"Школа мирного применения чакры" или "Зеленая лента"

      - Здравствуйте, Сенсей! - улыбнулся Джирайя.       - Здравствуй, проходи, - махнул рукой Сарутоби своим анбу, дабы остаться с учеником наедине. - Какие-то новости?       - Разве я не могу просто так навестить своего учителя? - притворно возмутился жабий отшельник.       - Джирайя... - сделал серьезное лицо Хирузен.       - Хорошо. На самом деле меня заинтересовали авторы этой книги, - начал саннин, вытаскивая из подсумка небольшой фолиант в мягкой обложке. - Написана неплохо, хотя пока явно не хватает мастерства, отточенности стиля...       - Джирайя! - повторил Хирузен.       - Содержание. Мирное и безопасное. Я бы назвал это детским лепетом и даже не обратил внимания, но книга разлетается с прилавков быстрее, чем рамен Ичираку. Тогда как раз ходил проверять продажи своей серии, и с удивлением обнаружил, что не только моя книга теперь на пике продаж. Я заинтересовался и разузнал о ней. После первой волны продаж тираж допечатали. И я было подумал, что поняв бесполезность техник, которые были найдены мною в книге, никто ее не докупит. Но, к моему удивлению, тираж стал раскупаться еще быстрее, - отшельник передал книгу в руки учителю. - Тогда и пришлось ее купить. Прочел полностью. Я не знаю, опасна она или безопасна, я не провидец. Однако идеи в ней слишком... отличающиеся. Слишком новый взгляд. Авторы Оомори Умэ, Учиха Шисуи, Учиха Итачи.       Хирузен сразу взял книгу в руки. Все имена ему были хорошо знакомы. Первая являлась маленькой подопечной его личного телохранителя. О ней он периодически спрашивал Генму, а тот отвечал, что, несмотря на проблемы с чакрой, девочка весьма талантлива, а интеллектом сравнима с Нара. Двое других по праву считались гениями клана Учиха. Шисуи сделал с обычным шуншином невозможное, кроме того, был весьма сильным бойцом по всем параметрам. Итачи же, не имея шаринган, закончил Академию досрочно со старшими курсами, являясь лучшим среди них. В верности же деревне этих конкретных Учих он не сомневался. Они видели войну и они хотят мира, это ясно как день. Первая же девочка не знакома ему лично, но ее растит Генма, а, значит, если бы она высказывала непатриотичные мысли, он бы знал.       - Я прочту. Не уходи пока из деревни.       - Хай, Хокаге-сама! ***       - Умэ, я тут задумался кое над чем, - заговорил Шисуи при встрече. - В общем, я нашел нестандартную печать, которая, возможно, тебе поможет. - Шисуи, я уже перепробовала все печати концентрации. Даже те, которые только называются так, хотя на деле... - поникла я. Если поначалу я радовалась, что чувствую хоть что-то похожее на чакру при вливании Учиховской, то, сколько раз я переставала ее ощущать сразу после отмены вливания, явно опустило мое настроение в минус. - Ладно, чего ты там нашел.       - Смотри, это печать паука.       - Не концентрации? Это необычно...       - Пробуй.       Я, кажется, словила микроинсульт. Потому что я почувствовала. Единовременно всю чакросистему. Каждый канал и каждое тенкецу. После чего от сенсорно-информационного перегруза вырубилась. ***       Хокаге читал. К сожалению, прочесть книгу быстро он не мог, хоть и отложил некоторые бумаги. Работа Хокаге всегда занимает много времени. Да и читать он предпочитал не по диагонали, а медленно и вдумчиво. Он всегда был вдумчивым. Даже несмотря на то, что его взгляды всегда проходили сквозь призму воли огня, он все равно старался рассмотреть все возможные варианты в любых ситуациях. И эта не была исключением.       Книга была странной. Это не была художественная литература, здесь не было героев и сюжета. По структуре она напоминала учебник или научный труд, но ни один учебник не позволял себе изменить строгости своей формы. На самом деле книга больше походила на беседу с читателем. Не было никаких прямых обращений, однако, начиная читать, ты будто выслушивал мысли друга. А самое удивительное - ты симпатизировал им.        Техники действительно были абсолютно бесполезны в бою, но тем и интересны. Раньше ниндзюцу мало использовали в мирных целях, разве что три вида: Мокутоном и Дотоном отстраивали дома, а Суйтон подходил для снабжения водой полей. И то все это делалось в послевоенное время для восстановления разрушений. Это все было частью войны. Необходимостью. А здесь он видел уборку, ледяные горки, освещение, обогрев, дзюцу приманки для рыбы, дзюцу очистки воды в вариантах нескольких стихий. Любое из них облегчало жизнь или привносило в нее радость. Заставляло верить в то, что мир возможен.       Тогда Хирузен понял, что идея книги однозначно не могла принадлежать Учихам. Война оставила отпечаток на их душе. Мыслить так чисто мог только ребенок. Но ребенок понимающий. И именно поэтому ее имя стоит первым. Генма явно ее недооценивал.       Когда-то во времена Сенгоку-джидай, основатели хотели, чтобы дети не умирали на войне. Чтобы дети как можно дольше оставались детьми. «Мы до сих пор не смогли этого добиться», - думал Хирузен.       Две техники реанимации же внесли в душу хокаге смятение, и технику «Свежий ветер» он даже опробовал на себе. «Эти техники однозначно мирные, но они могут оставить в живых врага. Можно ли ограничить распространение этих техник? Какие цели преследовали ребята, свободно раздавая такой ценный материал? Надо будет поговорить об этом».       Некоторые же мысли в книге были настолько взрослыми и притом настолько нетипичными, что Сарутоби думал, что ни один из трех авторов не мог бы их выразить. Каждые такие строчки будто переворачивали картину мира.       Слова послесловия же заставили крепко задуматься.       «...Ты должен сам изменить в себе то, что хочешь увидеть в изменившемся мире*. Сам в первую очередь стать тем человеком, какими ты хотел бы сделать жителей своего мира. Потому что, что бы нам ни говорили, на самом деле мы не слушаем. На самом деле мы всегда только берем пример. Так стань примером!...»       - А являюсь ли я примером? - произнес в пустоту Третий. ***       - Найди мне Итачи и Шисуи. Срочно! - приказал Глава клана Учиха одному из своих подчиненных.       До Фугаку еще месяц назад дошла весть, что его сын и племянник написали книгу. Он не был доволен, однако безупречная репутация его сына повлияла на его взгляд, и тогда глава Учих решил, что Итачи имеет право на хобби. Микото во время и после прочтения искренне улыбалась, что успокоило кланового лидера, который ее так и не открыл. Однако вчера до него дошла весть. Хокаге получил книгу от Джирайи.       Фугаку нахмурился. Простая художественная литература не привлекает внимания высокого начальства. Разве что парни написали эротику по примеру отшельника, а санин решил подшутить над учителем, мол у него есть последователи. Но Учиха давно перестал верить в хорошие варианты. «Если Джирайя принес весть Хокаге, значит весть важная», - решил тогда Учиха и достал книгу сына с полки. «Что же вы там написали, поганцы?» Сегодня он закончил читать.       Он был зол. Нет, не так. Он был в ярости. Это позор. Такие, мысли излагаемые его соклановцами, более того, его сыном, выбивали Фугаку из колеи.       Недовольство клана Учиха росло давно. Сначала вместо власти им выдали подачку в виде полиции, потом обвинили в нападении, выселили на окраину. Было ощущение, что негативные мысли о его клане подогревают извне. Сейчас они должны быть сильными. Если так пойдет и дальше, они должны суметь устроить переворот. А старший сын и его семпай демонстрируют свою слабохарактерность! «И тупость», - добавил про себя Фугаку. Только самый настоящий идиот в мире, который всегда в шаге от военного конфликта, в котором надо быть сильным, чтобы суметь защитить себя и своих родных, мог бы додуматься написать такую скудоумную псевдофилософскую чушь, даже не подумав о последствиях!       Учиха всегда считался одним из сильнейших кланов. Их уважали и боялись. Их могли называть монстрами, демонами. И лучше уж так. Потому что его собственный сын выставил клан-основатель на посмешище! ***       «Черт, как же херово-то», - с этой мыслью я проснулась непонятно где. Судя по всему - в госпитале.       - Умэ! - в тот же момент почувствовала душащие объятия. - Прости меня, я сглупил. Очень сглупил.       А я пыталась вспомнить, что же произошло... Встреча, новая печать и... Да не может быть! Не так как тогда, но...       - Я чувствую... Я чувствую чакру.       Шисуи посмотрел на меня удивленно. Пояснила.       - Ты был прав. Шисуи-чан**. Насчет печати, - я чуть не плакала от счастья. - Я теперь все смогу!       - Это же здорово! - начал Шисуи и снова поник - Ты из-за меня почти полутора суток тут провалялась. Генма-сан был очень зол.       - Сколько?! Оххх! - не думала, что такое может быть из-за одной печати. Видимо, сенсорный перегруз был сильнее, чем я думала. Но все же риск был оправдан. - Не переживай, ты мне очень помог. Очень! А с Генмой я сама поговорю! - ободряюще улыбнулась.       - Ладно. Нас с Итачи вызывают к главе клана. Мне надо идти. Надеюсь, ты выйдешь отсюда в ближайшее время! ***       Джирайя остался в деревне, как и велел ему сенсей. И он даже был рад, ведь пока ему нечего делать, он мог заняться «исследованиям». Но сегодня ему не везло с самого утра. Сначала он понял, что отравился, решив вчера не выкидывать остатки еды вне свитка хранения, и провел все утро в компании белого друга. Затем, придя в себя, не смог нормально пообедать, так как любая мысль о еде вызывала тошноту. Но он шиноби, мог не есть по несколько суток, а какие-то отравления ему не страшны. Потому в послеобеденное время пошел на привычные горячие источники. Но оказалось, что за время его отсутствия у онсена сменился владелец, который устроил ремонт и изменил сами купальни. Теперь не было хорошо запомнившегося ему расписания мужских и женских дней, как прежде. Теперь большой источник был разделен перегородкой на две части. И когда по своей привычке Джирайя похихикивая заглянул в щель, то чуть не выколол себе глаза. Это была мужская часть.       Но и на этом неудачи не закончились. Потому что, протерев глаза и решив пройтись дальше, он наткнулся на три пары глаз.***       Трое пацанов, которые направлялись в купальни, судя по полотенцу на плече у одного и банными принадлежностями в пакетах других, непередаваемым взглядом смотрели на него.       Джирайя пялился в ответ. Он впервые оказался в такой ситуации.       - Ребяяят, - протянул мальчик, что шел чуть впереди, - я че-то передумал идти на источник.       - Я тоже, - тихо прошептал последний в ряду. Он был все еще шокирован.       - Эй парни, это не то, что вы подумали, - все же решил как-то исправить свою репутацию санин, но его никто не слушал.       - Исаму, - отмер, наконец, средний и не думая вникать в речь извращенца. - Горо и Кен должны были прийти раньше с родителями. Получается, он их сейчас рассматривал?       - Нет, нет, нет! - сделал еще одну попытку отшельник, активно размахивая руками, не подозревая, что еще сильнее себя закапывает. - Я просто перепутал разделы! Я хотел увидеть женщин! Я нормальный мужчина! - Джирайя горделиво вскинул подбородок.       - Ага - тихо, не отрывая глаз от санина, произнес мальчик. - Вот их отцов мы сейчас и предупредим. - вынес вердикт лидер и аккуратно постучал по стенке.       Джирайя исчез шуншином.       Признаться честно, ему нравилось, когда за ним бежали разъяренные женщины. Он специально не переходил на скорость шиноби. Но еще никогда он не оказывался в такой позорной ситуации. Потому позорно сбежал.       Вышел из шуншина он только возле госпиталя, где его слух зацепился за знакомое имя.       - Как там Умэ? - услышал Джирайя.       - Пришла в себя. Я не должен был учить ее той печати.       - Все так серьезно?       - Да вроде нет. Скорее наоборот, она стала чувствовать чакру. Просто...       - Мы оба переживали.       - Да, но не ты был в этом виноват, Итачи.       - Пойдем Шисуи. Отец уже ждет.       Оба Учихи скрылись из виду.       Так значит это и есть те самые авторы. А третья, стало быть, в госпитале. А не стоит ли мне проведать писательницу?       Джирайя достаточно быстро узнал, в какой палате лежит девочка. Однако войти через дверь как родственник он не мог. Что он скажет? Как обоснует свой приход? А через окно? «Это должно быть одно из средних окон, - думал Джирайя. - Зря не посчитал сразу».       А потом он увидел озирающихся мальчиков, тех самых, за которыми теперь следовали двое мокрых и очень сердитых взрослых мужчин. Времени думать не оставалось. ***       Когда взъерошенный великий жабий санин Джирайя влез в окно палаты, Умэ подумала, что та печать все-таки что-то повредила.       - Прости, девочка, я у тебя тут перекантуюсь, - сказал отшельник, а потом сделал хенге милой девушки и нервно выглянул в окно.       Умэ сначала просто пялилась. Потом начала раскачиваться.       - Нет этого не может быть, - пробормотала она вслух. - Такое в принципе невозможно!       - Мм? - Джирайя (милая девушка) чуть успокоился и оторвался от окна. - Чего не может быть?       - Вы ведь мне мерещитесь, да? Великий жабий отшельник не может прятаться в моей палате.       - Эммм... непредвиденная ситуация, да... - почесала затылок девушка, совсем не изменив мужским повадкам. - Но я рад, что меня знает молодое поколение! Как тебя зовут?       - Я Оомори Умэ, можно просто Умэ, желательно без «чан», - улыбнулась я и сделала традиционный поклон.       Санин будто в неверии отшатнулся. Он думал, девочка старше. Генин как минимум.       - Та самая Умэ?       Девочка не совсем понимала, что это значит, и лишь вопросительно посмотрела на санина.       - Автор «Школы мирной чакры», - пояснил отшельник       - А, ну да, это я. Вы что, читали?       - Да. Так себе, на мой взгляд, - решил поддразнить Джирайя. Он умел дразнить не обижая. Он не сделал выражение лица разочарованного родителя или строгого учителя. Джирайя хотел вывести девочку на похвалу своей книги, на то, что она откроет ему своей реакцией что-то новое. Потому сделал несерьезно надменное лицо, картинно отвернувшись, как бы проецируя мысль «Я просто завидую». Умэ купилась, но не так, как рассчитывал санин.       - Конечно! Это же не ваша порнография! - воскликнула девочка и осеклась. «Вот дядя Генма офигеет, когда узнает, что малявка Умэ под хенге почитывает в магазинах книги для взрослых», - думала девочка. - То есть... я хотела сказать... так говорят, да. Взрослые.       Подвисший было Джирайя, все еще в образе девушки, расхохотался.       - А ты мне нравишься... Умэ!