Место, которого нет

      Обито ворочался в кровати, пот горячей моросью покрывал его лицо, сползая с напряженного лба по щекам, падал с резкого обрыва скулы прямиком на шею, и продолжал стекать под влажную одежду, которая уже неприятно липла к телу, от чего руки постоянно пытались её снять.       Зецу старался сбавить жар, прикладывая к разгоряченному телу пропитанные холодной водой и уксусом лоскутки ткани, но это не помогало. Он был в недоумении от резко появившейся у Обито лихорадки, ведь ещё вчера он встречался с одним из членов своего клана, чтобы договорится и помочь ему с данным деревней заданием. Тогда он чувствовал себя хорошо и не было никаких признаков постигшей его в этот момент болезни. Плотно сжатые губы и неотрывный взгляд на искажённое болезненной гримасой лицо выражали беспокойство Зецу.       В комнате было душно и жарко, темноту разрывала лишь трепещущая слабым огоньком свеча, которая бросала грубые и густые тени на скорчившееся лицо человека, постоянно бормотавшего бессвязные речи своими искусанными сухими губами. — Не надо, остановись, не надо, — звучал хриплый срывающийся голос вперемешку со стонами и скрипом кровати.       «Наверное, опять свою Рин вспоминает», — устало вздохнув, Зецу сменил компресс.       Ещё долгое время Обито ворочался во сне, постоянно вскидывая вверх руки и упрашивая кого-то остановится, лишь глубокой ночью его тело было настолько обессиленно горячкой, что у него не хватало сил на какие-либо движения и он, забывшись в беспамятстве, уснул. Но даже так болезнь отзывалась о своём присутствии доносившимися из груди тяжёлыми стонами.       Зецу встал и вышел из подземелья на улицу. Будь он человеком, ночной холод непременно освежил бы его и придал больше сил. Его не покидали мысли о из ниоткуда взявшейся лихорадки и как её побороть. Отойдя от убежища, скрытого под большим массивом скалы, Зецу увидел растущий у большой каменной глыбы изящный и тонкий цветок белой лилии, который сиял так же ярко в темной мгле, как луна в ночном небе. На лице застыло недоумение, он поддался любопытству и подошёл к нему ближе.       «До чего же поразительна природа, вырос в тени скалы, пускай только один бутон», — по наитию Зецу срывает одинокий трепещущий на ветру цветок. Будучи существом не наделенным жизнью в той мере, которую представляет себе обычный человек, Зецу питал слабость ко всему, что содержит её. Осматривая белоснежную лилию, с широкими бархатными белыми лепестками, которые по своей форме напоминали царственную корону, он с удивлением ощущал в ней живительной силы больше, чём во встречающихся ему окутанных тенью душах.       Вернувшись в убежище, он отыскал тонкую стеклянную ёмкость, в которую налил воды и поместил туда сочный стебель цветка. Зецу поставил его на тумбочке у кровати. Золотые глаза осмотрели тяжело вздымающеюся грудь парня, потом вернулись к тумбе, на которой лежала баночка с мазью из полыни, взяв её в руки, Зецу принялся растирать вязкий крем по шее Обито, немного покрывая ключицы, стараясь не попадать на правую часть тела, так он надеялся сбить жар. Закончив с этим делом, Зецу принялся наблюдать за ворочавшимся телом, которое всё никак не желало успокаиваться и приходить в норму. Оглянувшись, он понял, что воду в тазу стоит поменять на свежую, и поднявшись, вышел на улицу, чтобы набрать холодной воды в роднике.       Обито остался в одиночестве и, подрагивая веками, стонал сквозь зубы, пытаясь покинуть окутавший его морок душного и мучительно сна. Тело, охваченное жаром, горело, с трудом давалось даже дышать. Но ещё страшнее был тот сон, который из раза в раз содрогал сердце Обито, заполняя всё его тело страхом и ужасом.       Крепко зажмуренные глаза резко распахнулись, и так же внезапно Обито подорвался со скрипящей кровати. Тяжело дыша, он принялся вдыхать резкий окутавший его запах полыни. Свежий и терпкий, будто бы вобравший в себя все чудеса полей, лесов, гор. Он успокаивал парня, вдохнув его можно было представить себе мир, в котором никогда не существовало боли, зла, войны, горя и людей. Словно этот запах был первым наполнивший ещё безлюдную землю своим умиротворением и глубиной. Этот запах являл Обито неясный и далекий образ, будто не из здешнего земного мира, а из того, где тишина и покой. Обито отчаянно захотел туда, успокоить и утихомирить ту боль, пленяющую не только его тело, но и душу.       Мутный взгляд черных глаз зацепился за белый цветок лилии, высоко державший свой единственный белоснежный бутон. Белый цвет, насытился лунным светом, под которым он так долго рос всё это время, и казалось затуши Обито свечу, цветок будет освещать комнату во сто крат её сильнее. Утомлённое сознание, наконец сбежавшее от цепкого кошмара, нашло свой покой в таких простых вещах, цепляясь за них как за единственно существующих в эту минуту.       В этот миг, словно предчувствуя их скорую, пускай и мимолётную встречу, зарождался ещё далекий эфемерный образ. Он вбирает всю царившую в комнате темноту, насыщается запахом полыни, похищает белизну и красоту цветка, чтобы потом Обито всё это нашел в одном человеке.       Ночной жар спал к рассвету, и проснувшись, Обито не ощутил признаков прошедших мучений. Тело было свежо и полно сил. Огладив лицо руками, он ощутил под своими пальцами шероховатую и холодную поверхность шрамов на коже, и с облегчением заметил, что температура прошла вовсе. Его неприятно удивила это ночная лихорадка, ведь даже будучи ребенком он болел крайне редко и никогда столь мучительно и тяжело. Природу этого состояния он понять так и не с умел, и уповая на что подобное больше не повторится, забыл об этом. Сегодня ночью у него важное дело, на котором не должен оплошать.       Покинув комнату, он вышел на свежий, уже согретый солнцем воздух, оно же и освещало густую заросль леса, трепещущего от лёгкого дуновения. Вокруг всё шелестело, звенело и щебетало, Обито как никогда ощущал вокруг себя потоки и лучи жизни, но он давно перестал чувствовать их в самом себе. Вылезая из подземного убежища, он будто не свою обитель покинул, а могилу.       Теплый летний чудесный день, который сегодня должен окончится ужасной ночью. Обито уже смирился с мыслью, что ему придется совершить по отношению к своему клану, с которым он был связан кровными узами. Но таков план, он имеет свою конечную цель, окупившую все муки совести и затмившую все сомнения. Предположив какой сейчас час и рассчитав количество оставшегося ему на подготовку времени, Обито принялся искать Зецу, что много времени не заняло, так как тот плавным и неспешным шагом шел ему прямо навстречу. — Выглядишь лучше, как себя чувствуешь? — Так же как и выгляжу, лучше. — он увидел сложенный на предплечье плащ Акацуки и приподняв бровь спросил, — ты был у Пейна? Что-то произошло? — Ничего серьёзного, просто давал ему информацию о том ниндзя из Скрытого Водопада, который нам нужен. На этой неделе они собираются к нему явится. — Какузу, — Обито, сощурившись вспомнил имя этого преступника, — это хорошо, нечего так долго тянуть с ним, ты предупредил Пейна о том, что вскоре к нам присоединиться Итачи? — Зецу кивнул. Они стояли друг напротив друга, что давало возможность Зецу убедиться, что Обито сейчас в лучшем состоянии, чем прежде, — настоящий гений разбавит их разношёрстную компанию, — размышлял в слух Обито, — но с ним будет тяжело, всё же он шпион Конохи. Не надо об этом никому говорить в организации, пусть думают, что он действительно один из нас. — Мне вот непонятно, зачем мы врага в собственный тыл приводим, он же всё расскажет Конохе. — Не всё, — снисходительно вздохнул Обито и сложив руки на груди, направился с Зецу в сторону входа в убежище, — так как к истинному плану он посвящен не будет. К тому же он и сам не восторге от сотрудничества с деревней, те открыто им манипулируют, используя при этом его брата, это хоть и обещает его покладистость, но уж точно не лояльность. Я же ему нужен как союзник, на тот случай, если Коноха что-то сделает с мальчишкой, и его больше ничего не будет останавливать от того, чтобы слить известную ему информацию о ней, но даже если деревня будет блести условия договора, в чём я сомневаюсь, он всё равно не будет существенно мне препятствовать в выполнении наших задач. — С него будет посредственный член организации, его наши цели не заботят, какой ему смысл выполнять наши поручения, а нам его принимать в Акацуки? — Я гарант безопасности его брата, он не будет со мной открыто конфликтовать, потому что единственный, кто может припугнуть Коноху — Я. А нам он нужен потому, что он силён и будет очень полезен, он недавно пробудил Мангекё, а ещё у него хранится глаз Шисуи, так что, как ты видишь, причины его принять у нас имеются, и он не будет уклоняться от работы, если ты за это так переживаешь. — Переживаю, но оставлю это под твою ответственность, — перешагнув порог убежища, Обито направлялся в склад с оружием, Зецу поплёлся за ним, — ты уже готовишься? Так быстро, я тебе советую ещё немного полежать, ночь была тяжелой, и эта будет нелегче, — решительность шага Обито не сбавилась, они вошли в оружейную. — Не боишься, что в деревне узнают тебя? — Нет, не боюсь, мою маскировку они не обнаружат. Я затаюсь и буду ждать там сигнала от Итачи, а после — приступим.       Закрыв голову капюшоном, а лицо привычной маской, Обито отправился в Коноху. Посещая это место он чувствовал... ничего. Он ничего не чувствует к этим, снующим в разные стороны, людям. Раньше Коноха была его домом, сейчас лишь точка на карте, и та во вражеском секторе. Последнее, что связывало его с этой деревней, сегодня будет мертво, а потому и дальнейшая судьба селения его не беспокоит. Он со спокойствием и равнодушием будет следить, как раз за разом верхушка будет наживать себе всё больше и больше врагов, как они будут ввязываться в новые кровавые конфликты, уповая на свою безгрешность и убеждая в этом других. Когда-то и Обито был среди этих других, слепо воспевая идеалы Конохи о всеобщем единстве и братстве, только вот когда он умирал, он был один и предоставлен сам себе, уже тогда светлые и наивные речи о всеобщей поддержке вызывали в нём агонию бессилия и разочарования. То, что он был верным деревне шиноби не спасло ни его, ни Рин. Деревня оставила их, равнодушно наблюдая, как за её покой и светлые идеалы умирали люди.       Сегодня верхушка селения сама вложила ему в руки лезвие, которым он перережет единственный трос надежды на спасение Конохи. Гениальный клан с одним из великих додзюцу, способных брать под контроль любого, чьими огненными техниками пользуются тысячи людей и один из основателей Конохи падёт этой ночью. Несмотря на очевидную выгоду такого существенного ослабления деревни, Обито ощущал горечь на душе и презрение к Хокаге, за столь самонадеянное решение. Но сейчас не время предаваться скорби, время действий.       Обито нечасто посещает деревню, лишь дважды в год, в день её рождения и в день её смерти. Он подолгу смотрит на маленькую гробовую плиту, которая стала вместилищем дорогой ему человеческой жизни. Рин не заслуживала такого исхода, она была слишком молода и чиста, её дальнейшая жизнь не несла бы никакой страшной потери или горя, она бы вышла замуж, родила ребенка от любимого человека, и до конца жизни хранила бы память о нём, но её убили, светлое будущее закрыли могильным камнем, а воспоминания тлели в гробу.       Солнце в этом часу уже находилось в зените и вскоре начнет скатываться по атласному голубому небу в сторону скрытого сотней домов, запада. Обито стоял у могилы до самого ухода прощальных лучей за линию горизонта. Неспешным шагом он передвигался по улочкам Конохи в редеющей толпе. Дети веселятся на площадках, играя между собой в забавные игры. Взрослые в барах или кафе коротают эти вечерние томные часы, Обито заметил, как одна красивая дама стрельнула игривым взглядом в высокого и широкоплечего мужчину у барной стойки, и тот перешептываясь со своими друзьями, резвой походкой направился к ней. Как много возможностей забыться и сбежать от поглощающей тьмы мира в мягкие и податливые тела друг друга или в дурманящей разум хмель. Вы никогда не ошибётесь, приняв этих людей за счастливых. Они наслаждаются отведённым им мирным временем, чтобы потом с мечтательной улыбкой во время несчастий вспоминать о нём и стремится вновь туда вернуться, хотя бы в своих мыслях, в их маленький, пронизанный человеческим существом рай.       В раю Обито нет места ничему человеческому.       Его радушно встретил покрытый сумерками лес, укрывая в своей тени от чужих глаз. Лес находился в близи квартала Учих, будучи ещё студентом академии он иногда играл здесь со своими сверстниками в прятки или догонялки. Дети их клана общались мало с выходцами с других семей, так как жили обособленно ото всей деревни, в которой по этой причине начали ходить разные слухи. Но несмышлёных ребят это мало волновало, Обито почувствовав печаль одиночества после потери родителей и тянулся к любому общению с людьми, не задумываясь к какому семейству они принадлежат и даже самые посредственные детские развлечения всегда будоражили его чувства. Пусть он рос не таким одаренным гением клана как Шисуи и Итачи, или его бывший сокомандник Какаши, ему хватало находиться рядом с такими людьми и, превозмогая себя, стремится их превзойти. Но ему довелось отринуть все свои ценности и мечты, ведь видимый им с детства мир был не настолько радушен и добр по отношению к нему, и Обито стал ему соответствовать. Он стал героем этого времени, беспощадного и циничного, не считающего жертв на пути к цели, ведь счастье не имеет цены, а всеобщее тем более. Он познал мир без бога и каких-либо смыслов, его мир холоден и пуст, и всё к чему он стремится, уничтожить всех кто говорит ложь о всеобщем братстве и равенстве, он подарит этому миру правду, неприкрытую и неприглядную, перед тем как погрузить его в вечную иллюзию, индивидуальный рай каждого, где каждый будет счастлив и вовек не познает больше жертв и потерь.       Не сводя взгляда с главных ворот клана, он увидел, как те предварительно дернувшись, приоткрылись. Можно начинать. Квартал был пуст и тёмен, лишь в некоторых домах было заметно лёгкое свечение из окон, которое предрекло их жильцам быть убитыми первыми. Заранее обусловившись с Итачи, они поделили территорию их набега. Обито берёт на себя всю окраинную часть, Итачи же полицию и центральную.       Так и поступили. Они действовали тихо, так что кроме тихих предсмертных стонов и вошедшего в тело оружия никаких звуков более не было. Темнота скрывала лица убитых ими людей, давая возможность представить, что это не твои родственники, с которыми прожил много лет, а лишь неизвестные и неузнаваемые тени врагов, безликие и не наделённые всем, что присуще человеку, таких убить легче и не жалко.       Обито посмотрел вверх и увидел на крыше дома силуэт теневого клона. Итачи. Тот неотрывно следил за чем-то передвигающимся в самом низу по улице, без намерения как-то ему навредить. Неужели брат вернулся? Обито осмотрелся, вокруг него не было ни одной живой души, зато дюжины тел недавно ею обладающей, свою часть он выполнил точно и безукоризненно, судя по тишине из центра квартала Итачи сделал тоже самое. Он ощущал усталость и легкое дрожание рук, которые так старательно в эту ночь отняли сотню жизней. И как бы Обито не старался быть аккуратным, багровые пятна местами проступали и на его одежде, и черная кожа перчаток была липкой и грязной от брызг крови.       Чуткий слух старшего Учихи уловил громкий и пронзительный крик, а следом быстрый топот маленьких ног его обладателя. Он понимал, какая сейчас сцена будет разыграна старшим братом, и решил за этим понаблюдать. Чем больше у него будет информации о переживаниях и чувствах Итачи, тем больше возможности им управлять и его использовать. Он запрыгнул на крышу невысокого здания и спрятался в тени торчащей трубы, его взгляду предстала поистине драматичная картина, пробуждение шарингана и то, как слабое тело, переполненное страхом и отчаянием, бросает кунаи в некогда дорогого ему человека. Тонкие плечи дрожали, мальчик содрогался в слезах, криках, вопросах, обращённых к прячущему взгляд подростку, который из последних сил стоит прямо, и его сознание и воля наполненный лишь одной мыслью и целью — уберечь младшего брата.       Шаринган в семь лет, ужас да и только, знаменующий о потере чего-то ценного и горячо любимого, это конец нежного возраста детства, когда твои мысли исполнены самых чистых и добрых побуждений, настало время взглянуть на мир иными глазами, налитыми алым, словно кровь, цветом и с черными вкраплениями в средине, и осознать, как он жесток и суров, познать всю муку одиночества и тяжесть потери. Обито знал, что смерть всех близких за одну ночь навсегда надломит в мальчишке часть его души, которую возместить будет невозможно. Силы покинули ребенка, и тот, потеряв сознание, упал на землю.       Обито проследил, как старший из братьев скрылся, пряча свое лицо под спадающими прядями волос, Итачи утешается лишь одной мыслью, что всё сделанное им будет во благо его брату, спасёт тому жизнь и даст спокойное существование деревни. Детское тело лежало на холодной земле, вскинув свои тонкие белые руки в разные стороны. Обито подошёл поближе, вскоре прибудет отряд АНБУ, чтобы всё зафиксировать и унести единственного живого с этого царства мёртвых. Он наклонился над обессиленным телом и даже сквозь его маску он почувствовал знакомый ему запах полыни, и белая кожа трогательного кукольного лица, контрастирующая с тёмным ореолом растрёпанных волос, напомнили ему о виденном им накануне неуловимом ведении, который всплывал в его помутневшем сознании в час жара. Он отпрянул, мимо него пролетел остро заточенный кунай. Он посмотрел в сторону откуда тот был брошен и увидел пылающие алым глаза вернувшегося подростка. — Только попробуй его тронуть, — коротко сказал Итачи бросая уже в ноги Обито очередной кунай, — не забывай о нашем договоре, Мадара. На миг Обито не понял, что происходит, почему он Мадара, и почему ему угрожают. Разглядывая знакомый ему образ, он забыл обо всём что его до этого тревожило. Было лишь ощущение того мира, в котором он так жаждал остаться той ночью и больше ничего. Но явившийся брат вернул его в это кровью пахнущее место. — Я помню, я не трону твоего брата, — Обито старался сделать голос как можно спокойнее, чтобы не выдать того волнения, которое он недавно ощутил. Но по лицу Итачи было видно, что он ему не верит, и заметив уже третий, летевший в его сторону кунай, и хоть они не принесут ему никакого вреда, Обито решил скрыться, он вернулся в лес и принялся дожидаться тут Итачи, который решил напомнить Данзо об условии их соглашения.       Вдалеке были слышны шаги прибывших к месту АНБУ и их суетливые разговоры, в которых они сетовали на падение столь великого клана и безумие поработившее разум их товарища, гениального ниндзя, совершившего столь беспощадное преступление. Уже в этом ночном часу по селению начали распространяться слухи о резне, каждый внесёт лепту в этот котел из чужих россказней, и к утру не будет человека ни знавшего о случившемся.       Так и закончился прекрасный летний день. Луна спряталась за облаками, и на небе не было видно ни единой звёзды. Холодный ветер трепал зеленый кроны деревьев, чьи ветки дрожали в леденящем ужасе увиденного этой ночью.