***
«Наступило утро и я жив…» — У каждого человека есть свой предел, не так ли? — сипло полушепотом произнес я, но в голосе отчетливо слышалось возмущение, твердость, одновременно с жуткой усталостью. Мое тело ломило от боли настолько, что я даже боялся лишний раз пошевелиться. «Мне действительно показалось, что я умру. Могу поклясться, что видел свет в туннеле” — Верно, — послушно ответил Кацуки, даже не пытаясь сказать что-то лишнее. — Взрослый и зрелый человек… Он ведь умеет думать о последствиях, поэтому в меру сдерживает свои позывы, я прав? «Его выносливость просто за гранью моего понимания. Может он был на каких-то допингах? Виагре? Стероидах в конце концов? Потому что я не понимаю, как можно таким заниматься такое длительное время” — Прав, — мгновенно ответил блондин. — Но ты ведь сам сказал, что мне можно все, раз мы решили, что никуда не пойдем. — А-а, ну да. Я точно помню, что говорил это. Но все же… Мы продолжали даже тогда, когда ты отнес меня в ванну. Даже тогда, когда вода уже стала холодной, мы просто позы меняли. И я не знал, что мы сделаем это еще раз, когда начнем мыться. А потом ещё раз, когда сушили волосы. И затем, когда мы добрались до кровати, я думал, что мы ляжем спать, но ты опять… — голос надломился и я сухо закашлял, смачивая горло слюной. — Прости, — виновато промямлил блондин, опустив голову вниз. Я конечно не видел его выражения лица в этот момент, но почему-то был уверен, что он совершенно не чувствовал раскаяния. — Ты настолько отполировал свой член во мне, и кажется, что сейчас он должен блестеть ярче медного таза. Отражение свое увидишь? — когда услышал сдавленный смешок и шуршание одежды, то готов был приложить его чем-нибудь тяжелым. — Это шутка, блин. Весело тебе, да? А мне вот, что-то не очень. Бакуго Кацуки, человек должен знать границы дозволенного и пределы людских возможностей. Если ты человек, конечно. Ты что, зверь какой-то? Скажи мне. — Но тебе ведь понравилось, — каким-то странным голосом сказал блондин и я невольно напрягся, когда он постепенно стал нависать над моим обездвиженным телом. — Да, чертов ты извращенец… — без утайки согласился я, глухо сглотнул, наблюдая периферийным зрением за его подозрительными поползновения рук в сторону филейной части. — Н-но давай все-таки подобные игрища устраивать не больше раза в год. Иначе точно коньки двину. Я не шучу, Кацуки… Моя бедная задница… Ты там живого места не оставил, все распухло… Эй, т-ты это чего задумал? Даже не думай! Слышишь? — Слушай, Изу, — томно шепчет он. — Ты ведь даже пошевелиться не можешь, да? — Кацуки, блять… — Я просто посмотрю.Бонус глава 1.2.
23 января 2024 г. в 16:45
Примечания:
Это наверное, самая горячая глава из всех имеющихся, так что читаем с осторожностью!) Думаю, что это глава будет заключительной, хотя, кто знает, что еще придет мне в голову :)
Приятного прочтения и жду ваших комментариев!
— Подойди ко мне, — в приказном тоне сказал Кацуки, стараясь выглядеть в моих глазах непоколебимо стойким, но его хрипловатые нотки в произношении я отчетливо уловил. А также то, каким плотоядным взглядом осматривал меня с пят до головы.
По спине прошелся холодок, и я немного стушевался, остановившись на месте. Мне казалось, если я подойду к нему хоть еще на один шаг, то вся его показушная выдержка полетит к чертям, как в прочем и моя. С какой-то стороны это льстило и делало по-своему счастливым. Ведь прознав о моих внутренних предпочтениях, он не отринулся от меня, а даже придумал своеобразную постановку, безмолвно говоря о том, что не испытывает ко мне презрения, а пытается подстроиться под меня. «Мне кажется, или ему это даже как-то нравится», — промелькнула мысль в голове, от которой я заметно расслабился. Я смотрел на его костюм и на грудную клетку, которая тяжело вздымалась вверх и опускалась, синхронизируясь с дыханием. Он выглядел чертовски сексуально.
Напряжение в комнате раскалялось до предела. Мы готовы были ринуться друг на друга, с остервенением сплетая наши тела в страстных прикосновениях. Мое подсознание уже сходило с ума, как и член, что сочился смазкой, оставляя влажный след на белье. В ушах все гудело, казалось, что воздуха в легких крайне не хватало. Это было схоже на синдром панической атаки, что накрыло меня неожиданно, но возможно просто нетерпение бурлило во мне. Я не мог успокоиться и привести себя в спокойное состояние. Поджимая пальцы ног, старался размеренно дышать, выискать причину подобной реакции организма. Кацуки тоже уловил мое волнение, но взгляд оставался неизменным: выжидающе холодным, подавляющим все мое внутреннее естество.
— Ты боишься меня? — спросил он, постукивая указательным пальцем по поверхности стола. Я неуверенно, но отрицательно качнул головой, не смея поднять взгляд. — Я хоть слово сказал, что ты сделал что-то не так? Или, может, высмеял, проявив к тебе презрение или неуважение?
— Нет, — тихо выпалил я, и все то возбуждение, что щекотало внутренние органы, внезапно осело куда-то вниз. Мне стало не по себе. «Почему он спрашивает о таком? Я выгляжу в его глазах испуганным? Но это ведь не так». Он не давил на меня, нет, но заставлял чувствовать какую-то необъяснимую неуверенность. Я понимаю, что должен что-то сказать, потому что настроение Кацуки стремительно падает. Он напряжен, как и я. — Это… это не так.
— Тогда почему ты не можешь посмотреть на меня?
Кажется, что я готов упасть в обморок в любой момент. Было бы, наверное, кстати. Не хотелось этого разговора. Да, до этого горел в предвкушении, но сейчас я желал лишь уйти от сюда подальше. Я перестал понимать, в какой момент вся эта игра переросла в недопонимание и напряжение. Чувствовал, как уязвим перед ним, обнажен не только телом, но и душой. Слышу, как Кацуки тяжело вздохнул, а у меня ком в горле застрял. «И… И что же мне делать? Что я должен сказать ему? Он злится на меня? Но почему? Что я не так сделал?», — мысленно метался я, быстро захлопав глазками. Вот только еще заплакать не хватало в такой момент.
— Изу, я люблю тебя, и этот факт останется неизменным. Я выбрал тебя как своего партнера, будущего мужа и намереваюсь прожить с тобой до скончания наших дней, понимаешь? Неужели ты подумал, что я не знаю о твоих предпочтениях? М? — теперь его голос был мягким, таким приторно-нежным. И он улыбнулся, когда я поднял на него слезный взгляд. — Наконец ты посмотрел на меня. Я похож на человека, который бы отрекся от такого солнца, как ты? Какого же ты мнения обо мне? Хоть раз давал тебе усомниться в своих чувствах?
— Ч-что ты хочешь этим сказать? Я… Я н-ничего не понимаю, — запнулся я на полуслове, округлив глаза. Мог мозг наотрез отказывался улавливать слова Кацуки и ход его мыслей. Я словно нахожусь на эмоциональных качелях. За короткое время я успел: возбудиться, расстроиться, чуть не расплакаться, вновь вознестись о словах любви и впасть одновременно в ступор. — П-подожди, что ты имеешь в виду… Ты знал? И… и как давно? Точнее, нет, то есть да…
Я хмурился, то поднимал брови, то опять хмурился, осоловело хлопая увлажнившимися ресницами, взглядом бегая по комнате, не зная, на чем конкретно зацепиться. «Это слишком для моего понимания. То есть, как он знал? С какого момента?». Отступил на шаг назад, обхватив одной рукой плечо.
— А ты еще не понял? Солнце ты мое наивное, — хмыкнул довольно Кацуки, пожав плечами. — Тот, кто спонсировал тебя, был я, Изу. Ты ведь частенько зависал в том кафе и видел твой взгляд украдкой. Изначально была банальная заинтересованность. Потом переросло в нечто большее. Я маячил перед твоими глазами постоянно, а ты подумал, что это простое совпадение? Но когда ты попал в мои руки на заброшке, то окончательно убедился в том, что это судьба, и начал активно действовать. Не могло ведь быть столько совпадений.
Кацуки видел, как от удивления вытягивается мое лицо, и так заливисто засмеялся, лучезарно, что мое сердце пропустило удар в грудную клетку. Но только то, что мы раскрыли все карты, вовсе не значит, что я перестал нервничать. Я все еще переживаю, что не смогу достойно с этим справиться. Но всякий раз, когда смотрю на него, мне становится так хорошо внутри, что все тревоги растворяются без следа. «Люблю», — пронеслось в моей голове, растаяв на кончике языка.
Он встал с кресла и подошел ко мне вплотную. Его блестящие озорные глаза были целым миром для меня. Возможно, мне бы следовало разозлиться на него, что длительное время водил меня за нос, но он действовал ведь не из корыстных побуждений, не воспользовался мной и не бросил. Просто Кацуки оказался проворнее, смекалистее.
— Сумасшедший, — выпалил ему в губы, чуть привстав на носочки. Я тянулся к нему, чтобы получить заветный поцелуй, но он, видимо, не торопился с действиями, наблюдая за моими потугами из-за разницы в росте.
— Изуку, я люблю тебя до одурения, веришь — нет?
Рука, обвившая мою талию, невероятно крепка, и кажется, что он обязательно меня защитит от всего. Его голос, зовущий меня по имени, сладко коснулся моих ушей, и мне захотелось крепко впиться когтями в его поджаристое тело. Подрагивающими ресницами, я прикрыл глаза, упиваясь тембром голоса. Возможно ли получить слуховой оргазм? Думаю, еще как можно, потому что мои ноги стали ватными, голова моментально опустела от ненужных мыслей, а сердце затрепетало. «Поцелуй же меня», — безмолвно молил его, сминая губы.
— Верю. Я верю тебе, Кацуки. Черт побери, да поцелуй…
Он по-собственнически вторгся в мой рот, так страстно, бесцеремонно, с языком, как я люблю. «О боже, да», — простонал в его губы, надламывая брови. Мое тело мелко дрожало от возбуждения в его руках и будто бы обжигало кожу в тех местах, где он касался. Я положил руки на его упругую грудь и блаженно промычал, потираясь твердым членом о ширинку брюк. Да, нам хватает возбудиться с полуоборота. Мы ненасытны, упомрачительно дикие, влюбленные и это нравится мне!
Я высунул свой язычок, и его влажно обхватили губы, начиная с нежностью посасывать. Настолько вхожу в кураж, что не сразу замечаю повязку на глазах. Замираю на месте, пытаюсь проморгать и слышу тихий хохот Кацуки, а по телу вновь пробегают мурашки. «В какой момент он успел мне повязать глаза?», — недоумеваю я, и когда попытался потянуться руками к плотной ткани, блондин перехватил их.
— Ч-что ты делаешь? — спросил я, судорожно выдыхая.
Лишившись зрения, мои органы осязания и слуха словно возросли в несколько раз. Был смущен и не только от того, что я стоял в вызывающем наряде перед своим мужчиной, который, по всей видимости, был весьма доволен. Чувствовал его скользящий взгляд по телу. Я чувствовал себя по-настоящему уязвимым перед ним. Когда Кацуки наклонился ко мне, опаливая теплым дыханием кожу на шее, я затаил дыхание, несильно надкусив нижнюю губу.
— Как что? Мой маленький, извращенный фетишист, сейчас будем делать грязь.
И тут я начинал понимать, насколько сильно влип. Это я ещё боялся своих пошлых мыслей? Ха-ха, трижды! Просмеяться бы мне в голос и показать пальцем на того, кого действительно стоит бояться. Сглатываю скопившуюся вязкую слюну, едва не подавившись. Он бережно берет меня за руку, и я вздрагиваю, абсолютно теряясь в пространстве.
— Доверься мне полностью, — прошептал он мне на ухо, и я сминаю истерзанные губы, слабо кивая головой. — Умничка… Ты выглядишь просто превосходно.
Черт, только от его голоса я был готов позорно спустить в трусы, которые вообще мало что скрывали за счет полупрозрачной ткани. Мой член призывно дернулся, выглядывая головкой за кромку трусов, истекая предэякулятом. Кацуки издал смешок и поцеловал в область шеи, поощряя мою послушность. И хотелось отдаться ему как можно скорее, но я чуть хмурюсь, когда чувствую, что он отстраняется о меня, но продолжает держать за руку. Неуверенно сделал шаг в его сторону, а потом следующий. Неспеша, он повел меня куда-то, и от этого лишь сильнее начинало трепетать сердце. «Он что-то ещё подготовил для меня? А я думал, что он меня разложит прям на этом столе… Черт, видимо я слишком сильно перевозбудился. Нужно немного успокоить свои фантазии», — думал я, опираясь на внутренние ощущения, перебираясь с кабинета в коридор. Завернули налево и продолжили идти, и теперь вовсе запутался.
Я думал, что наш дом с Кацуки знаю вдоль и поперек, но тот путь, по которому мы шли, был неизвестен. «Что это? Куда это мы идем? Я не помню, чтобы вдоль коридора были еще комнаты», — напрягся было я, замедлив шаг. Бакуго остановился на месте, успокаивающе поглаживая мои руки.
— Ты ведь доверяешь мне, м? Мне нужен четкий ответ от тебя.
— Да, — без раздумий ответил я. Мой голос не дрогнул, будучи полностью уверенным в своих словах, ведь я последую за ним куда угодно, если на то будет его воля и желание, — верю.
— Хорошо, тогда следуй за мной.
Я гулко сглотнул, но кивнул головой, сделал шаг и удивленно ахнул, ступая босой ногой на мягкий ковролин. Кацуки повел меня дальше, вглубь неизведанной комнаты и остановился, а следом и я. Втягивая носом воздух, почувствовал легкие нотки аромосвечей, которые покупал ранее для романтического ужина. «Так он и их нашел. Какие еще сюрпризы меня ожидают впереди?», — я переминался с ноги на ногу, натянуто улыбаясь. Услышал звук, похожий на то, когда садишься на кровать или что-то похожее, и повел головой, пытаясь прислушаться. Я более-менее привык к темноте и на подсознательном уровне пытался воспроизвести в голове примерное местоположение в комнате. Кроме сдавленного смешка моего мужчины, больше ничего не услышал и сминал губы, силясь, чтобы тоже не засмеяться в ответ.
— Сядь на колени.
Облизнув губы, я беспрекословно послушался и припал на колени, положив руки на ноги. «О, это игра с элементами подчинения и доминирования? М, мне нравится… Черт, хочу уже снять эту повязку. Наверняка он сейчас выглядит пиздец как сексуально». Мне когда-то была интересна подобная тематика, поэтому ради удовлетворения собственного интереса прочитал пару книг о БДСМ. Не сказать, что прям зашло, но некоторые моменты был не против воплотить в реальности вместе с Бакуго. Если мне память не изменяет, то даже была подобная работа. «Неужели он её тоже прочел? Стыд то какой… Я ведь тогда только практиковал слог. Наверняка там было много ошибок», — подумал я, гулко сглатывая слюну. Не двигаясь, я послушно застыл на месте, ожидания нового «приказа».
— Подвинься чуть вперед, — огласил своё действие Кацуки, и мой слух вновь уловил шуршание одежды. Он вжикнул ширинкой, а у меня напрочь сперло дыхание. «Я в таком положении буду делать ему минет? О, господи, помилуй… мое сердечко сейчас не выдержит», — судорожно вдохнул, облизнув нижнюю губу. — Быстрее.
Коленками поерзал по ковролину, продвигаясь вперед, пока не уперся чашечками о бортик кровати и одновременно с тем едва коснулся губами кончика головки члена. Вот это чувство я никогда не спутаю, и все органы внутри скрутило спазмом, нечто необъяснимо щекочущее распространялось по телу, оседая в паху. Я вытянул шею, на пробу облизнув гладкую плоть, и томно выдохнул. Чувствовал, как начало немного потряхивать от возбуждения, отчего пришлось опереться руками между чуть разведенных ног, чтобы удержаться в равновесии.
— Постарайся для меня. Ты ведь хороший мальчик? — в его голосе отчетливо слышны задорные нотки, но с тем, с какой подачей Кацуки это говорил, меня конкретно повело.
— Да, папочка, — выпаливаю я на неосознанном уровне, раскрыв пошире рот, укладывая головку на выпяченный влажный язык, обдавая чувственную плоть дыханием.
Вдыхая через нос, уловил легкий аромат персиков и шоколада и силюсь не расплыться в улыбке. «И тут он тоже подготовился, намылился моей гелькой для душа. Расчётливый до мелочей… Так и хочется чуть надкусить», — припал к головке, закрывая глаза под повязкой, вновь вдыхая приятный запах. Когда я хотел взять поглубже, Кацуки схватил копну волос на затылке и оттянул назад, выпуская из рта мужской орган и под мое недовольное мычание несильно получил же членом по губам.
— Изу, ради всего святого, откуда ты понабрался такой похабщины? Что за «папочка» еще, прости господи? Инцестом каким-то попахивает. Не говори так, пожалуйста…
— Как откуда… Так все говорят, ну. В ролевых там: господин, хозяин, повелитель, папочка и прочее… Не нравится? Просто раз пошло на то дело, то как-то подыграл, вошел в роль, так сказать, — убедительно оправдывался я и даже немного грустно стало. «Ну правда же, раз пошла такая свистопляска, так почему и мне тоже не внести в игру свою лепту? Вот надо было весь настрой сбросить», — размышлял, обиженно надувая губы.
— Брось эту бяку. Мне нравится, когда ты зовешь меня по имени и никаких «господинов» и уж тем более «папочек» мне подавно не надо. Раз понял, то принимайся за работу, — похлопал членом по губам, — он тебя уже заждался.
Не говоря больше лишних слов, с воодушевлением вновь припадаю к члену, что так маняще и старательно выделяла с уретры предэякулят. Слизываю вязкую смазку, смакуя во рту и сделав губы трубой, полностью обхватываю член, погружая до упора в глотку. Тут же слышу ответный сдержанный выдох. Рука Кацуки так и продолжала держаться за волосы, но он ей не держал, двигая ею с моим размеренным тактом.
«Это пиздец как возбуждает», — откровенно стону от удовольствия, вибрируя глоткой.
Когда делаешь минет с закрытыми глазами и когда тебе их завязывают, ощущения определённо разнятся, становятся более красочными, чувственными, возбуждающими. Я с влажным хлюпом ртом погружал член до упора в глотку и отводил голову назад, полностью не вынимая. Был настолько сильно возбужден, что непроизвольно начал стонать в голос, совершая поступательные действия бедрами, потираясь яичками о ковролин для стимуляции, ненамеренно задевал пробку в заднице.
Я был уверен, что Кацуки был возбужден не меньше моего, возможно, даже сильнее, потому что, по крайней мере, он смотрел сверху вниз, и поза, в которой сидел, была очень вульгарной, как и костюм. Ошейник, что был на мне, немного сдавливал шею, и приносил удовольствие моей мазохисткой натуре. «Если я так продолжу, то, кажется, кончу первым… Это выше моих сил… Я очень возбужден, черт, как же приятно… С ума схожу!», — чуть разъехался в коленях, упираясь в его ботинки, чтобы откровенно тереться о ковролин.
— Кому-то уже не терпится кончить? Так стараешься, — с придыханием сказал Кацуки и тихо хохотнул, через сбивчивое дыхание. Я понял, что он тоже был на грани и расслабил глотку, чтобы постараться вобрать его член настолько глубоко, насколько будет возможным. — М-м, Изу, давай… Т-ты сможешь.
Мои глаза слезились, а ресницы слипались между собой под повязкой. Слюна стекала по подбородку, редкими дорожками спускаясь по шее вниз. Я игнорировал боль в челюсти, продолжая старательно насаживаться глоткой на член, совершая дерганные поступательные действия бедрами. «Челюсть уже болит. Кончай же быстрее!», — подумал я, ускоряясь.
Кацуки запрокинул голову к полотку и сжал пальцы на затылке у корней, притягивая голову к себе плотнее. Он сдавленно дышал, тихо постанывая. А я весь сжался в мышцах, глотая сперму, затаив дыхание. «Еще бы чуть-чуть и кончил вместе с ним. С ума сойти…», — старался отдышаться. Когда хватка на волосах ослабла, по-прежнему не вынимал его член изо рта, хотелось полностью вылизать его, отчистить от семени, не чувствуя никакого отвращения.
Мне вспомнились дни в начале наших отношений, когда я только учился делать ему минет: в процессе постоянно давился, чувствовал рвотные позывы от того, как глубоко он пытался протолкнуть свой орган мне в глотку; моментами плакал от того, что челюсть сводило, да и вообще отторгал его семя, ибо чувствовал некую мерзость. Но со временем, приобретая навык, технику и опыт, мне стал нравиться данный процесс, порой даже больше секса, и вкус спермы уже казался не противным, а своеобразным и в какие-то моменты даже вкусным.
И вот, чуть отодвинув голову назад, я смаковал полупрозрачную жидкость в рту, вспенивая ее языком. Мыслей никаких в голове, лишь легкая дурманящая эйфория. Все проглотив, я несколько раз провелся губами по члену и с негромким чпоком, выпустил.
— Фух, Изуку… Это, — с отдышкой протянул Кацуки, тяжело дыша. — Только посмотрите, какой послушный мальчик, — ласково произнес Кацуки, и я снова услышал какое-то шуршание, а после повязка с глаз снялась, и я щурюсь от света, пусть слабого, но глазам необходимо привыкнуть. — Можешь открыть глаза. Я дам время тебе осмотреться. Только оставайся на месте.
Я открыл более уверенно глаза и с негромким выдохом ошалело стал озираться по сторонам, останавливая взгляд на каждой мелочи. Комната была преимущественно в приглушенно бардовых оттенках, прям как из типичных книженциях пометкой «18+»: на стенах вывешены различного рода извращенская атрибутика, с низким комодом в три ящика, занимающим половину стены по левой и правой сторонах. Посреди стояла двухметровая кровать, с удлиненными штырями на каждом углу.
«Ахринеть, он сделал комнату для ролевых игр. Когда только успел? Я ведь фактически дома находился на постоянной основе. Ну, не считая момента, когда… Стоп, так он сделал ее, когда я уезжал в другой город по делам публикации одной работы… Так получается, что все это спланировал заранее? Вот настолько детально подготовился?! Очуметь. Мой мужчина просто невероятный», — подумал было я и перевел взгляд на Кацуки, чуть подняв голову, поперхнувшись собственной слюной.
Мой мужчина гордо восседал на краю по центру кровати, расставив широко ноги. Челюсть в буквальном смысле от такой картины отвисла, и я чуть не подавился слюной, насколько Кацуки был будораживающим. Он смотрел на меня тяжелым взглядом, грузно вздымая грудной клеткой.
Я медленно приподнялся на трясучих ногах, оставаясь стоять на коленях, положил вспотевшие руки ему на ноги, вытягивая голову. Мне было просто жизненно необходимо сейчас прикоснуться к его губам и плевать я хотел, что мой рот был испачкан спермой. Я хотел его до дури.
— Кацуки… — прошептал я, вытягиваясь еще больше.
Он ухмыльнулся обворожительной улыбкой и чуть наклонился навстречу ко мне. Нам необязательно говорить наши желания вслух, за столько времени, проведенными вместе, научились понимать жесты, взгляды. Я обхватил дрожащими руками его шею, касаясь губами губ, сразу же с языком и протяжно промычал, когда он с легкостью подхватил за подмышки, усаживая на ноги.
Я запрокинул голову, давая доступ к шее, и Кацуки впился в нее остервенело, буквально вгрызаясь в кожу зубами, оставляя на ней красные следы. Одной рукой спустился к ягодицам, оглаживая упругость, и в один момент из моего рта слетел громкий полустон-полувдох, когда его пальцы нащупали затычку, начав давить на нее. Кожа покрылась мурашками от ощущений сводящих разум. Действия Кацуки стали более напористыми: вводил пробку внутрь и оттягивал с короткой оттяжкой, с каждым разом увеличивая скорость.
Меня откровенно трясло в его руках, и катастрофически не хватало воздуха в легких. Я судорожно втягивался носом, поджимая губы вплотную и закатывал к потолку глаза. Хотелось уже скорее почувствовать его член в себе, который растянет меня под свой размер. Простонал до отчаяния громко.
Обычно я никогда не проявлял особую раскрепощенность в плане секса, придерживаясь некоторого нейтралитета, но сегодня мне определенно будто снесло крышу.
— Я сделаю все сам, — на выдохе прошептал я, ладошками толкая в упругую грудь. Он подался моей решимости и улегся на спину, не обрывая зрительного контакта. — Не смей ничего делать без моего разрешения, ты меня понял?
— Хорошо, я вверяю всего себя тебе.
Удобно расположившись на его бедрах, я вытащил хвостатую пробку и выкинул куда-то за спину. Это было непередаваемое чувство, когда доминируешь, смотришь сверху вниз на своего партнера и на все сто процентов уверен в своей сексуальности. Грудь Кацуки тяжело вздымалась и опускалась, а его затуманенный дикий взгляд не отрывался от моего тела.
Оперившись удобно коленями в матрас, я приподнялся, нацеливаясь ягодицами прямо на его член. Одной рукой схватил его налитый кровью орган и направил ко входу. Внутри меня все трепетало и чуть потряхивало от нетерпения, но я должен был сделать все плавно, чтобы он видел все как в замедленной съемке, как будет входить в меня, растягивая под свой размер стенки.
В принципе, всего было достаточно: растяжки, смазки внутри меня. Так что от дополнительной подготовки решил отказаться и приступить сразу к делу. Глубоко вдохнул воздуха, постепенно начал присаживаться, чувствуя головку, коснувшуюся сжимающегося сфинктера.
В этот самый момент пришла идея немного позаигрывать с Кацуки, так сказать, еще больше раззадорить его возжелание. Я решил немного сменить позу: перенося вес на стопы, приподнял колени, разведя в стороны, и для большей опоры поставил свободную руку ему на бедро чуть выше колена. Таким образом, открыл полный обзор на то, как будет происходить наша «состыковка».
Я видел, как ему было трудно сдерживать себя, и был не менее счастлив, что делал он это ради меня. Но какая-то садистская натура желала еще больше раззадорить любимого, посмотреть, как будет изнывать от желания. Намеренно скользя головкой меж ягодиц, задевая чувствительный орган тканью веревки трусов, я упорно делал вид, что пытаюсь вставить себе, но вот какая незадача — соскальзывает!
— Изу, повторять дважды не буду. Перестань меня дразнить, — с придыханием начал мне угрожать Кацуки, играя желваками стиснутой челюсти.
Негромко хохотнув, я все-таки прекратил сладкую пытку и на вдохе насадился на член, оттягивая в сторону мешающуюся веревку для гладкого вхождения, при этом, протяжно выдыхал с блаженным стоном. Подрагивающими ресницами я продолжал смотреть на Кацуки, следил за его распаленной реакцией и на то, как его руки покрылись вздувшимися венами, а пальцы сжимали с силой простыню. Весь мой взгляд сузился до его одного, жадно впитывая каждое действие.
Чуть приподняв таз, полностью не выпуская член из себя, я вновь насадился, только на этот раз глубже, и вновь шумно выдохнул. И это повторялось снова и снова, пока полностью не сел на него, задержавшись на мгновение. Я хотел прочувствовать ту заполненность внутри меня.
За своими шумными вдохами-выдохами, перестал слышать Кацуки, не на шутку даже забыв о его существовании, когда сидел вот так, запрокинув голову к потолку. Все мои чувства, ощущения сфокусировались на половом органе, что болезненно давил на стенки. Я дышал глубоко, плавно покручивая тазом. «Потрясающе. Его размер просто идеальный. Обожаю», — подумал я, на пробу присев на него со шлепком и дрогнул в коленях, когда из моего полового органа потекла капля за каплей предэякулят, пачкая нижнее белье.
— Я начинаю ревновать тебя к собственному члену, — вывел меня из дымки эйфории голос Кацуки и мне пришлось посмотреть на него расфокусированным взглядом, чуть приоткрывая рот.
— Ага, — не особо задумываясь над его словами, ответил я, продолжая двигаться.
Я задавал свой собственный темп, не позволяя разуму прийти в себя. Размеренные, глубокие толчки напрочь туманили разум. Потеряв всякий стимул глушить собственный голос, я страстно стонал над ним, ярко ощущая наполненность внутри. Его член нещадно растягивал меня под свой размер, доставляя уйму эмоций.
В какой-то момент, мое тело мелко затрясло в предшествии оргазма, и в мыслях творился хаос: «да, еще! Еще немного! О боже, даа! Еще!», но той сладкой разрядки не произошло, так как я неожиданно уперся лицом в одеяло. Рвано дыша, постарался понять, что же произошло и каким образом положение изменилось за пары секунд. Когда трясущимися руками уперся в матрас, чтобы приподняться, его ладонь надавила мне на затылок.
— Черт, Изу, — тихий шепот Кацуки, заставил меня повинующееся прогнутся в спине, выпятив задницу к верху, — блять, какой же ты послушный. Я тебя оттрахаю так, как ты любишь больше всего.
Жаль, что я не увидел его взгляда, а его алые глаза блеснули неким азартом и Кацуки будто озверев, резко вошел в меня до громко шлепка и с таким давлением, что прострелило у меня в пояснице… И резко входил, снова и снова, нещадно задевая одну чувствительную точку.
— Кацу, — хрипло, прерывисто выдохнул, прекрасно зная, как у него разжигается пламя, слыша из моих уст свое имя.
— Посмотри на себя, — его горячий шепот около уха, который обжигал щеку. Подняв переполненный возбуждением взгляд, я терялся, взглянув на свое отражение в зеркале. — Ты только посмотри на свое выражение лица. Ты так кайфуешь, когда я тебя жестко трахаю?
— Кацуки, прекрати говорить так пошло.
— Чш-ш-ш, — полушепотом выдавил из себя блондин, ухмыляясь. Очевидно, что ему нравилось доводить меня всякий раз до амебного состояния. Он приблизился к моей шее, выдыхая на оголенную плоть горячий воздух, и мое тело моментально отозвалось мурашками. Я выгнулся в спине, до тянущей боли сводя лопатки, прижался грудью к простыне, оттопыривая задницу.
Испытывая благоговейный трепет, он наблюдал за тем, как менялось выражение моего лица. На каждое мое податливое движение он отвечал бесстрашно, беспечно и даже дерзко. Теперь Кацуки задавал темп, выгибаясь всем телом, и старался подобрать нужный угол для того, чтобы дать возможность члену глубже войти в растянутое лоно.
Остановившись, он полностью раздевается, скидывая вещи назад, и вновь подполз на коленях ко мне, удобнее устраиваясь. Горячие, хорошее увлажненные смазкой стенки туго обхватывают член, и Кацуки блаженно выдыхает, подрагивающими ресницами устремлял взгляд к потолку. Он подался назад, но полностью член не вынимал, с томной оттяжкой, а затем вошел резко, до основания, до смачного шлепка соприкосновения тел. Я давился стоном, скопившейся слюной во рту, и тело сильнее напрягалось, стискивая внутри себя орган железной хваткой.
— Хватит сжиматься вокруг моего члена и расслабься, — стискивая зубы, прорычал Кацуки, смачно шлепнув ладонью по ягодице, отчего я вскинул вверх голову и протяжно простонал с выкриком.
— Ничего не могу… П-поделать… У тебя такой большой и эта атмосфера… Я слишком перевозбужден.
— Ты горячее обычного, Изуку. Ты такой извращенец. Тебе ведь нравятся все эти штучки?
Бакуго жадно толкался внутрь, выбивая из меня надрывные стоны, цепко сжимая пальцы на талии, не давая мне прийти в себя от всепоглощающего удовольствия. Я прогибал спину, сводя лопатки. Кончики пальцев немеют от напряжения, перед глазами все плывет. Я держался изо всех сил, чтобы не потерять сознание от непрекращающихся микрооргазмов.
Кацуки резко встряхнул головой, чтобы смахнуть пот с лица, что словно рекой стекал по разгоряченной коже. У него это мало получалось, поэтому ему приходилось немного сбавить темп, и тыльной стороной ладони проводить по лбу.
Я немного поворачиваю голову, мутным от переизбытка наслаждения взглядом посмотрел на блондина через зеркало и прикусил губу от того, как горячо он выглядел.
Пока возбужденный до предела член Кацуки хлюпал во влажной от смазки попе, я с изголодавшимся видом кричал: «Еще, сильнее!». Стесняясь, и в тоже время не в силах противиться нарастающему удовольствию, мы пали жертвами наслаждения, окунувшись с головой в страстный, безумный и очаровательный секс.