Вьюга

12 января. -24°С Сегодняшнее утро выдалось на редкость хмурым и холодным, и, соответственно – на редкость неприятным, будто все дьяволята мира сегодня собрались в одном месте чтобы поглумиться над уже традиционно не выспавшимся Сабуровым Колей, которого вдобавок всю ночь мучали кошмары. Мне снилось, будто я вновь дерусь с Бабуриным, казалось-бы, что плохого? Чувство вины вновь уползло в подполье, а кулаки приятно ныли от воспоминаний об исходившей волнами под их ударами желеобразной свинячьей харе Семёна, но в этот раз, свинячья харя принадлежала… мне? Смотря глазами толстяка, но не в силах что либо сделать я бессильно смотрел и ощущал все что чувствовал Бабурин, когда сухие крепкие костяшки вновь и вновь впивались в его телеса, постепенно обагряясь буро-алым налетом. Сквозь заплывшие слезами зрачки Семёна я видел собственное, искаженное гримасой злобы и безумного садистского веселья лицо, нет, морду, звериную морду, обрамленную таким-же звериным оскалом, готовым в любую секунду раскрыться и разорвать, будто и не было тебя никогда. Видел озадаченные лица его друзей, никак не ожидавших что их основная огневая мощь будет полностью разгромлена одним худым и высоким чужаком на год старше, видел блаженно улыбающуюся ровными острыми зубками Полину и за ее спиной, в гуще леса… Стоял еще кто-то. Стоял на периферии взгляда, почти сливаясь с бурыми не то от закатного света, не то от крови, сходящей с разбитой брови Семёну в глаз крови стволами голых деревьев и молча, не скалясь и не улыбаясь, но одним своим взглядом выражая сладостное упоение чужими страданиями и, в особенности – льющейся кровью. Когда высокий отморозок сорвал с пальца Семёна кольцо-печатку, отодрав заодно и кусок кожи с пальца, обнажив кровоточащее мясо – силуэт возбужденно задвигался, будто вид человечины приводил его в неописуемый восторг и подошел поближе. Из снега, куда Семёна, нет, меня швырнул отморозок, глумясь над семейной реликвией и предлагая ее остальным я краем глаза следил за фигурой в лесу – она как раз вышла на свет закатного солнца. Она… Будто девочка моих лет, в теплой шубке, перчатках и сапогах, вот только лицо у нее было лисье. Нет, не маска, а именно лицо, это я понял сразу, но за этим лисьим лицом скрывались человеческие глаза. Такие добрые и родные, будто шепчущие мне без единого слова ласковым голосом - Не бойся, всё будет хорошо… - Хорошо… Еле слышно вторил я, дабы отморозок вновь не обратил на меня внимания - Мы их всех накажем… - Накажем… Я блаженно улыбнулся. Блуждающий по деснам сквозняк сигнализировал о том, что завтра я не досчитаюсь пары зубов - А мы с тобой пойдем… - Пойдём… - И будем играть долго-долго… - Долго-долго… Я едва сдерживал рвущийся наружу торжествующий смех, будто и не об меня только что чужак вытер ноги. Теперь я точно знал – скоро, очень скоро, мы с Хозяином будем вытирать ноги об него - Жди совы… - Совы… Лиса дружелюбно подмигнула и скрылась между деревьями и в ту же секунду меня подхватили две пары сильных рук, и, говоря о чем-то своем, людском, и, кажется, спрашивали меня о чем-то, но я закрыл глаза, притворившись оглушенным. Я ждал сову, и, кажется, задремал… - Бяша, ты это видишь? Голос справа звучал слегка встревоженно, и я приоткрыл глаза чтобы оценить обстановку – стояла беспросветная лесная ночь. В ту ночь, мальчик Семён и двое его друзей встретили свою судьбу в лице чудовищного обитателя дикой чащобы… Впереди, с верхушек деревьев на развилке лесной тропинки на нас смотрели два светящихся глаза, каждый величиной с яблоко. Слева послышался испуганный голос - Вижу! Бля буду на, если не вижу! Я смотрел в успокаивающе-холодные глаза хищника и улыбнулся «Сейчас тебя сожрут, придурок!» Истерично заверещала шальная мысль в моей голове, но я флегматично отогнал ее – в моем разуме не место паникерам, ведь только паникером может быть тот, кто не верит Лисе. Лиса никогда не врет. Тем временем белые огни глаз сорвались с ветвей гигантской ели – над нами гулко захлопали гигантские крылья. Счастье уже близко. Я почувствовал, как опора ушла из-под правого плеча, а за спиной послышался частый хруст снега под подошвами бегущих ног - Ромка! Нервно крикнули слева - Бяша, бросай его, своя шкура дороже! - Так ведь… - Бяша, блядь, беги придурок! В гараж вернуться захотел?! Секунда промедления и я рухнул на снег лишившись опор, а частота хруста снега за спиной удвоилась с появлением новой пары бегущих ног. Бегите-бегите, от Хозяина все равно не скрыться… Я почувствовал, как в мою дубленку вцепляются огромные когти, прорываясь сквозь прочный материал и врываясь в живую кожу под ним. Я хотел закричать, но в ту же секунду… - Коля, проснись! В школу опоздаешь! Я открыл глаза и привстал на кровати недоуменно обводя комнату взглядом. Какой Коля? Это-же я, Семён! И кто эта милая женщина?.. Стоп, подождите, мама? Внутри моей головы будто прорвало плотину заливая мозг кипящими настоящими личностью и воспоминаниями и вымывая чужую, навеянную за время кошмара. Николай Маркович Сабуров и никаких Семёнов. Я с облегчением упал на подушку и закрыл лицо руками. Сверху послышался озабоченный голос - Коля? Тебе не хорошо? - Все в порядке мам. Честно ответил я - Нам ко второму. Несколько минут еще похлопотав вокруг меня и дав мне несколько наставлений из стандартной «Методички хорошей матери» мама ушла, негромко хлопнув входной дверью на прощание. Я-же, повалявшись еще около получаса и помучавшись безуспешными попытками заснуть встал, постоял немного у окна вид, сквозь которое был аналогичен картине мира для слепого, прошелся по комнате раз семнадцать, сделал зарядку, заранее оделся в школьную форму и наконец вышел из комнаты – времени было еще навалом. Сделав все свои утренние дела, я не без удовольствия добавил к ним несколько необязательных, но приятных для души и тела хлопот, на которые у меня обычно не хватает времени, а именно – приведение своего страшного хариуса с действительно надлежащий вид (с девушкой как-никак общаться буду) и написание нескольких строчек в своем личном дневнике, которые зачастую складывались в простенькие стихи. Я не считал себя вторым Пушкиным или хотя-бы продолжателем его дела, но немногочисленным слушателям из числа родственников и друзей всегда нравилось, что я пишу и нередко праздники в кругу семьи превращались в поэтические вечера. Отцу тоже нравилось. Надеюсь, до него доходят мои письма, для которых я специально выдумывал коротенькие стишки на позитивной ноте – за решеткой и без того хватает слёз. Погруженный в мрачные мысли я не замечал хода часовых стрелок, и когда вновь обратил на них внимание – часовая стрелка уже угрожающе переползла за цифру «8» - пора. Накинув на плечи куртку, а на ступни – сапоги, с носка одного из которых до сих пор не исчезла бордовая клякса – запекшийся отпечаток разбитой губы Бабурина, и укрыв все это «великолепие» тонкой шапкой я сграбастал портфель, не забыв и мешок со сменкой и не торопясь пошел сквозь мерцающие круги тёплого электрического света от зажженных фонарей по направлению к школе. Несколько тихих минут спустя мне в спину прилетел внезапный снежок - Не сутулься, состаришься! Я быстро развернулся и не смог сдержать улыбки – разрумянившаяся на холоде, весело смеющаяся и прикрывающая рот маленькой ладошкой в теплой варежке Полина однозначно стоит не один десяток подобных снежных снарядов, и я твердо намеревался сократить этот разрыв - У догоню, зашибу, снегом завалю пополам в три степени, берегись! Аккуратный снежный шар метнулся кошкой, попав Полине в ногу - Ах вон ты как! Полина шутливо погрозила мне кулачком - Сейчас я тебя! Несколько минут наша перестрелка шла с уверенным перевесом в мою пользу – три снежка пролетели мимо цели, два угодили мне в живот, еще один – в молоко, седьмой снежок попал Полине в грудь, на что она отреагировала совершенно диким образом – метнула увесистый ком снега туда, куда ни один порядочный человек из чистого сострадания метать не станет, за что получила мощную очередь из пяти попаданий и когда я уже повалил девушку в снег, собираясь сделать финальный выстрел ей в голову, в последнюю секунду, как в фильмах, мне в затылок прилетела увесистая снежная пуля. Этот удар на секунду дезориентировал меня, но даже этого ничтожного времени хватило чтобы поскользнуться на ровном месте и ухнуться в снег, прямо на Полину. Следом за нами с криком «Банзай!!!» в сугроб ввалился и сам снайпер, коим был, как нетрудно догадаться – Антон. Спустя несколько минут неравной борьбы я оказался обездвижен превосходящими силами противника и вынужденно принял капитуляцию. Отсмеявшись, Полина повернулась к Антону - Моему спасителю полагается награда! И быстро поцеловала его в щеку. Смешно сказать, но на секунду я разозлился – мышцы напряглись, а кулаки сжались, готовые устроить конкуренту хорошую взбучку, но я вовремя подавил опасный гнев и обиженно потребовал - А утешительный приз проигравшей стороне? - Найдется. Полина приподняла из сугроба мое лицо, держась при этом за нос, что не самая приятная процедура и тоже чмокнула меня в щеку, и, засмеявшись, бросила обратно в снег. Минуту спустя мы уже отряхивались от замёрзшей воды, а по прошествии еще одной минуты преспокойно, дружной троицей шли по направлению к школе. Когда Полина немного вырвалась вперед, рассказывая очередную умильную историю, мы с Антоном встретились взглядами и синхронно кивнули – договорились. По прошествии некоторого, замечательно проведенного в дружеской компании времени наша троица незаметно вышла к гордо возвышающемуся во все свои три этажа дому знаний – как раз вовремя, до звонка оставались считанные минуты. Сбросив мокрое зимнее обмундирование и переобувшись, мы спокойно, ни на секунду не прекращая разговор добрались до класса – сегодня, как оказалось, первым русский язык, значит кому-то не сдобровать, ибо Лилия Павловна, как поведали мне мои новые товарищи, обладала невероятным умением вычислять не выполнивших домашнее задание за пять минут. Вот сегодня и проверим ее навык на работоспособность, ибо угадайте кто не запомнил первый урок из вывешенного на стене расписания? Правильно, ваш старый знакомый Николай, которого похоже вызовут к доске… Враки! Ни о каких пяти минутах без двойки и речи не шло – меня раскусили менее чем через минуту. Пристыженный, возвращаясь от учительского стола с дневником в руках я вдруг заметил одну странность – среди сочувствующих лиц одноклассников я не обнаружил ни грубо обрезанных волос, ни бурятских глаз, ни сочных прыщей, впрочем, оно и не удивительно, наверняка зализывают раны после вчерашней взбучки. Учительница тоже заметила пропажу - А где-же наше хулиганьё? Мне бы хотелось взглянуть на работу Пятифана. - Их со вчерашнего дня никто не видел Лилия Павловна! Ответила за всех Катя – наша староста. Красивая девчонка, только характером не вышла, тем паче что дочь учительницы - Наверняка опять напились и проспали. Да-да. У меня непроизвольно дернулся глаз. Как-же омерзительно глумливо звучит это ее «да-да», взял бы и… Ладно, проехали. Учительница-же отнеслась к этому лояльнее и поблагодарив дочь кивком со злобой черкнула что-то в журнале. Через секунду урок продолжился. Ни Семёна, ни Ромки, ни Бяши не появилось ни на втором, ни на третьем и на четвертом уроках и все-бы уже про них благополучно забыли, обрадованные днем свободы от местных татаро-монгол, однако о них внезапно напомнили – наихудшим из возможных способов. Четвертый урок благополучно подходил к концу, класс угрюмо решал уравнения, тихо молясь за здравие отличника у доски, затянувшего спор с учителем и экономящего одноклассникам вагон времени и нервов, мы с Тохой спорили о том, кто победит: трицератопс или Ти-Рекс, и вот, после очередного моего аргумента в пользу тираннозавра мои уши встревоженно доложили мне о шагах за стеной – тяжелых, не детских шагах двух пар тяжелых мужских сапог, перемежаемых быстрым перестуком каблучков Лилии Павловны – этот звук каждый ученик нашего класса узнает из тысячи. Несколько томительных секунд спустя дверь кабинета математики и геометрии отворилась и внутрь вошла, поправляя очки, взволнованная Лилия Павловна, что уже производит впечатление, ибо маску железной леди классная руководительница снимает редко, но что вызвало в классе настоящий фурор, так это те, кто шел следом за ней. След в след за Лилией Павловной, пригибаясь и сводя плечи чтобы пройти в узкий дверной проем в кабинет вошли две крупных мужских фигуры. Уставные шапки-ушанки, кители цвета стали, погоны на плечах, дубинка и кобура с табельным «Макаровым» на ремне – никаких сомнений более не оставалось. На груди каждой из фигур белыми буквами значилось: «МИЛИЦИЯ». Подвергаясь массированному обстрелу испуганными взглядами (ведь почти каждому здесь было что скрывать) стражи порядка неторопливо, по-медвежьи вперевалку прошли к доске, будто собираясь помочь разрешить спор отличника и учителя. Холодные взгляды двух пар суровых глаз быстро мазнули по притихшему классу - Ну и кто из них? Голос милиционера был тихим и усталым, но в то-же время лучился такой силой, будто все могущество молодой Федерации и самой богини Фемиды было сконцентрировано в одном человеке, от чего у меня на миг закружилась голова. Настоящий ужас я испытал через секунду, когда сухой палец учительницы обличительным перстом направился в мою сторону - Вот он, товарищи милиционеры. Мне мать уведомить? - Отставить, сами справимся. Милиционер поманил меня пальцем. Очень хотелось спрятаться и не вылезать ближайшую тысячу лет, пока все как ни будь само не рассосется. Страж закона заметил мою трусость и добродушно улыбнулся - Да ты не бойся, паря, мы просто поговорим. Вдали от ненужных глаз. Ты ведь не хочешь чтобы наш разговор слышали? Я вяло помотал головой в знак отрицания и кое-как на ватных ногах вышел к доске. Тень Государевых людей поглотила мою собственную. Из за спины послышался смешок - Ты портфель-то возьми. Неужто настолько учебу не любишь? Пришлось давать кругаля к парте, ослабевшими руками закидывать учебники в портфель, взваливать его на спину, так еще и растерянному Антону пришлось руку жать - слабо, без давешней прыти. На обратном пути к доске я и вовсе чуть не свалился, запнувшись о чей-то портфель. Бросив взгляд на хозяина, а вернее - хозяйку портфеля, я невольно предположил как милиция узнала о каком бы то грешке за мной - лицо Кати просто светилось садистским весельем и коварством. Настучала? Но о чём? Следила? Возможно, но почему тогда Полина и Антон все еще на своих местах? Все эти вопросы лихорадочно мешались, как ингредиенты в бурлящем супе пока я, кое как перебирая ослабшими лапками и ориентируясь на широкую спину впередиидущего милиционера добрался до раздевалки, где уже более менее оправившись от потрясения и смирившись со своей судьбой почти без задержек покрыл себя слоем зимней одежды, переобулся и под прицелами взглядов вахтерш покинул здание вслед за людьми в погонах. Дорога до казенного УАЗ-ика не заняла много времени, которое я тем не менее потратил с пользой - с каждым шагом сильно тер носком правого сапога о снег, надеясь стереть след давешней драки и успокоив таким образом свою душу послушно залез на заднее сиденье внедорожника, водрузив портфель рядышком на сиденье. Милиционеры уселись спереди и перекинувшись какими-то табельными фразами умолкли. Когда холодную тишину салона перебил кашель старенького двигателя, ошеломленного новой подачей горючей пищи, я украдкой, чтобы не заметили зоркие глаза в зеркале заднего вида, бросил взгляд на школу - из одного из окон третьего этажа на меня смотрел весь наш класс: вон задумчивая Лилия Павловна, вот флегматичная учительница математики, вон Катька, все не сбрасывавшая омерзительную ухмылку с надменного лица и многие другие знакомые лица, приятные и не очень. И среди всех этих равнодушных в общем-то лиц я разглядел лишь два сочувственных - Антона и Полины. Теперь я окончательно решил вопрос с расстановкой ролей - ничего и думать не приходилось, все лежало на поверхности с самого начала. Двигатель прокашлялся и зарычал ровно, машина тронулась - назад дороги нет. Спустя примерно двадцать минут поездки по отечественным дорогам на отечественном автомобиле, содержащемся за казенный счет, а это скажу я вам - незабываемые впечатления, как говорится, "Славься, славься, Родина - Россия!", мы выгрузились возле небольшого приземистого строения, чья крыша была облицована синим, а над железной дверью висела табличка "Участковый пункт милиции №1 ГУВД по Свердловской области..." и далее по списку. Я в ментовке. Дожили, блин. Изнутри околоток выглядел точь в точь как я себе представлял до этого: жутковатое помещение с гуляющими повсюду сквозняками, полом из нетвердо держащихся квадратиков кафеля, потолком, похожим на скопление вентиляционных решеток и многим чем еще, гармонично сливающемся в мрачную картину своей геометрической правильностью. Точно вымуштрованное в Гатчинском дворце окружение не давало ни единого повода для нареканий - все как и положено помещению где работают и, практически живут стражи порядка. Меня - незваного гостя в этом маленьком оплоте тоталитаризма, без лишних вопросов и проблем провели в кабинет к участковому. Кабинет Константина Тихонова до боли напоминал знакомые мне по детективным сериалам типичные кабинеты бравых слуг закона на страже народа России - стол в центре комнаты, плакаты на стенах, несколько шкафов, портрет Ельцина и два скрещенных российских флага за спинкой дешевого кресла, принадлежащего, как нетрудно догадаться - самому участковому, который, к слову был тут как тут. Учтиво усадив меня на один из быстро нашедшихся стульев, Тихонов довольно уселся в свое кресло и закурил, похоже собираясь сидеть тут со мной до талого - Тебе наверное интересно зачем мы тебя сюда вообще притащили, верно? Я кивнул. Тихонов выпустил изо рта клуб дыма и продолжил - Понимаешь, Колян, какая штука - вчера вечером пропали трое ребят из вашего класса, ну, ты, наверное заметил. Я неохотно пробормотал - К чему вы клоните? Старлей бросил быстрый взгляд в мою сторону, также быстро усмехнулся и поспешил пояснить - Клоню я, братан, к тому, что по нашим данным ты был последним кто их видел, и, более того, у тебя с ними был конфликт, причем нешуточный. Вот я и подумал... - Неправильно подумали. Я не на шутку разозлился - кто-то действительно настучал на меня мусорам, одной тычкой разрушив весь появившийся у меня после победы в словесной баталии с Бабуриным авторитет в классе. Так просто это оставлять было нельзя и я не подумав заявил - Вам наврали, никакого конфликта у меня с ними не было и я их не видел. А своему горе-информатору скажите что... Милиционер оборвал поток лжи жестом руки и флегматично подытожил - Так и запишем - помогать следствию отказывается, даёт ложные показания. Предугадав мой выпад старлей безапелляционно заявил - Думаешь я не замечу кровь на ботинке? Посиди-ка ты пока у нас. Маму твою оповестят как она с работы вернётся и дальше уже по обстоятельствам. Отметку в протоколе о твоём хорошем поведении за 48 часов содержания я уже поставил. Не заставляй меня его переписывать. Остудив мой пыл всего одной тирадой, участковый вновь затянулся и обратился мне за спину - Увести. Тяжёлая ладонь легла мне на плечо и очередной безымянный угрюмый милиционер вывел меня из хорошо прогретого кабинета в прохладный коридор, откуда меня направили в ту самую зловещую для всех порядочных детей детскую комнату милиции. На мое счастье, детской комнатой здесь называли относительно комфортное и, что важнее - пустующее на данный момент помещение тюремного типа, но вполне пригодное для проживания, если конечно еду носить будут. Руководствуясь этой немудреной доктриной я с облегчением завалился на нижний ярус двухэтажной кровати, свалил портфель, большую часть одежды и половину обуви (правый сапог у меня отобрал вернувшийся через минуту угрюмый милиционер) рядом аккуратным комком и завернувшись в тонкое одеяло задремал со включенным светом под вой усиливающегося ветра (сегодня, как никак метель обещали). Спать в разгар рабочего дня, да ещё и за чужой счёт и на чужой территории, пусть и такой сомнительной - это я скажу вам, нечто. Сон мой длился недолго - тишину разорвал резкий звук проворачивающегося ключа в замочной скважине. Я незамедлительно вскочил, приводя себя в полную боевую готовность для новой неприятной встречи с человеком в форме, но, к моему изумлению, в щель приоткрывшейся железной мышеловки заглянула... - Полина?! Я готов был вскрикнуть от радости, когда из-за ее спины вынырнули ещё одно лицо и тут уже я не сдержался - Антон! Как я рад вас видеть! Я опрометью бросился к ребятам и стиснул их в объятиях. - Коля! - Пусти, удушишь... Пока друзья безуспешно пытались вырваться из моих медвежьих объятий я заметил лицо третье, без которого нельзя было обойтись, но оно все равно сумело подпортить мне настроение. Старший лейтенант Тихонов стоял с заполненным подносом в руках и тихо по-отечески смеялся, наблюдая вживую действие картины "Явление Николая народу" После минуты сосредоточенной радости встречи я все-же раскрыл свои загребущие клешни и мы все повернулись к милиционеру - Ну, Колька, друзей ты, вижу, уже признал, а вот тебе бонус, как говорится - за хорошее поведение. Константин аккуратно передал мне пышущий жаром поднос, который я, чуть не уронив по пути водрузил на почетное место на единственном в комнате столе - Твой арестантский ужин - поделишься с друзьями, а то голодные знать как волки. Я подмигнул товарищам - конечно поделюсь. Лейтенант уже собирался уходить, но секунду спустя вновь просунул голову в щель между дверью и стеной - Да, чуть не забыл. Коль, звонили из города, сказали что на них метель уже налетела и движение транспорта парализовано. Мама твоя вернётся как минимум затра, так что я пожалуй продлю твой контракт с нами ещё на сутки. Изрядно подпортив мне настроение участковый вновь исчез за дверью, на этот раз - окончательно. "Одиноко им тут что-ли" - злобно подумал я, но вся злоба тут-жк расселилась, как только я вновь обратил взгляд на друзей - Ну что стоите как неродные? Прошу к столу! Добрые полчаса прошли в приятнейших хлопотах - мы ели, обсуждали самые разные темы по делу и без, играли в обнаруженные мною в ящике стола старинные карты со странной подписью "Мартынко", причем выигрывал почему-то всегда я и проделывали ещё тысячу и одну разных приятных вещей которые и должны проделывать настоящие друзья. После очередной запущенной в свою сторону подушки Полина отсмеявшись вдруг приказала нам с Антоном утихнуть - Тсс! Вы слышите? Мы напрягли уши и нервно переглянулись - издали доносился протяжный вой, будто волк заприметил луну, да и каких размеров должен быть этот волк чтобы издать звук такой громкости? Вскоре снаружи послышался ещё один клич - точь в точь такой-же как и первый, затем ещё один и ещё... То что происходило потом больше напоминало кошмарный сон, нежели быль - с дальней стороны другой половины улицы послышался звериный рык, треск дерева, звон разбитого стекла и... человеческие крики. Самые настоящие, полные боли, ужаса и отчаяния, срывающиеся вопли были точь как в фильмах ужасов, только в десятки раз страшнее. С первыми криками в здании милиции началась суета - за стеной стучали подошвы сапог и встревоженные мужские голоса, слышались щелчки передергиваемых затворов. В защищённое решетками окно мы видели как в сторону, откуда доносились кошмарные звуки с воем и включенными мигалками пронеслись три милицейских УАЗ-а, а за ними с пистолетами на перевес, еле видные в ночной темени, чей эффект умножался налетевшей метелью пронеслось несколько силуэтов в форме. Вскоре с той стороны послышались выстрелы и жалобный звериный скулеж, но и стражей порядка оказалось мало. Через несколько минут после начала пальбы мы увидели бегущие в противоположную оттуда сторону силуэты всех мастей - мужские и женские, молодые и старики, в форме и в штатском, с оружием и без - все были объединены животным ужасом, нагнанныс теми кто пришел из леса - в этом я уже не сомневался. С той стороны поселка послышался злобный рык и хруст снега под мощными лапами хищника - в одно мгновение на один из бегущих силуэтов из мглы набросилось что-то огромное, чёрное и косматое, но разглядеть его нам к сожалению (или к счастью) не удалось. Мощный порыв ветра на наших глазах разорвал линию электропередач, безвольно повисшую на столбах, осыпая землю искрами. Поселок погрузился во мглу. Потеряв свое значение наблюдательного пункта окно было немедленно завешено одним из одеял. Полина в ужасе уткнулась мне носиком в грудь, Тоха сел у стены закрыв лицо руками, а я в оцепенении, нарушаемом лишь рефлекторным проглаживанием трясущейся от слез макушки Полины слушал вой ураганного ветра, удаляющиеся крики и выстрелы, хруст снега под прыжками и голодный рев неведомых тварей пришедших из леса. Вьюга началась.