Ловушка судьбы

Выходя из дома Ирты, я слегка придержала дверь. Было ранее утро, солнце еще даже не собиралось показываться на горизонте, и на улицах стояла настоящая темень, лишь немного разгоняемая редкими фонарями. После разговора с Ирмой у меня так и не получилось заснуть. Острое несоответствие того, что я знала, и того, что я буквально только что услышала, заставляло мой мозг из последних сил накладывать одну реальность на другую, порождая хаос в голове. Радушная гномиха так натопила печь на кухне, что в доме стояла почти что летняя жара, которая заставляла мысли двигаться медленнее и тягучее, и эта ночь становилась все более невыносимой. Поэтому, промучившись в бережно застеленной специально для меня кровати около трех часов, я решила пойти прогуляться. Я не знал, куда пойду и вернусь ли сегодня в этот гостеприимный дом, а потом оставила его хозяйке записку на кухонном столе, чтобы она не переживала обо мне, когда проснется. Эта ночь была моим первым выходным, и я в кои-то веки не должна была услужливо улыбаться мужчинам, либо добродушно посмеивающимся надо мной, либо окидывающим сальным пьяным взглядом. Впервые за две недели я не ожидала напряженно очередного крика Сел или Бурдуса, призывающих взять новопришедший столик. Была тишина. И было спокойствие. А потому даже не приходилось жалеть о том, что все сейчас закрыто: зато было безлюдно и появлялась возможность обдумать многие вещи. Лорд Риан Тьер… Безжалостный, хитрый и просто пугающий обычный люд. Но даже у него есть слабые места или, по крайней мере, были, если верить Ирме. Почему мне кажется, что все ответы на мои вопросы хранятся именно в нем? Темный лорд Риан Тьер… Являвшийся примером для подражания в свои лучшие годы и вдохновлявший людей своей добродетелью, он превратился в настоящий собирательный образ всего худшего, что люди видят во власти: несправедливость, жадность, испорченность. Ирма сказала, что его так сильно изменила потеря, но могла ли лишь одна причина привести к подобному следствию? Я тяжело вздохнула и пнула ногой снег, который за ночь спокойно засыпал все пути в городе. Тяжело. Моя жизнь настолько неопределенна в этот миг и так сильно зависит от того, как скоро я подберу ключи к каждому шкафу со скелетами этого мужчины. И словно исполняя мои желания, Бездна подкинула мне еще один шанс найти ответ. Ноги сами привели к тому месту, где мы увиделись с ним в первый раз. Именно здесь я две недели тому назад осознала, где нахожусь, и начала задаваться вопросами поважнее, чем те, решения которых заключались либо в еде, либо в ночлеге. Моя точка отсчета. Даже в такой час, когда еще не было вполне ясно, теперь слишком поздно или уже слишком рано, роскошная ресторация освещала площадь лучше четырех фонарей по ее углам. Яркая подсветка выделяла светлое здание, щедро украшенное барельефами, из окружающего его мира, так что даже лавка Ирмы, стоявшая метрах в двадцати от левого края, терялась и исчезала из поля зрения. Никогда раньше я не видела так ясно эту черту, делившую Ардам на богатых и бедных, аристократов и простолюдинов. Я не стала подходить к ресторации. Конечно, было бы интересно хотя бы заглянуть в окно, чтобы увидеть внутренне убранство и понять моду и вкус великих мира сего, но настроения познавать новое не было. К тому же, застывшие у хода эльфы-полукровки не добавляли вдохновения. Поэтому я медленно прошла к знакомому ларьку, до которого свет ресторации почти не добирался, и присела на крохотную лавочку, явно рассчитанную на представителей гномьего рода. Точка отсчета. Прежде чем это место стало знаковым для меня, я бывала тут ежедневно в течение недели, но ни громкие сплетни, ни пафосная вывеска «Золотой феникс» не направили мысли в нужное русло. Хотя, наверное, это и неудивительно: я читала книгу года три-четыре назад, и все выветрилось из моей памяти за время долгой и нервной подготовки к экзаменам. Дверь в ресторацию открылась, позволяя услышать небольшой отрывок живой музыки, игравшей в зале. Да, нашему гитаристу в таверне, мелодии которого так любил слушать Бурдус, вряд ли когда-то в жизни доведется играть такие произведения. Не потому, что он не способен, а потому, что настолько выдежанно-сухую музыку сможет вынести далеко не каждый слушатель. За размышлениями о мелодии я совсем забыла о вышедших наружу нелюдях и продолжала смотреть на них расфокусированным взглядом. Но когда размытые образы собрались в единую четкую картину, я поняла, что чуть не пропустила еще один кусочек пазла. По мощенной лестнице к подъехавшему экипажу спускались лорд Тьер и незнакомая мне дама. Она выглядела не просто хорошо — невероятно. Ее дорогая одежда, изящно подчеркивающая отменную фигуру, не бросалась в глаза, как у Дэи, но при одном лишь взгляде становилось понятно, что на эти деньги можно было одеть половину Ардама. И отношение лорда было соответствующим. Он крепко держал ее за руку, и было в этом жесте что-то жутко собственническое, но женщину подобное вовсе не пугало: она шла с горделивой улыбкой на губах и довольным прищуром. Их разговора не было слышно, но по общей атмосфере, создаваемой ими, складывалось ощущение интимности, непозволительной для новоявленного жениха близости. А на последней ступеньке Тьер подхватил свою спутницу на руки, и они скрылись в карете под звонкий смех женщины. Что это только что было? Видимо, слухи, которым я отказывалась верить до конца, оказались верны. Вопрос в том, каким из них теперпь можно доверять вообще. Карета отъехала и стремительно скрылась в северном направлении, и я, посидев еще минут пять, решила уходить отсюда. Было очевидно, что свою порцию информации я на сегодня получила. Но как только я попыталась встать, на мое плечо опустилась тонкая и неожиданно сильная ладонь, буквально вдавившая меня в скамейку. Рядом, осторожно придерживая полы роскошной шубы, опустилась Дэя. — Поговорим по душам, Аня?