***
Девять лет назад. Йокогама. То время, когда главу семьи Накахара посадили. Чуя в тот момент попал под программу защиты свидетелей, пока полиция разбиралась с его матерью и отцом. С ними мальчику видеться не позволяли, что ещё больше ухудшало ситуацию. Единственным человеком, что был рядом была тётя Сэкико. Дело отца Чуи закрыли быстро, толком ничего не расследовали, всё и без того было видно. Куча свидетелей того, как Накахара старший связывается с преступной группировкой и помогает им данными полиции, и того, как рядом с ними стояла мать Чуи, тоже участвуя в беседе. - Всё будет хорошо, - повторяла, уже как робот Сэкико, пока сама готова была заплакать от безысходности. Кенсуке – её младший брат и отец Чуи – никогда не подавал вида, что связан с преступной группировкой, и сама Сэкико не хотела верить, что тот виновен. Однако полиция решила именно так, Фуку и Кенсуке были арестованы, а маленький Чуя попал под опеку тёти. И слово «тяжело» не описывало и половины того, что было в то время. Сэкико делала всё возможное, чтобы помочь своему брату и его жене, в тоже время пытаясь не давать Чуе окончательно сойти с ума в такой напряженной ситуации. Постоянные допросы, куча людей в форме, шастающих по родному дому, и запрет посещения собственных родителей и без того повлияли на него, потому Сэкико пыталась поддерживать Чую, пускай и сама была в таком же положении. - А папа плохой? – спросил Чуя. Вопрос одиннадцатилетнего мальчика был задан с такой грустью и смирением, что было ясно – Чуя и сам понимал, что произошло. Однако толика надежды тоже была, и Сэкико не понимала, что стоит ответить. - Твой папа не плохой человек, Чуя, - слабо улыбнулась она, отвлекаясь от готовки ужина, - он просто совершил неправильный поступок. И если мы останемся достаточно сильными, то папа и мама скоро вернутся. - Что они такого сделали? – шмыгнул носом мальчик, стараясь не плакать, - почему полицейские постоянно говорят, что они плохие? Сэкико запрокинула голову, быстро моргая, лишь бы не выступили первые слезы. Она перевела взгляд на племянника, что с такой же как у неё грустью смотрел на неё. - Иногда люди ошибаются, и это не плохо. Просто бывает, что ошибки нельзя исправить, и за это нужно получить наказание, - уже не так мягко сказала Сэкико, - я и сама не знаю, что делать, как помочь твоим родителям. Но я уверенна в том, что если ты будешь сильным, то им станет легче. Такие разговоры не часто проходили потом. Чуя действительно принял слова своей тёти всерьез, что и закалило характер. Через месяц допросы закончились, полиция не приходила какое-то время, а в доме было непривычно тихо. Бывало, Чуя специально включал телевизор на первом этаже, а сам сидел на втором, делая вид, что это мама что-то рассказывает папе или они вместе смотрят какой-то фильм. Мальчик редко ходил без наушников, потому что тишина дома была лишним напоминанием о случившемся. В один момент снова пришли люди в форме, сказали, что по программе защиты свидетелей они не могут оставить Сэкико и Чую в том доме. Судебный процесс завершился, но преступная группировка, с которой были связаны Фуку и Кенсуке, всё ещё была на свободе, и недавно вновь начала активную деятельность. Чуя и Сэкико переехали из Йокогамы в Нагою. А спустя три года всё закончилось. По крайней мере так думали все. Сэкико ушла. Без слов и предупреждений. В одно утро Чуя просто проснулся один в их доме, ни на следующий день, ни через неделю или месяц Сэкико не вернулась. Долгое время Чуя просто не знал, что ему делать, как добыть денег или к кому обратиться. Стоило пойти в полицию, но что-то подсказывало, что это не поможет. Совершенно случайно Накахара вышел на мелкую преступную группировку, что в большом городе по иерархии занимала место чуть ли не у самой земли, по сравнению с более крупными и масштабными организациями. Нашел их Накахара из-за массовых продаж травки в его школе, через поставщика в лице одного из старших, он нашел и самих продавцов. Денег не было, а в приют попадать не хотелось точно, потому Накахара и попросил у тех ребят работы, став новым доставщиком. Через пару месяцев этого стало мало, а Чуя уже стал «своим» среди тех парней. В группировке было всего пятеро парней, едва ли сильно старше самого Чуи. Те брали травку у более крупных группировок, продавая за определенный процент. Накахара, взвесив «за» и «против» решил выйти на одну из тех самых группировок-производителей. Так он стал мальчиком на побегушках уже у других людей, те платили немного больше, а сам Накахара уже стал более-менее узнаваемым дилером в определенных районах. Деньги были, и это самое главное. Чуя мог спокойно жить, параллельно занимаясь не самыми правильными вещами, и учась в школе. Иногда он вспоминал, как раньше мечтал стать таким же, как отец – правильным полицейским. И он ведь стал на него похожим, просто не в этом. В пятнадцать Накахара получал несколько приглашений вступить в другие группировки, свою он предавать пока не собирался, но в один момент нагрянула полиция, и тогда уже выбирать не пришлось. Накахара был единственным, кто смог избежать тюрьмы, вовремя сбежав в момент облавы. Тогда единственным выбором была группировка «Хаганэ». Вникать, чем именно они занимаются времени не было, Чуя сразу согласился работать с ними, однако была одна загвоздка. Группировка не занималась наркотой, она специализировалась на более жестоких преступлениях. Грабеж, убийства, нападения. Всем этим приходилось заниматься. Накахара временно был лишь младшим из отряда «Карателей», что избивали должников организации или оставляли жестокие послания. Чуя постарался покинуть организацию, как можно скорее, но не всё было так просто. В отличие от предыдущих группировок эта была крупнее, имея большее влияние, и никто не собирался отпускать подростка так просто. Всё было, как в настоящей мафии – покидаешь организацию либо трупом, либо никак. Потому побег Накахара уже не планировал. В «Хаганэ» Накахара и ещё пара ребят тренировались с девушкой по имени Коё Озаки. Та в совершенстве владела всеми видами холодного оружия и тому же учила их. Чуя пару раз пересекался с Коё вне рабочего времени, но в здании организации, и та была иной, не строгой наставницей, что готова порубить тебя в клочья за ошибку, а просто приятной девушкой, что не прочь была поговорить по душам. Коё была не сильно старше самого Чуи, ей было около девятнадцати на тот момент, им удалось пообщаться около получаса во время ужина, и Чуе эта беседа понравилась. Коё говорила спокойно и мягко, рассказывала о моментах, когда сама попала в «Хаганэ», и о том, как проходили её тренировки, первые дни и задания. Девушка также делилась и советами о том, как в организации легче всего выжить. Чуя запомнил эти слова: «Делай то, что говорят. Не сближайся ни с кем, особенно с теми, кто с тобой на одной ступени. Не пытайся сбежать. И последнее, не старайся подлететь слишком близко к солнцу, опалишь крылья, да и только». Это Коё произнесла с особой серьезностью, после чего попрощалась и ушла. После они общались также редко, иногда пересекаясь во время трапез. Остальное время их общение не было похоже на беседы, это именно разговор с иерархической разницей. Чуя подчиненный – Коё учитель, использующий жесткие методы и не боящийся запятнать руки кровью. Однако это не помешало ещё пару раз поговорить по душам, именно Коё помогла не сойти с ума и продолжать идти. Через три месяца Чуе дали первое одиночное дело. Нужно было разобраться с каким-то богатеем. И «разобраться» значило убить. Накахара попытался отказаться от этого дела, вот только Коё лишь ударила его по лицу, приказав приступать немедленно и сверкнув глазами. Так, на ватных ногах и с мутным взглядом, Чуя пошел к дому нужного человека. Было хреново осознавать, что становишься ещё хуже, чем твои родители. В отличии от Чуи те никогда не убивали, по крайней мере так сказала Сэкико, хотя её слова Чуя уже стал ставить под сомнения. Может его родители были ещё хуже. Но разницы уже не было, навещать их Чуя не собирался, а Сэкико давно свалила не пойми куда. Дом нужного человека был найден, Чуя тихо пробрался внутрь через окно третьего этажа, до которого добрался благодаря выступам окон и подоконникам. Было тихо, даже слишком. Из одной комнаты доносился храп, туда подросток и пошел, вытащив заранее нож. Пистолет слишком громкий, да и никто в организации пока не собирался доверять ему настоящий огнестрел. В той комнате был футон и ширма, а ещё пара странных картин, явно стоящих немало денег. На тумбочке около боковой стены была рамка с семейной фотографией, и не одна. Чуя сперва замер, рассматривая семью того человека, что он должен убить. На фотографиях маленькая девочка, лет семи, в розовом платье и со сверкающей короной на голове. Она и её мама улыбались, и нужный Накахаре человек тоже был с ними, также улыбался. Они выглядели счастливыми. Вот только нельзя пропитываться симпатией к своей жертве, и вникать в историю каждого человека, что должен убить, тоже нельзя. Чуя должен был стать более черствым, но с первого раза это не получалось. Сзади послышались шорохи, парень мгновенно обернулся, с футона поднялся мужчина среднего возраста. Стоял, рассматривая вломившегося в дом подростка с совершенным безразличием. Чуя ожидал, что тот закричит, попросит не убивать его или ещё что-то такое. Но тот лишь горько усмехнулся, и вздохнул. - Они умерли, - сказал он, смотря на фотографию, которую ещё пару секунд назад рассматривал Чуя, - попали в аварию, жена была в коме, дочь осталась инвалидом. Я взял в долг денег на операции, но ни та, ни другая не помогли. Жена умерла из-за врачей, а дочь покончила с собой. Накахара смотрел на него округлившимися глазами, не зная, что ответить. В горле пересохло, а рука с ножом не поднималась. Нужно было закончить всё, но не получалось. - У меня нет денег, для оплаты долга, - продолжил мужчина, - недавно они уже приходили, чтобы напомнить мне об этом. Полагаю, ты должен убить меня? – Чуя промолчал, и тогда мужчина упал на колени перед ним, - прошу, убей меня. Просто убей, убей. Я не могу быть здесь, я хочу к своей семье. Умоляю, убей меня. Чуя долго колебался, но когда мужчина затих и лишь всхлипывал, опустив голову, он решил покончить с этим. Наконец подняв нож, Чуя прошептал извинения перед этим человеком, а потом перерезал ему глотку. Кровь была повсюду, на стене остались брызги ярким пятном, на одежде и лице подростка тоже. Но самое главное это услышанные за секунду до убийства тихие слова «большое спасибо», которые произнес тот мужчина. Не веря происходящему, Чуя упал на колени, совсем рядом лежал труп. Становилось всё сложнее дышать, воздух будто перекрыли. Перед глазами была белая пелена, а внутри всё сжалось. Хотелось исчезнуть, просто раствориться. Чуя делал быстрые вдохи, пытаясь набрать воздуха, но продолжал задыхаться. Непроизвольно по щекам скатились слезы, Чуя не знал, что теперь. Прежде чем успокоиться, прошло около получаса. За это время парень успел прийти в себя и мысленно упрекнуть за то, что оказался таким слабым. Однако в душе так и оставалось то чувство, вины и сожаления. Он мог отказаться. Мог, но не стал, потому что струсил идти против организации. Чуя верил в то, что мог сбежать из города, но не стал, и потому он сам виноват, что всё пришло к этому. Но на сожалении нельзя прокормить себя, потому он запрятал эти чувства как можно дальше, настолько глубоко внутри себя, насколько возможно. И это временно помогло. После доклада Коё о выполненном деле Накахара получил ещё несколько подобных, их он выполнил уже быстрее. С каждым разом набираясь опыта, Накахара отточил свои навыки, и вскоре выполнял подобные заказы за пару минут. Уничтожением улик о преступлении занимались другие люди, так что его делом было лишь проникнуть незаметно и быстро избавиться от жертвы. Всё Накахару устраивало. Большие деньги, хорошее положение в организации, которое он занял уже через пару месяцев работы, и главное – никаких лишних мыслей. Когда ты работаешь почти двадцать пять на восемь, то на свои личные проблемы времени не хватает. Так что, когда в шестнадцать лет ты один из наемников, ты думаешь лишь о том, какой нож будет удобнее использовать, или как меньше замарать одежду, нежели о том, почему все близкие люди в один момент исчезли из твоей жизни. И всё же Чуя понимал, насколько неправильно поступает. Ему были неприятны собственные действия, потому в один момент, наплевав на все риски и собственные страхи, он бросил «Хаганэ» и на первом попавшемся самолете сбежал в Венецию. Город выбрал случайно, этот рейс был ближайшим, а бежать нужно было срочно. Больше всего на свете Чуя боялся остаться там, в «Хаганэ, потому что рано или поздно такие организации теряют свою власть, либо ошибаются и их ловят. А ещё он боялся стать таким же, как и все те люди, которым он подчинялся в организации. Те были готовы на всё ради своей власти, ради той силы, которой обладали. Чуя не хотел быть, как босс «Хаганэ», что не боялся терять людей, если это приносило плоды. Но единственное, о чём Чуя сожалел, так это о том, что бросил Коё. Можно было бы сказать предал, но перед своим побегом он рискнул, рассказав наставнице о своём плане. - Ты точно уверен в этом? – спросила тогда Коё, смотря с сожалением, и Чуя кивнул, - будь ты одним из тех раздолбаев, что я учила вместе с тобой, то уже был бы хладным трупом, - сказала она, взглядом указав на катану подле себя, - но я лишь желаю тебе удачи, и надеюсь, что когда-нибудь мы встретимся ещё раз, чтобы снова поговорить за кружкой чая. Коё слабо улыбнулась, а делала она это крайне редко. Чуя поклонился, поблагодарив наставницу за всё, после чего ушел. Он немного боялся, что Коё остановит его, казнит как предателя или просто прикажет схватить, но этого не произошло. Девушка лишь с грустью смотрела ему вслед, после чего вздохнула и про себя пожелала хорошо добраться до другого города и прожить жизнь лучше этой. И всё же Чуя знал, что сама Озаки тоже хотела бы покинуть «Хаганэ», сбежать так же и просто начать с чистого листа. Но она не могла так просто покинуть то место, ведь иначе пришлось бы бросить одну из учениц, что она опекала – Кёку Изуми. О ней Чуя только слышал от самой Коё, но спрашивать подробности не решался. Знал лишь то, что Коё в «Хаганэ» только из-за этой девушки. Но было и то, о чём Чуя не знал. Это было письмо Сэкико, где та извинилась за свой уход, но сказала, что это было из-за той самой группировки, которой помогали Кенсуке и Фуку. Группировка угрожала Сэкико, что те нападут и убьют её с Чуей за то, что Кенсуке предал их и рассказал обо всём полиции. Потому Сэкико в одиночку пошла на встречу с группировкой, чтобы договориться. Однако Сэкико погибла, а её письмо так и осталось пылиться нераспечатанным под дверью в прихожей их старого с Чуей дома. После побега было сложно с чего-то начинать. Чуя не знал, что делать в новом городе, где он даже элементарно не знал языка. Деньги на первое время были, вот только как их тратить правильно Чуя не знал. В один момент он начал рисовать картины, продавая их на улице. Всё писал через переводчик на картонке, так что покупатели только протягивали ему нужную сумму и брали картины. Это был не самый хороший доход, но Чуя даже один раз потратился на две дорогие бутылки вина – Шато Монтроз шестьдесят пятого, чтобы отпраздновать одной из них свой успешный побег из жизни наемника. А уже через несколько недель пребывания в городе появились новые люди в лице нескольких таких же подростков. Их звали Ширасэ и Юан. Те предложили вступить в организацию под названием «Агнцы», Чуя хотел отказаться, но те сказали, что видели его картины и хорошо оценили навыки. И тогда Чуя решил, что это тоже неплохой вариант. Втроем было легче выживать, учиться подделывать картины, а потом к организации присоединялись люди, Чуя набирался опыта, и вскоре мог соревноваться с каким-то известным фальсификатором из штатов, о котором часто говорили по новостям и в соцсетях. Говорили как о неуловимом преступнике, и Чуя только фыркал, думая про себя, что хотел бы встретиться с этим человеком, который сам себя выставляет как «неуловимого преступника». Так Чуя Накахара из наемного убийцы перешел в лучшего итальянского фальсификатора-афериста за последние десятилетия. Однако воспоминания о том самом дне всё ещё продолжают его беспокоить. Именно они не дают нормальной жизни.***
- После я встретился с тобой, - закончил свой рассказ Чуя, чувствуя, как Дазай одной рукой гладит его руку, - мне просто страшно возвращаться туда, в то место. Я не хочу вспоминать это больше. - Чуя, мне правда очень жаль, и то, что с тобой случилось не каждый вынесет, - сказал Дазай, - но это уже случилось, ты больше не в Нагоя. И я обещаю, что никогда не уйду, я всегда буду рядом, - помолчав немного, он усмехнулся, - я буду преследовать тебя до самой смерти, а потом добьюсь того, чтобы в аду нам поставили один котел на двоих. Они оба рассмеялись. Неразлучны до самой смерти. И Чуя и Осаму в это верили, потому что это казалось самым правдоподобным исходом для них обоих