Личное пространство

Когда Слава замечает, что Ванька куда-то пропал бить тревогу уже поздно. Во-первых сам Гнойный в стельку пьян и вовсе не уверен, что Светло не предупреждал об отъезде. Во-вторых все остальные примерно в таком же состоянии, так что на них надежды тоже никакой. За окнами светает и Слава принимает самое лучшее, в сложившейся ситуации, решение - отправиться домой, а там уже разбираться что к чему. Замай, к слову, отсутствию Фаллена удивлён не был. Ничего не спрашивал и просто вызвал такси. Ехать предстояло на другой берег, так что поездка выходила отвратительно дорогой, но Андрей бодро сообщил, что живем один раз, так что хуле тут. Возражений у Славы не нашлось. После часа полусонного забытья на заднем сидении желание у Карелина было всего одно: найти диван и вытянуть, наконец, ноги. Но рефлекс хорошего друга давал о себе знать - Слава постучал в Ванькину комнату и, не дождавшись ответа, толкнул дверь. Единственное живое существо, которое он обнаружил, впрочем, был Гриша, спящий на хозяйской подушке. Проклиная все на свете Гнойный побрел на кухню, где Андрей распихивал по холодильнику откуда-то взявшиеся бутылки с минералкой. - А Ванька где? Андрей перевёл на Славу тяжелый взгляд и пожал плечами. - Из бара он свалил часов в десять вечера. Я думал, домой. Может с Кариной помирились? - Хер знает. Вроде не говорил ничего. Слава глянул на часы. Половина пятого утра. Звонить, конечно, неловко, с другой стороны Ванька не склонен был просто пропадать. Он писал сообщения или хотя бы предупреждал, но, как Карелин не напрягал затуманенный алкоголем мозг, никаких воспоминаний о том, куда мог деться Светло, не появлялось. Плюнув на приличия Гнойный нашёл в телефонной книге контакт «Ванька» и нажал на кнопку вызова. Трубку сняли гудка с шестого, хриплый и сонный мужской голос тихо прошептал: - Да? Алло? И вот тут Слава занервничал. Он знал Ванечку со школы, они дружили больше десяти лет и видели друг друга в самых разных состояниях. И сейчас Гнойный готов был голову на отсечение давать: мужик в трубке не Ванечка. Слава не слишком уверенно кашлянул и тихо спросил: - Вань? - Да, кто это? В трубке послышалось шевеление, и сонный, совершенно точно Ванечкин голос, спросил: - Да кто там тебе звонит в такую рань? Ответ прозвучал глухо, говорили явно прикрыв микрофон. - Да хрен знает, дебил какой-то, спи, я сейчас. Судя по возне обладатель хриплого низкого голоса встал и отошёл от кровати. - Да, кто это? Вы время видели. Слава не стал отвечать. Ванечка явно был в порядке, а вот то, что он там у какого-то мужика стоило обдумать. Вся антихайповская тусовка, вроде, разъезжалась из бара примерно в одно время, да и с чего бы Ванька поехал к какому-нибудь Букеру не ясно. Да и голос не знакомый. Его друзья? Тоже сомнительно, Славик всех знал, да и не то чтоб Светло заводил массу знакомых вне тусовки, а уж тем более ездил к ним ночевать. Телефон зазвонил, на экране светилось «Ванька». Вот, видимо, и ответы. Слава снял трубку. - Слав, блин, прости. Я это, к другу уехал, забыл отзвониться. Ты не парься, я в норме, я завтра днём приеду, все объясню, ок? - Ты точно в порядке? - Да, Слав, извини, и Андрюхе передай, не хотел пугать, просто вырубился маленько. Ванечка торопился и волновался, тараторил без остановки, а на заднем плане все тот же голос интересовался, добавлять ли в кофе сахар. Светло, вероятно, напрягся ещё сильнее, быстро пробормотал, что завтра все расскажет и отключился. На самом деле Славка не волновался. Херня, конечно, какая-то, но главное приятель жив-здоров, все остальное правда терпит. Крикнув Андрею, что Ванька у друга и все ок, Карелин блаженно вытянулся на диване и, наконец, заснул. В маленьком Пушкине, тем временем, началось неожиданно раннее утро. Сонный Рудбой нависал над плитой, пытаясь уследить за кофе, который отчаянно пытался закипеть. По столешнице были рассыпаны какие-то специи и сахар. Ванечка наконец положил трубку и перевёл на него взгляд. - Бля, да как я вообще это ему объяснять должен? Он звонит мне среди ночи, а трубку берет другой мужик. Евстигнеев, конечно, не особо понимал таких напрягов. Вчера они гуляли по Пушкину почти до утра, сделали несколько сотен фотографий и, когда дошли до квартиры, Ванечка натурально валился с ног. Приземлившись на диван он стянул с себя бомбер и шорты, сонно пробормотал, что очень устал и сразу же уснул. Сам Ванька тоже был не в силах что-то куда-то убирать, так что он просто сдвинул чужие шмотки в сторону и растянулся рядом. Когда в кармане его собственной кофты зазвонил телефон, Рудбой и не думал, что это может быть чужой аппарат. Уже отбив вызов он увидел заставку с котиком и припомнил, что вчера сам отдал бомбер Ванечке. Тот, впрочем, тут же кинулся звонить, а сам Ваня решил, что лучшее, что он может сейчас сделать, это кофе. И сейчас, ставя перед Фалленом чашку, он спокойно посмотрел на него и сказал: - Ну Ванечка, все нормально. Ты ж не должен ему ничего объяснять, встретил друга, затусил, заночевал. Бывает. Ванечка кивает, хотя с ним так не бывает. Он вообще редко остаётся ночевать в чужих квартирах, уж тем более не у каких-то таинственных друзей, которых никто не знает. Но, с другой стороны, есть шанс, что Славка не станет докапываться, он тоже чуткий в этом плане. Не сказал - значит так надо. Ванечка выдыхает, делает пару глотков кофе и морщится, сахара явно маловато. - Да черт с ним, Вань, давай спать, а? Прошло пару часов всего, завтра подумаем. Рудбой кивает, убирает посуду в мойку и идёт в комнату, вслед за Фалленом. На ходу он пишет в телеграмме извинения и просьбу отменить утреннюю съёмку, ссылаясь на простуду. Этот смешной Ванечка, конечно, уже и так внёс изрядный сумбур в его жизнь, но менять что-то пока вовсе не хочется.