"Школа мирного применения чакры" или "Зеленая лента"

      В тот день было откровенно жарко и душно, а потому окно было настежь, но и оно не помогало от стекающего со всех мест тела пота. Когда ко мне в него залетел Джирайя я была в… Шок это не то слово. Правильное слово матерное. Я даже поначалу списала на галлюцинации. Однако, он оказался реальным, да и весьма занятным человеком. Мы очень интересно побеседовали. Я спалилась, да. Но деваться некуда. Я же типа ребенок чье умственное развитие сильно опережает физическое. У меня тому даже есть свидетели. Но чтобы лишний раз не вызывать вопросов стоит сделать на этом акцент. На сколько я могу знать детей, они любят выпячивать свои достоинства. Поэтому тоном зазнайки Гермионы Грейнджер посетовала что его женские персонажи, имеющие в начале зачатки интеллекта, при встрече с главным героем внезапно становятся слишком поверхностными и доступными. Они показаны через призму мужского взгляда и потому его книги покупают только мужчины. Если он хочет расширить аудиторию ему следует больше уделять внимания душам а не телу. Именно такими словами, мол «смотри какие выражения знаю, дяденька, я умная!»       — Да что ты можешь понимать! — возмутился тогда Джирайя.       — Я — женщина, — подняла палец вверх — и мне бы точно не хотелось, чтобы со мной обходились… Так.       На самом деле его книги были интересны. Всегда захватывающий сюжет, всегда интрига. И, конечно, много юмора. Однако главный герой — этакий Дон Жуан. Ему ничего не стоит соблазнить девушку, и каждая из соблазненных является квинтессенцией фаллоцентрической эротический фантазии и естественно готова доставить величайшее наслаждение герою.       Джирайя только насмешливо пфыкнул:       — Женщина!       — Хорошо, Джирайя-сан. Зайдем с другой стороны. Представьте, что у вас есть дочь. Представьте, что именно она оказалась в ситуациях их ваших книг.       Я прям видела, как его настигло осознание.       Хе-хе.       О нашей книге мы тоже поговорили. Он спрашивал, как вообще мне пришла в голову эта идея. И я ответила мыслью, которую разными путями пыталась донести в издании. Если нам дана такая великая волшебная сила — кощунство тратить ее на войну.       Совершенной неожиданностью было для меня, что он процитирует.       — Нам дают бревно, — улыбнулся он. — Мы могли бы разжечь огонь, и это бревно согревало бы нас. Мы могли бы вырезать из него игрушки и порадовать детей. Мы даже могли бы сделать из него небольшую лодку. Но все, что мы делаем — это дубасим друг друга этим бревном.       — Говорили. книга так-себе, а сами цитируете! – вскочила с кровати, но тут же бухнулась обратно. Это точно не последствия печати паука. Это долбанная жара! — Вам понравилось!!! Признайте же!!!       — Признаю, — продолжал мягко улыбаться он. — Однако тебе стоит выучить больше кандзи.       — Зато мою книгу смогут прочитать даже дети, — надулась я. — И, возможно, так даже лучше. Дети моего поколения станут детьми мира!       — Обычные дети, Умэ, предпочитают сказки.       Я выпала в осадок…. Почему я сама до этого не додумалась?! Я же могла написать добрые сказки!!! Сказки, где какие-нибудь главные герои — дети помогали бы всем! Да мне даже сочинять ничего не надо, просто переиначить мультфильмы и сказки из моего мира! Лунтик с чакрой!       — Эй, с тобой все в порядке? — вырвал меня из транса Джирайя. — Ты как будто не здесь.       — Джирайя-сан. Мне срочно надо тетрадь и ручку!       Вместо ручки мне дали чернила и кисть из какой-то печати в кармане, а вот писать хотела было на собственной майке, если бы… она не была насквозь пропитана потом.       Я так больше не могу       — Джирайя-сан, у вас не найдется еще и клочка чакробумаги?       — Писать черновик на дорогой чакрабумаге? Обойдешься!       — Ну же, Джирайя-сан. Мне не надо много, всего лишь кусочек. Неужто богатый знаменитый мужчина в полном расцвете сил пожалеет кусок чакробумаги для бедной сиротки? И мне не для черновика.       — Хм. Хорошо, — и протянул мне листочек размером не больше стандартной кибакуфуды. Примерно А-6.       Я быстренько начертила на ней печать холодильника, аккуратно медленно поднялась. Закрыла окно и заклеила его печатью.       — Это фуин? — Джирайя был растерян.       — Эммм… Я думала, раз вы знаете о книге, то и об этих поделка знаете.       Отшельник подошел и вгляделся в символы.       — Ха! Как просто! Сама придумала?       — Ага. Только я многого не понимаю. На самом деле, печати «холодильника» и «обогревателя» — это все, что я могу пока сделать.       Сняла наволочку с подушки и начала писать идеи Сказок на ней. Я потом перепишу, а они отстирают. Ну или я оплачу.       — На самом деле, у меня по сути даже не было учителя фуин. Мне просто дали основы и «фуин алфавит». Но я-то понимаю, что никакого «алфавита» нет. Тот дядька просто продал то, что знал сам.       — Почему ты решила, что алфавита нет? — внезапно заинтересовался отшельник.       — А что, разве есть? — хмыкнула. — Я поначалу тоже верила, что есть… А когда пригляделась к этим закорючкам, чуть головой об стол не побилась. Это же цаошу*! Не обязательно в точности следовать начертанию линий, это не отдельная азбука, в которой кракозябры просто похожи на кандзи. Это и есть кандзи!       Джирайя отчего-то лучезарно улыбался, а я продолжила.       — Самое сложное, это геометрия фуин. Вписывание их в различные фигуры и то, как эти кандзи ведут себя в этих фигурах, как взаимодействуют друг с другом. Ведь кандзи тоже имеют сразу несколько значений. Поэтому в этих печатях я ничего сложного не использовала.       А вот, например, взрыв-теги, которые я видела у моих Учих, они чуть сложнее. Вот, к примеру, абсолютно чистая кандзи «баку» посередине. У нее нет соединительных линий как в курсиве. Но она заключена в круг — круг из других элементов печати, которые не соединяются меж собой, но соединяются с центральным иероглифом «взрыв». Ой это таааак интересно! Вот бы провести эксперименты! Кстати, как думаете, если использовать не кандзи? Ведь главное — смысл? — Знаешь, давай-ка пока без экспериментов, — улыбнулся санин. — Давно я не видел такой страсти к фуин. ***       Джирайе казалось, что у Кушины была внебрачная дочка от (ками упаси) Орочимару. У девочки была явная исследовательская жилка. Она так же грезила исследованиями, так же загоралась идеями. Он видел это в её глазах. Однако если его сокомандник был весьма последователен, да и будем честны, не чурался никаких путей, то девочка скакала с одной идеи на другую, она вспыхивала и успокаивалась, как взрывная, но миролюбивая Кушина, и самое необычное, она поняла саму суть фуин. Не многие на самом деле догадывались. Узумаки специально использовали соосё и делали его максимально небрежным, чтобы хранить свои секреты, чтобы не могли повторить. Кандзи они превращали в настоящее кружево, и если фуин была достаточно сложной, то единицы, и то из самих Узумаки, могли разобрать. Умэ была права. Важен вкладываемый смысл, а не сами символы. Сами красноволосые делали кучу предохранителей. Чтобы у печати в итоге был только один смысл. Ведь если допустить лазейку, то ею может воспользоваться другой печатник (хотя найти лазейку смог бы опять-таки только сам Узумаки) и использовать иначе. Но девочка не из их клана, так ведь?       — Умэ, у тебя нет в роду Узумаки? — решил на всякий случай уточнить отшельник.       — Ээ? Нет. Но на самом деле, мама говорила что мы пришли в Коноху вместе с ними. В плане… — тараторила девочка, — я особо не задумывалась об этом, но мама говорила, что наши предки пришли на эти земли из-за большой воды, еще во времена воюющих кланов. У нас даже язык был другой. Мореплаватели потерпели кораблекрушение, но некоторые как и мои пра, выжили, и большинство разбрелись. Некоторые, как и мои, потом осели в водовороте. На сколько я знаю, в Конохе только две семьи с предками из-за барьера, моя и семейство Инари**. Но мы пришли сюда раньше!       Эти истории девочка помнила смутно. Мама рассказывала ей все это больше в виде сказок. Про то, как жили-были предки путешественники, потерпели кораблекрушение и попали в мир настоящих боевых магов. Это потом до нее дошло, что это были не сказки, а боевые маги — шиноби. — Знаешь, — задумчиво сказал отшельник, — я найду тебя, как выпишут. И, оглядевшись, ушел так же, как пришел. Внезапно и через окно. ***       Когда Учихи пришли, Фугаку подостыл, но все же был зол. Потому теперь, парням приказывалось месяц брать миссии исключительно E и D ранга, если, конечно, их таланты срочно не понадобятся Хокаге. Хотят мирной жизни? Хотят, чтобы шиноби стали фермерами и уборщиками, а не воинами? Так получите, что хотели! Шисуи даже отстранили от работы в полиции на месяц.       На Шисуи, вполне спокойно выходившего из кабинета главы, новость, казалось, не повлияла. Итачи же был хмур.       Итачи после смерти Тенмы и отставки Шинки был приставлен к другой команде, с которой будет сдавать экзамены на чуунина и с которой получает миссии. Миссии С ранга — это уже приказы Хокаге. Их не берут просто так как заказы. Их назначают. А, значит, Итачи останется без наказания. Шисуи же редко назначают миссии, после того как он вступил в полицию. А, значит, наказан по сути будет только он. Его друг. Почти брат.       Фугаку хорошо знал Итачи, и знал как сыграть на его чувствах.       — Шисуи… — помялся младший. — А что, если мы сделаем хенге друг друга, и я буду брать миссии D ранга, а ты ходить с командой вместо меня?       Глупая идея. Но это все, что он придумал.       Шисуи засмеялся.       — Эх ты! Мне не сложно месяц не выходить из Конохи. Кроме того, это возможность придумать новые техники!       — Ты намерен продолжать? — Итачи сглотнул.       — Ага. Только в следующей книге не будем использовать имя клана, и все.       Шисуи прекрасно понимал ситуацию. Но она его не пугала. Шисуи был как вода. Он легко менялся и подстраивался. Для шиноби это невероятный плюс. Однако Шисуи никогда не изменял себе. Это была не воля огня, которую пропагандировали в Конохе. Несмотря на исключительную верность деревне и не одно убийство ради нее, это была его собственная воля.       Учиха — эмоционально нестабильны. Учиха пробуждают свои глаза из-за эмоций. Чтобы не сойти с ума, у Учиха должен быть якорь. Обычно это человек. Потому, потеряв свои якоря, Учихи слетают с катушек. Шисуи повезло. Несмотря на многие привязанности, потеря которых разбудила ему мангекё, его якорем был не человек, а идея. Идея мира. Идея защиты деревни. Для Шисуи миссии низких рангов не стали наказанием.       — Только давай не говорить о наказании Умэ. Она расстроится.       — Само собой. ***       — Я просто не понимаю, как ты додумалась использовать непроверенные печати?!       — Но ведь в итоге она помогла, Одзи-сан!       — А если бы нет?       — История не имеет сослагательного наклонения, Генма-сан! И я доверяю Шисуи.       — Не лучшая идея доверять Учихе.       — Почему это?!       — Тебе еще рано знать. Но они не такие, как мы.       — Это какая-то дискриминация по признаку рода. Абсолютная глупость. Это как сказать «Не доверяй левшам! Они не такие, как мы!»       — Хорошо… — хмуро затих Генма и продолжил: — В год твоего рождения на Коноху напал девятихвостый демон лис…       — Вот просто взял и напал?       — Не перебивай. Он вырвался из печати и направился в Коноху. В глазах кьюби тогда видели шаринган.       — И?       — Шаринганом можно управлять биджу. А значит кто-то из Учиха натравил его на Коноху.       — Или попытался сдержать, но не смог, как тебе такой вариант?       Генма замолчал.       — Тебя ведь не переубедить?       — Не-а. Да и даже если кто-то из Учиха натравил его, все равно не весь клан за это отвечает. А Шисуи был маленьким.       — Эх… хорошая ты девочка, Умэ… надеюсь, тебе повезет и этим не воспользуются…       — Верь в людей, дядя Генма. И в меня в частности.       — УМЭ!!! КАК ТЫ?! СТАРИКАН СКАЗАЛ, ЧТО ТЫ ТУТ!!! — желтый ураган ворвался в палату, чуть не сорвав дверь с петель. Умэ редко с ним встречалась, однако при встречах они всегда хорошо болтали. Как и обещала Умэ, при второй встрече показала, где живет. А еще пригласила на ужин. С тех пор Наруто, не видя негативной реакции ни со стороны девочки, ни со стороны взрослого, иногда к ним захаживал. Он был первым, кому Умэ подарила свои печати охлаждения и обогрева. Для жизни в приюте это точно пригодится.       — Не кричи ты так, — Генма почесал в ухе.       — Ой… простите.       — А откуда хокаге знает, что я тут? — Умэ, прищурившись, зашипела на Генму.       — А как бы я по-твоему сбегал тебя навещать? — так же тихо сказал Генма.       — Все в порядке, Наруто, меня скоро выпишут, — уже громче сказала Умэ. — Просто неудачная тренировка.       — Кстати, не стоит называть Хокаге стариканом, — вставил Ширануи.       — Пфф! Как будто если его так не называть, он станет моложе! — подмигнула мальчику. — Да ведь, Наруто?       — И то верно даттебаё!!!       — Так. Я вас оставлю. Вечером еще раз тебя навещу, возможно, тебя выпишут.       — Пока, Генма-сан.       Одзи-саном Умэ называла Генму исключительно наедине.       Хлопнула дверь.       — Ну, давай рассказывай!       — Просто применила неизвестную ранее печать, и меня перегрузило. Но теперь все в порядке. Мало того, благодаря ей я теперь смогу удерживать чакру! Сам-то ты как? Дальше шла болтовня Наруто о проказах, о рамене, о полиции, какие-то слухи про извращенца, любящего маленьких мальчиков…       И как Сакура могла его не любить? — думала девочка, засыпая под трескотню ребенка. — Он же совершенно очарователен!