— Сюмбюль
главный слуга султанского гарема
МАРТ 1522 ГОДА
Эпидемия чахотки потихоньку спала, и я начала выбираться из лазарета. — Здесь уже безопасно? — послышался знакомый женский голос — Безопасно, безопасно! — ответила лекарь — Нигяр!!! Увидев свою лучшую подругу, я бросилась к ней в объятья. — Атес! Я тысячу лет тебя не видела! Ты еле на ногах стоишь! Как ты? — Хорошо. Все хорошо. Я еще не окончательно окрепла после этого недуга. Было очень тяжело, но я выстояла. — Я рада, что ты противостояла и справилась. Чахотка забрала очень многих. Я к тебе с печальными новостями. В глазах потемнело и я опустилась на кровать. — Сюмбюль.. Он.. С ним все в порядке?! — Ах, да! С ним все хорошо. После этой фразы мне стало намного легче. Мне только что за целые полгода сообщили наяву, что Сюмбюль здоров и с ним все хорошо. — Он очень переживал из-за того, что не получал от тебя писем. — говорила Нигяр — Их не передавали. Болезнь, сказали, очень заразная. — Печально.. Опустел наш дворец нынче. Сколько девушек из гарема бесследно ушли! Даже Афифе-хатун и наша любимая Дайе, к сожалению, не выстояли. — Этого не может быть, Нигяр.. О, Аллах, и все из-за этого Мехмета Челеби! — говорила я, — Хоть одно радует: Сюмбюль, ты и Хюррем здоровы и живы. Эта новость самая лучшая. — Да. Мы все очень боялись что до нас тоже дойдет, но, слава Аллаху, все обошлось! Кстати о Мехмете Челеби, его готовили к помолвке с Хатидже-султан, но после его смерти помолвка была расторгнута, и ее отдадут замуж за другого. Угадай за кого? — Постой.. После его смерти? Он что тоже умер? — Он был на последней стадии. Жаль, что так все закончилось. — Надо же, еще совсем молодой. Хатидже-султан так ему нравилась.. Я помню, как он играл с наследниками. Они не заболели? Нигяр опустила взгляд. — Они заразились от него. С шехзаде Мехметом все хорошо, слава Аллаху, а вот шехзаде Мустафу еле вылечили, но все обошлось! — Это радует. — сказала я, — Так за кого отдают Хатидже-султан? — Аа, так вот. Ты же помнишь Ибрагима-пашу? — Конечно, как его не помнить. — Так за него она и выходит. Я глянула на подругу и улыбнулась. Лицо Нигяр еле заметно поникло. — Да ты что! Поздравляю, рада за нее. — сказала я, — Постой, он же хранитель султанских покоев. — Повелитель дал ему должность великого визиря. Как ты об этом не знаешь? — удивилась девушка, — Ты знала, что они были влюблены? — Что-то слышала, но не придала значения. Ибрагим-паша совершил невероятный полет! Как все здорово вышло! — Да, прекрасно. — холодно ответила Нигяр Я прикоснулась пальцами к рукаву платья подруги. — Эй.. Кажется, тебя это не очень то радует. — Нет, что ты! — сказала девушка, — Хатидже-султан выбрали достойного мужчину, он будет ей прекрасным мужем. — Иншаллах! Тут я огляделась по сторонам, отчего стало неприятно. — Давай уйдем отсюда. Я столько времени родной дворец не видела! — Я с тобой согласна, пошли. Двери Лазарета за мной закрылись. Я вдохнула свежий воздух, без примесей лекарств и трав. Из окон светило солнце и озаряло стены теплым светом. Все как будто соскучилось по мне. Я огляделась, закружилась и закрыла лицо руками от радости. Неужели я выбралась отсюда! Больше никакого опиума, никаких отваров, никакого кашля и жара! — Ладно, Атес. У меня дела в гареме, мне пора. А ты ступай лучше к Валиде, она будет рада тебя видеть! — сказала мне подруга — Хорошо, Нигяр. Увидимся! — улыбнулась я Дальше я совсем забыла о том, что еще плохо стояла на ногах, и голова слегка кружилась. Не смотря ни на что, я побежала со всех ног совсем не к Валиде, а к Сюмбюлю. Сейчас больше всего на свете хотелось только увидеть его. Путь до покоев не занял много времени, хотя бы потому, что я добралась до них быстрее, чем когда либо в жизни. Все было таким родным и знакомым. Словно шесть месяцев канули в небытие. Подойдя к деревянной двери я громко постучала. — Сюмбюль-ага! — воскликнула я, — Открой! Впусти меня! Дверь распахнулась и я увидела Сюмбюля, смотревшего на меня своими удивленными, чайного цвета глазами. Такими же родными как прежде. Увидев их, как будто свет озарил мою душу. — Атес! О, великий Аллах! — улыбнулся он, — Чего ты стоишь? Заходи скорее! Я вошла в его покои. В них за полгода или даже больше, ничего не изменилось. Тот же самый чайный столик, куча свечей, пергамента с каплями воска, несколько кусочков засохшего лукума. Сюмбюль быстро закрыл дверь и подошел ко мне. — Сюмбюль.. Неужели это правда ты? Как же давно я тебя не видела. — говорила я, прикасаясь пальцами к его лицу, — Это словно сон. Если это так, то я больше никогда не хочу просыпаться! — Моя Атес.. Я так переживал за тебя. Я так боялся, что ты умрешь. — шепнул он мне на ухо, — Теперь я с тобой останусь навсегда, мы всегда будем вместе! Я трепетно его поцеловала, словно сквозь вечность. Он подошел вплотную и взял меня за плечи. О, Аллах, как же долго его не было рядом. Теперь я никуда не хочу уходить. — Пока ты со мной, я не смогу умереть. Любовь к тебе никогда не угаснет, она всегда будет согревать мое сердце. — Но почему ты не отвечала на мои письма..? — Мои письма не передавали тебе, говорили что болезнь очень заразная. — Ну и что с того? Ну, хоть малюсенький кусочек пергамента, он бы дал хоть какую-то надежду. — Я боялась, что ты заразишься. Если бы ты заболел, то мне бы стало еще хуже. Ты думаешь, как бы я справилась без тебя и твоей поддержки? — Ты справилась. Самое главное, что ты справилась, я знал, что ты сможешь. Моя красавица Атес.. Жаль, что все так вышло. Ты очень плохо себя чувствовала? Я закатила глаза и мягко улыбнулась. — Сюмбюль, прекрати задавать столько вопросов. — сказала я, снова потянувшись к его губам, — Я ведь так соскучилась по тебе! Он бы, конечно, еще продолжал задавать вопросы, но я ему не позволила. Мы не могли оторваться друг от друга. Полгода — целая вечность для тех, кто любит. А ведь каждое проведённое вместе с ним мгновение я бережно храню в своём сердце. Каждый взгляд его прекрасных глаз, каждое слово, произнесённое его сладкими губами. Да. Хюррем выбрала Сулеймана, Хатидже — Ибрагима, а я выбрала Сюмбюля. Он стал идеалом моих мечтаний с первого взгляда. Не султан, не паша, а просто Сюмбюль. И все же ни с кем на свете мне не было так хорошо, как с ним. Цветок сердца моего, Сюмбюль, счастья моего обитель.. — Атес, — говорил он шепотом, — Как хорошо, что ты снова здесь. Только благодаря тебе моя жизнь наполняется счастьем. Аллах помог нам, эпидемия закончилась, все позади. Говорят, сегодня ночью будет очень красиво, полнолуние! Приходи в сад, когда луна будет над минаретом. Я буду ждать тебя. — В саду, когда луна будет над минаретом? Я приду, обязательно. — пообещала ему я Все утро мы провели вместе, болтая о всякой всячине. Как забавно, Нигяр предложила мне отправляться к Валиде, до которой я так и не добралась! — Сюмбюль, мне уже пора идти, Валиде меня ждет. Мужчина уставился на меня, уплетая за обе щеки сливы. — Ты што с ума шошла? Еш быштро, я никуда тебя не отпушу! С этими словами он сунул мне в рот сливу. — Сюмбюль-ага, но мне пора к Валиде. — засмеялась я — Еш! Тебя в этом лазарете нишем не кормили! Он пододвинул ко мне блюдо, доверху наполненное разнообразными фруктами и продолжил кормить меня сливами. Каких только фруктов тут не было! Персики, гранаты, виноград, сливы, хурма! Глаза разбегаются! — С ума сойти! Где ты столько фруктов набрал? — Шекер-ога шобирал. Кхм! В дворцовом саду их еще больше! — Чтож, это здорово! Тогда я еще и для Валиде прихвачу. — Постой, Атес, ну куда ты так торопишься? Я так не хочу чтобы ты уходила. Может я пойду с тобой? А ведь неплохая идея, мне и самой не хотелось никуда идти одной. — Почему бы и нет? Идем! И мы вдвоем направились к Валиде. Всю дорогу я оглядывалась по сторонам, будто в первый раз проходила по нашему дворцу. Он так и сиял, и светился исцелением от эпидемии, что каждая его плиточка и каждый факел, словно возносили небесам похвалу! — Ох, упаси Аллах если встречу этого шайтана Гюля-агу! Житья от него нет! — жаловался Сюмбюль, — Раньше постоянно только одно и говорил: «Ты ничем не занимаешься, вечно у тебя личные дела! Весь гарем на мне, а ты бездельничаешь!» Оой, сейчас опять начнёт говорить, что я его в покои не впускаю. — Ну, не впускаешь, так не впускаешь. Пусть идет к Нигяр-калфе, она же ему так нравится! — хихикнула я Сюмбюль усмехнулся. — Я вижу, как он за ней ухаживает, но ничего не выйдет. Она часто с Ибрагимом-пашой о чём-то секретничает. Что-то тут другое, Атес, я уверен! А что, если она в великого пашу влюбилась? Я сдвинула брови. То, что Нигяр видится с Ибрагимом-пашой, я узнала впервые. Даже от нее я этого не слышала. — Откуда ты знаешь об этом? Кто-нибудь еще знает? — Я видел их пару раз. Сомневаюсь, может кто-то и узнал. — Странно. Она мне ничего не говорила. — удивилась я Сюмбюль отвел глаза. Ему ситуация показалась такой же странной, как и мне. К тому же, Ибрагим-паша женится на Хатидже-султан. Нигяр что, плетет какие-то интрижки? — А что касается «личных дел», так что за личные дела-то у тебя? Мужчина огляделся по сторонам и прошептал мне на ухо: — В охотничьем домике повелителя живет принцесса Изабелла Кастильская. Она испанка, на нее напали и падишах приказал мне ее выкупить. Теперь я полностью занимаюсь этим делом, приходится ходить туда чуть ли не каждый день. — Принцесса Изабелла? — я раскрыла глаза от удивления, — Но, зачем он ее там держит? Привез бы гостью во дворец. — Аай, кто его знает! Повелитель так распорядился. — отмахнулся Сюмбюль, — Атес, девочка моя, прошу тебя, никому об этом не рассказывай. Абсолютно никому! Это государственная тайна. Мне молчать велено, но я не хотел тебя обманывать. Я совсем ничего не понимала. Зачем повелителю понадобилось выкупить и притащить принцессу в охотничий домик, выдавая теперь это за государственную тайну. Если бы она интересовала его как женщина, то он бы отправил ее в гарем. Да потом, об этом абсолютно никто не должен знать. Что бы это значило.. — Я не выдам тебя, Сюмбюль. Можешь не сомневаться. — ответила я ему — Спасибо тебе. Я знал, на кого положиться! — улыбнулся Сюмбюль — Ну, вот и покои Валиде. Ты зайдешь со мной или..? — Нет, что ты. Я пойду, посмотрю, что там в моих покоях. Вдруг обьявился этот плешивый Гюль-ага, надо его вышвырнуть! А ты ступай, красавица моя. Я улыбнулась Сюмбюлю. Он прикоснулся ладонью к моей щеке. — Атес, вечером. Когда луна будет над минаретом. — шепнул он мне Я кивнула головой и двери покоев Валиде-султан передо мной распахнулись. Войдя внутрь, я поклонилась госпоже. Она оставалась той же, что была полгода назад: величественной, благородной, справедливой и красивой. — Валиде, — поприветствовала я женщину — Атес! Поверить не могу, что это ты! Я очень переживала, что ты умрешь от этого недуга также, как наши несчастные Дайе и Афифе. Земля им пухом, иншаллах. — Иншаллах. — Я очень рада тебя видеть. К слову, у меня к тебе много новостей. Выслушай меня. — начала Валиде, — В то время, пока ты болела, мне служила Садыка-хатун, и я решила, что моей служанкой отныне будет она. Мне жаль, что нам с тобой придется расстаться, но я дам тебе звание немного выше. Ты, Атес-хатун, теперь будешь младшей калфой султанского гарема, после Нигяр-калфы. Она тебя всему обучит, покажет и расскажет все о твоих обязанностях. — Валиде, — удивилась я — Я невероятно рада этой должности. Буду всегда искренне благодарна за это, я всегда сделаю для вас все что вам угодно! Спасибо, госпожа. Тут двери еще раз распахнулись и в покои вошел падишах. — Повелитель, — поклонилась я — Валиде, вы заняты? — спросил он — Нет, Сулейман, я всего лишь разговаривала с моей бывшей служанкой Атес-хатун. Сегодня она получила должность младшей калфы гарема. — Правда? — удивился султан и повернулся в мою сторону, — Так, это та самая девушка, что спалила залу гарема в первый день приезда? Чтож, Атес-хатун, это важная должность. Не подведи нас. — Повелитель, клянусь вам, я справлюсь с этой должностью, как никто другой. — ответила я Падишах улыбнулся. — Иншаллах. Валиде, я зайду чуть позже. — сказал Сулейман и вышел из покоев Госпожа снова переключилась на разговор со мной. — Я рада, что тебе понравилась моя новость. К слову, тебе была выделена отдельная комнатка на этаже. Нигяр тебе ее покажет. — Я все поняла, Валиде. Еще раз вас благодарю. — Незачто, Атес, ступай. И, еще раз поклонившись госпоже, я покинула ее покои. После разговора с Валиде я испытала невероятные чувства, похожие на настоящую эйфорию. Так радовалась своей новой должности и новому месту жительства во дворце! Наконец-то появилась возможность жить хорошо и удобно! Не бегать возле госпожи, исполняя все ее желания, не приходить поутру в покои, стараясь ее не разбудить. — Ну, я теперь младшая калфа гарема султана Сулеймана! Думаю, стоит обрадовать Фатьму-хатун и остальных. С победной улыбкой на лице я направилась в залу гарема. Печально, но там было уже не так оживленно как раньше. Следовательно, девушек сейчас будут набирать полным ходом! Я величественной походкой ступила по тому-самому узорчатому ковру, и наконец увидела гарем. Увидела место, ставшее мне домом, где я не была целые полгода. — «А вот и Фатьма-хатун. Что-то нет в ее глазах прежнего огонька. Что же ее печалит? Наверное, красные прыщи на ладонях, или неудача, что ее госпожа не преуспела в величии перед Хюррем-султан, из-за того, что строила козни.» Фатьма и Гюльшах злобно поглядели на меня. Все девушки были в сборе, даже Нилюфер была здесь. Взглянув на нее, мне стало немного грустно. Я не хотела ее недооценивать. Знала, что нужно действовать, но не знала как. Я прошла еще пару шагов. Фатьма подошла и перегородила мне дорогу. — Атес-хатун, — сказала она, — Значит ты все-таки излечилась. Печально, а я так надеялась на твою смерть. — Что ты себе позволяешь, Фатьма-хатун? — спросила я спокойным голосом, — Немедленно уйди с моего пути. — Ты кем это себя возомнила? Или стала такой же как Хюррем? — снова выступила девушка Я с улыбкой выгнула бровь и оглядела весь гарем. — Теперь перед тобой не простая служанка. Это в прошлом. — ответила я Фатьме, — Только что Валиде-султан дала мне новую должность. Теперь я — калфа султанского гарема! Фатьма-хатун сдвинула брови. Я гордо вскинула голову, глядя на нее. Гюльшах выпучила глаза и отвела их вниз. Весь гарем безмолвно наблюдал за нами. — Ты не ровня мне. — господствовала я, — Теперь ты станешь молчать о Хюррем-султан, иначе я могу сообщить об этом повелителю. Ты будешь меня слушаться. Немедленно уйди с моего пути. Фатьма-хатун раскрыла рот. Ее глаза пылали злобой. Казалось, она вот-вот накинется на меня, но все же отстранилась. Все девушки удивленно взглянули на испугавшуюся Фатьму и синхронно встали передо мной. Я никогда не думала, что смогу подчинить себе гарем, но оказалось, что стоило один раз поставить на место Фатьму-хатун, как они склонили головы. — Так вот, если хоть от кого-нибудь я увижу или услышу неуважительное отношение к госпоже, будь та Хюррем-султан, или Махидевран-султан, я буду вынуждена сообщить об этом повелителю. Разбираться с поведением каждой из вас буду не я, не Нигяр-калфа, не Сюмбюль-ага, а султан Сулейман. Все поняли? — Все. — ответили мне девушки — Прекрасно. — закончила я и вышла из залы Выйдя во дворик, я заметила Сюмбюля, который стоял возле фонтана. Он жестом подозвал меня. — Атес, — удивленно начал Сюмбюль, — Ты там весь гарем поработила! Что случилось? — Сюмбюль, ты даже представить себе не сможешь, что случилось! — улыбалась я, — Валиде-султан только что назначила меня младшей калфой гарема, после Нигяр. — Атес.. О, Машаллах! Какая прекрасная новость! Ах, ты умница! Так, стало быть, тебе нужно прикупить пару новых платьев. Раньше ты была простой служанкой, а теперь — калфа. — Ну, чего мы ждем, пошли скорее на рынок! — засуетилась я — Ладно, ладно, только не торопись! Торговцы никуда не убегут. Казалось бы, надо было навестить и Хюррем, поинтересоваться, как ее дела, как она после эпидемии. Нужно было к ней зайти. Наверное, она тоже думала как я, что со мной. Но я решила, что увижусь с ней, возвратившись с рынка. По пути туда, Сюмбюль рассказывал мне все, что происходило в мое отсутствие. Он с гордостью рассказывал, что стал практически правой рукой Валиде-султан; рассказывал, что госпожа часто спрашивала у него о моем самочувствии и он даже один раз проболтался, что отправил мне письмо. Я тоже ему рассказывала много о чем. В частности о том, что происходило сегодня. О том, что Валиде выделила мне комнату; о том, что я видела повелителя и он назвал меня «той самой девушкой, что спалила весь гарем в первый день приезда» и велел не подводить, ведь это важная должность. Новостей было очень много и я постаралась ничего не забыть. — Валиде-султан.. Думаешь она могла догадаться о нас с тобой? — спросил он — Даже не знаю, но она ничего не сказала. — Госпожа сама не узнает. — утверждал он, — Ей точно кто-то может разболтать, и это точно Гюль-ага, ничего от него не уйдет, лишь бы меня подставить! Он наверняка наплетет, шайтан! Ну, увижу я его, зашибу! — Да, ничего, теперь это уже неважно. Главное — что Валиде на это скажет. Ну, я надеюсь все обойдется хорошо. — Иншаллах. — кивнул Сюмбюль, — Но этого шайтана я все равно зашибу! Между Валиде и Хюррем-султан сейчас жуткая вражда, конечно же, он этого не упустит! — А что случилось? — Аа, кто его знает! Что-то между ними произошло, теперь хотят друг от друга избавиться! О, Аллах, убереги нас. Так мы за разговорами и добрались до рынка. Там все было также как и всегда: шум, громкие голоса, звон монет, куча лавок со всевозможным товаром и толпы людей. Казалось, весь Стамбул ежедневно выходит на рынок. Там же были Гюль-ага с Нилюфер. Они прятались за небольшим домиком и наблюдали за нами. — А я тебе, что говорил! Вон они, глянь только! — шепнул Гюль-ага Нилюфер прищурилась. — Вижу. И вправду, на рынке и вдвоем! — Ага! Госпожа приказала любыми путями разузнать все о женщине из охотничьего домика. Атес-хатун точно все знает! — ухмыльнулся Гюль-ага Его союзница продолжала разглядывать пару. — На вид из нее и словечка не вытянешь! Гюль-ага, думаю твоя задумка плохо закончится. Мне бы не хотелось иметь с этой девушкой проблем. — Ты что не пойдешь на все для госпожи? Ты должна узнать у Сюмбюля обо всем, Нилюфер. Или, может быть, я стану это делать? Девушка хихикнула. — По-твоему, как я должна это сделать? — спросила она — Ну, как как? Ты симпатичная девушка. Этого будет достаточно, не сомневайся! — сказал Гюль-ага, — Я помогу тебе, Атес об этом не узнает. Это на мне, хоть будет и очень сложно. Не переживай, твоя задача намного легче. — Если госпожа приказала, то конечно придется исполнять любым способом! Таким образом, Гюль-ага и Нилюфер еще пару минут понаблюдали за парой и ушли обратно во дворец. Я начала разглядывать лавки, в надежде увидеть торговцев тканями. Тут, я как всегда заметила лавку с амулетами и всякими побрякушками и пару минут простояла возле нее, затем пошла искать Сюмбюля. Он стоял возле лавки пузатого купца и покупал у него кувшин оливкового масла. — Этот кувшин пару дней назад стоил пятнадцать акче! — говорил он — Ох.. Полно тебе! Бери уже по пятнадцать акче и ступай себе, эфенди! — ответил ему тучный купец с бородой Я подошла к Сюмбюлю, когда он уже купил кувшин. — Хитрец! Два дня назад по пятнадцать акче, а сегодня уже по двадцать! — говорил он про купца, — Шекер-ага говорил купить оливковое масло, а за такую цену и вагон оливкового масла купить можно! И так, вон, пузо отрастил больше бочки! Я засмеялась. — Купец выглядит очень почетно, раз просит такую цену. Наводит на мысль, что тех покупателей, которые отказываются от товара, он съедает. Сюмбюль тоже засмеялся. — Ну, ладно! Мы же искали ткани. Тут, я вспомнила, что на самом деле искала их. Я прошлась глазами по торговому ряду и заметила неподалёку пышную лавку цветочника. Лавку того самого цветочника, у которого я покупала свой гиацинт. А рядом с ней лавку с тканями, платьями и кафтанами. В самый раз! Я без разговоров направилась к цветочнику и потащила за собой ничего не понимающего Сюмбюля. Подойдя ближе, я широко улыбнулась. — Эфенди, это вы! — поприветствовала я торговца — Добрый день, а ведь что-то знакомое! Напомни, кто ты? — Атес, кто этот человек? — спросил у меня Сюмбюль — О, это чудесный человек! Это тот самый торговец, у которого я купила свой любимый цветочек несколько лет назад. — Так это вы?! — воскликнул цветочник, — Рад тебя видеть, дитя мое, и вас рад видеть, эфенди. Мое имя Сихильбаз Джомерт эфенди. Но вы можете звать меня просто Сихиль. Торговец протянул мне руку, рысплывшись в улыбке, его пожилые глаза сморщились по бокам. Такое тепло и светлая энергия исходили от этого человека, словно он наполнял мир добром одной своей улыбкой. — Атес-хатун. — пожала я руку мужчине, — Прошу прощения, при нашей первой встрече я была в мужском обличии. Мне не разрешали идти на рынок, и я пошла другим способом. Торговец засмеялся и протянул руку моему спутнику. — Сюмбюль-ага. Рад знакомству. — протянул он ему в ответ и мягко улыбнулся Торговец пригляделся к Сюмбюлю, как будто бы изучал его. Выдержав паузу, он сказал: — Очень рад видеть вас, эфенди. Вы определенно великодушный человек, мне приятно ваше общество. — Вы мне льстите, Сихиль-ага! — Ну, что вы, Сюмбюль-ага! Я незнаком с лестью и всегда говорю только истинную правду о каждом человеке. — ответил цветочник и взглянул на меня, — Вижу, дитя мое, что имя дал тебе человек с хорошим вкусом. Он явно видел насквозь твой полыхающий как пламя темперамент. Не теряй этого человека, он судьбой тебе предназначен! Я перевела взгляд на Сюмбюля. Он аккуратно взял меня под локоть. — Атес, мы искали ткани. — напомнил он мне — Точно! — кивнула головой я, — Ладно, Сихиль-ага. Мы, вообще, за тканями собирались. Всего вам хорошего, до свидания! — Всего вам хорошего, эфенди. — Хорошо, ступайте. До свидания, Атес-хатун! До свидания, Сюмбюль-ага! И, закончив разговоры с цветочником, мы подошли к лавке с тканями. — Очень приятно видеть такого хорошего человека. — сказал мне Сюмбюль — Он очень добрый и щедрый торговец. Цветок хотел отдать задаром. Здорово, если вы подружитесь! — улыбнулась я — Выбирай, красавица! Платья на любую девушку, даже госпожу! Такой красоты вы еще не видели! Какое вы хотите? — принялся нахваливать свой товар купец — Атес, ты как хочешь, но я куплю тебе вон то, темно-синее. Оно тебе так подойдет, о, Маршаллах! — указал Сюмбюль на одно из платьев Я взглянула на него. Оно было довольно необычное. Длинные, как и подобает, разрезанные пополам рукава, приглушенного золотистого цвета. Само оно было глубокого темно-синего цвета. Не слишком роскошно, и не слишком бесцветно. — У тебя определенно хороший вкус, Сюмбюль. Оно великолепно. — пригляделась я — Аа, такого тонкого вкуса ты не найдешь ни у кого! Уж мне-то можешь поверить. Ведь это я наряжаю наложниц и отправляю к повелителю. Практически весь их образ происходит из моих рук. — усмехнулся он, — Эфенди! Вот это, синее, пожалуйста, и еще вот это, сиреневое. — Двадцать пять акче. Ничего не сказав, Сюмбюль положил в ладонь купцу нужное количество золотых монеток. — Благословит вас Аллах, эфенди! Приходите чаще! — сиял от радости купец Когда мы отошли от лавки тканей, Сюмбюль протянул мне два красивых платья. — Держи, моя красавица! Тебе обязательно будет к лицу, можешь не сомневаться! — Доверюсь твоему вкусу. — улыбнулась я, — Ладно. Думаю нам уже пора назад, во дворец. — Конечно! Идем скорее, иначе нас потеряют! Тогда мы пустились в путь до дворца. Я с двумя платьями, Сюмбюль с кувшином масла. Еле-еле выбрались с торговых рядов, прошли дворцовый сад, где каждый из нас потом разошелся по своим делам: Сюмбюль отправился к Валиде, а я, пошла в свои покои. Они оказались недалеко от покоев Сюмбюля, прямо рукой подать. Оставив там все вещи, я просидела остальное время в гареме на своем любимом диванчике с сорванным с дерева персиком. Много мыслей и эмоций смешалось в моей голове. От любви и гордости до самой обыкновенной радости. Столько всего произошло в первый день моего возвращения, как будто бы жизнь снова бьет ключом как и раньше. Вскоре от моего персика осталась одна косточка. Я неторопливо положила косточку в небольшое блюдечко на столе. — Скучаешь? — прервал кто-то мои раздумья, — Я не помешал? Я не думая подняла голову. Оказалось, что это был Гюль-ага. Он подошел ко мне с добродушной улыбкой. — Нет, Гюль-ага, ты не помешал. — ответила я, — Что-то случилось? — О, нет. Я просто хотел поздравить тебя с тем, что ты победила этот ужасный недуг, Атес-хатун! Хюррем-султан очень волновалась за тебя. С самого утра, как только ты вышла из лазарета, тебя никто не видел. Где ты была? — Я была у Валиде, затем пошла на рынок. — сказала я, — Ты уже знаешь, что меня сделали младшей калфой? — Да, весь гарем только об этом и говорит! — засмеялся Гюль-ага, — Хорошо, что ты теперь примешь участие с нашей работе. От Сюмбюля в последнее время совсем никакого толку. Все время бездельничает или убегает по каким-то своим «личным делам» — Что? Каким личным делам? — спросила я — Поговаривают, что он ходит к какой-то девушке в охотничий домик. Эта девушка, кажется, принадлежит повелителю. — говорил мужчина, — Может быть Сюмбюль завел себе подружку? — Гюль-ага, — вскинулась я, — Что ты болтаешь? Сюмбюль-ага не мог завести себе подружку, да еще и заселить ее в охотничий домик. — Ну, тогда кто же это может быть? Ты не знаешь? — спросил он Я уже размышляла, что ему ответить, как вдруг смекнула важную деталь. Сюмбюль просил никому не говорить об этой девушке. Конечно, если это нужно Хюррем, то я была бы рада помочь. Но здесь ничего не поделаешь, если Сюмбюль сказал молчать. — Не знаю, меня полгода не было в гареме. Как я могу быть в курсе каких-то секретов? После этой фразы, Гюль-ага отвел обреченный взгляд в сторону. Я беспомощно пыталась найти на столе что-нибудь поесть, но ничего, кроме персиковой косточки, не было. — Странно, это все. Охотничий домик, личные дела, девушка. Может быть потом все прояснится. — закончила я и медленно зевнула, — Пойду что-нибудь съем. — Атес-хатун, постой! — окликнул меня Гюль-ага, — Хюррем-султан очень переживала за тебя. Говорила, что когда выйдешь из лазарета, она желает тебя видеть. Идем к Хюррем-султан? Я хотела возмутиться, но не сделала этого. Решила не показывать свое презрение к нему. — Спасибо, я и сама доберусь, Гюль-ага. За три года прекрасно запомнила путь до покоев госпожи. — сказала я, и отправилась на этаж выше Гюль-ага не пошел со мной, что очень хорошо сыграло мне на руку. Сделав вид, что иду к Хюррем-султан, я, конечно же, отправилась на кухню. Не привлекая лишнего внимания, я бесшумно добиралась до кухни. Идти со второго этажа на кухню было нелегким делом, так как фаворитки и госпожи туда обычно не спускаются, тем более околоточными путями. Но, найдя какой-то выход, я все-таки оказалась в коридоре, ведущем на кухню. За дверью были слышны несколько голосов: пара мужских и женский. Я глянула в щелку и увидела. Сюмбюля и Нилюфер. — Сюмбюль-ага, вас редко когда увидишь! Где вы пропадаете? — спрашивала девушка — Да, это я по разным своим делам! — А что ж за дела такие? — Государственные. — ответил он — Вас посвятили в государственные дела? Я рада. — Я всего лишь выполняю свою работу, хи-хи-хи.. А ты чего, соскучилась? Девушка притворно смутилась. — А как же! Без вас гарем совсем не тот! — говорила она, — Вечером могу зайти, массаж сделаю! Если что-то хотите, все к вашим услугам! — Нилюфер-хатун! Я распахнула дверь и вошла на кухню, поставив их в неловкое положение. — Хюррем-султан зовет тебя. — Я позже пойду, Атес-калфа. — Это срочно. — настаивала я, — У госпожи есть для тебя важные новости, мне так сказали. Глаза Нилюфер засияли, она вся засветилась. Оставив меня и Сюмбюля на кухне, она ушла к Хюррем-султан. Я неоднозначно глянула ей вслед. — Шекер-ага, пожалуйста, в гарем нужен виноград и чай. — Атес, а ты где была? Что-то я тебя не видел. — подошел ко мне Сюмбюль — Пока ты болтал со своей Нилюфер, я внизу была. — говорила я, — Держи, в гарем отнеси. Хоть делом займёшься. Я бесцеремонно впихнула мужчине поднос и удалилась. Так, за службой и разговорами прошел остаток дня, светлый вечер, и под самую ночь в небо поднялась луна, величественно занявшая верхушку минарета. Она освещала весь дворцовый сад, хоть очень светло и не было. На балконе со своих покоев выглядывала Хатидже, наблюдая за мелодией скрипки Ибрагима. На другом балконе темный вечер вкушали Сулейман и Хюррем, глядя на соблазнительную луну. Недалеко от входа во дворец, в саду у колонны стоял Сюмбюль-ага. В его руках была горсточка орешков, глазами он все время искал кого-то. — «Атес, только появись. Только приди.» — думал он Небо становилось темнее, его затягивали слоистые облака. Поднимался вечерний южный ветер, играя листьями фруктовых деревьев. Деревянные двери дворца тихонько отворились. В лунном свете показалась фигура, которая опасливо оглядывалась по сторонам. — Атес! О, Машаллах! — улыбнулся Сюмбюль и подошел ближе — Сюмбюль! — шепнула ему я, — Я снова здесь, снова с тобой. Вкус моего спутника не ошибся ни на секунду. Платье сидело идеально вплоть до пуговиц. Темно-синий цвет не привлекал лишнего внимания, а приглушенные золотистые рукава придали ему контраста. — Оой, какая же ты красивая! Платье как ночное небо, прекрасно тебе подходит! Как же долго тебя не было, моя красавица! — Мы не виделись всего несколько часов, а я так соскучилась по тебе. Мы растворились в объятьях друг друга. С ним всегда становилось хорошо, можно было выдохнуть и забыть обо всем. Новая должность, беседы с Гюль-агой, позже с Нилюфер — все вылетело из головы. Не хотелось ни о чем думать, правда одна мысль меня не покидала. — Сюмбюль, здесь точно никого нет? Вдруг нас кто-нибудь увидит? — спрашивала я Мужчина развернул меня ко дворцу и принялся указывать пальцем на разные балконы. — Несколько секунд назад здесь была Хатидже-султан, здесь — Ибрагим-паша. Вон там была Хюррем-султан с повелителем! Они все уже разошлись, наверное, слишком поздно. — На дворцовых часах показано двенадцать. Мне кажется, будто это даже рано. — сказала я, протянув ему свою руку — Идем, там есть беседка с персиковыми деревьями. Ты наверняка хочешь кушать! Я не могла сказать, что очень хотела есть, но отказываться, конечно же, не стала. Сюмбюль всегда сможет что-нибудь съесть найти, поэтому мы направились в полумрачный уголок дворцового сада по дорожке, залитой лунным светом. Ночь опустилась на своды дворца и окутала его башни, стены и крыши звездной пеленой. Страшно не было, дворец и сад казались такими же безопасными, но вдруг канувшими в тьму глубокой ночи. Мы сидели в небольшой беседке, укутанной персиковыми деревьями, сквозь которые просвечивал атрибут ночной красоты и романтики — луна. Мы вдвоем смотрели на нее и безмолвно упивались ее красотой, напоенной нежностью весны, и дыханием благословенной ночи. Я положила голову Сюмбюлю на плечо, он чуть приобнял меня за талию, позволяя просто побыть в тишине. — Сюмбюль, о чем ты думаешь? — спросила его я Мужчина мечтательно вздохнул. — Я смотрю на луну и думаю о тебе. Ты также прекрасна, как она. Также отважна, как Марс. Также необходима, как солнце. — Сюмбюль, только благодаря тебе я еще освещаю и согреваю. Ты для меня все на свете, я померкну без тебя. — говорила я, — Раньше я много просила от судьбы, теперь она подарила мне тебя, и я больше ничего не прошу, мне ничего не нужно. А ты? Скажи, чего ты хочешь? Сюмбюль склонился ко мне и прошептал: — Я хочу только одного – чтобы ты всегда улыбалась. Он отвел глаза от луны, которая так соблазнительно в них отражалась, и взглянул на меня. — До нынешнего времени я вел одинокую жизнь, рядом не было никого. Ты появилась и все изменила. До сих пор не могу поверить, что есть кто-то, кто думает, скучает, переживает. Нет ничего прекраснее, чем каждый момент проведенный с тобой. Я люблю тебя, Атес. Ах, как приятно было это слышать. С уст сорвались ответные несколько слов. — Я тоже люблю тебя, Сюмбюль. Наши губы пламенно соприкоснулись. Каждый его поцелуй был словно заклинание, лишающее разума. Хмельные запахи во мраке ночи, благоухание ночных цветов насыщали сердце желанием. Но, в этом не было никакой пошлости, только чувства. Мы знали, что никто не должен нас увидеть, никто не должен ни о чем знать, но вечно изменяли своим сознанным убеждениям. В этом дворце нельзя было даже думать о том, что можно полюбить кого-то, однако нас все время что-то притягивало друг к другу. Даже встретиться взглядами где-нибудь во дворце для нас было искоркой, которая вскоре разгоралась в неистовое пламя. Ни огонь, ни уголь не горят так жарко, как тайная любовь, о которой никто не знает. Я Сюмбюль. Управляющий султанского гарема, верный слуга Валиде-султан. Я Сюмбюль. У меня было детство. Счастливое и далекое детство, до тех пор, пока меня не забрали. Дом, в котором родился, свою Родину, маму, отца, братьев, сестер — все забыл. Но я помню, они украли у меня детство, моё мужество. Мне было так больно, но я поклялся, что больше не буду страдать. Я поклялся себе, что я выживу. Моё сердце закрылось и никто не мог туда попасть. Я Сюмбюль. Спустя долгие годы, я вновь открыл своё сердце. Впервые открыл своё сердце и положил его в руки другого человека. Моя любовь. Кто ты, Атес? Моя душа? Рай? Я с трепетом открылся тебе. Если бы не ты, я бы не узнал, что такое любовь. Я люблю тебя, Атес. Я Рубина. Называю себя русской рабыней, хотя моя Родина и по сей день остается загадкой. Мое детство прошло под веселые песни у костра вечером, разноцветие пышных юбок и насыщенного оттенка рубашек. Когда-то мне пришлось покинуть табор. Я кочевала по свету, но однажды меня взяли в плен османы и увезли в Стамбул, где Рубина исчезла и появилась Атес. Я Рубина. Теперь же я известна всем под другим именем. Оно означает огонь, неукротимое пламя, пожар. На чужбине я нашла счастье, любовь, все нашла. Это все я нашла в тебе. Моя с тобой первая встреча была подобна любви с первого взгляда. Да, главный евнух, управляющий султанского гарема, слуга Валиде-султан. Но, ты для меня — все на свете. Я так люблю тебя, Сюмбюль. Становилось темнее. Казалось, весь Стамбул погрузился в тишину, которую прерывало лишь щебетание маленьких вечерних птичек, живущих во дворцовом саду. Наверное, мы их разбудили. Сюмбюль с упоением слушал приглушенное пение. — Слышишь? — прошептал он мне, — Как красиво поют птицы. — Они всегда что-то щебечут во дворцовом саду. Никогда не обращала внимания. — ответила я — Не обращала? — удивился он, — Я часто появляюсь здесь, особенно когда поют соловьи. Эти птицы – любимцы всего дворца. Я не удивлялась тому, что говорил Сюмбюль. Он оказался творческим человеком, всегда любил музыку, танцы и пение птиц. Это были словно составляющие его души. Странно, почему Нигяр не сказала об этом когда-то раньше.. Луна медленно закатилась за башни дворца, словно тоже уснула. Последние лучи ускользнули от нашего взгляда. — Смотри, луна закатилась за дворец и ее больше не видно. — указала я пальцем — Точно, сколько же сейчас время? — спросил он, — Атес, пора и нам возвращаться. Я махнула головой. — Совсем спать не хочется. Не хочется тебя отпускать. Сюмбюль, останься сегодня со мной.. Он закатил глаза, слегка улыбнувшись. — Ну, как тебе отказать? Ах ты, искусительница! — ответил он нежным шепотом Звезды играли в небе, словно бы искали затерявшуюся за башнями дворца луну. Они сияли и горели, попарно отражаясь в глазах мужчины, светили через листья деревьев, затем через окно моих покоев. С каждым мгновением они становились все ярче и ярче. Жаль, что возвращаясь, мы не взглянули на часы. Весь дворец окутала тишина и сон. Все словно замерло, когда теплый вечер сменился на волшебную ночь. Она была такой сладкой. Такой же, как наша любовь. Можно полюбить душу, не зная тела, а потом сойти с ума, прикасаясь к телу любимой души.