***
- Никаких улик, - устало сделал вывод Анго, спрятав лицо в изгибе локтя. Совсем скоро назначен суд, а они с Одой ничего не смогли найти, что доказывало бы невиновность Дазая. Даже когда они засиживались в офисе до самой ночи, или рассматривали место преступления по несколько часов, то ничего не могли найти. Всё это не дало ни единой зацепки. - Единственное, что есть на Дазая это его предполагаемый мотив и ты, как свидетель, так ведь? - Не совсем, - мотнул головой Анго, нехотя рассказывая о ещё одной улике, - если это не он сделал, то кто-то подложил ему орудие убийства. В пистолете, который мы нашли у него отсутствовало три пули, и в Жида выстрелили трижды. Пули одного калибра, но на пистолете нет его отпечатков. - Если мы привлечем хорошего адвоката, то у него появиться шанс получить срок меньше, - сказал Ода, пытаясь настроиться позитивнее, - или если мы сможем доказать его невиновность в убийстве, то он сможет вернуться к работе с нами, ведь фактически ничего он не совершал. - Знаешь, сколько людей хотят выдвинуть против него обвинения? – фыркнул Анго, - слишком много страховых агентов, музеи, коллекционеры. До меня дошли слухи, что кто-то едет на это дело из другой страны. Если мы не найдем настоящего преступника, то это конец. После этого они попытались вернуться к работе. Ода вернулся к делам всего день назад, когда срок его отстранения закончился. Они с Анго устроили собственное расследование этого дела, плевав на то, что где-то в другом отделе в этот же момент другие агенты и детективы роют ещё больше доказательств вины Дазая. Последний, кстати говоря, на связь не выходил, и никаких новых деталей в дело приносить отказывался. Потому вся работа была на Анго и Оде, которые готовы были расшибиться, лишь бы доказать невиновность некогда криминального консультанта. У них было критически мало времени, уже через неделю должен был состояться первый судебный процесс, а усугубилось всё подключением журналистов, которые подняли ужасную шумиху вокруг всего этого. Андре Жид был не последним человеком, занимая должность политика, пускай и не самого чистого на руку, оттого и его смерть стала чересчур громким событием, что и мешало нормально работать.***
Обеды в тюрьме были не самой приятной частью дня. Дазай не столько не любил тюремную еду, сколько ненавидел находиться в обществе других заключенных. Все те люди смотрели друг на друга, как хищники на своих жертв, готовые напасть в любую секунду. Никто не удивлялся частоте драк, и времяпровождению некоторых особых личностей в карцере. Охрана в тюрьме во время обеда особо напрягалась, именно в эти моменты все заключенные были, как с цепи сорвавшиеся животные. Голодные псы, ищущие не еду, а именно жертв. Дазай не собирался становиться ни тем, ни другим, его устраивало собственное положение – никто не трогает его, он соответственно тоже. Таких, как он было немного. И всё же это не меняло того, что в тюрьме было паршиво. Дазай ненавидел это место, ненавидел свою камеру, ненавидел сокамерников, которые то и дело старались завести с ним разговор, и он ненавидел воспоминания, которые ассоциировались с этим местом. Воспоминания о том, насколько хреново было, когда он впервые попал в тюрьму, о том, как скучал по единственному дорогому человеку. Дазай продолжал скучать, но тогда он не знал, как скоро они смогут встретиться вновь, и встретятся ли вообще. Дазай не знал, выживут ли они порознь, и как проживут друг без друга неизвестно сколько. С того дня прошло уже больше десяти месяцев. И не становилось лучше, каждый день был лишь наполнен одиночеством, которое нельзя было заполнить ничем, оно оставляло после себя лишь пустующую дыру, и Дазай чертовски устал из-за этого. Больше всего в жизни ему хотелось снова увидеть Чую, поцеловать его хотя бы раз или просто прикоснуться. Но вместо этого у него были лишь мнимые воспоминания, и Дазай со страхом признавал, что с каждым днем образ в его голове меркнет, становится всё более расплывчатым. В один из обедов Дазай выбрал пустующий стол, не в углу и не с краю, наоборот, почти в самом центре. Дело было лишь в том, что центральный стол был негласно провозглашен столом самых проблемных уродов, что находились в этом корпусе. Никто и близко не желал сидеть рядом с ними, ведь легче потесниться с менее агрессивными людьми за одним столом, пускай он и рассчитан на восемь человек, а за ним теперь сидят все четырнадцать. К Дазаю же эти уроды с центрального стола не подходили. Особо никто из заключенных причины не знал, и спрашивать не хотелось, ведь сам Дазай ни с кем не контактировал и демонстративно уходил, когда с ним пытались начать говорить, а с центральным столом никому, естественно, даже близко не хотелось находиться. А причина была проста, Дазая многие знали, как стратега, что продавал созданные им планы за небольшой процент от прибыли за выполненное дело. Потому и заключенные верили в то, что однажды он придумает план, как сбежать, припомнит их доброту и возьмет с собой. Это было глупо, однако сам Дазай не стал опровергать их мысли, когда они ему это рассказали, он только усмехнулся и пообещал, что возьмет с собой. Хотя на самом деле он сказал это лишь для того, чтобы от него отстали, пускай некоторые всё ещё подходят с вопросами о том, когда побег. За обеденным столом Дазая кроме него самого никого не было. Он только и рад этому был. За центральным столом было много ржача, криков друг на друга, громких ругательств и тупых диалогов. Охрана несколько раз грубо попросила их быть тише, а те замолкали только на пару минут и снова начинали шуметь. Остальные заключенные сидели, как на иголках, в страхе, что кто-то с центрального стола обратит на них внимание, от того и сидели достаточно тихо, пусть и были те, кто не боялся и спокойно ел. И всё же нашелся какой-то придурок, что додумался подсесть к Дазаю, на что тот закатил глаза, фыркнув. - Привет, - неестественно позитивно и добро поздоровался какой-то парень. Сам он немного подрагивал или пошатывался, что и напрягло Дазая, в один момент ему показалось, что этот незнакомец чем-то обдолбался. И тот продолжил говорить, не дождавшись ответа на свое приветствие, - я слышал, что ты тот, кто нас всех спасет, - подмигнул он. Дазай мысленно чертыхнулся, и уже готовился сказать этому парню, что да, он спасет их всех, только отстаньте, но незнакомец не дал ничего сказать и вмазал кулаком ему по лицу. Дазай, не ожидавший ничего подобного, упал на пол, чувствуя головокружение вместе с тупой болью, и пока в ушах был какой-то белый шум, а сам он уже готовился подняться и сломать этому кретину все кости до единой, к нему подбежал какой-то охранник, уводя подальше. В обеденном зале послышались крики разбирательств, того незнакомца стали покрывать матом практически все заключенные, которые испугались того, что теперь Дазай им не поможет сбежать, а охрана пыталась предотвратить потерю не самого умного и, кажется, не самого трезвого заключенного, уводя того в карцер. Тем временем Дазай уже узнал охранника, что увёл его. Они уже виделись, и не единожды, было сложно не узнать эту копну рыжих волос и неуверенную улыбку. - Карма, сколько лет, - выдохнул Дазай, приложив руку к щеке, по которой ударил тот псих, - я всё ждал, когда ты появишься, но не думал, что всё будет при таких обстоятельствах. И что вы дали тому парню? Выглядел он нездорово. - Я здесь не как посредник Достоевского, - сказал Карма, проигнорировав чужие вопросы, а его слова определенно удивили Дазая, - мне нужна ваша помощь в одном деле, взамен я помогу вам выбраться из тюрьмы уже завтра. - Что за дело? – скептически оглядел его Дазай, скрестив на груди руки, а в этот момент они уже почти дошли до его камеры. - Я хочу присоединиться к Смерти Небожителей, но для этого нужно пройти определенный тест – совершить дело, которое будет достаточно сложным, и при этом удивит остальных членов организации. Я знаю, что ты профи в этом, так что помоги мне со вступительным тестом, прошу. - Хорошо, - через полминуты согласился Дазай, уже имея картину происходящего у себя в голове. Он уже понял, что это Фёдор надоумил паренька вступить в организацию, а значит, что всё это лишь план Достоевского, хоть Карма об этом и не догадывается. После всего случившегося, Карма принес лед в платке, и вручил Дазаю, чтобы тот приложил к щеке. Парень стал говорить о том, что завтра в полночь, когда смена у охранников будет меняться, они вдвоем сбегут, однако остальные подробности своего плана побега Карма освещать не стал. Пускай это и напрягало, но Дазай верил, что он пока что нужен живым, а значит специально подставлять его ещё больше никто не собирается, да и смысла не было в этом, ему и так дали бы больше одного пожизненного срока. После всего разговора Карма быстро исчез, будто его и не было, а к этому моменту обеденный перерыв уже закончился. Все остальные заключенные уже разбредались по камерам на некоторое время, скоро их выведут на прогулку, а дальше у кого что, кто-то будет работать за станком, кто-то драить камеры, и тд. Дазай в это время заметил, как в очередной раз одна из фигур на шахматной доске переместилась. Через некоторое время Дазая вызвали на очередной допрос, Анго и Ода не успокаивались, что начинало уже раздражать. Сам Дазай уже смирился с тем, что его подставили, и не видел смысла в расследовании, но у агентов были другие планы. Они некоторое время просто молчали, Ода и Анго сидели с одной стороны стола, Дазай со скучающим видом с другой. У Анго в руках были какие-то папки, и у них обоих был общий уставший взгляд и выделяющиеся на бледном лице мешки под глазами, которые Дазай заметил с самого начала. - И что вы хотите на этот раз? – спросил он, скрестив пальцы рук, при этом звякнув наручниками, - я уже сказал, что мне плевать, пусть садят меня хоть на три сотни лет. - Но ты этого не делал, и убийца сейчас на свободе, это самое важное, - сказал Анго, говоря именно с акцентом на то, что им важно раскрыть дело, а не просто помочь Дазаю, - скажи ещё раз, что тогда произошло. - Ничего, - пожал плечами заключенный, отводя взгляд, - ничего не произошло. - Тогда какого хрена ты поперся на второй этаж, если наше дело было на первом? – с раздражением спросил Анго, повысив тон. Его это дело уже бесило, сил критически не хватало и на это, и на основную работу в бюро, а последняя бессонная ночь стала результатом несвойственной ему раздражительности. Дазай понимал, что не может рассказать агентам всей правды, потому что дело было в сделке с Андре, которую он заключил. Можно было опустить подробности и сказать об смс, но тогда его телефон проверять второй раз и будут проверять все входящие вызовы, в том числе и звонки Френсису. И всё же нужно было сказать хоть что-то, иначе ни Ода, ни Анго не отступят. Когда он уже собрался сказать хоть что-то, охрана окликнула всех троих, оповестив о прибытии адвоката. Все трое переглянулись, Дазай ухмыльнулся, а Ода и Анго смотрели с удивлением. - Ты вызвал адвоката? – спросил Ода, изогнув бровь. Дазай неопределенно качнул головой, ни подтверждая, ни отрицая ничего. В комнату стремительно вошел европейской внешности парень со светлыми волосами, собранными в косичку. Сам он едва напоминал серьезного человека, одевшись в рубашку с ярким принтом и светлые джинсы. - Прошу оставить меня и моего подзащитного в покое, - чуть ли не пропел парень, Дазай только усмехнулся, пока агенты поднимались с мест и смотрели взглядом, в котором читалось «серьезно?». Адвокат же занял место Анго, и достал из портфеля какие-то бумажки, но это похоже было лишь для вида. Агенты вместе с единственным в комнате охранником покинули комнату, последний четко обозначил ограниченное время встречи, на что адвокат только махнул рукой. После того, как дверь захлопнулась он повернулся к Дазаю с ухмылкой. - Как давно не видел тебя, дружище, - хохотнул он, хлопнув парня по плечу, - на самом деле мы планировали, чтобы Сигма пришел на встречу, он бы и вписался в роль идеально. Только у него своих забот с казино полно, так что он не успел приехать в Нью-Йорк вместе с нами, - Гоголь в очередной раз усмехнулся, после чего отбросил бумажки в сторону, - догадался ведь уже, как и зачем всё? - Было не сложно, с учетом той шахматной доски у меня в камере, - ухмыльнулся Дазай, - значит я сбегаю с Кармой, он думает, что всё под его контролем, а затем я вступаю в вашу организацию. - Фёдор сказал, что если ты поможешь нам с одним крупным делом, для которого нам не хватает людей, то и мы поможем тебе с поиском твоего суженного, - на последнем слове Николай сделал акцент, подмигнув, - а ещё он сказал, что как только ты выйдешь из тюрьмы— - Найдется настоящий убийца, - закончил за него Дазай, - я уже понял это, но с поиском Чуи я справлюсь сам, без вашей помощи, ясно? – жестко сказал он, с серьезным взглядом, из-за чего Гоголь не сдержал смешка. - Прости-прости, ты такой смешной, когда серьезный, - махнул рукой он, всё ещё хихикая, - ты очень мило пытаешься отгородить его от нас. Неужели думаешь, что Фёдор даст тебе уйти так просто, как только дело закончится? – его взгляд похолодел под конец, и теперь он уже смотрел на Дазая с вызовом, четко понимая, что тот не сможет сам идти против целой организации одних из лучших преступников. - Не даст уйти так просто? Тогда что насчет тебя? – обманчиво спокойно спросил Дазай, а его взгляд был таким же, как у Николая, - ты и Сигма. Он ведь не просто так остался там, в Лионе. Ты не хочешь втягивать его в дела организации, ведь так? Как только мы закончим дело, то ты сбежишь и спрячешься вместе с ним, пока Фёдор и его подчиненные будут отвлечены сбытом украденного, или что вы там планируете? Гоголь в ответ только хмыкнул, скрестив на груди руки. Он не мог подумать о том, что парень, которого он и Сигма встретили четыре года назад, будет в Нью-Йорке, и не думал о том, что Дазай создаст проблемы. - Адвокат, - обратился к нему Дазай с победной ухмылкой, - мне кажется наше время вышло. - Твоя правда, - слабо кивнул Гоголь, поднимаясь со своего места, при этом повторно хлопнув Дазая по плечу. Он уже собирался покинуть комнату, как что-то вспомнил и снова подошел, наклонившись прямо над ухом заключенного, - небольшой секретик, пока что место главы Смерти Небожителей занимает не Фёдор, а Фукучи Оочи. Но все мы сейчас держимся поодиночке. Хотя теперь ты знаешь, кто ваша с ФБР цель. После этого Николай махнул на прощание рукой и покинул комнату, оставляя Дазая одного.***
4 года назад. Гавр. Дела в Дании были закончены за две недели, за это время Дазай успел найти человека, что смог сделать два поддельных паспорта, а Чуя найти покупателя следующей украденной картины. Задерживаться в городе после этого было нельзя, были шансы нарваться на полицию или же снова встретить Ширасэ вместе с Юан, только более подготовленных, так что как только картина была продана, они сразу же покинули Копенгаген. Временно пришлось поселиться в дешевой маленькой квартирке в Гавре, чтобы просто сделать небольшой перерыв. Он был необходим для того, чтобы закупиться новыми материалами, изучить местность и просто перевести дух. За это время Чуя старался разобрать некоторые картины, что они зачем-то взяли с собой ещё с Рима. Среди них была и та, что он нарисовал, когда впервые увидел Дазая, стоящего на берегу в пасмурную погоду. Чуя слабо улыбнулся, вспоминая, как они только-только начинали. В этот момент хлопнула входная дверь, и на пороге показался сам Дазай, держащий в руках пакет с чем-то гремящим. - Нам срочно надо отдохнуть после всех проблем с арендой и перелетом, - заявил он, разувшись, после чего оставил пакет на кухонной тумбе. Дазай улыбался, даже как-то по-детски радуясь непонятно чему, однако, когда он был таким – совсем беззаботным и счастливым – Чуя тоже улыбался. В пакете было две бутылки вина, небольшой кусок пармезана и две лапши быстрого заваривания. Чуя стал вытаскивать всё это, после чего обратил внимание на этикетки бутылок, замерев на месте. В это время подошел и Дазай, снявший верхнюю одежду, он проследил за удивленным взглядом Накахары, после чего усмехнулся. - Это не оно, - сказал он, целуя Чую в щеку, - мне продали две эти бутылки, и я наполнил их не самым дорогим вином. Уж прости, пока что я могу позволить себе только такое «Шато-О-Брион», но я обещаю, скоро мы сможем покупать это вино хоть ящиками, - с теплотой смотря в чужие глаза, пообещал он, улыбаясь. - Тогда, - начал Чуя, достав два бокала, после чего наполнил их содержимым одной из бутылок. Они подняли бокалы, - за наше будущее, - сказал он, чокаясь. После этого они сели на диван, так как стола в доме не было. Один раз Дазай отошел, чтобы поставить чайник и заварить лапшу на ужин, и нарезать сыр. Вечер прошел расслабленно, за просмотром какого-то сериала с пиратского сайта с кучей рекламы, и ленивыми поцелуями время от времени. Влюбленные взгляды друг для друга, объятия, вино и легкий сериал. Это именно то, чего не хватало после тяжелой недели с переездом во Францию, поиском жилья и прочим. Ближе к десяти вечера одна бутылка и половина второй уже закончились, Чуя предложил перебраться с дивана в спальню на кровать, чтобы было удобнее, и Дазай согласился, помогая убрать тарелки и бокалы. Они продолжили смотреть на ноутбуке сериал, но оба стали постепенно клевать носом. Дазай уснул первым, склонив голову Чуе на плечо, тот в свою очередь заметил это совсем не сразу, а когда всё же увидел, то убрал ноут на прикроватную тумбочку и тоже стал засыпать, укрыв себя и Дазая одеялом. В Гавре главной задачей было действовать осторожно, не привлекая лишнего внимания, но тем не менее делать всё достаточно быстро, чтобы свалить из города, как только дело закончится. В этом и была сложность, в отличии от предыдущих дел, когда Дазай предлагал подменить оригинал на фальшивку, тем самым давая им с Чуей фору для побега, то в этом им нужно было вырезать полотна, а это нельзя было провернуть полностью незаметно. Чуя для начала предложил осмотреть место, чтобы всё спланировать. Пока они ходили по улице, рассматривая здание музея издалека, не решаясь зайти внутрь, к ним незаметно подошел какой-то парень, начав очень громко разговаривать. - День добрый, господа! – воскликнул незнакомец, из-за чего Чуя чуть ли не подпрыгнул от неожиданности (потому что чужой голос раздался прямо над ухом), а Дазай резко обернулся, уже запустив руку во внутренний карман черного пальто, где держал пистолет днем. Незнакомец же вытянул обе ладони вперед в примиряющем жесте, и заулыбался, видимо довольный результатом. В городе преобладала некая серость, из-за времени года, да и здания были однотонными, без выделяющихся цветов. Однако незнакомец казался на фоне этого слишком ярким пятном. Чуя смотрел на него прищурившись, с презрением и желанием убить за то, что подошел так нежданно. Он уже собирался достать нож, но этот фрик лишь попросил не горячиться. - Чего надо? – грубо спросил Накахара, выходя чуть вперед, из-за чего Дазай оказался за его спиной. - Я увидел вас, и вспомнил о серии преступлений в Риме, а затем в Копенгагене, - гадко усмехнулся незнакомец, а Накахара только сильнее захотел врезать ему. Дазай же пытался придумать, как им сбежать, не поднимая шума. - Чего хочешь? – хмыкнул Накахара, скрестив на груди руки, - шантажировать? Или сдать нас? - Нет, что вы, - не переставая ухмыляться, ответил тот, махнув рукой, - моё имя Николай Гоголь, и я лишь хотел предложить вам новое дело. Дазай с Чуей переглянулись, оба перевели настороженный взгляд на нового знакомого. Николай тем временем крутил в руке колоду карт, перемешивая её, а затем вытащил туз, на котором вместо привычного символа было нарисовано какое-то красивое здание вместе с подсвеченной надписью «Casino». - «Небесное казино», - пояснил Гоголь, убирая карту обратно в колоду, а потом сложил их во внутренний карман белого плаща, накинутого поверх ярко-красной жилетки, под которой была белая рубашка, - этим местом владеет мой хороший знакомый, известный в преступных кругах под псевдонимом Сигма. Может вы слышали о нем. - Ты хочешь напасть на его казино? – изогнул бровь Дазай, - прости, не наш профиль. Он уже собрался взять Чую под руку и увести подальше, но Николай остановил его. - Вовсе нет, - засмеялся он, - я не собираюсь нападать на своего друга. В нашей схеме не хватает людей, я приехал сюда по рабочим вопросам, и птичка нашептала мне, что здесь есть вы – подходящие нам персоны. Так что я выследил вас и предлагаю крупную аферу на миллионы евро. При одном только выражении «крупная афера на миллионы» у Дазая и Чуи всплыли недавние воспоминания о не самом приятном времени. Но, как говорится, кто не рискует, тот не пьет шампанское. Потому ни один из них не собирался отказываться сразу. Пускай, Гоголь не выглядел как самый надежный человек, со всей присущей ему эксцентричностью и странной манерой речи, но о Сигме и его казино они слышали. - Что нужно сделать? – спросил Накахара. - В нашем деле появился конкурент, - мелодично начал Николай, будто распевался, - в ходе аферы мы обокрадём другое казино, затем заставим сомневаться в нем его посетителей, и переманим их на нашу сторону. Многие игроманы поставят хоть все свои деньги, лишь бы отыграться. Этим я и хочу воспользоваться, сами владельцы этого казино придут к нам, и мы выжмем с них всё. - Звучит неплохо, - усмешки ради, похлопал пару раз Дазай, - у нас осталось дело здесь, закончим с ним, и можем сразу же приступать к твоей афере. Николай хищно улыбнулся, он ведь ждал именно этого ответа. Чуя смотрел на него со всем скепсисом, а Дазай выглядел совсем спокойным, пускай внутри его головы всё могло быть совершенно иначе. - Мой номер, - сказал Гоголь, вложив Чуе в руки ту карту с рисунком казино, - свяжитесь, как закончите, - кинул на прощание он, после чего исчез также быстро, как и появился. Будто призрак. Чуя глянул на Дазая, что стоял с задумчивым видом, после чего опустил взгляд на карту, перевернув её и оглядев заднюю часть. На ней вырисовывались кривые циферки номера телефона. - Что скажешь, мозг нашей команды? – спросил Чуя, пряча замерзшие руки в карманы куртки. Несмотря даже на перчатки, они постоянно замерзали, что и бесило, так как это часто мешало рисовать. - Попробовать определенно стоит.***
В вечер кражи картин Дазай анонимно нанял нескольких человек, чтобы те вошли в здание музея, создавая подозрительный вид. Кто-то пришел с чехлом от гитары, надев на лицо солнцезащитные очки, кто-то взял с собой огромную сумку, а последний долго ходил вокруг музея, делая вид, что осматривается, а потом вошел внутрь и спрятался в туалете. Сами же Накахара и Дазай проникли внутрь через цокольный этаж в форме сотрудников музея. Дойдя до служебного лифта, они разделились, Дазай пошел в сторону дальней стены, где располагался щиток, отвечающий за электричество на этаже выше, Чуя, вместе с парой инструментов, на лифте отправился наверх к залу с картинами. - Давай, - в гарнитуру сказал он, едва выйдя из лифта. Чуя опустил голову, несмотря на надетую кепку. Через три секунды свет отключился, послышались охи посетителей музея, охрана тоже зашевелилась. Чуя же мог прекрасно видеть с помощью очков ночного видения, он быстро подбежал к ближней картине и складным ножом вырезал полотно, оставив только раму и края. После этого он проделал тоже самое в считанные секунды и с двумя другими. Когда свет включили снова Накахара уже спустился обратно на цокольный этаж через лестницу, встретившись с Дазаем. Тот переложил вырезанные полотна в сумку, после чего они накинули верхнюю одежду и покинули здание музея ровно в тот момент, когда охрана спустилась на этот этаж. Из-за этого пришлось бежать, как можно быстрее, чтобы не попасть в поле зрения, если хоть один из охранников их заметил. Остановились они на полпути от дома. Отдышаться было сложно, а из-за морозного воздуха становилось только хуже. Но через пару минут всё было позади, у обоих поднялось настроение. - Я полагаю, с этим городом мы закончили, - усмехнулся Чуя, продолжив идти к их дому. Дазай шел рядом, улыбаясь, и кивнул в ответ. - Холодно, - сказал он, склонив голову к плечу Чуи, - закажем пиццу? Чуя только тихо засмеялся, ему нравилось это. Почему-то именно такие моменты ему нравились больше всего, когда Дазай из серьезного стратега превращается в домашнего кота, который хочет тепла, ласки и еды.