Трудности

Кэйа целует Джинн, поднимая ее на руки, словно не замечая ее слабость в ходьбе. И садит ее на диван, кладя свои ладони на предплечья. — Во-первых, я очень скучал, — в ответ на теплую улыбку Джинн, он снова целует ее, садясь рядом на диван, — а, во-вторых, ты ничего не хочешь мне рассказать? Его взгляд источает сожаление и непонимание, когда он поддерживающее берет ее за холодные руки, теряющиеся в его больших ладонях, и Джинн, кажется, понимает о чем он говорит. Сглатывая она просто не знает с чего начать, с опасением смотря на мужа. — Мы можем отложить этот диалог на другое время, пожалуйста? — голос предательски дрожит, заставляя Кэйа сильнее волноваться — Конечно. — Откуда тебе известно? — Альбедо передал мне заключения, совмещенные с соборными анализами, и я позволил себе взглянуть одним глазком, — Кэйа иронично смеется, стараясь снять такое тугое напряжение, но в ответ лишь чувствует как Джинн садится немного ближе, будто ища укрытия. Договор о том, что они не будут хранить секреты друг от друга, некогда влияющий на Кэйа, сыграл с Джинн плохую шутку, если таковой ее вообще можно было назвать, — Я не читал все, — признается он, оттягивая предложение, — лишь пробежался глазами по первой странице, прости. Затянувшееся молчание вынуждает его продолжить. — Я могу задать два вопроса? — Джинн лишь кивает, когда до Кэйа доходит, что она снова себя накручивает, — Когда это произошло? — Полтора года назад, — выдавливает она из себя. — Когда мы шутили над Верой, что она будет следить за своим младшим сестрой или братиком за непослушание? — Джинн снова кивает, сильнее сжимаясь, когда ее ногти впиваются в ладони. — Не ты ли говорил, что в каждой шутке есть доля правды, — Кэйа заставляет ее разжать руки, приобнимая свою жену сильнее. Воспоминания дают ему понимание ее тогдашнего состояния, особенно когда он был вынужден оставить ее из-за отъезда. Джинн не находит в себе сил плакать, уже давно истратив все слезы от этой ситуации. Близкие люди созданы для поддержки, особенно когда твои секреты слишком уродливы для всех, говорила Джинн не раз Кэйа, когда он смеялся от осознания возможной смерти из-за предательства обеих сторон, рыдая как младенец на ее руках. А сейчас сама же молчит о тянущих ее в пучину тайнах. Жизнь, как и прошлое никогда не имела белого или черного окраса, отражаясь мелкой серостью в ее глазах. И тогда Кэйа прижимает Джинн ближе к себе, пока она наматывает его волосы себе на пальцы, легонько их оттягивая. Они молчат наслаждаясь временем с друг другом, слыша, как за окном говорят люди, и ветер проникает в кабинет, пока Кэйа медленно раскачивает ее в своих объятиях, заставляя измотанного магистра буквально уснуть на его руках. Лишь когда урчание живота Джинн вторит словам Кэйа о том, что неплохо было поесть, они смеются от неловкости ситуации. — Но мы всегда сможем подшутить над ней еще раз, — глаза Кэйа заговорщически смотрят на Джинн, когда она отсаживается от мужа, поправляя одежду с некоторой серьезностью, всем своим видом говоря, что они обсудят это явно не сегодня, на что он лишь встает, забирая документы, принесенные им ранее, со стола, и протягивает их Джинн, — и на этот раз наши старания не пропадут даром. Когда Джин откладывает листы с отчетом, она видит записку от Альбедо с указаниями тогдашних событий и причиной ее нынешнего месячного недомогания и с собственным удивлением смотрит на смеющегося Кэйа, который весь их разговор знал гораздо больше чем она. Слезы сами выступают в ответ на улыбку ее мужа, и она в некоем ужасе понимает, что едва снова не совершила тех же ошибок, что и тогда. — Вы снова на себя через-чур много взвалили, магистр, — Кэйа обнимает ее сильнее, когда Джинн плачет навзрыд от собственной усталости смешанной с потрясением, — позвольте вашему квартирмейстеру помочь вам с обязанностями, а не отправляйте его в глупые командировки, — кладя ладонь на ее волосы он лишь тихо покачивает ее содрогающееся от всхлипов тело, — теперь я нужен своей дочери и беременной жене больше чем ордену в Фонтейне или Снежной, как и вы нужны здоровой больше своей семье. Он целует ее в висок, слушая ее рыдания из-за утомления и множества дневных потрясений, когда Джинн лишь сильнее прижимается к нему. Завтра он разберет оставшиеся на столе документы, вместе с Верой заставляя Джинн остаться дома для отдыха на весь день, а пока нужно придумать более забавную шутку, чтобы разыграть и обрадовать теперь уже старшую дочь в их семье с будущим пополнением. Эти праздники они явно проведут всей семьей вместе.