Tot oder lebendig

Миссия Звягинцева ползла медленно, кажется издыхая по пути. Иначе описать это он не мог. Почти полгода он находился в «отношениях» с Питером и почти полгода он не смог вытянуть из него ничего полезного. Не потому, что парень не говорил, а потому, что всё, что он говорил, никак не касалось наркоторговли. Будничное ничего, работа над бумажками для магазинов игрушек и сувениров и множество другого белого шума, но ничего, чтобы хоть по буквам совпадало с каким-нибудь кокаином. Это не бесило, но совсем немного настораживало внутреннюю ищейку. Что-то было, просто Алексей не мог это зацепить и отыскать. Но в остальном же, если всё же отодвигать его миссию, всё было спокойно и даже лучше. — Посмотрите, какой красивый. Неужели постирался? — Сём, ты слепой? Видно же, что носки сам зашил. И надушился. Бабу нашёл. — Ага, твою мать, — отвечает Звягинцев, вызвав по отделу смешки. — Ну, хоть какую-то. А то вроде как мужик, а девок-то вокруг тебя нема. Хотя, вроде как работаешь в силовых структурах, должны же какие-нибудь дурочки вокруг тебя виться. — А с какого они дурочки? — С того, что выглядишь ты как человек, которого сбил камаз. Трижды. — Завидуй молча, а? Тебя сбили восемь раз, когда ты был мелким уродцем, — Семён и Влад фыркают, улыбаясь. Такая правда о брате для Влада не является чем-то удивительным. Особенно учитывая, что его в детстве и правда сбили. Ничего серьёзного, пара синяков и ушибов, но испугался он тогда знатно. Ну, это пошло ему на пользу, по городу и вне он не гоняет, следует ПДД и пристёгивается, даже если ему нужно проехать пару метров. Вторую жизнь как никогда беречь надо. — Девочки, девочки, поспокойней, а? Мы тут, между прочим, все одна большая и дружная семья. А в семье не без уродов, как говорится. — Завали, Олеж. Иначе сегодняшним уродом для будешь ты. — Из нас четверых только у меня есть жена и сын, это вы тут уродцы, которых никто не любит, кроме мамы, — парирует Олег. — Ну, у Лёхи есть ещё папа. Противный ты, Лёх. — Не моя вина, что ваши папаши вышли за сигаретами и не вернулись. — Наш вышел за водярой, между прочим. И мы с Вадиком этому очень рады. — Педик, — отвечает Влад на такое обращение со стороны брата. Это веселит. Звягинцев не знает, как бы он работал тут, если бы не эти идиоты. Наверняка работа была бы скучной, нудной и противной, а не такой по-семейному тёплой. — Так, ладно пацаны, прячем своих петухов и успокаиваемся, — просит Алексей. — Так когда ты познакомишь нас со своей девушкой? — спрашивает Семён. — У меня её нет. — Ложь, пиздёж и провокация. От тебя воняет одеколоном. Так что либо у тебя девушка уже есть, либо у вас с ней сегодня свидание. Ты впервые воняешь чем-то, кроме пота, пороха и какого-то шлака. — Снова напомнил мне, что ты следак. — Всегда пожалуйста, — отвечает Олег. — Как её хотя бы зовут? Звягинцев хмурится, недолго думает, а затем выдаёт имя: — Петерхен. — М-м, немка. Я слышал, что они там поголовно извращенцы. — Сейчас ты какой-то извращенец, — пихает брата Семён. — Так... Петерхен? И сколько ей? Боже упаси, скажи, что не сорок с хуем. — Ей семнадцать. — Что? Малолетка? Брат, братан, братишка, ты ебанулся? — Ей семнадцать плюс семнадцать, — ухмыляется Алексей, скрывая правду. — Фух, блядь. Не пугай так. — Что ж, теперь мы хотя бы знаем, куда ты даёшь дёру. К какой-то немке по имени Петерхен тридцати четырёх лет отроду. — Аплодисменты! Скоро будет свадьба Лёхи. И его же похороны. Нам уже собирать деньги на гроб? — Завали, Олеж. Алексей ухмыляется, качая головой. Всё же, пусть немного, его коллеги правы. Из-за Питера Звягинцеву пришлось немного поменять привычки, приобретя другие. Теперь никаких дырявых носков даже дома, никаких мятых или неглаженных рубашек и футболок, каждый день чистое и свежее бельё и многое другое, что наводит на мысль о наличии у Байльшмидта ОКР. К этим же мыслям и новой привычке относился и пунктик парня по поводу холодильника и продуктов в нём. Он всегда должен быть полон или почти полон. Никаких двух кастрюль с обедом и ужином, а полноценный европейский набор из продуктов. Это заставляло думать не только об обсессиях, но и о том, что у Питера есть какая-то травма, связанная с этим. Это было понятно и по взгляду на жизнь, который ну никак не мог принадлежать семнадцатилетнему, слишком уж взрослым он был. Слишком много секретов, слишком мало информации. И слишком много мысленных угроз отправиться на корм пираньям Питера при невыполнении таких «мелочей». Эти самые пираньи разрывали тушки куриц, которыми их кормили, за несколько секунд, и наверняка могли сделать то же самое и со Звягинцевым, но никак не со своим хозяином. Байльшмидту они позволяли — или, если быть точнее, он им приказывал — себя гладить по чешуйчатым бокам, что парень и делал, опуская руку в воду к опасным амазонским хищницам. Они Байльшмидта боятся. Алексей побаивается тоже. Есть за что. И всё же, исключая причастность Питера к петербургской торговле наркотиками и этой непонятной обсессии на чистоту и еду, с ним было легко общаться. И заниматься сексом, что всё ещё заставляло Звягинцева внутренне обмирать, потому что он сохранял свою гетеросексуальность. Всё это было для информации, из которой он получил полный ноль, но он старался. Однажды Байльшмидт точно расслабится и скажет что-то, что можно будет использовать. Даже если это будет через ещё полгода и большое количество секса в его, Алексея, пассивной роли. Цена оправдывает средства. Он надеется. К плюсам всей ситуации Звягинцев мог приписать немногим улучшившуюся жизнь. Так как они с Питером в условных отношениях, тот решил развить у Алексея чувство прекрасного и жизнь. По итогу всей этой операции Звягинцева просто вселили в одну из комнат в чужой квартире, сказав, что так проще. Проще и правда оказалось — Байльшмидт смог кроме чувства прекрасного привить ему и чувство вкусного, а не яичницы с кофе на завтрак, борща или доширака с всё тем же кофе на обед и макарон или гречки на ужин. Все попытки это устроить заканчивались отправкой возможной еды в мусорное ведро и взглядом, который показывал лёгкое омерзение. Странное отношение к еде, честно говоря. Холодильник всегда должен быть полон, следовательно Питер мог бы лелеять еду, но на деле он ей разбрасывается. И никаких опор для такого действия Звягинцев не находил. К потере обычного растворимого кофе в своей жизни он так и не привык, плюясь от свежевыжатых соков. Походы в театры, галереи и кино не оправдывали эти самые соки из всяких там капусты, репы и перца со шпинатом. Кроличьи замашки не для него, но приходилось. Как оказалось, эта бурда и стиль в жизни в целом были полезны. По крайней мере у него пропало ощущение сложностей жизни и желание выйти и выпить пива. Может потому, что Питер был против алкоголя в доме, который был крепостью выше, чем десять градусов. Любимое Звягинцевым пиво было крепостью пятнадцать и было под запретом в квартире. Иногда у Алексея язык поворачивался назвать квартиру домом, что было непростительной ошибкой. Не домом, а временным прибежищем на момент расследования наркоторговли. Но самих наркотиков, кроме редких маковых булок, не было. Даже намёка, хотя Алексей ожидал какую-то глупую ошибку в виде спрятанного в комоде пакета марихуаны. Этого не было, хотя сам комод имелся, но кроме огромного количества нательного и нижнего белья там ничего не было. Хотелось бы, но нет. Если не наркотики, то как бы Байльшмидт, которому нет и восемнадцати, смог купить себе машину и квартиру без кредитов или ипотеки? Богатые родственники? Возможно, но маловероятно, это ведь не сказка, где всегда есть дедушка-миллионер, который оставляет неизвестному доселе внуку наследство в виде дома, автопарка и личных яхт с самолётами. Это Россия, тут такое невозможно. Так что... Ну, либо торговля запрещёнными веществами, либо родственники. Второе тоже звучит подозрительно, на самом деле. Не само наличие родственников, а такие деньги, в конце-концов, в Санкт-Петербурге стоимость недвижимости достаточно дорога, как и транспорт подобного типа. Так что... Коррупция? Взятки? Распил? Много вариантов. Нужно будет посмотреть, кто именно его родители. Хотя, вряд ли какой-нибудь сын чиновника будет работать стажёром офисе магазина игрушек. Но... Кто знает? Но сейчас главное раскрытие сети наркоторговли, в которой Питер как-то замешан. И поход в магазин за чёртовой капустой после работы.