Трудности

Стук ее волнующегося сердца вторит стуку в дверь кабинета магистра, и Вера отчитывается входя на слова приглашения. Огромное количество документов, окружающий весь рабочий стол магистра, приводят юного рыцаря в полнейший ужас, отчего Вера невольно с некой печалью смотрит на Джинн. Приближение праздников, которые вроде как должны облегчить работу многим, казалось лишь только увеличивают количество заданий для магистра. Вера тихонько вздыхает, понимая, что в праздники Джинн снова проведет за документами. Поднимая свой немного усталый из-за долгой работы взгляд на Веру, она откладывает перо, движением руки приглашая рыцаря присесть, и она следует указаниям. — Вы хотели меня видеть… — Вера немного запинается, заводя выбившиеся пряди за ухо, — Магистр Джинн. Женщина кивает и под стушевавшимся взглядом Веры осматривает быстрым взглядом документы, выискивая нужные, после чего кладет сцепленные скрепкой бумаги прямо возле рыцаря с указанием взглянуть. Вера кивает, принимая документы из дорожащих ладоней магистра, пока Джинн начинает разговор. — Здесь собраны все жалобы и отчеты за последние две недели, — Вера пробегается глазами по строкам, перебирая в руках, документы, — от разрушенной лавки с продуктами, до испорченных цветов. Некогда озадаченное лицо рыцаря, приобретает все более непонимающее выражение, на что Джинн лишь покорно ожидает, когда Вера дойдет до конца. Сжатые ладони вместе не мешают тремору продолжаться и Джинн снова сцепляет руки с силой, не подавая вида. Образ рыцаря перед ней виден не очень четко, однако Джинн все еще старается держать себя в руках. Возможно ей действительно стоило отлежаться сегодня. Доходя до конца бумаг, Вера все же старается скрыть свое недопонимание, сохраняя стойкость в диалоге. — Все эти действия было совершенны при поимке как минимум трех воров, один из которых даже оказался представителем охотников за сокровищами, — сдерживаться у юного рыцаря получается не очень, однако сохраняя интонацию холодной, она продолжает смотреть с непониманием на Джинн. Магистр предоставляет еще две записки, на которые Вера реагирует неоднозначно. Кладя их обратно на стол рыцарь невольно повышает интонацию явно не ожидая подобной подставы. — Жалобы от дяди Дилюка? Ты серьезно? — непонимание в речи слышится настолько сильно насколько оно возможно. Вера испускает полу-вздох, — я не могу поверить… — Есть такое правило как комендантский час для несовершеннолетних и их нахождения в баре, — Джинн пытается скрыть напряжение. Высказывая еще несколько подозрительных моментов, Джинн продолжает монолог. С каждым косвенным, будто притянутым за уши аргументом, магистр продолжает невольно наступать на рыцаря, считая свои доводы уместными, но лишь получая в ответ явное негодование на юном лице и крепко сжатую складку губ вместе с непониманием в глазах. Рыцарь молчит, не перебивая. Джинн едва держит руки вместе. Слова изнутри «так будет лучше» звучат в ее ушах будто мантра. — И, исходя из всего этого, я вынуждена пересмотреть твое участие в почетном карауле во время Луди Гарпастум в первых рядах. — Мама! — Едва Вера приподнимается со стула, готовая оспорить решение родителя, как стук в дверь останавливает их обоих от сложного разговора. Внезапная эмоциональная вспышка не проходит даром и девушка отводит взгляд, быстро промаргиваясь чтобы не показывать слезы разочарования от несправедливости ситуации. Редко кто радуется поражению, когда вложил множество усилий в свою давнюю мечту. Стоять рядом с магистром на главном празднике королевства, рядом с ее близкими людьми, чей пример она хранит в своем сердце с самого детства, сейчас рушится на ее глазах из-за каких-то глупостей. Двери открываются достаточно тихо после четкого приглашения войти, и когда стук сапог говорит о появлении капитана в кабинете с бумагами, Вера лишь тихо вздыхает молча отдавая честь, даже не смотря на появившееся лицо, которое явно было удивленно накаленной обстановкой. — Магистр Джинн, — голос капитана кавалерии как всегда мягок и мелодичен в любом диалоге, словно ничего его совершенно не касается — вот отчет о месячной командировке в Фонтейн, из которого я вернулся несколько часов назад, поэтому решил сразу занести его вам, прежде чем провести время с близкими. Явное удивление Джинн, как и юного рыцаря, сопровождается ее тремором сжатых рук, когда Кэйа кладет документы на стол, держа губы все такими же сжатыми, с привычно хитрым взглядом, как он это делал из привычки не засмеяться. Магистр берет в руки бумаги, лишь когда капитан становится рядом с рыцарем, подмигивая Вере, как показалось самому рыцарю. Чертова повязка. — Кроме того, — продолжает он уже весьма наиграно, — до меня дошли слухи, что у вас внеплановые воспитательно-карательные работы с одним из рыцарей, поэтому я позволил себе наглость присутствовать на них в следствие некоторых явных фактов. Как некогда куратор новичков… — Это не ваш рыцарь, капитан, — Джинн кладет документы на стол, сохраняя голову все в такой же слабой ясности. Документы о действиях Веры в его руках не остаются без внимания и быстрый взгляд по бумагам больше информирует его, нежели беглый диалог с Лизой, состоявшийся всего пару минут назад. Внезапное появление Кэйа никак не входило в ее планы. Не чтобы она не была рада видеть капитана спустя месяц его отсутствия, просто… — Но зато это моя дочь, — Джинн привстает на едва державших ее руках, проклиная сам факт своей слабости из-за недостатка сна и прочих вещей. Как же он не может понять ее, это ради самой Веры. Когда ее родители занимают столь высокое положение, не удивительно, что она будет в центре. Но разве это верно? — Это не так работает, — заключает она свою мысль с неким извинением смотря на дочь, которая едва ли старается скрыть ответную обиду в глазах. Так будет явно лучше для всех для них. Джинн сглатывает извинения, понимая, что если бы ее дочь стояла рядом это все выглядело бы слишком подозрительно. Пускай некогда Вера сама своими стараниями прошла в рыцари и стремительно возвышаясь над своими соперниками, все равно. Отец квартирмейстер, мать магистр. Джинн бесконечно рада за свою дочь, но ее достижения были … слишком яркими, даже чересчур. Так будет лучше. Едва Вера готова на это ответить, как Кэйа останавливает ее одним только взглядом, лишь затем обращая все свое внимание на еле стоящую Джинн, делая шаг ближе. — Неужели настолько мелкие недочеты могут настолько изменить ваше мнение о ее основной роли в почетном карауле среди рыцарей, стремление к которому было заметно еще за год до мероприятия? — Из всех недочетов и складывается образ рыцаря ордена. — Как и из дрожащих ладоней магистра складывается впечатление о старательности магистра? — Джинн сжимает ладони в кулаки, когда Кэйа вздыхает, — простите за мое своеволие… Магистр лишь качает головой, все еще думая о чем-то своем, и Вера подмечает тремор рук матери и ее подозрительную бледность. На безэмоциональное лицо отца она смотрит лишь немного позже, замечая его некую обеспокоенность, видимую лишь благодаря умению читать отца по скрытым знакам. Перебирая монету в пальцах, Кэйа продолжает, разрушая молчание. — Признаться, волей моего любопытства я взглянул на работу этого юного рыцаря и спешу отметить, что все ее отчеты и рапорты только способствуют признанию Веру Альберих на возможность участия в почетном карауле именно в первых рядах, как одного из самых ответственных рыцарей ордена, а не из-за близости к вам по крови, которая вероятно вас так и пугает, — Вера обращает свое внимание с неким непониманием на родителей, впервые слыша это оправдание ее деятельности, пока Кэйа продолжает, — И если для одобрения магистра нужно еще одно доверительное письмо, то оно будет у вас в течение полутора часов. А вас, как ваш квартирмейстер, Мастер Джинн, я бы хотел попросить более снисходительно относится к своей же дочери, не используя свое положение. Сказанные Кэйа слова медленно встают на места, когда до Веры доходит понимание о истинной причине ее недопуска до участия в карауле в первых рядах. Она делает несколько шагов вперед, будто стараясь найти тем самым оправдание слов Кэйа. Не смотря на все ее старания, Джинн не хочет видеть ее рядом с собой, но… — Почему? — Джинн подходит к дочери, мягко беря ее ладони в свои, не смотря на напрямую в глаза, оставляя Кэйа наблюдать за происходящим, но слова как назло не лезут из горла. — Потому что кое-кто настолько старательный, что даже твоя мама не может поверить насколько ее дочь может быть такой умницей, — Кэйа испускает смешок, дотрагиваясь до плеча Веры, когда ловит ее взгляд удивления, смешанного с восхищением. Сжимая холодные ладони матери, она поглаживает костяшки родителя, и Джинн обращает свой взор на Веру. — Вера, я… ты действительно большая молодец, … твои успехи такие колоссальные, что просто сложно поверить … ты умница … прости меня, пожалуйста. Магистр мягко улыбается, скрывая свой неуверенный стыд за отведенным взглядом, когда Вера, просто не знает как реагировать на ситуацию, чувствуя сильно смущение и гордость за все свои дела. Джинн редко говорила о ее рыцарских достижениях, боясь этим раззадорить юного рыцаря, подмечая ее победы где угодно, но не в ордене, что сильно ее задевало. В так ярко начинающем рыцарстве всегда поддерживал отец, каждый раз по секрету говоря как ее мать гордится ее действиями, тем самым вдохновляя Веру еще сильнее стремится к ее детскому идеалу — Джинн. — Мам, все хорошо! Мозолистая рука крепче сжимает рыцарское плечо, когда Вера с восхищением смотрит на отца, который игриво улыбается ее растерянной матери. Джинн лишь неловко разводит руки для объятий, прижимая свою подросшую девочку ближе к себе, едва ли не падая от ее сильного напора и смеется легким смехом, расчесывая блондинистые волосы Веры. — Понимаю, что месяц прошел для вас слишком быстро, что вы не успели по мне соскучится, -немного с наигранной обидой произносит Кэйа, подходя к своей семье немного ближе, — но, признаюсь, что я очень по вам скучал. Женские руки притягивают Кэйа ближе, и он смеется, обнимая своих девочек сильнее и наслаждаясь спокойной домашней атмосферой спустя месяц отсутствия в Монде. Спустя время, когда Вера убегает по своим делам, беря с родителей слово встретится вечером за ужином всем вместе, они остаются в кабинете одни, и им явно есть что рассказать друг другу за месяц.