постпостмодерн

последнюю вечность жизней я замкнут в цикличность строк. и каждый виток воронки теснее сжимает грудь. я в детстве взял клятву с неба: пусть однажды меня спасет. теперь отвечаю себе за него: знаешь, не обессудь. знаешь, время еще не пришло и, наверное, не придет. знаешь, поздно, иди домой, ляг поспи. и каждую ночь, как только звезды идут на взлет, я падаю в омут во имя и вопреки, и тих этот омут, и даже чертей там нет, и страшно, и жутко, и в этой кромешной тьме я чувствую строки, и в них возникает свет, и значит, что время опять не пришло ко мне. знаешь, говорю, гармония наступает у тех, кто ее не ждет. знаешь, просыпаться тоже приятно, тем более когда весна. знаешь, ведь эта воронка — обычный водоворот, и однажды ты так или иначе достигнешь дна. а воронка все не заканчивается и не заканчивается, и вместо воды в ней капельки слов и смыслов, и они так чудесно сплетаются в отсутствие смысла совершенно, безмерно глубокое и бездонное, и это так завораживает, что выплывать вот прямо совсем не хочется. и чем дальше и глубже, — тем отчетливей интертекст превращается в собственный мир без границ вещь-в-себе, вещь-вне-нас. знаешь, — говорит небо, — после тебя ничего не останется. или, знаешь, — говорит небо, — решай сейчас: после тебя останется только текст. тебе этого хватит?