Цветок сердца моего

— Получившая имя от Махидевран-султан? — переспросила я, — Что за девушка? — Новая рабыня Адриана, теперь Фатьма. Все время в гареме смуту наводит! Ведет себя отвратительно. — рассказывала мне Нигяр       Хоть я и знала, что когда во дворце появляются новые девушки, они способны на все что угодно, но все равно, ситуация казалась мне подозрительной.

ПРОШЛО ДВА ДНЯ

      Дворец продолжал жить своим чередом. Проблемы случались только у Хюррем, которой нужна была служанка. Впрочем, на поиски ее не ушло много времени. — Сегодня с утра завезли еще несколько новых рабынь. Виктория, более смиренная, получила от Валиде имя Садыка. — говорила она — Какая Виктория? — спросила я — Ее привели во дворец Матракчи Насух-эфенди и Бонжук-ага. Судя по всему, она с улицы. — С улицы?! — возмутилась я, — Подобрать какую-то оборванку с улицы? Еще и имя от Валиде получила? Да кто ее вообще допустил до султанского гарема? — Это не наше дело. Пусть этим занимается Сюмбюль-ага.       Я подошла к девушке и заглянула ей в глаза. — Нигяр, это дело всех. — сказала я, — Гарем — это наше пристанище. Мы должны знать всех и каждого. Совсем недавно чуть не убили Гюльнихаль, покушались на жизнь Хюррем, а сегодня к нам приехала куча новых девушек от которых можно ожидать чего угодно! Теперь ты просто говоришь, что это не наше дело?       Нигяр опустила взгляд, почувствовав, что я права. — Какие у тебя новости? — тихо спросила она — Я слышала, сегодня в гареме устраивают праздник по случаю приезда новых девушек. Чувствую, скоро начнется веселье! — Все только об этом и говорят! — закатила глаза девушка, — Да, сегодня будет праздник. Будет веселье, танцы, музыка. Ты же умеешь играть на этой своей штуковине?       Нигяр пощипала пальцами в воздухе, изображая музыкальный инструмент. — Вообще-то, на уде учат играть всех. — сказала я — Ну, допустим, далеко не всех. Музыкальный слух дается от природы не каждому, поэтому большая часть девушек отсеивается. — настояла девушка, — В общем, играть на приеме будешь ты. Сюмбюль-ага выбрал тебя, сказал что лучше всех у тебя получится.       После последней фразы Нигяр мои глаза загорелись. Я вспомнила, что уроки музыки всегда преподавал Сюмбюль-ага. Он с таким виртуозом перебирал каждую струну пальцами, что-то обьяснял, грозно глядя на нас. Я улыбнулась. Нигяр знает мою слабость. — Ну, если Сюмбюль-ага сказал, как же я смогу отказаться? — Отлично. — сказала девушка, — Ладно, я пойду, а то еще много дел, сейчас как всегда скажут, что я бездельничаю. — У меня то же самое, сейчас начну бегать перед Валиде как джинн из волшебной лампы, который исполняет все желания.       Мы посмеялись и разошлись. Нигяр была больше чем права, до полудня я ходила из кухни в гарем и из гарема на кухню, местами заглядывая в покои Валиде. Приезд новых девушек в гарем был подобен визиту каких-то богинь. — Если Валиде снова попросит чай или что-то еще, я просто умру. — думала я, проходя с подносом по второму этажу — Виктория! — прошептал кто-то, — Ты что нибудь узнала?       Я моментально спряталась в углу, не издавая ни единого звука. — Погоди, Бонжук-ага. — ответила девушка       Я в ужасе зажала рот рукой. Я ожидала всего, но точно не чего-то подобного. — Что ты узнала?! — настойчиво спрашивал мужчина — Сегодня во дворце праздник по случаю приезда новых девушек. — Падишах будет на этом празднике? — Да, несколько рабынь будут танцевать для него. — Ты должна войти в их список, Виктория. — Я сделаю все, Бонжук-ага! — говорила она, — Отпусти!       Сначала послышался шорох, а потом стук туфелек по кафельному полу. Я медленно вышла из укрытия. — «Ах, вот оно что. Между ними какой-то сговор. Интересный поворот.»       И я, словно ничего и не слышала, отправилась на кухню, чтобы наконец отнести поднос.       Я добралась до кухни быстрее, чем ожидала. Схватившись за ручку, я распахнула дверь и вошла.       На кухне как всегда возился Шекер-ага: то переворачивая пышки, то заглядывая в духовку, то помешивая что-то в кастрюльках на плите. Его вид заставлял непроизвольно улыбаться, так он поднимал настроение! — Как дела, Шекер-ага? — спросила я, поставив поднос       Мужчина повернул голову в мою сторону и засмеялся. — О, это ты, Атес! Здравствуй, красавица! Да, всё еда, да еда, самому чаю попить некогда! Чего еще? — Тарелку фруктов и чай для госпожи. — попросила я       Шекер-ага, получив заказ, убрался восвояси.       Пока я разглядывала занятные узоры на потолке, дверь отворилась и появился Сюмбюль, по которому было заметно, что он весь в делах. Переступив порог, он сразу подошел ко мне. — Атес, — улыбнулся он, — Ты что здесь делаешь? — Валиде просила чай, и в гарем нужно отнести тарелку с фруктами. — сказала я, — Сюмбюль, ты как раз нужен.       Я потянула его за рукав в сторону. Когда мы остались наедине, я внимательно взглянула на него и чуть не забыла, что хотела сказать. — Сюмбюль-ага, кто такая девушка, по имени Виктория? Кто привел ее в гарем?       Мужчина сдвинул брови, взяв меня под локоть. — Насух-эфенди и Бонжук-ага ее привели. Я понятия не имею откуда она. Что-то случилось? — спросил он — Не имеешь понятия? Ты не имеешь понятия? Ты в гареме как хозяин, и упустил такую деталь? — Ну ладно, ладно! Не кипятись! — махнул рукой Сюмбюль, — Ты обьяснишь наконец, что случилось? — Только что я услышала ее разговор с Бонжуком-агой. — шепотом сказала я, — Он спрашивал, узнала ли она что-то. — А она что? — потянулся он ближе — Она рассказала, что во дворце сегодня праздник. Бонжук-ага спросил, будет ли падишах на нем. Она ответила, что будет, пару девушек будут танцевать для него. Бонжук-ага велел ей войти в список этих девушек. Она сказала, что все сделает и убежала.       Сюмбюль недоверчивым взглядом прошелся по всей кухне, затем поглядел на меня. Он опустился на небольшой диванчик и жестом велел последовать его примеру. — Откуда ты знаешь, что говорили именно они? — спросил он — Они называли имена друг друга. — сказала я, — Сюмбюль, как ты думаешь, что все это значит? — Выглядит подозрительно, но пока нет повода кого-то обвинять. — сказал он, помотав головой, — Атес, запомни.       Он положил свою ладонь на мою руку. Сердце забилось чаще, я смущенно отвела взгляд. — Запомни: ты должна молчать о произошедшем. Пока. Придет время и мы увидим, что случится. — говорил Сюмбюль — Молчать? — переспросила я, — Ты заставляешь меня молчать, если сегодня из-за твоего «понятия не имею» может произойти все что угодно! Будем ждать, когда что-нибудь случится? — Атес, кому я сказал молчать? — повторил он Я решила, что не стану тратить время на дискуссию. Он знает, что делает.       Сюмбюль уже собирался отправиться по своим делам, как я удержала его за руку. — Сюмбюль, не уходи, останься. — попросила я его, и предложила снова присесть рядом — Атес. Мне нужно идти, в гареме столько дел.. — мягко ответил он — Тогда отнеси тарелку с фруктами! — улыбнулась я и бесцеремонно всунула ему в руки огромное блюдо       Сюмбюль молча взял его и отправился по своим делам. — «В гареме столько дел! Вечно у него столько дел! Но, сейчас во дворце все готовятся к празднику, который будет вечером. Следовательно, вечером дел не будет.» — решила я       Вечер вскоре наступил, правда, и не очень быстро. Хорошо, что всё было готово к празднику. Везде в гареме была чистота и порядок. Сколько всего приготовили! Больше всего, как всегда, было фруктов. Каких только фрутов тут не было! И гранаты, и виноград, и персики, и сливы! В общем, еда на любой вкус. А девушки как нарядились! Хюррем-султан выглядела ярче всех, а Валиде-султан царственнее всех. Махидевран-султан кажется ничего не радовало с первого дня появления Хюррем, поэтому ничего особенного в ее образе не было. Печальный образ Хатидже-султан я уже привыкла видеть изо дня в день у Валиде, сегодняшний вечер не был исключением. Когда пришел повелитель, одетый в темно синее одеяние с золотыми обшивками, праздник начался.       Солнце двигалось к закату. Гарем по-настоящему оживился. Оттуда слышались дружелюбные разговоры и спокойная музыка. По всему дворцу раздавался аромат разных лакомств. Я занимала место у стены, рядом с Валиде. Слева от нее сидела Хатидже-султан и ее служанка Гюльфем, а справа Махидевран-султан и ее служанка Гюльшах. Недалеко стояли Нигяр-калфа, Сюмбюль-ага и Гюль-ага, как главные служащие гарема. — Скучаешь? — подошла ко мне Нигяр, пока Валиде отвлеклась на кого-то — Абсолютно нечем заняться. — ответила я, — Может присядем? — Давай, праздник всё-таки. — улыбнулась она — Валиде, — обратилась я к госпоже, — С вашего позволения я отойду.       Женщина добродушно глянула на меня. — Конечно, Атес, иди. — сказала она, — Я позову тебя, если мне что-то понадобится.       Мы с Нигяр присели за маленький столик. Я сразу взялась за виноград, очень его любила. — Атес, Сюмбюль что-нибудь ответил на твое письмо? — спросила девушка — Еше нет. Не будем торопить шобытия. — ответила я, засунув несколько виноградин в рот, — Кштати, Нигяр, мм, ты же практически постоянно с Гюль-агой. Он так на тебя смотрит! Не задумывалась, что ты могла ему понравиться?       Нигяр беззаботно рассмеялась. — Я знаю, Атес. Но из этого ничего не выйдет. — отмахнулась она, — Положения у него никакого нет, детей тоже не будет. Да, потом, не по мне он. Он же совсем несимпатичен!       Рассуждения Нигяр меня довольно удивили. — Разве мужчину нужно судить по этому? Ведь он такой добрый, Нигяр, и так за тобой ухаживает! — Если он такой добрый, почему ты его не выбрала? — спросила она — Потому что я выбрала Сюмбюля. — улыбнулась я       Вдруг мы сразу обратили свое внимание на Хюррем. Пару минут поговорив с госпожами, она встала и пересела на пустой диван, недалеко от повелителя. Они улыбнулись друг другу. — Что-то случилось? — спросила у меня Нигяр — Кажется, они ее утомили. — Возможно.       В этот момент меня подозвала Валиде-султан. — Атес, кажется, ты хорошо умеешь играть. Не порадуешь всех нас музыкой? — спросила она — С удовольствием, госпожа. — улыбнулась я       Я села посреди залы, и мне без разговоров впихнули в руки уд. Госпожи и рабыни стали внимательно смотреть на меня. Валиде благородно кивнула. Я прошлась пальцами по струнам и сразу словила мотив. Полилась красивая музыка, я переходила с одной струны на другую. Девушки в красивых платьях принялись танцевать. Они прекрасно двигались. Струны послушно поддавались мелодии. Кто-то уплетал лукум, кто-то перешёптывался, кто-то пил чай.       Когда танец закончился, все зааплодировали. Валиде и другие госпожи продолжали улыбаться. — Атес, ты чудесно играешь! Кто тебя этому научил? — спросила Хюррем — Сюмбюль-ага, конечно. — указала я на него — Сюмбюль-ага, может и ты что-нибудь нам сыграешь? — спросила Валиде       Он засмущался, но все же не отказался. Я передала ему инструмент и заняла прежнее место рядом с Нигяр. Умелыми руками сразу набралась волшебная мелодия. — Атес, — шепнула мне Нигяр, — Видишь ту худую голубоглазую девушку?       Я обратила внимание на девушку, которую мне показывала Нигяр. Она была и вправду худая, не особо высокого роста, с голубыми глазами и большими скулами. — Ну, вижу. — ответила я — Это и есть та самая Виктория, ныне Садыка, которой ты интересовалась.       После этой фразы я стала присматриваться и поняла, что она, с несколькими девушками, танцует для султана. — «Как вообще могли такое допустить?» — думала я, — «Ей же это сыграет только на руку! Неужели Сюмбюль никому ничего не рассказал?»       Я решила отбросить все эти мысли на сегодняшнем вечере. Решила, что думать об этом буду потом, когда нечем будет заняться. Сейчас я была слишком занята уплетанием винограда.       Атмосфера праздника кружила голову. Все происходило как в какой-то волшебной восточной сказке. Сюмбюль, перебирая струны, продолжал играть красивую мелодию. Его вгляд иногда переходил на меня, я это замечала и улыбалась. Нигяр все время смотрела по сторонам, как будто тоже хотела кого-то разглядеть. — Нигяр, — шепнула я девушке, — Ты кого там высматриваешь?       Она повернула голову на меня. — Я.. Да, я наблюдаю за порядком. — улыбнулась она       Конечно, было заметно, что наблюдала она не за порядком, а явно кого-то дожидалась. Нигяр всегда любила посудачить о девушках, о госпожах, о том, что нового было за день, и практически не наблюдала ни за каким порядком. Как только она становилась сама на себя непохожа, сразу становилось ясно — кто-то явно занял ее мысли и отвлек от повседневных разговоров.       Я иногда думала: вот, я люблю Сюмбюля, вот, Хюррем — Сулеймана, а как же Нигяр? Ведь в ее душе тоже есть чувство, как без этого? Кто бы это мог быть? Я не стала ни о чем ее расспрашивать, кажись, правда сама потом выйдет, а может и сама расскажет.       Так прошел остаток вечера. Я разливала Валиде чай и ела фрукты. За столько лет я еще так много фруктов не ела!       Живописная страна — Турция. Утром — встречаешь золотой рассвет, днем — высоко в небе стоит яркое солнце и освещает весь Стамбул слепящим светом, а под самую ночь на темно-синем небе появляется большая луна, или скромный месяц. Ах, на востоке как в раю!       Скоро все начали потихоньку завершать праздник. Госпожи распрощались друг с другом и стали постепенно расходиться по своим покоям. Я разумеется последовала вместе с Дайе и Валиде-султан.       Дворец стал таким же тихим, как и всегда, будто ничего и не происходило. По коридорам заметно стемнело, только факелы мешали дворцу погрузиться во мрак. Я продолжала идти в покои госпожи, вспоминая все события с вечера. Как я ела виноград, как болтала с Нигяр, как улыбалась Сюмбюлю. — Атес-хатун, — окликнул меня чей-то голос       Я обернулась и увидела недалеко Сюмбюля. Жестом он велел мне подойти. На моем лице появилась еле заметная улыбка. — «Всегда же ты вовремя!» — думала я — Валиде, — обратилась я к госпоже, — Меня зовет Сюмбюль-ага.       Женщина величественно остановилась. — Ничего, мы с Дайе отправимся спать. Иди, Атес, только не задерживайся. — добродушно сказала она       Я еще раз поклонилась и направилась к Сюмбюлю. Подойдя ближе, он взял меня под локоть в своей обычной манере. — Что случилось? — спросила я шепотом — Идем со мной. — велел он, — Дело есть, обсудим.       Я решила дальше не спрашивать, куда мы шли. Можно было легко догадаться, что путь лежит до его покоев. Я даже догадывалась, о чем зайдет речь. Когда мы добрались до деревянной двери, Сюмбюль толкнул ручку, и она послушно открылась. — Заходи. — Сюмбюль, а я сегодня без лукума. — улыбнулась я — Скорее заходи, пока никто не увидел! — говорил он       Я вошла. Последний раз я появлялась там, когда приняла мусульманство и получила новое имя. В принципе, ничего нового. Тот же самый диванчик посреди комнаты, чайный столик. Все так просто и знакомо. Я не стала разглядывать его покои и сразу перешла к делу. — Ну, ты что-то хотел сказать? — начала я       Мужчина волшебным образом достал небольшой свиток пергамента. — Ты отправила мне письмо. — Да, отправила. Я решила, что ты не ответишь на него. — сказала я, — Но, наверное, ты все же придал значение всему тому, что я писала.       Сюмбюль подошел ко мне и его ладонь заботливо коснулась моей щеки. — Атес, из этого же ничего не выйдет. Ты ведь можешь стать богатой, уважаемой госпожой, управлять всем миром. Ты достойна большего, зачем ты выбираешь меня? — тихо говорил он, — Ведь у меня ничего нет. Ни свободы, ни положения, ни богатства, ни власти. Видишь ли, я даже не смогу иметь своих детей. — Сюмбюль. — я взяла его руку, и приложила ее к сердцу, — Я никогда не оставлю попыток добиться твоей любви. Пусть у тебя нет богатства и власти, зато у тебя сердце доброе. В тебе есть то, чего нет сейчас у очень многих: это твое великодушие, твое благородство, честь, доброта, забота. Я ведь за это тебя полюбила.       Сюмбюль смотрел на меня удивленными глазами, словно изучая. — Как ты непохожа на других. — заметил он, — Все ждут здесь только богатства и власти, а ты.. — А я тебя ждала, только тебя.       Я сделала еще шаг и обхватила его шею руками, прикоснувшись в синему шелковому одеянию. Заглянув в его тёмно-коричневые глаза, можно было забыть обо всем. Сюмбюль медленно перешел на шепот. — Атес, это очень опасно. Если кто-нибудь узнает – нас сразу казнят. — Ну и что? — Что ты творишь, женщина? Совсем разум потеряла? — говорил он с тревогой в голосе — Ты боишься, Сюмбюль. — улыбнулась я, — Так ведь?       Оставалась пара миллиметров между нашими губами. Сердце пропустило удар, но я не отстранилась. Голова сладостно кружилась, как от опьяняющего аромата цветов. Я потянулась ближе, не оставив ему выбора. — Атес.. О, прости меня Аллах..       Возможно он хотел еще что-то сказать, но не вышло. Наши губы соприкоснулись с таким трепетом, как будто прикасались к тончайшему стеклу. Почувствовался привкус лукума.       Я, конечно, решила не выслушивать про то, что мне сделают за поцелуй. А Сюмбюль бы растянул нотации на полвека, как все плохо и нельзя! Можете отрубить мне голову, посадить меня в темницу, выгнать из дворца. Делайте, что хотите — я готова умереть за любовь.       Как долго я об этом мечтала. Как долго, Сюмбюль, я мечтала о тебе! Не о каком-то властолюбивом султане, не о каком-то богатом паше, а о тебе, Сюмбюль, о тебе одном.       Мужчина ответил на поцелуй нескоро. Я и сама удивилась, как долго он решался на то, чтобы открыть свое сердце. Когда же это случилось, вышло не так неумело, как прежде у меня. Его руки сомкнулись на моей талии, притягивая к себе вплотную. — Атес, — шепнул он — Прости, что не отвечал тебе. Гюльнихаль.. Убийцу так и не нашли. Я уделял ей слишком много времени. Ты думала, что я забыл тебя?       Сюмбюль прикоснулся губами к моим волосам. Его хмельной запах затуманивал разум. — Я не хочу быть забытой, Сюмбюль. — проговорила я — Как можно тебя забыть, Атес..?       Сложнее всего сейчас было — скрывать правду. Особенно от него. Ведь я знала кто убийца. Я подумала, что если не признаюсь, то поступлю плохо. Пусть что будет, то будет. — Сюмбюль, на самом деле, я знаю, кто убийца. — сказала я, — Гюльшах призналась Нигяр в лазарете два дня назад. Я подслушивала. Махидевран-султан велела нам с Нигяр молчать, взамен сделала меня служанкой Валиде, а Нигяр — главной калфой, она дала нам по пятьдесят акче.       Он чуть отстранился, проницательно взглянув на меня. — Я должна была раньше сказать, но у меня не было выбора. — призналась я, когда по щеке потекла слезинка       Сюмбюль, недолго поглядев на то, как я грустно все рассказывала, вытер ее с моей щеки. — Я не выдам тебя, обещаю. — прошептал он, прижимая меня к себе, — О, Атес, моя милая. Кажется, я люблю тебя. — И я тебя. — вздохнула я       Мы снова слились в поцелуе. На этот раз вышло более гладко и красиво. Конечно, я думала о том, что рано или поздно придется отстраниться. Именно поэтому отстраняться не хотелось. — Ты пахнешь лукумом. — тихо говорила я, положив голову ему на плечо       Тут мои пальцы спустились чуть ниже. Под ними расстегнулись несколько верхних пуговиц его одеяния. Сюмбюль приложил свою ладонь к моей руке. — Атес, ты что? — шепнул он — Тсс.. — я приложила палец к его губам, и задула свечку, стоящую на чайном столике       В окошке сквозь тонкую ткань штор блестели звезды, во главе которых серебрился благосклонный месяц. Он отправлял лучи своего сияния прямо к нам в покои. Весь дворец погрузился в тишину и сон, только не мы. Цветок сердца моего, Сюмбюль. Значит, отныне... Ты и я… — Аааах… — зевнул Сюмбюль, потирая глаза, — Как хорошо сегодня, Аллах свидетель.       Увидев меня, он еще раз потер глаза. — Я ест персидский волшебнык! — заливалась я смехом, надев на себя его тюрбан       Мужчина молча глядел на меня затуманенными глазами. Я присела рядом с ним и подула ему на лоб. — Сюмбюль, мне нужно идти. Валиде меня потеряет. — сказала я, застегивая пуговицы на платье       Он сразу встал с кровати и, сдвинув брови, спросил: — Сколько время..? — Пол восьмого. — ответила я — Что, уже? — выдохнул он, застегнув последнюю мою пуговицу, — Атес, постарайся, чтобы тебя никто не увидел. — Никто не увидит. Все спят. — Ах, я же совсем забыл! Этот шакал Гюль-ага! — схватился за голову Сюмбюль — А что он сделал?       Мужчина присел на край дивана, его глаза начали растерянно бегать по комнате. — Нас ведь заселили в одни покои! А ты всю ночь была со мной, где он был? Чувствую, меня замучают сегодня. — жаловался он, — Ладно.       Звонко чмокнув меня в губы, он открыл дверь. Еще раз обнявшись, я наконец вышла из покоев Сюмбюля. Моя ладонь коснулась деревянной двери. — Фуух.. Сейчас нужно как можно быстрее добраться до покоев Валиде, пока она не проснулась. — думала я       Я почти бесшумно добиралась по знакомому пути в покои госпожи, машинально оглядываясь по всем сторонам, лишь бы кто-нибудь не подглядывал. Так, по кафельному полу, по белокаменному балкончику, проходил мой путь. Я тихонько заглянула в гарем, убедившись, что все в порядке. Вот, я у двери. Оттуда не было слышно ни звука. — Дайе нет, наверняка она вся в делах. Валиде спит, все чисто.       Я вошла в свою комнатку, скорее надела ночнушку и опустилась на кровать. Спать, как ни странно, не хотелось. Все утро я смотрела с кровати в окно на восходящее солнце, так продлилось время до полудня.       Когда весь дворец уже проснулся, я, разумеется, отправилась вниз, разведать, как у всех дела. Разумеется, после того, как принесла Валиде чай и поклонилась всем госпожам во дворце. — Я пытался заснуть в гареме, в кладовке, если бы не Дайе! Она подыскала мне комнату. Все благодаря тебе! — возмущался Гюль-ага — Пока ты не перестанешь храпеть, можешь спать где хочешь. Ко мне и не подходи, пес плешивый! — ответил ему Сюмбюль и ушел       Я остановилась на лестнице, наблюдая за ними. Было очень забавно смотреть на то, как они постоянно ругаются.       Вдруг появилась Нигяр. — Что происходит? — вмешалась она — Этот шайтан меня в покои не впускает. — рассказал ей Гюль-ага — Ах, вот оно что. — удивилась Нигяр, — Значит ты будешь жить вместе с Сюмбюлем-агой? — Обидно, думал красивую девушку подселят, а мне Сюмбюля подсунули. — улыбался Гюль-ага — «Черт, да он же флиртует в открытую, сразу видно!» — думала я, подглядывая за ними со стороны       Раньше его симпатию к Нигяр тоже можно было заметить. Казалось, Гюль-ага все время хотел показать себя с лучшей стороны. Как мило это выглядело, когда мужчина сам проявляет инициативу. Я даже завистливо вздохнула, глядя на них. — Тише, Гюль-ага. Вдруг кто услышит – не поверят что ты шутишь! Тут везде уши. Из рая в сущий ад наш дворец превратился. Отошлют тебя обратно в Эдирне! — хихикнула Нигяр и отправилась куда-то — Ойй.. Кто бы заметил, сразу бы сказали, что ты по уши влюблен! — засмеялся Сюмбюль за его спиной, — Да кто на тебя позарится? — А на тебя? — указал на него Гюль-ага, — Лучше бы своими делами занимался, бездельник!       Я спустилась и вошла в залу гарема. — Сюмбюль-ага. Гюль-ага. — поприветствовала я их, — Что здесь за шум? — Атес-хатун. — улыбнулся Сюмбюль, подходя ближе, — Доброе утро, решила наведаться в гарем? — Да, проверить обстановку. Слышу только ваши перепалки с Гюль-агой. — указала я на них       Мужчины переглянулись. Гюль-ага махнул рукой и ушел по своим делам. Мы пару минут молча просмотрели ему вслед. — А ты весь светишься, Сюмбюль! Как солнце! — тихо сказала я       Он аккуратно взял меня под локоть, и мы отошли в сторону. — Единственное солнце здесь – это ты, Атес. — улыбнулся он — Тише, Сюмбюль-ага. Вдруг кто услышит! — засмеялась я, сбавив голос, — Тут везде уши! — Ладно, иди. — шепнул он, все также мягко улыбаясь       В султанском гареме как всегда было светло и оживленно. Девушки занимались разными делами: кто-то трапезничал, кто-то разговаривал, а некоторые просто заснули под утренними солнечными лучами.       Я оглядела гарем, и быстрым шагом направилась к тому месту, где стоял мой чудесный цветочек. Его листочки все также тянулись вверх. Маленькие фиолетовые лепестки цветов еще не раскрылись, но это выглядело так прекрасно, как ничто другое на Земле. — Я бы могла конечно, пересадить тебя во дворцовый сад, но зачем тебе расти рядом с мелкими ацисами да жасмином? Ты ведь еще совсем маленький и будешь жить в гареме! Во дворцовом саду слишком скучно! — шептала я, поливая гиацинт       Он становился таким красивым, казалось мне, хотя день ото дня практически ничего не происходило. Когда я его покупала, он был немного меньше, теперь листья чуть-чуть выросли и появились маленькие бутоны. Я так надеялась, что скоро он начнет цвести. Оставалось только терпеливо ждать, когда же случится это чудо. — Ты кто это такая? — подошла ко мне девушка, спросив с отталкивающей ноткой в голосе       Судя по тому, что раньше я ее не видела, она новенькая. Сразу не понравилась, хотя бы потому что ее здороваться не учили. Да и внешне она совсем несимпатичная. — Порядочные люди сначала здороваются. И тебе привет. — сказала я — Ты та самая «приятельница Хюррем-хатун»? — спросила она, продолжая говорить также отвратительно — Да, это так. А что?       Девушка скривила губы и продолжила. — Хюррем-хатун твоя подруга. Хотя впрочем, ничего удивительного, что люди находят себеподобных. Хюррем всего лишь жалкая рабыня, как и ты. — говорила она, — Госпожа в этом дворце — только Махидевран-султан! Верно девушки?       Тут, в голову сразу пришло воспоминание, как Нигяр говорила о девушке Адриане. Она получила имя Фатьма от Махидевран-султан. Кажется, она не случайно так ее восхваляет. Но причем же тут Хюррем? Я подошла к девушке на расстояние вытянутой руки. — Фатьма-хатун, кажется? — спросила я — Да, верно. — Послушай-ка меня, Фатьма. Та жалкая рабыня, что сейчас стоит перед тобой — правая рука Валиде-султан. Еще хоть слово мой адрес, или темболее Хюррем-султан, и Валиде обо всем узнает. Тебя в два счета вышвырнут из гарема, продадут как рабыню, а может и бросят в море. Твоя Махидевран-султан тебе не поможет. — улыбнулась я, — Госпожа не может сама набить авторитет среди девушек и делает это при помощи тебя?       Фатьма так и позеленела от злости. Девушки, глядя на меня, разинули рот от удивления. — Как ты смеешь так говорить про Махидевран-султан? — спросила она — А как ты смеешь так говорить про Хюррем-султан?       Дальше Фатьма продолжала кричать и возмущаться, но я не захотела это слушать и ушла. У меня и так работы куча, еще и на нее время тратить. Я иногда задумывалась, почему в гареме зачастую девушки такие мерзкие. Странная девица, очень странная. Конечно, я знаю, кого предупредить первой.       Не медля ни минуты, я направилась в покои Хюррем. Дойдя до двери, я негромко постучала. — Хюррем! — поприветствовала ее я, — Как ваши дела, госпожа? — Атес, можешь на «ты», тебе я разрешаю. — улыбнулась девушка в ответ, — Ничего, все также. Поскорей бы родился мой шехзаде. — Надеюсь он родится здоровым и красивым, иншаллах! — Иншаллах.       Я прошлась по комнате. Хюррем жестом предложила сесть. — Ну, а как твои дела, Атес? — спросила она — В целом неплохо. В гареме забот не счесть. Валиде, гарем, Валиде, гарем. Как же я устала! — ответила я, — Новых девушек привезли, а они уже себя главными почувствовали. Фатьма-хатун получила имя от Махидевран-султан, и теперь только ее и восхваляет. Выставляет тебя ничем на ее фоне. — Фатьма-хатун, — махнула рукой Хюррем, — Знаю, она вечно что-то болтает. — Сегодня она говорила, что госпожа в этом дворце только Махидевран-султан, и я ее осадила.       Хюррем раскрыла глаза от удивления. — Осадила? — переспросила она, — Тогда спасибо, что вступилась за меня. — И всё-таки странно, что эта девушка так защищает Махидевран, ты не находишь? — спросила я — Раньше я об этом не думала. — сказала она, и положила свою ладонь на мою руку, — Атес, прошу, если ты еще что-то узнаешь – расскажи об этом мне.       Хюррем еще ни о чем меня не просила до этого. И конечно же я решила, что при любом раскладе буду на ее стороне. Я сказала подруге, что обязательно доложу ей все что нужно и спокойно отправилась к Валиде.       Остаток дня как будто канул в небытие. Сначала я вертелась как волчок возле Валиде; затем на кухне повозилась, с Шекером-агой поговорила о том, о сем; после я отправилась в гарем и спокойно проспала на диванчике до зажигания факелов.       Открыв глаза, я заметила как девушки принялись кланяться одна за другой. Взглянув в другую сторону, я увидела как в гарем входит Махидевран-султан. Кажется, она была не в очень хорошем расположении духа, это явно не предвещало ничего хорошего. Чтож, мне тоже пришлось поклониться.       Женщина сделала пару шагов и остановилась, оглядев меня. — Атес-хатун, подойди. — сказала она и вышла из залы гарема       Разумеется, я последовала за ней. Госпожа остановилась у входа в свои покои. — Идем со мной. — приказала она — Нет. — ответила я, — В ваши покои я не пойду.       Лицо Махидевран-султан вытянулось, а глаза округлились. Она была очень злая. Я была рада лишь за то, что рядом с ней не было Гюльшах. Вдвоём они бы меня утащили в два счета. Ну, а что она от меня хочет? Совсем недавно Гюльшах чуть не убила Гюльнихаль, могла бы убить и Хюррем. И после всего этого я как ни в чем не бывало пойду к ней в покои? Чтобы эти два мясника еще и от меня избавились бесшумно? Нет уж, меня просто так вокруг пальца не обведешь. — Да что ты себе позволяешь? — возмутилась она, — Ты что совсем совесть потеряла? Мало того, что ты в гареме наплела. — Госпожа, если Фатьма-хатун проявляет неуважение к фаворитке повелителя, а темболее к той, что родит наследника, защищая вас на ее фоне, это наводит на мысли о подговорках. Темболее все знают, что Адриана получила новое имя именно от вас. — Ты еще ответишь за это! — злобно говорила Махидевран, схватив меня за руку, — А ведь благодаря мне ты стала служить Валиде-султан. Я расскажу всем про случай с Гюльнихаль. Всем будет известно, что ты знала кто убийца и молчала. Ибрагиму-паше очень понравится эта история. Я думаю, скоро ты лишишься головы. — Вы не расскажете, госпожа. — сказала я       Махидевран-султан была в замешательстве от моего утверждения. Я продолжила, стараясь не выдавать победную улыбку. — Гюльшах — ваша служанка. Если кто-нибудь узнает, что она покушалась на жизнь Хюррем-султан, то все улики конечно падут на вас. Вы соперничали с Хюррем, вы пытались ее отравить, посадили в темницу. Не думайте, что мне это неизвестно. К тому же, зачем простой служанке проворачивать такую авантюру, если бы не приказали? Госпожа, как бы то ни было, но вы тоже лишитесь головы без разговоров.       Сначала Махидевран-султан ошарашено смотрела на меня, затем она высвободила мою руку. — Ты еще об этом пожалеешь, жалкая рабыня! — бросила она и скрылась за дверью покоев       Такое было заявление от госпожи Махидевран-султан, которую весь гарем так прославляет. Она даже по разговору на свой уровень не тянет.       Конечно, в душе я понимала, что поступила бесчестно и с Хюррем, что не рассказала о Гюльшах, и с Махидевран, что наговорила в гареме про нее. Но, как я поняла, добиться высот в этом дворце можно только на обмане.       Я подошла к белокаменной колонне и уткнулась в нее носом. Повернув голову к окну, увидела розовые кусты в вечернем полумраке. Нужно идти обратно, в покои Валиде, а спать так не хочется..       Вернувшись в покои Валиде, аккуратно захлопнув за собой дверь, я оказалась в своей маленькой комнатке. Снова здесь, и все как всегда. — «Сюмбюль. Я все думаю о тебе. Твои глаза, голос, улыбка.. Все прекрасно.» — «Атес. Ты не выходишь у меня из головы. Как ты? Где ты? Все ли у тебя хорошо? Моя красавица.. Моя дорогая.. Моя Атес.»