Ты со мной каждое лето

— О Боже! О Господи! О... — экономка, полная старая женщина, многочисленные юбки которой только придавали ей объем и неповоротливость, вбежала в детскую и направилась закрывать распахнутые настежь окна. Комната уже успела пропахнуть первым летним дождем и мокрой травой, а под подоконником растекалась огромная лужа. — Мистер Смит! Вставайте, ну как же так! Отец же запретил открывать окно, Вы же простудитесь! — экономка, так же взволнованно причитая, обратилась к комочку, завернутому в толстое одеяло. Комочек поежился, но не раскрылся. На другой стороне огромной дубовой кровати лежали, разумеется, книги. Младший Смит чересчур углубился в чтение и, как обычно, не мог уснуть допоздна. — Мистер Смит! — после очередного выкрика из-под одеяла высунулась голова. Нежный солнечный свет упал на такие же нежные соломенные чуть вьющиеся волосы. Мальчик потянулся и потер глаза, заспанно осматриваясь. — Ба! Так Вы еще и в одежде уснули! — экономка театрально схватилась за сердце, вытаскивая мальчика из кровати. Экономку звали Вивиан, она работала на их семью столько, сколько Эрвин себя помнил, так что такие "вольности", как за шкирку вытянуть ребенка из кровати, и вольностями не считались. Она лишь цокала языком, помогая ему одеться. Эрвин был посажен на резной стул с настолько высокими ножками, что ноги Эрвина не могли достать до пола. С мальчика быстро сняли рубашку и брюки, сменив их на свежие и парадные, сверху была надета жилетка с позолоченными пуговицами, в последнюю очередь был повязан галстук-бабочка. — Можно без перчаток сегодня, бабушка Ви? — жалостно посмотрел на нее Эрвин, отодвигаясь от теплых ладоней доброй экономки. Несмотря на красоту и изящество перчаток, в них было слишком жарко. Более того, они слишком легко пачкались и терялись, а мальчик все же хотел поиграть сегодня в саду. — Отец не позволит, милый мой! — Эрвин знал, что если Вивиан не зовет его "Мистер Смит" или, что еще хуже, "Господин Смит", то ему все разрешат, так что он еще раз скривился, и сердце женщины смягчилось. — Хорошо, но при первом же замечании наденешь их немедленно! — Эрвин от всего сердца обнял ее, после чего, получив утвердительный кивок, выбежал из комнаты. Он знал, что сегодня будет прекрасный день. А прекрасным он будет по целым трем причинам. Во-первых, Вивиан обещала, что на завтрак сегодня будут тосты с вареньем. Во-вторых, сегодня отменилось занятие французского. Несмотря на всю любовь Эрвина к этому языку и успехам в его изучении, именно сегодня ему особенно не хотелось горбатиться над книгами под строгим надзором месье Багета. Ну и в-третьих, отец говорил, что сегодня будут гости. Учитывая ту интонацию, с которой было произнесено "гости", можно было понять, что они очень важные люди. Эрвин бы испугался, если бы не его брат, зашедший к нему накануне. — Эрвин, — начал он, присев на край кровати, — Ты же помнишь, отец говорил, что нам стоит ожидать визита? — Помню! — Эрвин широко открытыми глазами смотрел на брата, визит которого он уже считал праздником. — Так вот... кхм... — парень закашлялся, почему-то покраснев. — Визит нам нанесет семья Аккерманов, и среди них будет девушка... Мне лишь нужно, чтобы ты лишний раз не заходил ко мне. И вообще... старайся не выставлять меня в плохом свете, договорились? Во-первых, Эрвин не до конца понял, что означает "не выставляй меня в плохом свете", а во-вторых, такое смущенное лицо брата он видел впервые, так что ему было безумно интересно посмотреть на ту девушку, что привела его в такое состояние. Легкий настрой ненадолго испортила она - тяжелая дверь в обеденную залу. Мальчик с трудом смог ее открыть, оперевшись обеими руками. — Доброе утро! — он вбежал в залу, почти поскользнувшись на отполированном паркете. За длинным обеденным столом уже сидели отец и брат. Эрвина всегда удивляло, почему стол настолько длинный. Вдобавок, почему отец и брат всегда сидят строго напротив друг друга? Ведь сидеть вместе куда приятнее. Чтобы никого не обидеть, он всегда садился между ними. В его положении был еще один несомненный плюс: он мог во время всей трапезы смотреть в окно. — Доброе утро, — поприветствовал его брат, отец лишь кивнул. По его кивку стали заносить... овсянку. — Пап, бабушка Ви...Вивиан говорила, что сегодня будут тосты... — мальчик несколько разочаровано ковырял ложкой неприглядные комочки. Одна из причин, по которым Эрвин уважал брата — тот мог спокойно есть эту гадость, даже не поморщившись. Вот это сила воли... — Сегодня нам потребуется много сил, а овсянка полезна. Тосты можешь поесть за чаем в обед. И где твои перчатки? — под суровым взглядом отца Эрвин поморщился. Вивиан, появившаяся будто из неоткуда, подбежала и надела на мальчика перчатки. — Ну что же, Жан, — обратился отец к старшему сыну. При звуке его имени, парень нервно дернулся, но не оторвался от овсянки. Настоящий герой. — ты готов к сегодняшнему дню? — отец, конечно, тиран, раз заставил Эрвина надеть перчатки, но мальчика не могла не поразить его способность есть овсянку и испепелять старшего сына взглядом одновременно. — Конечно, — невозмутимо отвечал парень. — Я даже использовал новый парфюм, тот, что смог приобрести на аукционе. — Ты продумал, о чем вы будете говорить? — перебил его мистер Смит. — Начать с пары комплиментов внешности, предложить показать сад, интересуется искусством — провести экскурсию по галерее, конная прогулка, если интересуют лошади... — проговаривал он заранее выученный текст. — Если она устанет после дороги? — Провожу до спальни, а сам заберу букет — я купил вчера — и приду к ней через час. — Не смей испортить хоть что-нибудь, — отец отодвинул пустую тарелку, Жан последовал его примеру. — Эрвин! — Да? — несколько удивленный, что к нему обратились, но от этого не менее взволнованный Эрвин отодвинул полупустую тарелку овсянки. — Ты же сможешь провести время с младшим сыном? — слово "друг" пронеслось в голове у Эрвина. Он энергично закивал. — Прекрасно.       Тяжелые двери открылись и на пороге появился дворецкий. Эрвин даже не помнил, как его зовут, ничем не примечательный прислуживающий им парнишка. Это был мальчик чуть младше Жана, который обычно возился со стиркой или помогал садовнику. Отцу не нравилось, когда в доме было людно, так что мальчик также оповещал о прибытии гостей. Его юркая тонкая фигура постоянно мелькала то тут, то там по хозяйственным делам, удивительным образом все успевая. — Господин Кенни Аккерман с семьей прибывают-с, будут здесь в течение двадцати минут-с! — Эрвин с удивлением заметил, как отец напрягся. Он моментально вытянулся и встрепенулся, несколько нервно положив ложку в тарелку. — Хорошо, спасибо, Марко. Жан!— обратился тот к сыну, что недоверчиво поднял на него взгляд. — Прости, я... был слишком груб. Надеюсь, ты понимаешь, каким ценным... ваш союз будет как для моего бизнеса, так и для бизнеса Ке... кхм, мистера Аккермана, — Жан потупил взгляд и улыбнулся уголками губ: — Я понимаю.       Последующие двадцать минут прошли в трепетном ожидании. Было принято решение выйти на улицу, чтобы встретить гостей у парадного входа. Эрвин сиял от радости и волнения, нетерпеливо топчась на месте около брата и отца. Он знал, что после ночного дождя дороги, как и сад, размыло, так что ему не терпелось показать новому другу, какие классные и глубокие лужи можно найти в их саду. Наконец-то карета, запряжённая четверкой лошадей, въехала во двор. Уставшие после долгой и сложной дороги кони устало фыркали. Дверь дорого украшенного экипажа отворилась, и из нее буквально выпал очень высокий мужчина. Эрвин с трудом представлял, как такая громадина вообще поместилась в экипаж и не продырявила его своими сверх острыми коленями. Одет дяденька был тоже крайне странно: его одежда не была похожа на что-то парадное, а странного вида кожаная куртка смотрелась даже неуместно. Мужчина отошел от входа в экипаж, будто бы специально не глядя на хозяев дома, освобождая проход остальным. Следом показалась девушка лет семнадцати, статная и опрятная, с очень печальными и усталыми глазами. При виде нее Жан нервно вздохнул. "Та самая!" - справедливо подметил Эрвин, выжидая появления младшего сына. Однако, вместо него появился человек, гендер которого Эрвин с первого взгляда определить не смог. Это был ребенок на пару лет старше него, в очках с толстенными линзами и пронырливой улыбкой. Больше в карете никого не было. — А... ээ... — замялся высокий мужчина, сделав пару неуверенных шагов к отцу. — доброе утро, Ури... Давно не виделись! — он неловко распахнул объятия для приветственного объятия, но отец перехватил одну из его рук, по-деловому пожав ее. — Доброе утро, мистер Аккерман. Как дорога? — отец явно был взволнован, хоть и старался этого не показывать. Эрвин так же с удивлением заметил, что их рукопожатие затянулось: ни он, ни отец не спешили освобождать ладони. — А... так серьезно, ну хорошо, хорошо... — у мужчины с острыми коленями явно были проблемы с официальной речью, которые он тщательно скрывал. Эрвин подметил, что сегодня все себя ведут очень странно и неестественно. А еще его напрягало, что персона в очках глаз с него не сводит: таращится, как сова.— Дорога... хорошая. То ямы, то канавы, ничего не обычного. Прошу прощения, но мой племянник Леви... несколько задерживается. Этот пиздюк, а, то есть молодой человек, этот мальчик... У нас... Возникли некоторые проблемы... Ээ... Ну... Его нет, но вы не подумайте, он обязательно приедет!.. К полудню, ну или не приедет... — Ури не смог не сдержать улыбку, что явно придало мистеру Аккерману уверенности. Эрвин пообещал себе спросить у Вивиан значение слова "пиздюк", потому что это слово было больше похоже на название какого-то блюда из курицы, но никак не могло употребляться по отношению к мальчику. — Это значит, что... Леви не будет? — Эрвин с грустью посмотрел сначала на отца, потом на излучавшего неловкость Аккермана, и так и не найдя в их глазах ничего утешительного, театрально замахнувшись, кинул перчатку дорогу и убежал за дом, где находился сад. Справедливости ради, стоит отметить, что сад был роскошный. После смерти второй жены, мамы Эрвина, Ури нашел отраду в садоводстве. На эти клумбы были потрачены огромные деньги, но Эрвина интересовали совсем не они. Он бежал, перепрыгивая лужи, к отдаленным деревьям, а точнее к массивной иве. Она была будто бы из сказки: с массивными корнями, что торчат из земли в разные стороны, и длинными ветвями, которые спускались почти до самой земли. Эрвину нравилось сидеть под этим деревом в жаркую погоду и читать, наслаждаясь теньком. Однако, сейчас он убежал туда из-за разочарования, как в место, где ему было максимально комфортно. Он, как обычно, сел на специально поставленную под дерево скамейку и положил голову себе на колени. "Ну и не нужны мне друзья! Вон, видать, скоро племянник будет. Или племянница?" — успокаивал себя мальчик. Он лег на бок и, подтянув колени к груди, заснул: бессонная ночь все-таки дала о себе знать.       Проснулся он от настойчивого пинка в ребра. Сначала не поняв, что это вообще было, маленький Смит оставался лежать неподвижно, но тут получил еще один не менее неприятный удар. Испуганно сев, он увидел перед собой мальчика примерно своего возраста. Мальчик выглядел сердитым, его глаза частично скрывали пряди у лица, но это не мешало ему четко попадать Эрвину по ребрам. — Ты с ума сошел?! Больно же! — умный Эрвин догадался, что это и есть тот самый Леви, о котором ему говорили. —- Ты же Эрвин? — вопросом на вопрос ответил мальчик, положив на скамейку помятого вида пиджак и присев рядом. Эрвин приосанился, желая произвести впечатление воспитанного ребенка. Леви протянул ему перчатку, что тот выкинул на входе. — Твое? — Д-да... Спасибо! — мальчик несколько смущенно взял перчатку, но надевать не стал, а более того, снял вторую и оставил их в руке. — Ты опоздал. — Были дела. Отец сильно злился? — голос Леви не был дружелюбным дружелюбным, но Эрвин читал в одной из своих книг, что от улыбки станет всем светлей, так что это не остановило его от безумного желания подружиться со странным мальчиком. — Не знаю, я сразу убежал. А он часто ругается? — вместо ответа Леви пожал плечами. — Эта встреча важна для меня, а я его подвел. Думаю, в этот раз мне прилетит, — он постучал себя кулачком по голове, поворачиваясь к Эрвину. — Тук-тук, тук-тук, все мозги выклюет! — Не повезло... — Эрвин поджал под себя ноги, новое знакомство было для него чем-то волнительным и необычным, так что мальчик не знал, как следует себя вести. Он не мог себе позволить ни одной ошибки, так что подбирал слова как можно точнее. Его собеседник был на удивление спокоен и вообще не заморачивался по поводу того, что говорит. — Наверно стоит пойти и сказать, что я здесь. – Леви встал и сделал пару шагов в сторону дома, когда Эрвин перехватил его за локоть. Леви дернулся, вырываясь, в его глазах мелькнуло презрение. — Не трогай без разрешения. — П-прости, — Эрвин мгновенно отдернул руку. — Я… я просто хотел сказать, что наши отцы сейчас наверняка заняты, не стоит их беспокоить. Я могу тебе показать сад… или дом! — Эрвин на ходу вспоминал, какие у Жана были планы на знакомство с его пассией, так что решил прибегнуть к такой же тактике: — У тебя очень красивые волосы! И глаза… их два! — Леви удивленно смотрел на Эрвина, зато прекратил попытки уйти к дому, так что довольный собой Смит продолжил. — если тебе интересно искусство, могу показать тебе нашу галерею, там очень много классных картин. Или же можем пойти покататься на лошадях, хотя ты, наверное, устал после дороги… Ты не голоден? — Эрвин оглянулся по сторонам, вспомнив, что Жан хотел подарить возлюбленной букет. Его взгляд упал на одну из клумб отца. Недолго думая, он подбежал и сорвал оттуда пару цветов. Он не учел лишь того, что после ночного дождя клумбы были в лужах. Так что попытка убежать обратно к Леви закончилась падением в ту самую клумбу. Эрвин попытался встать, но безуспешно, к тому же, было безумно стыдно перед Леви, который смотрел на все это. С удивлением, Смит заметил, что к нему, умело перепрыгивая через ровные ряды цветов, бежит Леви. — Вставай, дурень! — он было протянул руку, но не рассчитал сил, так что растянулся рядышком в соседней клумбе, раздавив все цветы, что там росли. — Нет-нет-нет, — со стороны главного входа шли Жан с его возлюбленной. Ей явно было скучно, но как только они увидели лежащих в клумбах мальчиков, и она, и Жан со всех ног бросились к ним. Уже подбегая к несчастным клумбам, девушка чуть было не повторила судьбу мальчиков, но Жан вовремя подхватил ее за талию. Замерев в объятиях на пару секунд, девушка, отвернувшись, поблагодарила его и вырвалась. — Отец вам голову открутит… это же долбанные астры!.. Эрвин, о чем ты вообще думал? Ты же знаешь, тебе нельзя играть у клумб! О, ты же Леви? Ты тоже хорош! — все еще взволнованный Жан помогал ребятам встать и отряхнуться. — Не кричи на моего брата! — взяла Леви под крыло девушка. — Ты же Эрвин? Привет, меня зовут Микаса, я сестра Леви, рада знакомству. — В-взаимно. Жан, прости за клумбы. Мы случайно. Мы правда не хотели, только не говори отцу, пожалуйста. — Я-то не расскажу, но ты думаешь, он сам не увидит? Конечно увидит, вы здесь все разворотили!

***

Когда Эрвин, бросив перчатку на землю, ушел, всем стало немного неловко. — Дети, — явно обращаясь к Жану и Микасе, начал Ури. — мы с мистером Аккерманом будем у меня в кабинете, — Кенни трижды быстро кивнул и пошел к дому. — Ты все еще помнишь, где мой кабинет? — убедившись, что дети его не слышат, спросил Ури, принципиально не смотря на Кенни, а разглядывая узор на перилах лестницы, ведущей на второй этаж. Пока Ури поднимался по одной ступени, Аккерман перешагивал через две, а то и через три, так что добрался до второго этажа в разы быстрее. — Как я могу такое забыть… — несколько смущенно проворчал Кенни. — я не мог забыть ничего, что связано с… этим домом. Столько воспоминаний... – Ури не без труда добрался до Кенни и беззлобно фыркнул. — Подумать только, мы с твоей первой свадьбы не виделись, а ты так нихуя и не вырос! — Кенни слишком поздно понял, что тема бывших жен для его спутника неприятна, так что лишь виновато поплелся за ним следом. — А ты все так же шутишь про рост, — Ури, казалось, вовсе не обиделся. — вот только ты тут по деловому вопросу. Они дошли до кабинета. Это была просторная комната с окнами, выходящими на сад Ури. Хозяин дома сел за свой стол спиной к окну, доставая какие-то бумаги из ящика. Кенни сел на край стола, закуривая длинную крепкую сигару. — Ты не курил раньше, — как бы невзначай заметил Ури, на что Аккерман лишь усмехнулся: — Я и не курю. Сегодня день особенный. Зачем ты все это затеял? — В смысле? — Всю эту беготню с Жаном и Микасой. Мы могли заключить сделку и без этого, а теперь мне жить целых три, еп твою мать, месяца здесь с тобой… Мне кажется, ты не особенно этому рад. – Кенни выглядел немного поникшим, но все еще настойчиво выкуривал вонючую сигару. — И при этом ты сразу согласился, — одернул его Ури. Чтобы посмотреть Кенни в глаза ему приходилось запрокидывать голову, так что он решил встать. Они помолчали. Каждый знал, что должен сказать, но слова совсем не шли. — Ты рад, что будешь жить эти три месяца… со мной? — вся мужественность Кенни моментально испарилась, на ее месте остался очень смущенный Кенни-подросток. Казалось, что он сжался и даже уменьшился в росте. — А ты? — вопросом на вопрос ответил Ури. Аккерман медленно кивнул, не поднимая взгляда. Его щеки предательски покраснели. Ури, заметив это, улыбнулся. — я тоже. — Правда? — вырвалось у Кенни, но тот только закашлялся дымом и умерил свой пыл. — я рад. — Я думаю, — больше не скрывая улыбку, Ури убрал бумаги обратно в стол. — Над делами можно поработать и потом. Тем более, ты наверняка устал с дороги. Хочешь, покажу сад? Он действительно заслуживает твоего внимания. — Ты все так же трепетно любишь цветы? — Кенни подошел в плотную к Ури и нагнулся почти вдвое, чтобы было удобней убирать его волосы за ухо. Хозяин дома потерся щекой о сухую мозолистую ладонь. Несмотря на всю массивность и показушную грубость, руки Кенни предельно нежно дотрагивались до щеки Ури, так же, как и сам Ури дотрагивается до лепестков обожаемых им цветов. Кенни не мог оторвать взгляда от нежного лица мужчины, а его сердце, казалось, перестало биться вовсе. Ури это заметил и, попросив Кенни нагнуться еще ниже, провел кончиками пальцев по его щетине. Было видно, что тот только недавно побрился, но жесткие волоски уже успели немного прорасти. При первом же прикосновении Ури к своему лицу, Кенни окончательно размяк и прикрыл глаза. Не смея противостоять соблазну, Ури притянул голову Кенни к своей, готовясь к долгожданному поцелую, который они откладывали вот уже семнадцать лет. Но его отвлек шум, что проник в комнату через приоткрытую форточку. Нехотя обернувшись, Ури увидел то, что подвергло его в лютый ужас. А точнее, как Эрвин и другой мальчишка лежат в одной из его лучших клумб, а Жан с Микасой суетятся вокруг. — Совсем охренели, черти?! — Кенни подпрыгнул от неожиданности и успел заметить только то, как силуэт Ури вылетает из комнаты. Он словно вобрал в себя всю ярость, существующую в этом мире, и практически скатился вниз по лестнице. Выбежавший следом Аккерман уже было подумал предложить свою помощь, как вспомнил, что маленьким злым собачкам лучше под ноги не попадаться. Так что он издали прокричал: — Ебать ты, старик, резвый еще! Не убей их только!       Тем временем, Жан и Микаса успешно подняли мальчиков, а те стояли, как нашкодившие щенки, виновато переглядываясь. — Да как же вас, блять, починить! — Жан безутешно пытался поднять поломанные стебельки, но они еще более обреченно падали на землю. — Отец будет в ярости... Буквально поднимая клубы пыли, к ним выбежал разгневанный Ури. Жан, заметив его, издал крик, больше похожий на ослиный рев: — Бегите! Я возьму его на себя! — Микаса ничего не поняла, но послушно подхватила мальчиков за шкирку и поволокла по грязи вдоль дома. Ури изворотливо увернулся, огибая Жана и продолжил бег. Он не учел лишь одного - лужи и грязь после ночного дождя. К несчастью для сада, уже падая, он успел ухватить Микасу за икру, так что и она, и Ури, и мальчики остались лежать лицом в грязи и удобрениях. — Бомбочкой нахуй! — следом, уже по собственному желанию, влетел разгоряченный Кенни. Он проехал пару метров по грязи, громогласно хохоча, после чего лег на спину рядом с Ури, все так же смеясь и улыбаясь проплывающим мимо облакам. — Слышь, старик, а может нахуй эти грядки? В грязи тоже охеренно . — Те цветы, дорогой мой, — поднимаясь, бормотал Ури. — те цветы, которые только что раздавила твоя задница, ты подарил мне на первую свадьбу. Те полузасохшие уроды в горшке, помнишь?. Так вот, я их с того дня разводил и недавно решился пересадить к остальным. — Кенни перестал смеяться и поднялся, смущенно пряча глаза. — Я тебе еще подарю. И это... Не ругай парней, а? Дети, что с них взять... — Кхм, — откашлялся владелец дома. — Эрвин, Леви, Микаса, вы не сильно ударились? В душ все, быстро. Пойду попрошу садовника все здесь убрать. И сам... В душ...       Через пару часов две семьи, уже чистые и переодетые сидели в северной гостиной в неловком молчании. Леви, по началу не проявлявший интереса к Эрвину, теперь не отходил от него ни на шаг. Вместе проказничали — вместе и наказание получать. Однако, Ури был добр. Он лишь попросил дворецкого сделать им чай и вопросительно посмотрел на мальчишек: — Вы ничего не хотите мне сказать? — Кенни сел рядом с ним, удовлетворенно вытягивая длинные ноги. — Пап, прости, пожалуйста, что сломали твои цветы, — Эрвин сделал шаг вперед, виновато склоняя голову. Леви сделал то же самое, цепляясь ручкой за руку Эрвина. Мальчики стояли, крепко сжав ладони, в ожидании наказания. — Мне тоже нужно извиниться! Пап, я не должен был опаздывать сегодня утром. Прости, что подвел. — Я не знаю, как ты, Ури, — начал Кенни, пристально наблюдая за вернувшимся с чаем дворецким. — Но своему пиздюку я все прощаю. Милейший, мне не чай, а коньяк, силь ву пле. — Вы совершили серьезный проступок, — начал Ури, делая медленный глоток. В его тонких пальцах хрупкая чашка китайского фарфора смотрелась особенно изысканно. — так что отпустить вас просто так я не могу. Однако, вы признаете свою вину. Более того, — он уже обращался к Жану и Микасе, сидящим напротив. Они поежились. — провинились не только вы. Старшие дети должны подавать пример младшим, быть совестью и опорой. Мною было принято решение отправить вас на исправительные работы. До конца лета вы полностью восстановите все, что сломали. Начинать можете хоть сегодня, спрашивайте у Роберта, если что-то будет непонятно.       На самом деле, у Роберта было очень сложное имя, с длинной заковыристой фамилией. Настолько сложной, что даже Ури ее бы не запомнил. Так что официально его звали Роберт, а Жан и Эрвин звали его просто дедушка Пых. Пыхом он стал из-за своей тучности. Вечно ворчливый старик мелькал в саду, запрещая всем и вся наступать на газон. Удивительно, но он состоял в браке с очаровательной Вивиан вот уже около сорока лет.       Возможность все лето копаться в грязи не пришлась по душе Жану. Он понимал, что не сможет произвести должного впечатления на Микасу, будучи по уши в грязи и песке. Но, естественно, не подал виду. Эрвин же пришел от этой идеи в восторг, он активно дергал Леви за рукав, который перенял его энтузиазм и даже начал робко улыбаться. — Это будет так... так весело! — тараторил Эрвин, проглатывая окончания. — Это будет самый красивый сад! И будет напоминать о нашей с тобой дружбе, когда ты уедешь! - Леви остановился, как вкопанный, не отпуская рукав Эрвина: — Дружбы? Мы... друзья?— Эрвин покраснел и опустил глаза, неуверенно чеша затылок. — Ну, если для тебя мы еще не друзья или ты не хочешь со мной дружить, я не буду настаивать. Просто я подумал... — У меня никогда раньше не было... друзей, — Леви широко открытыми глазами пялился на Эрвина, но спустя пару секунд сам потащил его в сторону сада. — Жан, ну куда же ты, морда лошадиная, ты как копаешь, так у тебя ничего не вырастет, вот так нужно, рядами, да куда ты такие норы роешь, оболдень? — старик Пух нависал над раскрасневшимся от стыда Жаном, который уже битый час пытался сделать идеальную лунку для семян. Микаса сидела в полуметре от него на корточках, положив голову на колени. Ее забавляло смущение Жана, но эмоций она решила пока что не показывать и продолжить наслаждаться спектаклем. — Да нормальная лунка, не все ли им равно, где расти? — Жан с завистью посмотрел на Леви и Эрвина, которых, дабы не мешались под ногами, отправили полоть соседнюю грядку. Они просто вырывали травинки и перешептывались о чем-то своем. — Нет! Старайся лучше, дурень! — Какого черта ты вообще позволяешь себе на меня орать, — справедливо возмущался Жан. Ему было уж совсем неловко перед Микасой, да и критику адекватно воспринимать он не умел. Несмотря на то, что Эрвин восхищался им, сам Жан не мог выбраться из тени младшего брата. Эрвин был сильно эрудирован для своих лет, талантлив и мил, в то время, как сам Жан, по своему мнению, ничего из себя не представлял. Это породило единственную жизненную цель молодого дворянина — быть лучшим, быть лучшим абсолютно во всем. Но провал шел за провалом. — вообще-то, мой отец платит тебе, чтобы ты здесь работал. Неужели так сложно выразить хоть каплю уважения? — Господин Жан, — очень наигранно ответил Пух, склоняясь в шутовском поклоне. — Ваш отец платит мне, чтобы я прямо сейчас на Вас орал. Так что будьте любезны, прекратите выеживаться и соизвольте сделать нормальную лунку. — Тебе помочь? — Микаса, больше не в силах сдержать улыбку, подняла на него смеющиеся глаза. Жана немного заштормило, и он вскочил, кинув совок в землю. — Да пошли вы! — он широкими шагами пошел прочь, чтобы успокоиться. Быть осмеянным — один из его главных страхов, в его душе смешались унижение, обида и злость. — Подожди! — нагнала его девушка, положив руку на плечо. — я сказала что-то, что обидело тебя? Прости, я не хотела... — Да дело не в тебе, — парень скинул ее руку. Он не понимал почему, но сейчас он чувствовал себя маленьким обиженным мальчиком, которому хотелось крепко обнять кого-то и заплакать. Но он не мог себе позволить такой роскоши уже очень давно, потому что это бы разрушило его образ "крутого" парня. — Я устал от того, что все, абсолютно все, могут обращаться со мной так, будто у меня чувств нет, даже прислуга! Отец так много от меня ждет, я уже даже не говорю о том, что я показал себя дураком перед тобой. Я просто хотел произвести хорошее впечатление, чтобы хоть раз кто-то подумал, что я в чем-то по-настоящему хорош, а я вынужден копаться в грязи и выслушивать все это. — Ты хорош в том, чтобы заставить меня улыбнуться. Ты сразу бросился на помощь Эрвину и Леви, в добавок и меня поймал. Да, ты — настоящий герой, и не смей думать о себе иначе, — Жан удивленно замер, не смея даже дышать. Микаса говорила безумно важные вещи для него с абсолютно спокойным лицом, будто ей это вообще ничего не стоило. — прости, что была холодной последние несколько дней, просто... У меня есть любимый человек, а наши отцы так хотят нашего с тобой союза. Мне начало казаться, что абсолютно все хотят лишить меня счастья с тем юношей, даже ты. Но, видимо, я перегнула палку, — Микаса мягко улыбнулась, беря Жана за руку. — Ты прекрасный, открытый, всегда готов помочь. Мы могли бы быть с тобой друзьями? — Жан молча прижал Микасу к себе, его била едва заметная дрожь, он улыбался. — Спасибо тебе.