Место, которого нет

— И что ты о нём думаешь? — Зецу внимательно смотрел на Обито в ожидании ответа. Сейчас они находились в одном из убежищ страны Огня. Мужчина стоял за столом, на котором были разложены карты и свитки с разными записями. Опершись одной рукой на стол, он водил пальцем по карте, бормоча бледными губами встречные ему названия. Он слышал адресованный ему вопрос от Зецу, сидящего напротив него и подпирающего руками своё преисполненное любопытства лицо, но с ответом не спешил. Зецу же не унимался, и с елейной улыбкой продолжил, — ты так за ним охотился, неужели тебе нечего про него сказать? — Он достойная замена Итачи. — коротко бросил Обито, хоть и знал, что это не удовлетворит товарища. Сощурившись, он пытался разобрать иероглифы, но из-за царившего в комнате полумрака приходилось постоянно подносить пергамент к свече чтобы лучше разглядеть написанное. — И только? — фыркнул тот, — слишком ты немногословен о том, за которым всё это время следил.       Зецу слишком хорошо помнил о том с какой жадностью Обито собирал каждую крупицу информации о Саске, не пропуская ни одного важного, касающегося парня, факта: его успехи в академии, все трудности с экзаменом на чунина, уход к Орочимару и все дальнейшие его передвижения. Даже сейчас, потребность знать о парне всё не исчезла, и одна из главных задач Зецу является круглосуточное наблюдение за младшим Учихой. — Что ты хочешь от меня нового услышать? — поворачиваясь лицом к Зецу, раздраженно спросил мужчина, но не дожидаясь ответа резко отвернулся. Он вновь принялся осматривать карты, и уже спокойно добавил, — Я уже тебе говорил, что его глаза превзойдут Итачи. У него хорошая подготовка и поразительные навыки боя, так же он отменный стратег и тактик, это я ещё во время боя с Дейдарой заметил, — мужчина потянулся за другой картой, находившейся в углу стола, и забрав её продолжил, — он хитер, ведь утереть нос Орочимару задача не из легких. — Но Орочимару был… — хотел было возразить Зецу, но его опередили. — Да, болен, я помню. Но он знал, что Саске не даст ему то, чего он желал, у них все эти три года шёл бой не за титул сильнейшего, а за хитрейшего, и Саске в нём выиграл, доказательство тому — его жизнь. В общем, он стоил потраченных на него усилий и средств, осталось только приручить его. — В чём, мне кажется, ты преуспеваешь. — Тебе кажется, он выслушал меня потому, что я говорил о его брате. Мне же нужно чтобы он стал моим соратником, не только из-за цели отомстить за Итачи, но и помочь с планом. А на это он вряд ли согласится, — и спустя мгновение добавил, — покаместь. — И что же ты будешь делать? Ты не говорил с ним после того, как рассказал об Итачи. Вряд ли это способствует вашему сотрудничеству. — Не нужно навязываться, он потерял брата, узнал правду о Конохе. Ему сейчас не до моего плана. Пусть придет в себя, тогда и поговорим.       После этих слов воцарилось молчание, в котором особенно громко был слышен звук шерудящего пергамента и скрип старой мебели. Обито внимательным взглядом обводил контур великих стран на карте и карандашом отмечал одному ему известные там точки и линии пунктиром. — И всё же мне кажется, что ты о нём заботишься. — прозвучал голос в тишине. Обито оставил эту реплику без ответа, ещё сильнее наклонился над картой, скрывая свое лицо в тени.       По правде говоря, он и сам не знал, как поступать с Саске, согласно его изначальному плану и в целом применяемой им тактики, ковать железо, пока горячо, и сейчас тот самый момент, когда у юного Учихи на глазах рухнул весь мир, тщательно выстроенный его братом. Он потерян и напуган. Без близких, цели и мечты, Обито по себе знал каково это, так же он знал, что именно это самый выигрышный момент, чтобы явиться перед заблудшей душой и предложить ей новый путь, ведущий в мир вечных грёз. Так он действовал с Нагато, так следовало поступить и сейчас, сострадание и жалость давно покинули чертоги его души, во всяком случае, Обито на это уповал. Выдохнув, он попытался вновь сосредоточиться на карте.       « У нас осталось две цели. Джинчурики страны Молнии и Огня, — взгляд был прикован к свиткам со сведеньями о нынешнем положении дел в Кумогакуре, донесенными сетью личных шпионов. Обито нахмурился, лоб пересекла глубокая морщина, отчего и без того привычно серьезное и суровое выражение лица приобрело гнетущий вид. Новости были не лучшими. — Оттягивать больше нельзя, и следует бросить все силы на них, но кого и куда? Мне нельзя светиться перед Какаши, я не могу гарантировать, что он не узнает меня по шарингану. Значит я возьмусь за восьмихвостого, Нагато достанется девятихвостый, как символично,» — Обито фыркнул вслух, чем привлек внимание Зецу, но ненадолго, он привык, что его товарищ сам у себя на уме, и постоянно сосредоточен на собственных планах и задачах, — «Саске займётся Конохой. Только ему бы окрепнуть,» — лицо Учихи нахмурилось при воспоминаниях о многочисленных ссадинах и синяках на теле юноши, сам он от такого отвык, а потому и забыл, насколько нежным и хрупким может быть молодое тело. Он провел очень много времени в поисках лечебных трав и снадобий, и у себя в лаборатории, и в аптеках соседнего селения, в надежде, что это хоть как-то ускорит процесс выздоровления. — Где Саске? — обратился Обито к Зецу, вспомнив, что сегодня вечером юноша на глаза ему не попадался. Взглядом он уже отыскал маску и направился к ней. Зецу, сперва удивившийся просьбе, ухмыльнулся и прикрыл глаза, стараясь сосредоточиться на чакре молодого Учихи. — В ольховой чаще, — призадумавшись ответил Зецу, и с сахаром во взгляде добавил, — идешь налаживать сотрудничество? — Вроде того, — поправив маску, Обито вышел из комнаты.       Вдохнув холодный ночной воздух, Саске прислушался к приближающимся к нему шагам, обладателя которых он узнал сразу, шаги были аккуратными и точными, их путь был выверен заранее, без возможности отклонится в сторону от намеченной им цели, только вперед, ровной и уверенной поступью. Саске повернул голову. Из чащи показалась оранжевая маска, которая была ярким пятном в темной густой зелени рощи. — Уже поздно, может вернёшься? — голос звучал ровно и тихо, и казалось, сливался с этой шелестящей ночью. Он мимолётно посмотрел на юношу, единственным видимым из маски глазом. Парень не ответил, знал, что его понимают и без слов. — Замерзнешь. Тебе нельзя сейчас простудится, ты ещё полностью не окреп после боя. — Я знаю, как мне будет лучше, — уверенно и безапелляционно возразил Саске, чем вызвал неоднозначное хмыканье под маской. Саске на это обернулся полностью, и спросил, — У тебя что-то срочное?       Под маской Обито в удивлении вскинул брови, он не ожидал, что его появление окажется столь подозрительным. — Нет, просто советую тебе не переохлаждаться. — Саске отвернулся обратно в сторону луны. Обито оперся на ствол рядом стоящего дерева и скрестил руки на груди. Воцарилось молчание, наполненное лишь звуками окружающей их природы. Пение цикад в аккомпанемент стрекотанию сверчков завлекло его внимание. Лишь в такие редкие моменты он мог позволить себе расслабиться. Мог вспомнить, что он не чудаковатый баламут Тоби, не великий и мудрый Мадара, а Обито. Который в окружающем его театральном действе, как скромный и нелепый актер, спрятался где-то на краю сцены, прикрываясь вычурными, но чуждыми ему масками. — Меня завтра утром не будет, нужно посетить одно убежище, — он посмотрел на скрытый в тени листвы профиль, который в этот миг был освещен мимолетным свечением пролетевшего насекомого. Но этой секунды хватило Обито, чтобы увидеть привычное равнодушное выражение лица, — Оно возле соседнего города, на границе со страной Песка. Если хочешь, можешь отправиться туда со мной. — Зачем? — словно на картине, объёмным мазком, выделяющимся на равнодушном холсте лица, возникло недоумение. — Тебе скучно… — «И одиноко» в голове всплыла глупая и сальная шуткой, он представил реакцию Саске реши озвучить её и какой раздраженный взгляд бы получил взамен, — Посмотришь, там есть небольшая библиотека с моими записями о применении шарингана, может что-то новое узнаешь, — несмотря на кажущуюся с вида самоуверенность, Обито был искренне удивлен, обнаружив обратное, то что Саске очень низкого мнения о собственных достижениях и заслугах, он хватается за любую возможность получить знания и улучшить имеющиеся навыки. Мужчина не теряет возможности этим воспользоваться. У него было много времени, чтобы скопить, достаточно обширную библиотеку с записями и исследованиями, которая не ограничивалась изучением их кланового додзюцу, и хранила в себе множество секретов мира шиноби, и все эти свитки были рассортированы по разным убежищам, чтобы в случае обнаружения Обито понёс минимальные потери. Предложение старшего Учихи заинтересовало парня, и тот, подумав согласился, всё же лучше провести время с пользой, чем за простым ожиданием, когда он окончательно окрепнет и сможет приступить к осуществлению своей цели. — Отлично, на рассвете я за тобой зайду, будь готов.       Никто больше не пытался прервать это молчание. Скучающий взгляд Обито скользил по близким его сердцу видам. Будучи ребенком, ему редко доводилось выходить за границы деревни, но вот прилегающий к кварталу лес, любил всем сердцем. Он, несмотря на весь свой неугомонный характер, мог часами сидеть слушать пение птиц и любоваться блестящими сочными листьями, и то, как густо стекало по ним солнечное сияние. Эту любовь к природе он пронёс с собой через все свои беды и переживания, находя в ней что-то архаичное и забытое, то, к чему, как к древним истокам хочется возвращаться и отвести свою душу, наполнить её этими журчащими потоками жизни. Но этот вечер отличался от прежних, хотя бы наличием здесь ещё одного человека. Мужчина перевёл задумчивый взгляд на Саске и любовавшись уже им приметил как тонкие пальцы Учихи, вертели какой-то сорняк, и белая кожа пачкалась зелёным соком растения.       Будто почувствовав чужое внимание, Саске отбросил сорняк в сторону и, поднявшись с земли, принялся обтрушивать прилипшую к его одежде сухую листву, а когда закончил неспешно направился в сторону убежища. Обито, проводив его взглядом, двинулся за ним, они продолжали хранить молчание. Мужчина наблюдал за идущей впереди спиной, на которой черным кружевом лежали тени листьев, освещенные луной, сползая то на лопатки, то на поясницу из-за непрерывного движения юноши.       Несмотря на то, что шли они почти бок о бок, каждый из них был погружен в дебри собственных мыслей, которые пестрят сомнениями, размышлениями и планами. Выйдя из леса, в глаза бросается освещённая лунным диском поляна, которая покрыта высокой, почти по пояс, травой и мелкими полевыми цветами, там же, в неприметном и небольшом холме скрыта дверь — вход в подземное убежище. Уже миновав большую часть поляны, Саске услышал, как Обито, громко шурша травой, его догоняет, он уже хотел обернуться и посмотреть, что случилось, ожидая увидеть за спиной мужчины кого-то чужого и незваного, но неожиданно почувствовал прикосновение к своему бедру, даже через плотную ткань штанов холодная кожа перчаток была ощутима. Саске тут же отпрянул и, сощурив свои черные глаза, настороженно посмотрел на Обито. — Ты что творишь? — голос прозвучал на грани рыка. — Листочек, — старший Учиха продемонстрировал оный и покрутил им перед лицом Саске. Он заметил, как напрягся и вздрогнул парень, ощутив прикосновение к части своего тела, в голову закрались подозрения, о причине, по которой могла быть вызвана такая реакция, и от собственных предположений легче не становилось.       Увидев зеленый лист, Саске заметно расслабился, он угрюмо фыркнул и отвернулся, потеряв интерес к Обито. И вскоре скрылся в проходе убежища. Под маской растянулась лёгкая и снисходительная улыбка на такую невнимательность своего подопечного, в руках Учиха вертел дубовый лис, а сидел Саске в ольховой роще.       Обито вернулся в свою комнату, к его облегчению Зецу в ней уже не было, и он был избавлен от надоедливых вопросов и абсурдных предположений.       На столе так и осталась гореть толстая в восковых подтёках свеча, которая своим ярким жёлтым свечением освещала разбросанные по поверхности бумаги и карты. Он неспешным шагом подошёл к столу и принялся раскладывать всё по своим местам. За столько лет работы над своим планом и всеми сопутствующими ему махинациями Обито привык придерживаться порядка во всём, в мыслях, общении и во многом другом. К тому же постоянное нахождение в лаборатории, продолжая изучать исследования Мадары и производить собственные, выработали в нём скорость мыслительной реакции и аналитичность суждений. Ему не были присущи колебания и необдуманность действий. И ему хотелось верить, что всё это останется неизменным. Ещё не закончив с уборкой на столе, он услышал, что в его дверь кто-то настойчиво постучал. И не нужно быть большого ума, чтобы понять, что это Саске, ибо более дерзкого и нахального юношу нужно ещё поискать, но вот с причиной его столь позднего визита было сложнее. — Саске? Что-то случилось? — учтиво спросил Обито. Парень явно не спешил отвечать и дело было не в том, что мнется или боится сказать, что-то другое не позволяло ему начать разговор. Взгляд, не уступающий темной ночи, посмотрел мужчине за спину, прямо в комнату, и продолжая быть многословным в своём молчании, отвел взгляд в сторону, рассматривая косяк двери, — Пройдешь?       Обито отошёл от дверного проёма пропуская юношу, всё ещё пребывая в недоумении, которое не было видно за маской, он закрыл дверь. Мужчина обернулся на юношу, и пройдя вглубь комнаты, встал возле стола и закинул руки за спину опираясь на них. Саске держался на расстоянии от него, и отодвинув стул, на котором до него сидел Зецу, приземлился на него. Эта параллель потревожила воспоминание о давеча минувшем разговоре с товарищем, который касался непосредственно этой отчужденной особы. Обито помнил о своём плане, как можно быстрее расположить доверие Саске, но также он хотел дать парню возможность самостоятельного выбора, который уже предрешён, и не им. И раз сейчас он у него в комнате, и по своей воле, стало быть выбор сделан. — Мадара… — Обито нахмурился, фальшивое обращение иногда коробило его, — я верю, что то, что ты мне рассказал об Итачи и деревню правда. Несмотря на то, что у меня нет на то веских причин, — привычный скептицизм Саске заставил уголки губ Обито дрогнуть, — но я не могу понять причину, по которой ты мне это всё рассказал. Какова твоя цель и выгода? «Ого...Прямо в лоб, — мужчина опешил от столь прямого вопроса, — хотя от него это и следовало ожидать. Сомневаюсь, что после всего он бы захотел быть лишь марионеткой в чужих руках»       Обито никогда не был скуп на ложь и приукрасы в своих словах, но в этот момент говорить ему было тяжело, он не хотел, чтобы слова с языка шли врозь с мыслями в его в голове, хотя бы сейчас. — Я рассказал тебе правду, потому что по-другому ты меня слушать не стал бы, а мне это было необходимо. — Обито читал во внимательном взгляде напротив нагую заинтересованность в его устах и льющихся с них слов, в правде, которую юный Учиха хочет услышать, — мы вдвоем последние в своём клане, и нет, я не буду внушать тебе чувство кланового единения и прочее. Но кто как не я, не бывший лидер клана, буду знать твой потенциал в силе, а поверь мне он колоссален. — И ты хочешь, чтобы я вступил в ряды Акацуки, чтобы ты мог меня использовать в своих целях. — без обид или претензий, лишь обозначив факт, сказал Саске. Обито на это ухмыльнулся и наклонил голову. — Примыкать к Акацуки или нет, это решать тебе. Я тебя силой тут держать не буду. — И где тогда здесь твоя выгода? — А с чего ты взял, что я её ищу? — Ты её не отрицал. Так почему тебя беспокоит мой потенциал? В семейную солидарность я бы всё равно не поверил, так что мог про неё не говорить, — Саске выжидающим взглядом продолжал смотреть на Обито, который в этот момент понимал всю важность своих слов, что если не сейчас, то никогда, — что ты хочешь, чтобы я выслушал? — У меня есть цель, которая находится в одной стороне с твоей. — И какова же моя цель? — резко спросил Саске, взгляд обрёл привычный ему холод и иголки. — Ты волен её сам выбрать. Но как я и сказал ранее, кто как не я, понимаю твою потерю, твои мысли и переживания. Я сам терял многих, и знаю, что в такие моменты в голове лишь одно желание — Месть. И твоя и моя месть находиться в одной стороне. Почему бы нам не идти к ней вместе. — он видел, как на глаза Саске спала челка, которой он надеялся прикрыть свою растерянность и взволнованность, слова Обито нашли свою цель. — Повторюсь, я не заставляю тебя что-либо делать, но будет ли у тебя шанс совершить правосудие? Осудить виновного, потому что нет никакой надежды, что он когда-либо получит по своим заслугам, он продолжит жить и упиваться жизнью, ничуть не переживая о принятом им решениях или совершённым им действиях, он заслуживает смерти. — Саске отвёл глаза в сторону, рассматривая лежащие карты.       Чуть ссутулившись, Саске в задумчивости прикусил губу. Как никогда Обито был доволен своей речью и тем эффектом, который она произвела на юное создание, которое вскоре подняло своё пылающее решительностью и уверенностью лицо. Да, он нашёл нужный баланс, Учиха был доволен, что сказанные им слова, были правдивыми и искренними, и они нашли в юноше то же, что томилось и тлело в его собственном сердце. — Что я получу взамен за своё содействие? И какова твоя личная месть? — Ты получишь — он хотел сказать “протекторат”, но Саске не выглядел человеком, нуждающимся в нём, — мою помощь в совершении своего плана мести, учти верхушка Конохи непростые шиноби, их убить будет задача не из легких. А моя цель, разрушить Коноху, — Саске напрягся после этих слов, и вопрошающе посмотрел на Обито, — и собрать всех хвостатых. — Не улавливаю связи между этими вещами. — Собрав хвостатых я смогу создать сильное оружие, которое мне очень необходимо, — Обито понимал, что разговор плавно должен перетечь в откровенность с его стороны, и это будет касаться не только его плана. К этому он был не готов. В голову не могла прийти ни одна правдоподобно звучащая ложь, которой бы Саске мог поверить, а правду ни он говорить, ни Саске слышать были не готовы. К тому же он видел, что парень отводил, как озеро, покрытое туманом, тусклый взгляд в сторону и о чем-то усердно размышляет. — Саске, у нас ещё будет время на такие разговоры, ведь как я понимаю, ты остаёшься? — парень кивнул, — отлично.       Обито был рад, что Саске понял его неготовность для разговора по душам, и чего таить, он был уверен, что найдет именно в Саске такое понимание и уважение к чужому горю и утрате. Парень действительно не похож на того, кто из назойливого любопытства будет лезть в душу стараясь рассмотреть болевшее от страданий нутро получше.       Саске молча встал, избегая любого пересечения их взглядов, но уже подходя к двери, он обернулся. — Завтрашние планы в силе? — тихо прозвучал голос. Обито не ожидал такого вопроса. По правде говоря, он ни то, что не планировал что-либо отменять, он затеял этот визит ради Саске, и поэтому был удивлён такому предположению парня, а тот пряча своё лицо в тени прохода, пару раз неловко качнулся в ожидании его слов. — Да, всё в силе, я зайду на рассвете. — Хорошо, — уже более равнодушно, будто его не волнует завтрашний день, сказал Саске и скрылся за дверью.       Обито стоял так ещё некоторое время, устремленный взгляд на дверь, всё ещё видел призрак скрывшегося силуэта, продолжая разыгрывать в своей голове несостоявшийся откровенный разговор. — Хорошо, что не сболтнул ничего лишнего.