Когда на целый фанфик терпения не хватает

Ритмичные шлепки кожи о кожу разлетаются по комнате, а задушенные вздохи служат аккомпанементом. Приглушённая музыка играет из колонок, давно забытая и идущая похоже по второму кругу. Их всегда возбуждал рок, но в этот вечер особенно. Именно сегодня их группа впервые выступила на такую большую аудиторию. Для их коллектива собрать зал битком заполненный телами, размером в полторы тысячи человек, это невероятное достижение, даже гитарист постоянно излучающий пассивную агрессию сегодня улыбался сумашедшей улыбкой, выставляя на показ не только зубы, но и дёсна. А тронутый на голову барабанщик выкладывался вдвое усердней, собственно так же, как сейчас стараются вокалист и бас гитарист, выпуская всю скопившуюся эйфорию от выступления друг на друга. Чимин втрахивает Чонгука в твёрдый матрас, пока тот хватается за обитое тканью изголовье, проклиная себя за то что вообще купил такую кровать. Увидь их сейчас остальные участники их дражайшего квартета точно бы ржали как не в себя. Потому что вид со стороны действительно забавный. Вокалист настолько сильно выгибает позвоночник, что кажется тот скоро трещать начнёт, его руки напряжены до предела и вены виднеются даже сквозь покрытую чернилами кожу, бёдра дрожат неистово, а колени разъехались в стороны уже давно, так что, по сути, он лежит почти в шпагате. Басисту тоже не позавидуешь, его руки крепко удерживают чужую талию неподвижно, но это априори невозможно, потому что у самого опоры никакой, быстро вдалбливаясь тазом в чужой зад он даже не задумывается что со стороны выглядит как отменный исполнитель твёрка. Обоим неудобно, мышцы затекли и тянут, но менять положение никто не хочет, а дебильная диодная лента, закреплённая по всему периметру Чоновой комнаты, укрытая одеялом из ваты реагирует на каждый хлопок меняя свой цвет. Потому дискотека в помещении проскальзывает даже под закрытые веки парней разноцветными кругами и от этих ярких вспышек не понятно чего хочется больше: блевануть или сорвать к чёртовой матери эти грёбаные фонарики затолкав младшему куда подальше, чтобы больше дурью не маялся. Честно говоря эти моргания света Чонгуку самому мешают, он сосредоточиться на размашистых толчках не может постоянно отвлекаясь то на звук, то на свет. -Бля....ять, - протяжно воет младший, пытаясь вдохнуть побольше воздуха, пока его задница огнём горит, а пальцы на ногах поджимаются. -Выруби эти ёбаные тучи! - Чонгук сжимает изголовье кровати до побелевших костяшек и кажется слышит хруст дерева, но звуков слишком много, понять сложно. -Терпи, ты сам, сука, их туда нацепил, - шипит неестественно низким голосом Чимин и получает равноценно как кайфа, от издевательств над вокалистом, так и раздражения, его тоже обстановка бесит жутко, но член сжали сильнее на невыполненную просьбу, а внутри между прочим и так чертовски узко. -Я прошу тебя, - он задыхается, потому что позади явно заводятся от его нахального тона, это не звучит как просьба совершенно, это приказ, но он никого не ебёт, так же как и сам Чонгук. -Херово просишь, зай, - Чимин хохочет, а младший сжимается сильнее в недовольстве и попытке угнаться за долгожданным оргазмом. Они как кролики уже на протяжении получаса двигаются туда-сюда-обратно, но вот пока что "ох как приятно" посещать их не шибко хочет. -Похер! - взвизгивает вокалист, вытягивая самую высокую из имеющихся нот, когда небольшая, но, сука, тяжелая ладонь приземляется прямо по напряжённой ягодице, - Терпи и дальше эту дискотеку, - и утыкается лицом в подушку. Наконец-то ничего не мелькает, наконец-то темнота и можно сконцентрироваться на ощущениях. -Нет уж, солнце, так не пойдёт, - басист натурально рычит, как - не колышет никого, он запускает пальцы правой руки в сухие и выкрашенные в ядовито малиновый волосы и сжимает. Ему мычат протестующе, дёргаются, когда рука оттягивает от спасительной темноты и тянет на себя. Чонгук в противоречии самому себе, выгибается ещё сильнее. Куда уж сильнее? Он скоро пополам в обратную сторону сложится, но от этого проникновение глубже, фрикции приятнее, а член попадает теперь только по простате. Вторая рука гитариста переползает приятным поглаживанием с талии на груди, не забывая задеть чувствительный сосок, поднимает с положения раком и в шпагате, заставляя опереться спиной на чужую накачанную грудь и гладит, гладит, гладит. В таком положении подмахивать и насаживаться глубже физически не получается и Чонгук заводит руку назад, хватает резко за пепельные пряди, сильно сжимая. Это безумие, светошоу не прекращается, а старший в добавок раздражающе дышит прям в затылок, опаляя горячим дыханием и так разгорячённую кожу и дышит им, Чонгуком. Честно, психологически приятно конечно, что тобой не могут насытиться, надышаться, но кончить хочется неистово. Пусть ему дадут получить оргазм, кайфануть и растечься лужицей по твёрдому матрасу, а потом делайте что хотите, сажайте в шпагат, на ухо орите, нюхайте, трогайте, да хоть в луже утопите, только кончить дайте ироды. И его слышат, мысли читают и мимику считывают - Чимин опускает запутанную ранее в волосах руку на чужой член и сжимает чуть сильнее нужного. Вокалист натурально воет, этот вой не звериный, но больной определённо, ему и хорошо и плохо одновременно, свободной рукой он хватается за чужое бедро и сжимает до синяков. Ему плевать, главное за что-то ухватить, потому что он чувствует насколько скоро улетит в Нирвану, он по этой дебильной тонкой грани ходит уже давно. Рука старшего круговым движением проходится по головке и надавливает. Это фаталити! Он так больше не может, потому выстреливает тугим потоком в чужую ладонь под их собственное диско шоу, заложенные уши и прижимающиеся пылающее тело позади. Его рот распахивается в немом стоне, а тело дрожь бьет неистово, но надёжные руки держат крепко, доверительно притягивают ближе. Чимин останавливаться не намерен, он знает насколько сильно младшему нравится когда приятно так, что аж больно и он даст это своему мальчику. Вколачивается ещё усердней, пока Чонгук безвольной куклой из последних сил держится и дрожит роняя слёзы от сверстимуляции на свою грудь. Его проход горит адски и соскочить с горячего пульсирующего члена хочется неистово, но сил на это нет совершенно, всё на что он сейчас способен - это марионеткой льнуть к старшему. -Не... - голос Чонгука не слушается совершенно и чтобы разговаривать ему определённо нужно отдышатся, но член внутри пульсирует, а это явный знак того что басист скоро последует его примеру, - Не в меня, - всё таки удаётся закончить начатую фразу. На эту глупую реплику Чимин скалится и прижимает ещё ближе, его мальчик не любит потом часами вымывать сперму из задницы, а вот самому старшему за этим наблюдать нравится. Не потому что это возбуждающе - нет, скорее просто забавно видеть недовольного двадцатипятилетнего парня который пытается себя отмыть изнутри. По факту, если не брать в расчёт секс, то они выглядят как хорошие друзья, но такой траходром, который эта парочка устраивает, нельзя не брать в расчёт, поэтому и встречаются. И всё же Чимин не слушает вокалиста, делая последний глубокий толчок и замирает кончая внутрь. Это обалденно, ощущать как тебя сдавливают изнутри и натурально кричат. Чонгук далеко не неженка и умей басист идти на уступки - сейчас именно он бы кричал и извивался под младшим, но вот только мелочи ушастой слова не давали, так что пусть кайфует. Оба устало валятся на всё тот же твёрдый, сука, матрас и надышаться не могут. Разноцветные тучи из ваты нависли над головами и наконец застыли неоново фиолетовым, а плейлист пошёл по третьему кругу. У них идиллия - обычное воскресенье. Но Чонгук всё же пообещал себе что выбросит к чёртовой матери эти лампочки всратые.