери дворца, а позже, когда слуги и девушки вошли во дворик, и двери гарема. Гарем был великолепен, как и дворец: он представлял из себя роскошную залу в два этажа с занятными деревянными балкончиками, выходившими с этажа фавориток. По всему полу залы простирался широкий красивый ковер с восточными узорами. Гарем освещался множеством свечей. К стенам кое-где были прикованы еще незажженные факелы, но судя по теплу, исходящему от металла, зажигали их недавно. Так, примерно, выглядел султанский гарем снаружи. Возле меня и всех остальных ныне приехавших рабынь суетились слуги: несколько мужчин в тюрбанах и симпатичная девушка, с заплетенными по бокам волосами. Она была очень хороша собой. Такой особенной была ее внешность, что я могу сказать, что никогда такой не видела. Черты ее лица были мелкие. И нос, и губы, и глаза, если смотреть на них в общей картине, выглядели на лице довольно гармонично. Ее глаза были такой необычной формы, которую нельзя было бы не назвать красивой. Карие глаза с восточным разрезом и причудливо приподнятыми ресницами. Одеяние было сшито из весьма дорогих тканей. Она стояла в светло-зеленом платье с разного цвета полосами, и с небольшим конусом на темноволосой голове — признак должности в гареме. Я долго смотрела на девушку с нескрываемым любопытством, пока она это не заметила. — Ты чего смотришь? — спросила прислужница, подойдя ко мне — Ты очень красивая. Девушка лишь загадочно улыбнулась: ей заметно понравилось то, что она услышала. Загадка в улыбке и во взгляде была всегда присуща ей. — Я Нигяр-калфа. — представилась она, — Как тебя зовут? — Рубина. — Красивое имя. — отметила девушка, — Откуда ты? — Не знаю. — ответила я, — Или из России, или из Украины, или из Бессарабии.. — А-а, значит ты славянка! — сделала вывод калфа — Нет, — отрицала я, — Я цыганка. Нигяр слегка отстранилась, но сделала вид, что ничего не произошло. — Давно ты в гареме? — поинтересовалась я — Шесть лет. — Как тебе тут? — Двойственно. С одной стороны тебя кормят и одевают с головы до ног, а с другой интриги и сплетни. — с неоднозначным оттенком в голосе ответила Нигяр, — Чтож, ладно, мне некогда здесь с тобой болтать. Давай ступай к остальным. И тогда она, не дожидаясь ответа, отправилась по своим делам. Нигяр-калфа оказалась умной, прозорливой и даже весьма полезной девушкой. Она знала в гареме все входы и выходы, все традиции и правила, и к тому же, имела роль в развитии событий. В этот день, впервые ступив на порог гарема, я познакомилась с Нигяр. Привели Александру. Она уже не сопротивлялась но шла с высоко поднятой головой. Ее огненно-рыжие волосы растрепались еще сильнее прежнего; глаза пылали местью. Мария, как всегда, с облегчением подошла к подруге и не отходила от нее ни на шаг, словно неприметный мотылек, ищущий пристанище возле пламени костра. Раздался голос: — Дорогу! Валиде-султан Хазрет Ли Ри! — Головы вниз! Склонитесь! — распорядилась Нигяр — Быстро! Запомните, нельзя поднимать глаза на госпожу! — добавил мужчина в голубом тюрбане Появилась пожилая женщина, одетая в роскошное платье. Ее темно-каштановые волосы были опрятно убраны под тонкий шелковый платок. Ожерелье, серьги и диадема были усыпаны драгоценными камнями и золотом. Это была Айше Хафса Султан. Девушек было огромное количество. Русоволосые, белокурые, рыжие, шатенки и брюнетки. Разных наций. На любой вкус и цвет. Начался отбор в султанский гарем. Почти в начале ряда стояла Мария. Величественная женщина подошла к девушке, внимательно посмотрела и прикоснулась к ее подбородку, чтобы та подняла лицо. Одним взмахом руки Валиде отвела ее в сторону. Марию отобрали в гарем султана. Александра даже не собиралась опускать голову. Валиде-султан, заметив поначалу ни сколько поведение, сколько красоту девушки, не стала долго раздумывать и отвела Александру вслед за Марией, однако, глянула с неприязнью, когда девушка злобно увела плечо из под руки госпожи. Женщина обошла еще нескольких рабынь, и тогда очередь дошла до меня. Валиде стояла передо мной, но я видела только подол ее роскошного платья. Аккуратно прикоснувшись к моему подбородку кончиком пальца, она велела поднять лицо. Я подняла голову и взглянула на госпожу. Валиде-султан была хоть и не молода, но благородна и для своих лет довольно красива. Эта женщина была очень высокая и стройная не по возрасту. Она не стала разглядывать меня со всех сторон. В ее глазах блеснула симпатия, и госпожа, не раздумывая, отвела меня к Марие и Александре. Так нас отбирали в султанский гарем. Все это было как сон, недалекий от реальности. Через некоторое время отбор девушек в гарем был закончен. Слуги направили всех в баню, там вымыли. Уже после этого в гарем внесли платья и велели привести в порядок волосы. Всем девушкам приготовили одинаковые голубые платья, в том числе и мне. Я постаралась как можно скорее одеться и принялась расчесывать ворох непослушных темных волос. Эта затея длилась долго, но все же удалась. — Не трогайте меня! Я это не надену, Нигяр-калфа! — возмущалась Александра — Александра, не упрямься! — Нет! Ни за что! Нигяр взяла девушку под локоть, отвела в сторону и принялась вкрадчиво что-то говорить. Александра долго думала и сопротивлялась, но вскоре уступила. Уговорила ее Нигяр, наконец-то. Не могу себе представить, каких усилий ей это стоило! Вдруг раздался громкий голос: — Дорогу! Султан Сулейман Хан Хазрет Ли Ри! Все слуги сразу засуетились. — Сюда! Сюда, сюда, сюда! Стойте смирно и не поднимайте головы! — распоряжался мужчина в тюрбане, одновременно расставляя весь гарем в ровный ряд Все девушки встали в четкую ровную линию. И, вот, появился султан. Султан Сулейман был недурной наружности. Волосы его были темные, глаза голубые как небо. Под цвет глаз идеально подходили его одежды и тюрбан. Видный мужчина, имеющий такой большой гарем прелестниц, без всякого сомнения являлся сокровенным желанием почти каждой из них. За ним волочился еще какой-то человек. Правда, волочился он только в моих глазах. В глазах других девушек, мужчина безусловно ступал красивой ровной походкой, словно Аполлон, хоть я, признаться, его привлекательным и не нашла. Он был в черных сапогах и коричневом одеянии. Это был хранитель султанских покоев. Девушки стояли молча, не поднимая головы. В тишине слышались только мерные шаги падишаха. — Султан Сулейман! — раздался голос Александры Громко выкрикнув имя повелителя, девушка привела всех присутствующих чуть ли не в ужас. Падишах обернулся и направился в ее сторону. Красавица словно с помощью хитрого маневра, упала в обморок и попала прямо к нему в руки. Их взгляды соединились. Сулейман держался с ней почти что холодно, но его глаза одновременно выражали невероятное удивление и восторг. — Сулейман.. — сладостно прошептала Александра и погрузилась в беспамятство Дальше было тихо. — Нигяр-калфа! Сюмбюль-ага! Посмотрите что с девушкой. — сказал султан, передал бессознательную Александру слугам, и удалился — Сюмбюль-ага.. — повторила я про себя Приподняв голову, я увидела знакомый образ. Кем был этот Сюмбюль-ага? Вы слышали о нем не раз. В голове, одно за другим, прокрутились моменты, когда я видела этого человека: каждый его взгляд, каждое движение, каждое мгновение, являющее передо мной его волшебный образ. Все вокруг растворилось в один момент, все исчезло, лишь стоило увидеть его. Это был тот мужчина, которого я встретила на пристани. Тот, который обменялся взглядом на мгновение, а остался в памяти навечно. Именно в этот день я узнала его имя. Оно не выходило у меня из головы. Таким диковинным и притягательным было оно для меня, как и его обладатель. Сюмбюль. Сюмбюль. Сюмбюль-ага.. Через некоторое время Александра вернулась. Всех девушек расставили в два ряда, друг напротив друга. Нигяр-калфа начала говорить про поведение и что-то еще в этом роде. Я поняла с ее слов лишь то, что нам тут ничего нельзя. Через некоторое время появился мужчина, одетый в голубое одеяние. Я не видела его раньше, но сразу поняла, что это был слуга гарема. Красотой он не отличался, но лицо у него было доброе. Оно было круглое, как солнышко в ясный полдень; небольшие карие глазки с высоко поднятыми ресницами смотрели на всех с наигранной важностью. Мужчина произвел на меня хорошее впечатление, хотя бы со стороны. В ухе у него блестела серьга с крупным камнем. Мы уже говорили о том, что круглую, как кольцо, серьгу носил Сюмбюль-ага. Теперь я повстречала уже второго персонажа с такой особенностью, правда, я не знала ее истинного значения. — Гюль-ага, — обратилась к нему Нигяр, — Продолжи рассказывать девушкам про правила. Дальше следовало все то, что говорила Нигяр-калфа, и еще что-то про турецкий язык и воспитание. Я не слушала. Узнала только, что в их обязанности входит обучать рабынь языку, правилам поведения в гареме, и так далее и так далее. — Эй, — обратился ко мне мужчина, которого Нигяр назвала Гюль-агой, — Повтори, что я сейчас говорил. — Нельзя. — ответила я. Гюль-ага прищурился и сдвинул брови. — Ты больше ни одного слова не запомнила? — спросил он — Да, нельзя. Нельзя, нельзя. — ответила я — Так, прекрасная память. Повторим по пунктам, что нельзя. И Гюль-ага принялся громким голосом повторять: — Устраивать шум нельзя. Подглядывать за другими нельзя. Привлекать внимание нельзя. Сплетничать и дерзить нельзя. С мужчинами видеться нельзя. После последней фразы девушки переглянулись. Разумеется, кто бы не переглянулся после такой блестящей идеи! — Все ясно? — переспросил он еще раз Слуга на что-то отвлекся: оказалось, его подозвал Сюмбюль-ага, стоявший в это время неподалеку. Я с упоением и любопытством смотрела на этого человека все время, пока другие девушки внимали словам Гюль-аги. Поэтому, и слова Нигяр, и его слова были для меня какими-то смутными очертаниями. Разумеется, кроме слова «нельзя»! — Так, вот же мужчины! — бесцеремонно указала Александра на Гюль-агу и Сюмбюля-агу — К ним это не относится. Мужчин среди них нет. — сказала Нигяр Я с недоумением уставилась на девушку. — А кто же они? — Служить в султанском гареме могут только евнухи. — ответила калфа и показала двумя пальцами жест, всем знакомый как ножницы Девушки рассмеялись. Все, кроме меня. — «Сюмбюль-ага евнух? И Гюль-ага тоже?» — удивилась я, — «Как такое может быть. Это ужасно!» Мы не станем затрагивать деликатную суть этого дела. Скажу лишь, что меня удивил этот факт. В Османской империи все было во благо государства. Даже тирания, даже жестокость. Между тем я все время смотрела на Сюмбюля. Они с Гюль-агой часто улыбались и смеялись, говорили серьезно и разглядывали приехавших девушек. Он казался особенным во всем. Черные брови, карие глаза в оправе темных ресниц, смуглая кожа и шелковые одежды. Что-то притягательное в нем было точно, как оно бывает и у всех людей. Правда в каждом человеке необходимо заметить его собственную харизму. Необходимо, но часто глаза не могут — ведь многие люди слепы. — Рубина, кого ты там увидела? — с любопытством спросила Александра — Я..? Да так, никого. — Говори, кого увидела. — ухмыльнулась Нигяр — Мужчина, что говорит с Гюль-агой, кто он? — шепотом спросила я — Ааа, так вот оно что. Это главный евнух султанского гарема. Его зовут Сюмбюль-ага. Они с Гюль-агой долгие годы вместе служат. — рассказала Нигяр с загадочной улыбкой на лице, — А чего это ты? Вижу, он тебе уже приглянулся. — Ты угадала. — ответила я Девушка усмехнулась, и ее глаза прищурились. — Вот этот? — указала Александра на Сюмбюля-агу, — Тебе понравился? Она пожала плечами. Мария лишь неоднозначно глянула в его сторону. Рабыни продолжали хихикать и болтать, не обращая никакого внимания на наши приглушенные разговоры. — Девушки! — резко осадила их Нигяр, — Прекратите это! Никакой дисциплины от вас. С первого дня пребывания во дворце всех начали обучать языку и правилам поведения. После занятий, мы вернулись в гарем. День подходил к концу. На дворе темнело. Своды золотого дворца уходили во мрак. Вдоль стен медленно ползли факиры с зажженными спичками в руках. В большой зале все готовились ко сну. Я сидела на небольшом диванчике недалеко от входа в гарем и уплетала одну за другой мясистые виноградины. Александра стояла рядом и думала о чем-то своем. — Послушай, Рубина, а ведь султан не так уж плох! — призналась девушка — Ты что в султана влюбилась? — спросила я — Даже если так, кто сказал, что это не взаимно? — Значит всё-таки влюбилась. Александра пыталась что-то ответить, но в результате мы залились смехом. — Как ты так смогла? — спрашивала я, удивляясь ее ловкой выходке, — Упала в объятия к султану, да еще и имя его произнесла! Невероятно! — Завтра научу тебя правильно падать в обморок, чтобы завоевать любое сердце. — ответила подруга с улыбкой — Александра, подойди. — неожиданно подозвала ее полная женщина с тростью, которую все называли Дайе — Я сейчас. — шепнула мне девушка Александра вышла во дворик и оставила меня на диванчике. Двери гарема тихонько приоткрылись. Вошел Сюмбюль-ага. В его руках тускло горела большая спичка. Он зажигал факелы в полутемной зале. Свет от огня мягко отражался в глазах мужчины теплым сиянием, и они становились еще добродушнее. Все мысли, которые то и дело являлись ко мне, сразу улетели, как только он вошел. Когда появляется тот человек, который заставляет трепетать сердце, все вокруг перестает существовать. Сюмбюль подошел к ближайшему факелу, в нем вспыхнуло золотое пламя, и мужчина потушил спичку. — Сюмбюль-ага, — окликнула его я — Мм? — он повернул голову и устало взглянул на меня Я протянула ему ладонь, в которой лежала веточка крупного бордового винограда. Лицо мужчины сразу посветлело. — О, Спасибо, красавица! У меня еще дел невпроворот! — ответил Сюмбюль с улыбкой — Ну, возьмите хоть пару виноградинок.. — попросила я Мужчина опасливо поглядел по сторонам. Убедившись, что рядом никого нет, он всё-таки взял веточку и приземлился на диванчике рядом со мной. — О, Машаллах! Какой же чудесный виноград! — говорил он с теплотой, сияя от удовольствия, — Благодарю, дитя мое. Как тебя зовут? — Меня зовут Рубина. — тихо ответила я — Ты мусульманка? — спросил Сюмбюль, стараясь дожевать последние виноградины — Не мусульманка и не православная. Я вообще не выбирала веру. — Мм.. Вот оно что! Здесь ты должна стать мусульманкой! Это обязательно в нашей стране. Держи последнюю виноградинку. Ну-ка, открой ротик! Сюмбюль угостил меня последней виноградинкой. Его пальцы аккуратно прикоснулись к моим губам. Он улыбнулся, а я была очарована. — Ладно, пойду я зажигать факелы. — сказал мужчина, вытащив из ткани одеяния спички, — А то придет Нигяр-калфа, или, хуже того, Дайе, тогда мне будет не до разговоров! Спокойной ночи. На прощание, я кивнула ему головой и подмигнула обеими глазами. Рядом со мной снова никого не оказалось, кроме тарелки, на которой осталась только опустошенная виноградная веточка. Но, этот момент был не грустным. Это была вершина счастья. — «Гюль-ага говорил, что нельзя привлекать внимание..» — усмехнулась я, — «Надеюсь, он простит мне эту слабость.» Мужчина, в это время, взялся зажигать другой факел. Он подошел к стене, спичка грациозно зажглась в умелых руках. — Ах! — Сюмбюль резко одернул левую руку, и спичка упала на узорчатый ковер Все вокруг в один момент запылало! Все девушки, сломя голову, выбежали из залы гарема во дворик. Огонь распространялся очень быстро. В воздухе стоял запах дыма. Алые языки пламени тянулись вверх и, казалось, хотели ухватиться за полы моего платья. К счастью, огонь не тронул меня. Сюмбюль покинул залу сразу вслед за мной. Мы выбрались последними. Поспешно явилась Нигяр-калфа и Дайе-хатун. Даже хранитель султанских покоев и сам повелитель были здесь. Завораживающее мгновение. Гарем полыхал до самой крыши. — Девушки! — закричала Нигяр, — Помогайте, скорее берите кувшины! — Побыстрее, побыстрее! — торопливо говорил Гюль-ага Весь дворец пытался как можно скорее потушить пламя. Это заняло довольно много времени, но, все же, вышло. Когда огонь был побежден, все слуги стали постепенно расходиться, унося с собой оставшиеся амфоры и кувшины. Среди толпы я заметила тяжело вздыхающего Сюмбюля. — Сюмбюль-ага, как вы? — подошла к нему я — Руку обжег. Вся ладонь просто горит. — отвечал мужчина со вздохом Тогда он раскрыл левую руку. Ожог пришёлся на безымянный палец и разлился практически на половину ладони. — Боже мой! — ужаснулась я — О, Великий Аллах, это я во всем виноват! Что же мне будет.. — жалобно говорил он Мне стало жаль Сюмбюля. В какой-то мере мне стало даже страшно за него. Он уронил спичку на ковер и спалил чуть ли не весь дворец. Если об этом узнают, его либо посадят в темницу, либо вовсе выгонят. Тогда я решила, что не могу этого допустить. Как хорошо, что почти никто в этот момент не обращал на него внимания, иначе я бы ничем не смогла ему помочь. Во дворик вышел султан Сулейман. Все присутствующие склонили свои головы перед повелителем. Дайе-хатун, Нигяр-калфа, Сюмбюль-ага, Гюль-ага, Александра, Мария и много других знакомых мне и незнакомых, все-все собрались у центрального входа во дворец. — Что все это значит!? — грозно воскликнул падишах, глядя в первую очередь на слуг, — Кто посмел устроить пожар в моем гареме? Слуги, с распахнутыми от ужаса глазами, переглядывались друг с другом, не поднимая голов. Повисла гробовая тишина. Удары сердца раздавались каждую секунду. — «Если Сюмбюль признается – нам обоим конец. Скорее! Надо что-то делать..» Не долго думая, я приняла решение. Пусть султан делает все что угодно. Если с Сюмбюлем что-то случится, я себе этого не прощу. — Это моя вина, повелитель. — громко заявила я Падишах развернулся в мою сторону. Ярость на его лице смешалась с большим удивлением. — Что?! — переспросил султан — Обьяснись! — Я занималась; было очень темно, так что видно ничего не было. Я хотела зажечь факел. Это произошло случайно, повелитель. Я прошу, простите меня! Простите! Хоть мне и пришлось стоять, опустив голову, я все же чувствовала на себе тяжелый взгляд падишаха. Он долгое время буровил меня глазами после чего сменил тон на чуть более мягкий. — Ты сказала правду. Нужно быть очень отважным человеком, чтобы самому признать свою вину. Это похвально. На первый раз я тебя прощаю, но больше не прощу. Ступай, неразумная. После слов повелителя мне стало заметно лучше. Я с облегчением выдохнула: я получила его прощение! Как это было прекрасно! — Можете расходиться! — прогремел султан и ушел Александра и Мария ошарашенно посмотрели на меня. — Рубина, — начала Мария, — Но ведь, ты ведь.. — Но это же не ты. — подхватила Александра — Я это или нет – уже не важно.. — отвечала я со вздохом, — Но закончилось это довольно неплохо. Фух, слава богу. Дальше все происходило весьма сложно. Девушек расположили кто куда по всему дворцу. В чьи-то покои, палаты, на диваны. Нам троим, в том же составе, выделили небольшую комнатку рядом с кладовой. Нас вела туда Нигяр-калфа. — Рубина, подойди. — окликнул меня кто-то Я обернулась и увидела изучающий взгляд Сюмбюля. Мужчина жестом велел мне подойти. Когда я подошла ближе, он схватил меня за рукав и отвел в сторону. — Зачем ты это сделала? Ведь ты была не виновата! — возмутился он, — Наврала повелителю на чем свет стоит! Стыда у тебя нет! — Сюмбюль-ага! — я резко выдернула свой рукав и чуть повысила голос, — Мне бы это с рук сошло, а вам нет. Если бы я не пыталась уберечь вас от гнева повелителя, я бы и слова не произнесла. Сюмбюль сдвинул брови. Он подошел еще ближе и сжал мой локоть. — Кто тебе позволил так со мной разговаривать? Не признать свою вину – недостойно! А если бы тебе это с рук не сошло, ты подумай! — Сама позволила. — ответила я с вызовом, — Ну, раз уж вы так хотите, в лучшем случае, попасть в темницу, то я прошу прощения, Сюмбюль-ага. Я выдохнула, развернулась и отправилась своей дорогой. Мужчина, взглянув мне вслед, лишь глубоко вздохнул и ушел куда-то по своим делам. Совершить благородный поступок и не получить за него благодарности часто бывает обидно. Я, конечно, пыталась не пустить в ход женскую слабость, но это получалось довольно неважно. Вскоре слезы потекли ручьем, и на весь этаж были слышны всхлипы. — Рубина! — подбежала ко мне появившаяся откуда-то Нигяр-калфа, — Что с тобой? — Ничего. — Тебя кто-то обидел? — Нет! — отрезала я — Послушай, — девушка взяла меня под локоть и развернула к себе, — Я знаю ты не хочешь говорить про то, что произошло. Я не буду спрашивать. Но, я хочу дать тебе одно напутствие. Голос Нигяр стал тише, она придвинулась ближе. Я внимательно слушала каждое ее слово. — Рубина, запомни. Твердо запомни самое главное. В этом дворце никогда нельзя быть слабой. Никому не показывай свою слабость, иначе другие тебя раздавят. Тут место только самым сильным, остальные долго не удерживаются. – размеренно говорила девушка, – Ты должна быть готова ко всему, будет всякое: неожиданности, интриги, сплетни, обман. А теперь вытри слезы и ступай в свою комнату. — Спасибо, Нигяр. Я запомню. — сказала я и отправилась спать К этой девушке всегда стоило прислушиваться. Она указывала правильный путь, ее мудрость помогала не раз. Моя душа всегда была открыта для Нигяр. Мы были почти неразделимы. Мысли перед сном не оставляли меня. Разговор с Сюмбюлем, упавшая спичка, пожар. За этот день я словно прожила целую жизнь. — О Сюмбюле мечтаешь? — спрашивала тихим голосом Александра, лежавшая неподалеку — Как ты поняла? — спросила я — Сразу заметно. — ответила она — А ты чего не спишь? О Сулеймане думаешь? — поинтересовалась я в ответ — Ага.. — мечтательно ответила девушка, — Одна Мария спит. — Не успела влюбиться. — хихикнула я, — К слову, зачем тебя подозвала Дайе? — О, ты даже представить себе не сможешь! — загорелась Александра, — Через три дня, когда гарем приведут в порядок, устроят праздник. Я вошла в число девушек, которые будут танцевать для султана Сулеймана! — Александра! Вот это да! — восхитилась я, — Ты точно сведешь его с ума, я уверена. Пауза немного затянулась. — Ты ведь не виновата во всей этой истории. Верно? — спросила Александра — Верно. — ответила я, — Сюмбюль зажигал факел и случайно уронил спичку. — И ты приняла весь удар на себя? — Как видишь. — Ты молодец! Я никогда не сомневалась в твоей смелости. — сказала подруга и зевнула, — Ну, пожалуй, буду спать. Спокойной ночи, Рубина. — Спокойной ночи, Александра. Вот так прошел мой первый день во дворце Топкапы. Гарем успели привести в некий порядок только спустя три дня. На рассвете четвертого дня Валиде-султан распорядилась устроить праздник по случаю начала правления Султана Сулеймана. Утро началось довольно оживленно. — Девушки, доброе утро! — послышался голос со стороны двери — Доброе, Нигяр! — сонно поприветствовала пришедшую Мария — Ты одна проснулась? — спрашивала девушка — Кажется, да. — неуверенно ответила та — Нет. Я повернула голову, с трудом раскрыла глаза и увидела перед собой деревянный потолок. — А чего тогда не здороваешься? — спрашивала Мария — Может она умирает от любви? — рассмеялась калфа — Ты снова угадала, Нигяр. — улыбнулась я — Ах, вот оно что! — в глазах девушки заиграли огоньки, — В таком случае у меня есть к тебе дело. Одевайся. Нигяр вышла из комнатки и закрыла за собой дверь. Я быстро привела себя в порядок и, когда платье было надето, а волосы собраны, вышла на площадку перед лестницей, где меня ждала подруга. — Ну, говори. — Кажется, тебе Сюмбюль-ага нравится? — начала она — Верно, Нигяр. — призналась я с еле заметным румянцем — Хочешь расскажу о его слабостях? — предложила девушка, — Ты представить не сможешь, как тебе это пригодится! — То, что нужно. Спасибо тебе огромное! — улыбнулась я — Пустяки. — сказала Нигяр, — Слушай внимательно. Подруга взяла меня под локоть, увела подальше от двери и поглядела по сторонам. — Во-первых, — ее голос сменился на шепот, — Ты же знаешь, что путь к сердцу мужчины лежит через желудок? Основной путь к сердцу Сюмбюля – это сладости. Лукум, халва, все что угодно! Предложишь ему – никогда не откажется. — Ага. — Во-вторых, — продолжала Нигяр, — Ступай, купи ткань на все положенное тебе жалованье, и пусть тебе сошьют фиолетовое платье. Фиалковое, лиловое, пурпурное, лавандовое.. Он это обожает! Я кивнула головой, девушка продолжила. — В-третьих. Запомни! Постоянное место его пребывания – это кухня. Там он проводит практически все свое время. Если он тебе понадобится, с большой вероятностью, ты найдешь его на кухне с Шекером-агой. — говорила Нигяр, внушая мне каждое слово — На кухне. Запомнила. — сказала я — И последнее. — заканчивала она, — То, что я сейчас сказала тебе, это только для того, чтобы он уделял тебе больше внимания. Не забывай оставаться той, какая ты есть. Не забудь мои слова! — Нигяр, буду угощать Сюмбюля, принесу лукума тебе! — сказала я с безумной благодарностью — Не стоит, это совсем малость. — улыбнулась Нигяр, — А теперь, ступай на занятия. И Марию с Александрой позови. Все только вас дожидаются. А у меня в гареме еще дел невпроворот! До полудня все девушки, в том числе и я, сидели на занятиях. Нас обучали турецкому языку и что-то, как всегда, говорили про дисциплину и так далее. Больше всего мне нравились только уроки музыки. Кто бы мог подумать, что есть на свете такой инструмент, как уд. И кто бы мог подумать, что этот инструмент я так быстро освою. Эти занятия обожали те, кто обожал музыку. Но, потом уроки заканчивались, и все начали торопливо наводить порядок в гареме – готовиться к грядущему празднику. Всех девушек, в том числе и меня, заставили отправиться обратно в залу и перенести туда свои вещи. Под вечер все было готово к торжеству. В роскошной зале гарема раздавалась веселая музыка. Рабыни увлеченно разговаривали друг с другом. В стороне величественно стояли слуги: Дайе-хатун, Сюмбюль-ага и Нигяр-калфа. Вскоре и сам падишах, и хранитель султанских покоев появились здесь. Когда пришел повелитель, и все заняли свои места, музыка затихла и заиграла более чарующая. Появилось множество девушек-танцовщиц. Среди них я сразу заметила Александру. Девушка сначала танцевала в компании остальных рабынь, но когда их танец был закончен, Александра не остановилась. Она двигалась так тонко, изящно и одновременно смело, словно яркая бабочка; на ее танец можно было смотреть бесконечно. Не удивительно, ведь танцевать учил Сюмбюль-ага! Когда великолепный номер был закончен, падишах одним движением руки достал шелковый фиолетовый платок и бросил его Александре. Девушка, конечно, приняла его, поклонилась и отошла в сторону, где ее поджидала Нигяр. Мария о чем то болтала с Сюмбюлем-агой. — «Ко мне даже не подошел! А к ней! И что в ней хорошего? Подумаешь, какая-то тихая и невзрачная! Нет, думаю, они просто общаются. Но ведь я с ним познакомилась в первый же день!» Я еще пару минут наблюдала за ними. — «Может ему Мария приглянулась?» — подумала я, — «Взгляните только, прямо весь светится!» Тут, Сюмбюля подозвала Нигяр-калфа. Я еле заметно улыбнулась, взглянув на это. Разумеется, у них полно дел даже во время праздника. — Рубина, — подошла ко мне Александра, — Посмотри! Девушка сияла, как солнце. Она достала из кармана платья фиолетовый платок с золотой обшивкой по краям. — Какой красивый! — сказала я, — А зачем султан дал его тебе? — Это значит, что он пригласил меня на хальвет! — говорила она — Что такое хальвет? — спросила я — Султан ждет меня завтра в своих покоях! — радуясь отвечала девушка — С ума сойти! Вот это чудо! — с нескрываемым восторгом сказала я Александра и вправду творила чудеса. Никто не смог так очаровать султана, как это сделала она. Мы еще недолго говорили с ней и после праздника. Говорили о султане, о Нигяр и о Сюмбюле, о Марии. В общем, когда я была вместе с Александрой – ничто не происходило без нашего ведома. — «И о чем же это они разговаривали? Сюмбюль-ага и Мария.» — думала я, — «Если она ему приглянулась – это будет очень грустно. Как он на нее смотрит! Невольно подумаешь, что дело серьезное. Скоро я все выясню.»