Цветок сердца моего

— Хюррем, какой же он милый! — улыбалась я, — Огненно-рыжий! Как ты! Чудесный шехзаде!       Я держала на руках маленького, завернутого в пеленку шехзаде Селима, который с интересом разглядывал мое незнакомое лицо. Он был весь рыжий. Его бровей и ресниц было практически не видно, зато красовались два больших зеленых глаза. Шехзаде зевнул и, закрыв глазки, погрузился в сон. Я в жизни не видела ничего милее! — Он не засыпает, пока его в кроватку не положишь. Даже на руки ни к кому не идет. А тебя, вон – признал! — удивилась девушка       Я улыбнулась и отнесла малыша в кроватку. Тогда решила не тревожить разговорами Хюррем и поспешила к Валиде.

АВГУСТ 1522 ГОДА

      Чужие дети, как говорится, быстро растут. Я даже не заметила, как Хюррем пару дней назад родила уже третьего ребенка. Самым первым ее шехзаде родился Мехмет. Хороший, добрый мальчик. Могу сказать, что в характере этого шехзаде присутствовала усердность и непосредственность. Он всегда следовал указаниям матери и отца. Так как Мустафе уделялось больше внимания, Мехмет часто хотел показать свое лидерство перед братом, хоть и был младше.       Вторым ребенком стала луноликая красавица Михримах. Весь гарем так ликовал от того, что у Хюррем родилась девочка! Она требовала к себе много внимания от матери, от отца и даже от слуг. Сразу видно — девчонка не промах!       Совсем недавно у Хюррем родился второй шехзаде. Вместе с ним девушка получила титул выше Махидевран-султан и подчеркнула свое превосходство. Мне казалось, что маленький Селим — это самый прелестный ребенок во всей Турции. Удивительно, но этот малыш доверял далеко немногим, хоть ему и было всего пару недель.       В гареме тоже было полно новостей, начиная с того, что у Хюррем теперь новая служанка — Нилюфер, и заканчивая тем, что казначеем гарема стала пожилая женщина Афифе-хатун. Начнем по порядку.       Нилюфер была девушка тихая, скромная, чём-то напоминала Гюльнихаль. Она носила платье светло зеленого цвета в тон к ее глазам. Одним словом, на вид довольно неплохая.       Что касается Афифе, она пришла в гарем недавно, заместо Дайе, которую отпустили в свободное плавание. Теперь у нашей старой доброй Дайе есть маленький домик недалеко от центральной площади Стамбула, и небольшой дворик, пристроенный к нему, во всяком случае, мне так сообщил Сюмбюль-ага. Афифе уже давно знает наш дворец, еще с тех времен когда повелитель был молодым шехзаде. Эта женщина была строгой, но знающей. Она как казначей и человек с огромный опытом знала все тонкости в гареме.       К Афифе, всилу ее возраста, пристроили помощника — Кираза-агу. Как Сюмбюль над ним издевается нужно просто видеть! Мне кажется Сюмбюль-ага всегда издевается над всеми: Гюль-агой, Шекером-агой, вот, теперь, Киразом-агой. На самом деле, Кираз-ага — это, что ни на есть, самый глупый и забавный ага во всем дворце, но он все равно пытается набить себе цену, высталяя себя очень праведным. Поэтому он всегда был в курсе всех интриг и сплетен, которые со всех ног бежал рассказывать Афифе-хатун.       Помимо того, что в гареме ежедневно происходят новые и новые события, не обошлось и без уходов. Например, буквально пару месяцев назад убили Айше-хатун, фаворитку повелителя. Когда Сюмбюль-ага принес мне эту новость из первых рук, я не скажу, что мне было жаль. Это все очень грустно, но, скажу вам по секрету, одной идиоткой во дворце меньше.       Самое интересное то, что весь дворец знал, кто убийца, но молчал. Садыка жила вместе с Айше в качестве ее служанки, и все знали, что она причастна к убийству. Удивительно, но она так и осталась во дворце, как ни в чем ни бывало. Как обычно улик не было найдено или что-то еще. Садыка, честно говоря, ничем не отличалась от Айше, или даже от Фатьмы. Только Садыка действует втихоря, а Айше и Фатьма шум поднимут на весь Стамбул.       В очередной раз я отправлялась днем в гарем, полить цветочек. Конечно, Валиде меня отправляла за наследниками и Мехметом Челеби, но я так до них и не дошла.       Мой гиацинт стоял на том же местечке в глиняном горшке. Он стал гораздо больше, чем я его когда-то покупала. Жаль мой читатель не мог бы увидеть, как он красиво зацвел прошлой весной. Листья были фиолетового цвета и испускали такой прекрасный аромат, что весь гарем столпился возле маленького подоконника, чтобы вдохнуть запах этого необычного цветка. Ходили слухи, что как-то раз даже повелитель приходил посмотреть на него. Валиде была в восторге от того, какой же прелестный гиацинт вырос у нас в гареме. Теперь, я ждала только весны, чтобы снова посмотреть на маленькие фиолетовые бутоны. — О, смотрите кто здесь! Это же подружка Хюррем! — послышался писклявый голос за спиной — Я вижу, ты мне рада, Фатьма. Не взаимно, прости. Хюррем-султан скоро устроит веселье в гареме по поводу рождения шехзаде Селима. — ответила я ей — Здорово! Ведь с дня рождения шехзаде прошло где-то две недели, но праздника так и не было. — сказала какая-то рабыня       Девушки начали улыбаться и переговариваться, предвкушая скорое торжество. Скоро слуги помчались на рынок за продуктами, платьями и украшениями. Всем безусловно нравился такой поворот событий. Одна Фатьма недовольно оглядывалась по сторонам, ища поддержку от рабынь. Фактически также, как и ее госпожа, Махидевран-султан. — Сколько бы детей не родила Хюррем, ей никогда не стать могущественнее и благороднее Махидевран-султан! — продолжила она, подойдя ближе ко мне — Хи-хи. — усмехнулась я, — Хорошо ли Махидевран-султан самой живется, если она уже таких как ты в гарем таскает? Вот только Хюррем-султан родит еще много шехзаде, а Махидевран-султан больше никогда родить не сможет. Повелитель и смотреть не хочет на твою могущественную и благородную госпожу!       Девушки залились смехом. Фатьма поняла, в какое положение я ее поставила. Она стояла напротив меня и совсем не знала, что сказать. В конце концов, не найдя должного ответа, Фатьма схватила с подоконника мой цветок, бросила на пол и разбила горшок. Я была в шоке от того, что она творит.       Я подошла к девушке и влепила пощечину. Фатьма упала на пол. На ее щеке красовался огромный красный след. — Да ты что, совсем уже? Как ты вообще позволила себе прикоснуться к моему самому любимому цветку, частичке моего сердца? — спрашивала я, — Еще хоть пальцем тронешь – я тебя сотру в порошок! Из темницы потом не выберешься.       Фатьма злобно глянула на меня. На шум прибежали Кираз-ага и Афифе. — Что здесь происходит? — спросила женщина — Фатьма говорит гадости про Хюррем-султан! — вскричали рабыни — Фатьма-хатун ведет себя недостойно. Я постаралась ее вразумить, но она разбила горшок с моим цветком. — обьяснилась я       Конечно, это была не совсем правда. Я попыталась обьяснить свои слова в более мягкой форме. Мне казалось, Фатьма вот-вот начнет протестовать, но она лишь злобно глядела на меня. Этот взгляд не сулил ничего хорошего. Я не стала продолжать участвовать в дискуссии и скорее подбежала к растению.       Горшок разбился на множество осколков. Почва разлетелась по полу, на котором лежала одинокая луковица гиацинта. Я зажала луковичку в ладонях, в глазах стояли слезы. Вдруг на мою руку легла знакомая ладонь. Это был Сюмбюль-ага. — Атес, ты что? — спросил он шепотом — Сюмбюль, — я шмыгнула носом, — Она разбила горшок с моим цветком. Как будто она разбила мое сердце.       Сюмбюль осмотрел луковицу со всех сторон. — Мне жаль, что так получилось. Я сейчас подмету осколки и принесу новый горшок. Ну-ну, только не вздумай лить слезы! — сказал он, стараясь поднять мне настроение       Вдруг как по волшебству в его руках появились веник и савочек, и через считанные секунды пол был идеально чистым. Спустя пару минут Сюмбюль примчался обратно. — Сюмбюль-ага, что ты притащил? — спросила я — Как что? — удивился он, — Это новый горшок. — Это же кружка, черт возьми! — Ну и что? Какая разница!       Было очень смешно садить цветок в кружку, но мне эта идея понравилась. Мой гиацинт выглядел очень необычно, освоившись в своем новом домике. — Сюмбюль, некоторые листочки обломались. А если он больше не зацветет? — переживала я       Мужчина подошел ко мне и заглянул в глаза. — Зацветет, Атес. Обязательно зацветет. Ведь он видит твою заботу, как можно тебя не отблагодарить за это? — ответил он       Я подняла голову. В его глазах играли солнечные лучи, но они были печальными. Можно было предположить, что что-то не так, но я не подумала об этом.       Я улыбнулась, глядя на него. — Мне нужно идти. У меня еще много дел. Спасибо, Сюмбюль-ага! — Незачто, Атес. Ладно, ступай! — ответил мужчина       И я, поставив растение на прежнее место, побежала со всех ног за шехзаде и Мехметом Челеби.       Вообще, этот эфенди попал к нам не случайно — его как раз готовили к помолвке с Хатидже-султан. — Валиде, — я вошла в покои госпожи и поклонилась, — Простите, что заставила вас ждать.       Наконец, когда я справилась со всеми делами, мы большим составом отправились гулять в сад.       Дворцовый сад был окутан чудесными деревьями и цветущими кустарниками. Недалеко от клумб росли вишневые кусты и ореховые деревья.       Валиде вдвоем с Хатидже-султан гуляли по саду, восхищаясь душистыми цветами. Наследников они оставили на Мехмета Челеби.       Сам-то по себе он был добрым и любил играть с детьми, но нынче его поведение наводило на подозрения. Параллельно занимая детей играми, Челеби все время кашлял. К слову он кашлял не как здоровый человек, мне показалось что он болеет.       Я стояла неподалеку от них, вдруг мои размышления прервал женский голос: — Атес, ты чего так смотришь?       Повернув голову, я увидела лицо Нигяр. — Здравствуй, Нигяр! — поприветствовала я девушку, — Ты знаешь, Мехмед Челеби все время кашляет. Это очень странно, не находишь?       Она неоднозначно посмотрела в его сторону. — Не знаю, раньше я этого и не замечала. — Надо сообщить об этом Валиде. А если он чем-то болеет и может заразить шехзаде? — сказала я — Ты права, Валиде должна быть в курсе. — ответила Нигяр, — Но, его сейчас готовят к помолвке с Хатидже-султан. Не хотелось бы ее расстраивать. — Я знаю, но это необходимо. — кивнула головой я — Атес, а ты знаешь что сегодня к Валиде приводили Фатьму-хатун? — спросила девушка — Откуда бы мне знать? — спросила я, раскрыв глаза от удивления, — Сегодня она разбила горшок с моим гиацинтом. — Это тот, которого ты года три назад купила на рынке? Я помню как он окутал весь дворец своим ароматом прошлой весной! — улыбнулась девушка, — Аа.. Так вот. Фатьму-султан приводили в покои Валиде и рассказали о сегодняшней ситуации. И, представь себе, ее посадили в темницу! — В темницу?! — удивилась я — Да.       Эта фраза знатно подняла мне настроение. Фатьма, эта самая рабыня, что так долго отравляла мне жизнь, сидит в темнице! — Я вижу, моя новость тебе по душе! — засмеялась Нигяр — Еще бы! — ответила я, ухмыляясь, — Кому же она будет не по душе? Только Махидевран-султан?       Девушка огляделась. — Тише, Атес. Вы итак вдвоем в гареме учудили! Смотри, а то подсадят к Фатьме на пару. — Ну и что? — отмахнулась я, — Махидевран-султан! Пусть она делает то, что сможет! Я хотя бы, скажу то, что думаю!       Мы бы продолжали разговаривать, если бы Валиде не принялась приглашать всех и собираться назад в свои покои. Ну что поделаешь! Пришлось повиноваться. Да и в саду было скучно, делать было абсолютно нечего.       Возвратившись во дворец, мне пришла в голову идея: скорее навестить Хюррем и рассказать все новости. Так что, пока я относила чай для всех гостей и Валиде, все шло благополучно. После, я не спеша добиралась до покоев Хюррем по дворцовой зале. Ступив на белокаменный балкон, я снова оглядела весь гарем. Девушек, оживленно подметающих пол; Гюля-агу, который с важным видом проверял чистоту полов; солнечный свет, что пробивался сквозь шторы окон.       Когда я попала на второй этаж и забрела вглубь коридоров, случилось непредвиденное: чья-то крепкая ладонь зажала мне рот и поволокла куда-то. Дальше все происходило очень неразборчиво, но закончилось все тем, что я оказалось на полу с растрёпанными волосами и увидела лицо Махидевран-султан, а рядом с ней Гюльшах. — Ну и как? Оно того стоило? — ухмыляясь спрашивала госпожа, словно готовилась совершить злодеяние — Не понимаю, о чем вы?       Махидевран засмеялась. — Еще и не понимает, как мило. Ты слишком долго защищала Хюррем – игра окончена.       С этими словами она подошла ближе и подняла мою голову. — Каждый мой вдох говорит. Теперь я буду знать о всех секретах Хюррем, и ты будешь мне их доносить. — говорила она, — Будешь работать на меня. А скажешь хоть слово Хюррем – берегись, я уничтожу тебя! — Нет. — ответила я       Угрозы госпожи казались мне глупыми и смешными. На момент мне показалось, что своим ответом я повергла Махидевран-султан в шок. Гюльшах, конечно, не осталась в стороне: — Ты не в том положении, чтобы отказываться, Атес-хатун! Госпожа приказывает тебе.       Я усмехнулась. — Вы не в том положении, чтобы приказывать мне принимать в этом участие. За мной стоит величайшая женщина – Хасеки Хюррем-султан, а за ней стоит повелитель. К слову, врядли и Валиде ваш поступок одобрит. Не думайте, что вам все так просто сойдет с рук, если вы решили меня использовать. Сожалею, госпожа. Ваша помощница Фатьма уже доигралась и сейчас, кажется, в темнице. Теперь станете меня вокруг пальца обводить?       Махидевран-султан стояла и смотрела на меня взглядом, полным злости. Гюльшах сдвинула брови, но продолжать не стала. — Что ты сказала? — спросила госпожа — Вы все прекрасно слышали, в том числе и мой ответ. Простите, у меня еще много дел. Всего хорошего.       Я шагнула к двери и хотела уже открыть ее, как вдруг Гюльшах схватила меня за край юбки и влепила звонкую пощечину. Я ответила ей тем же самым, пока она не достала кинжал.       Слава Аллаху, мне все же удалось выбраться из покоев нездоровой Махидевран-султан. Я со всех ног бежала по дворцовому коридору, отбивая ритм своими плоскими туфельками, и остановилась у стены чтобы перевести дыхание. Будем надеяться на то, что Гюльшах не станет меня догонять. — Атес, все в порядке?       Я подняла глаза и увидела недалеко от себя обеспокоенную Нилюфер. — Да, уже хорошо. — ответила я       Девушка облегченно выдохнула и оглядела меня со всех сторон. — Что случилось? — спросила она — Да так.. Не важно. — уклонилась я от ответа, скорее поправляя волосы и платье       Ситуация казалась очень странной и одновременно забавной. Я совсем не боялась Махидевран-султан и тем более ее угроз, потому что я по сути ни в чем не виновата и мне ничего не грозит. Разве что, я не открыла убийцу Гюльнихаль пару лет назад и засадила «бедную, несчастную» Фатьму-хатун в темницу, только и всего. И она правда думает, что я не расскажу об этом Хюррем? Какая ирония. — Нилюфер, а куда мы идем? — спросила я — В гарем, провожу тебя туда. — ответила она — Ты знаешь, идем к Хюррем-султан. У меня к ней есть дела. — сказала я — Хорошо, как скажешь. — ответила девушка       Тут я увидела Сюмбюля-агу, который с улыбкой направлялся к нам. Было сразу видно, что забот сегодня мало и можно погулять по дворцовым залам. — Атес, Нилюфер! — поприветствовал он нас, — Подожди-ка.       Нилюфер встала рядом с ним. Я, догнав ее, подошла ближе. — Ты иди. — махнул он мне рукой, мимолетно улыбнувшись       Я недоумевающе сдвинула брови и посмотрела на Нилюфер, но все же удалилась. — Хмм.. Мне это не нравится.       Я остановилась за углом и прислушалась к их разговору. Голоса были слышны не очень хорошо, но разборчиво. — Вы что-то хотели? — спросила девушка своим тонким голоском — Я целую вечность тебя не видел! А тут вспомнил про тебя. Ты с каждым днем хорошеешь! Надеюсь у тебя не жалоб, Иншаллах? — мягко спрашивал Сюмбюль — Нет жалоб. — ответила Нилюфер, выдержав паузу — Славно, славно! Как ты зарумянилась, красавица! Если тебе что-то понадобится, заходи ко мне.       Тут по полу застучали легкие шаги от туфелек. Я постаралась незаметно и бесшумно скрыться в соседнем коридоре, затаив дыхание. Нилюфер прошла мимо, ни о чем не подозревая.       К глазам подступили слезы. Я опустилась на пол, не зная что делать. — «Нилюфер? Как же так? Но ведь он совсем недавно говорил, что любит меня. Я не думаю, что это что-то серьезное, разве что простая интрижка..» — думала я, — «Сюмбюль, что было в Гюльнихаль, что есть в Нилюфер, чего нет во мне? Да, любовь повсюду одинакова и за нее приходится бороться.»       После пары глубоких вдохов я подняла взгляд на факел и вспомнила то, что когда-то обещала. — Все сгорят в этом огне. Теперь эту юную, нежную красавицу постигнет та же участь, что и ее предшественницу.       Конечно, мне было очень печально осознавать то, что в глазах Сюмбюля эта девушка мне не уступает. Больше скажу, она его привлекла больше чем я.       Что я могла подумать в такой ситуации? Ничего другого тут и не подумаешь. Конечно, эта симпатия была принята, как вызов. В глубине души я понимала — Нилюфер не виновата в том, что она нравится Сюмбюлю. Но, увы, в этот момент я просто не допускала до себя этой мысли.       Если подумать реально, то такие отношения были бы обречены. Гарем жил своей жизнью, сменялись поколения. Большинство девушек даже ни разу не побывали у султана, так и прожив свою жизнь в одиночестве, но каждый человек в своем существовании имеет право на мечту и веру, что не останется один.       Я поднялась с пола и поправила платок на голове. Нужно было идти к Хюррем. И, найдя в себе силы, я отправилась дальше по коридору, проводя пальцами по холодным стенам. Пара шагов, и стук в дверь. Больше ничего не оставалось, как смириться со всем произошедшим.       Двери распахнулись, и я вошла в покои. На кровати лежала полусонная Хюррем, она потягивалась и улыбалась. — Атес, рада тебя видеть! — поприветствовала меня подруга — Благодарю, Хюррем. Взаимно. — сказала я, пытаясь сделать вид, что все нормально       Тут послышался детский плач. — О, Селим проснулся! — сказала она, — Принеси его, пожалуйста, Атес.       Я подняла шехзаде на руки. — Сели-и-м! Шехзаде! — улыбалась я       Малыш взглянул на меня и засмеялся. Я передала его маме. — Прелестный ребенок, Хюррем, настоящее чудо! — Это он таким кажется. Ни с кем он так себя не ведет! Ты приходи почаще, может быть он и засыпать будет. — усмехнулась девушка, — Ну, расскажи что нового. — Я поспешила прийти сразу. Неприятные новости про Махидевран-султан.       Девушка закатила глаза. — Нисколько не удивлена ее очередной выходке. Рассказывай. — Минут десять назад они с Гюльшах меня поймали и приволокли к себе в покои. Там они шантажировали меня всем на свете для того, чтобы я согласилась за тобой следить и доносить информацию Махидевран. Я отказалась, тогда Гюльшах меня поколечила, достала кинжал, и я убежала. — Махидевран-султан приказывала тебе следить за мной? Ну, если ты отказалась, то на тебе она не остановится. Найдет невинную девочку, от которой можно избавиться в любое время, и заставит делать то, что ей нужно. — смекнула ее мысль Хюррем, — А то я думаю, что случилось. Ты так выглядишь, как будто тебя убили. — Есть немного. — согласилась я, — Но, увы, это не Махидевран-султан. — Ты присядь, я отправлю Нилюфер за чаем.       Имя Нилюфер прозвучало как выстрел в голову. Если я еще и увижу ее — за себя не ручаюсь. — Не стоит, Хюррем, спасибо. У меня еще столько работы! Не стану отнимать время и у тебя. — Ну, как хочешь. — пожала плечами подруга — Пусть у тебя и наследников все будет хорошо, Иншаллах! А я пойду. — Иншаллах! Было бы славно, если и ты когда-нибудь прижмешь к сердцу собственного малыша. — говорила девушка       Я лишь грустно улыбнулась и покачала головой. Было бы так замечательно, если бы это было возможно.       Двери покоев Хюррем закрылись и я направилась к Валиде-султан. Госпожу нельзя было оставлять надолго одну, иначе, если я не окажусь рядом вовремя, могу и лишиться должности.       Вечером, когда приказаний уже не было, Валиде отпустила меня в гарем. Уже такое довольно привычное для меня место. Мне даже иногда кажется, что всю свою жизнь я провела там. А тут я всего навсего два-три года. Те же ступеньки. тот же ковер. Года идут — ничего не меняется. — Атес! — подбежала ко мне Нигяр, — Ты не представляешь, что я узнала!       Нигяр уже собрала последние сплетни по всему Стамбулу. Я окинула ее грустным и одновременно злобным взглядом. Мне даже не было дела до ее новостей, от них легче не станет.       Пройдя мимо нее, я опустилась на диван и засунула себе в рот сразу несколько абрикосов. — Атес, все в порядке? — спросила Нигяр — Нет! Вше совершенно не в порадке! — злилась я, — Вше ошень плохо! — Расскажешь? — спросила она — Снашала расскаши какие новошти.       Глаза девушки засияли от восторга. — Фатьма-хатун разбила горшок с твоим цветком, после ее посадили в темницу. Представляешь, ее руки покрылись огромными волдырями, теперь она в лазарете.       Услышав это, я очень удивилась.       Я тогда не знала, почему так вышло, но на самом деле все дело в цветке. Луковица гиацинта обладает токсичными веществами и вызывает аллергию. Вот, Фатьма! Вот это тебе расплата, за то, что ты разбила мой цветок и обижала его хозяйку. Полезешь ты в следующий раз! Следующего раза не будет! — Чтож, будет знать, как себя вести. — сказала я — Я разделяю твое мнение. Поделом ей! — поддержала меня Нигяр, — Ну, а теперь рассказывай, что случилось?       Я шмыгнула носом. Мне так не хотелось говорить о том, какую я потерпела неудачу, но решила, что Нигяр хороший человек и всегда поддержит. — Я шла по коридору к Хюррем и встретила Нилюфер. Мы заговорились, тут нам встретился Сюмбюль-ага. Он остановил ее, а мне сказал идти. Я подслушивала их разговор. — Ну, да! Это в твоем репертуаре. — засмеялась Нигяр, — Что было дальше? — Он сказал ей: «Я целую вечность тебя не видел.. Ты с каждым днем хорошеешь.. Как ты зарумянилась, красавица.. Если тебе что-то понадобится — заходи ко мне.»       Глаза Нигяр сузились. Она сразу заметила интрижку в моем рассказе. — Ты подумала о том же, о чем и я, Нигяр. Неужели он предпочел мне её? — Нет. Точно нет. Но знаешь в чем дело, Атес? — сказала девушка, — Он знает, что ты любишь его. Ему это льстит. Он тоже тебя любит, но другие девушки могут в это вмешаться. — Ты говоришь, как всегда, разумно. Но, что теперь делать?       Нигяр нахмурилась. Она окинула взглядом всю залу гарема. — Пока рано что-то предпринимать. Атес, попробуй отпустить его. Дай ему свободу, и он сам себя еще проявит.       Вот что она ответила. Я совсем не ожидала этого. Зачастую Нигяр давала верные и хорошие советы, но я не ко всем прислушивалась и давала такую оценку далеко не всем. — Ты что, предлагаешь мне отступить? — Ну, можно и так сказать. Поверь, ты даже не представляешь, какой будет эффект! — говорила она — Отступает пусть Нилюфер, или мне придется ее заставить. — усмехнулась я, — Мое имя – Атес. Я не привыкла проигрывать или отступать. Даже потерпев неудачу, я одержу победу.       Нигяр улыбнулась. — Я восхищаюсь силой твоего духа, Атес. Но, если в этой ситуации будет трудно – последуй моему совету. Это беспроигрышный вариант.       Так мы сидели в гареме, говорили про Сюмбюля, про Нилюфер, про Фатьму и про Мехмета Челеби.       Я узнала также от Нигяр, что шехзаде Мустафа плохо себя чувствует. Повелитель был с ним весь вечер. Ну конечно Мехмет Челеби его заразил! А ведь это обычная простуда! И почему Валиде не думает о других возможных исходах? А если это не простуда?       По всему дворцу сразу поползли слухи. До Хюррем они добрались первыми. Девушка была очень недовольна тем, что повелитель у Мустафы с Махидевран был, и она не упустила случая отправиться туда, пожелать Мустафе здоровья лишний раз.       Так мы с Нигяр-калфой обменялись новостями, говорили и говорили, и ближе к ночи, разошлись по своим покоям.       «Болезнь предпочитает умного человека здоровому. Ничто не отнимает столько сил и жизненного времени.»       Мои подозрения были не напрасны. Ибрагим-паша сообщил, что помолвка Хатидже-султан и Мехмета Челеби не состоится, так как он заболел. Это была не простуда. Это была тяжелая, на наше время даже неизлечимая, и как говорили в народе, благородная болезнь — чахотка. Я узнала эту новость от Нигяр, которая как всегда узнает от всех третьих лиц. К большому сожалению, половина дворца припала к постелям из-за этого недуга, и, увы, под это число попала и я.       Весь лазарет был полон больными. Все чихали, кашляли, очень много умирали. То, что происходило во время эпидемии чахотки во дворце Топкапы, не увидишь ни в одной больнице! Болезнь убивала всех. Не было лекарств, лекарей, бинтов, ничего не было! — Атес-хатун, сьешь хотя бы что-нибудь. — говорила мне лекарь       Я направила на нее свой полусонный, болезненный взгляд. — Не хочется ничего. — ответила я — Но, если ты не будешь ничего есть, исход может быть печальным. — Мне уже все равно. Разве мне что-то еще осталось? — Ты что? Ешь, так нельзя.       Эпидемия чахотки была подобна взрыву. Печальнее всего было лишь то, что ее было совершенно нечем лечить. Больным начальной стадии давали лишь отвары душицы и шалфея, а всех остальных поили опиумом. Лекари бегали по лазарету, обгоняя друг друга.       День проходил за днем. Становилось все хуже и хуже. Тяжелой болезнью чахотка оказалась. Редко кто мог излечиться от этого недуга. Все тело болело, точно при простуде. Лекари даже не исключали жар. Есть ничего не хотелось. Я чувствовала себя, будто умираю, было так плохо. — Атес, какой-то мужчина выпрашивал меня передать тебе письмо. — лекарь протянула мне конверт       Я схватила конверт и раскрыла его сухощавыми холодными руками. Душа дрожала от того, что там могло быть.       «Атес, ты подобна солнцу. Ты — источник тепла и света. Жизнь без тебя невозможна, как без солнца. Мир вокруг становится серым и скучным. Нет ни цветущих садов, ни тенистых лесов и рек, ни полей, ни лугов. Атес, обещай что не померкнешь, не оставишь мое сердце навеки погруженным во мрак скорби. Не оставляй и свой любимый гиацинт. Он не сможет жить без твоего тепла и света. Лекари говорят, что ты еще держишься. Я верю, я знаю что ты сможешь. Атес, прошу, отзовись! Отзовись!»       Ах, как же я была рада получить эту маленькую бумажку. Тут я забыла про все: про кашель, про боль и про сильный жар. — Я могу отправить ему письмо? — спросила я — Нет. Твое письмо мы ему не передадим, болезнь очень заразная.       Чтож, ничего не поделаешь. Сюмбюль просил, чтобы я ответила, но я не могу, а так хотелось. Он не знает как я, что со мной. А я не знаю как он, что с ним. Хотелось увидеть его, хотя бы голос его услышать. Он верит, что я выздоровею. От этого становилось легче, как будто жизнь осветилась новым светом. — «Когда-то Нигяр сказала мне отступить, и он сам себя проявит. О, Аллах, ведь даже в этом случае она была права. Конечно, я заболела, но, фактически, я все равно отступила. И вот, я снова победила. Даже если я очень плохо себя чувствую, я все равно победила.» — думала я — Я могу что-нибудь поесть? — спросила я — Наконец-то! — облегченно выдохнули лекари, — Может быть, у тебя есть шанс на выздоровление.       Время тянулось, дни переходили в недели.       «Свет мой солнца, свет луны, свет звезд, неугасающее пламя — моя Атес. Как ты? Лекарь говорила, что тебе лучше. Ах, как я надеюсь, что это правда. Атес, отправь хотя бы весточку. Болезнь заразная, но я ее не боюсь. Если я заболею, то ты выздоровеешь, и тебе станет легче. Пожалуйста, не забывай меня, скажи же что-нибудь.»       «Атес, и снова я. Это письмо по счету третье, а лекари говорят все одно: состояние неплохое, но болезнь еще не побеждена. Мне становится очень страшно, когда я посылаю тебе письмо. Ты можешь быть жива, а может быть мои письма до тебя уже не доходят. Моя любимая, я знаю, что ты справишься. Я знаю, что ты сможешь. Ты ведь всегда была такой лучезарной, такие люди не могут померкнуть вмиг. Я верю в тебя, Атес, ты сможешь.»       Писем от Сюмбюля было много. Приходили они не каждый день, но я чувствовала, будто он всегда со мной. И что мне вздумалось подцепить эту дурацкую болезнь! Население нашего дворца сократилось, наверное, раза в два! К сожалению, это число не уменьшалось. Многих, кого я помню, хоть немного, чахотка унесла навсегда. Я старалась не думать об этом, ведь мне нужно было победить, но это было очень тяжело. Температура не сходила, кашель тоже, состояние практически не менялось. Больные уходили один за другим, как будто болезнь ждала и меня.