Не тот путь

      Тойя смотрел в сверкающие печалью глаза брата, но не видел их перед собой. Весь мир провалился куда-то, а душа ушла в пятки. По ослабевшему телу пробежала дрожь и он отпустил плечи Нацуо.       Тойя знал. Знал, что когда-нибудь это случится, но он не был готов к этому и не соображал, как к расставанию с близкими людьми вообще можно подготовиться. Он ощутил такую пустоту внутри, словно все в нем заменили на воздух. Тойя слабо замотал головой и вздрогнул снова.       Нет, нет, нет. Только не это. Все, что угодно, но...       — Эй...       — Нет... блять! — Тойя попятился назад и обессиленно опустился на кровать.       Его губы задрожали. Из него выбили все одним ударом. Дрожь в плечах показалась такой, словно в него воткнули ножи и он сжал кулаки под загробную тишину в голове.       Все, что Тойя делал, оказалось бесполезным. Все его действия не принесли результатов. Они изначально были провальными, потому что в конце концов случилось то, о чем ему удобно было не думать. О чем он боялся думать.       Как же, сука, горько.       — Когда? — выдохнул он.       — Что?       — Когда ты узнал об этом? — с нажимом повторил Тойя, скрипя зубами.       — Сегодня утром. Он сам ска-...       — И ТЫ ГОВОРИШЬ МНЕ ОБ ЭТОМ ТОЛЬКО СЕЙЧАС?! — он выкрикнул это в лицо Нацуо с такой яростью, что тот отступил на шаг назад.       — Да пытался я сказать!       — И почему же не сказал?! Разве это не важнее всего, что было в этот день?       Нацуо дрогнул, по его виску скатилась капля пота и на лице отражались злость и смятение.       — Или тебе было удобнее не говорить и не думать об этом?! — Тойя сжал горячие кулаки, выжигая в брате дыру одним лишь злым взглядом. Его глаза сейчас — озеро с серной кислотой и Нацуо могло бы разъесть там заживо.       — Да успокойся ты! — крикнул он в ответ с бледным лицом, — Это что-то изменило бы?! — Нацуо перебил Тойю перед тем, как из его рта успели бы вылететь какие-то громкие слова, — За все эти годы ничего не получилось поменять, Тойя!       У Тойи не было аргументов и он стиснул зубы. Все, на что он был способен сейчас — это в ответ смотреть на брата, так как заметил тот довольно резонно.       Слишком резонно, от этого остро больно.       — Мразь, он...! — Тойя резко уперся локтями в колени и сжал челку, в ярости оттягивая и чуть ли не вырывая локоны, — блядство! Какого хрена этот ублюдок так решил?! Чем мы мешаем Шото и маме?! — кричал он дрожащим голосом, закрывая руками лицо.       Нацуо обессиленно покачал головой. Он знал, что как только Тойя возьмет себя в руки — пойдет разбираться с отцом настолько, насколько это вообще возможно и, честно говоря, это — не лучшая идея. Тойя снова ничего не добьется и сделает хуже только себе.       В этот момент вся воображаемая защита, которая была у Нацуо, вдруг спала, как пленка. Ему ничего не грозит, но ощущение того, что в конце-концов случилось с Шото и мамой, которых Тойя так отчаянно защищал, выбило из него все чувство безопасности.       Он хотел было что-то предложить: если не донести на Энджи в полицию, так как второму Герою Японии все равно ничего не будет, так хотя бы в прессу, однако Нацуо боялся даже подумать о тех последствиях непосредственно от отца, которые ждали бы его, Тойю и всю их семью в таком случае.       Но мысль о том, чтобы сдаться и оставить Шото и маму в таком положении, в голове не укладывалась и билась о стенки, как испуганное насекомое.       Однако, что они могут?       Нацуо прервался в тот момент, когда Тойя встал с кровати, и поднял глаза на брата, лицо которого пылало яростью. Он понял, что Тойя решительнее, чем обычно, был настроен высказать Энджи все, что только думает и привести это наконец-то к видимому результату, однако это было слишком опрометчиво.       Нацуо действительно пытался сказать то, что Тойя все равно ничего не выиграет, однако тот уже покинул комнату и стремительно пересек коридор прежде, чем он успел и глазом моргнуть.       Нацуо так и не успел его догнать. Шаги понеслись стремительнее после того, как он вышел и Тойя не отозвался на отклик. Через несколько секунд дверь в кабинете Энджи с грохотом закрылась, это было слышно даже около комнаты брата. Томура чувствовал себя так, словно что-то внутри него разбилось и оставило после себя невыносимую пустоту, но, тем не менее, он не мог назвать как-то это ощущение и нормальное объяснение этому тоже найти был не в силах.       Тойя не пришел на прогулку, на которую сам же и позвал.       С одной, рациональной стороны, Томура понимал, что у него могло что-то случится и он был поглощен этим настолько внезапно и сильно, что забыл предупредить, однако тот маленький капризный ребенок, что жил в нем всегда и устраивал свои карусели, подкидывал не очень приятные и трезвые мысли в голову.       Но Томура никогда не умел остановить это в себе.       Он зашел в квартиру так тихо, как только мог, желая вжаться в текстуры и незаметно проникнуть в свою комнату, заперевшись там, но как только сделал несколько шагов вперед, из соседней комнаты выскочила его соседка.       Миниатюрная девушка с двумя гульками на голове, из которых торчали её блондинистые пряди и почти в прямом смысле с улыбкой до ушей накинулась на Томуру, заключая его в крепкие обьятия.       — С утра тебя не видела! — щеки девушки выглядели румяными и продолжали наливаться краской тогда, когда она подняла голову на сбитого с толку Томуру. Глаза, подведенные черными тенями, сузились от удовольствия, — я подумала, что ты умер где-то в своей комнате, но горы одеял и тебя под ними не было! — она щебетала это с легкостью и весельем. Не знакомый с ней человек счел бы это либо признаком странности, либо признаком очень крепкой дружбы, но все равно не угадал бы: такое поведение — норма для неё, не важно с кем и в какой ситуации, — сознавайся — куда уходил? — она отстранилась от Шигараки и кое-какое время они так и стояли в коридоре.       — Я э-э... Тога, это... длинная история, — он почесал затылок, скривив губы.       — Это то, что происходит с тобой уже около двух дней? — крайне возбужденно поинтересовалась она, махая кулачками, а в широкой улыбке Томура может видеть её по-кошачьи острые клыки. Как только природа не приспособит тело к причуде.       — В смысле? Ой... — Шигараки, пряча в сторону взгляд от пылающих любопытством золотых глаз подруги, начинает тянутся к шее, — я не думал... в общем, да, это действительно так, но сейчас...       Тога останавливает его практически сразу после того, как Томура начинает чесать свою кожу. Он приходит в себя, замечает, что сделал с и без того раздраженной шеей, уже тогда, когда подруга заботливо берет его руки в свои. Её лицо уже не отражает той радости и волнения, однако на нем теперь появилось беспокойство. На щеках все еще есть румянец, она немного щурится.       — У тебя что-то случилось? — начинает она не слишком осторожно, но и не с нажимом, — Ты можешь рассказать мне, Томура, — Тога делает небольшую паузу, все еще смотря в глаза друга и чуть сжимает его руки, — сейчас, или в любой другой момент. Уверена, тебе станет легче и я смогу чем-нибудь помочь, — она улыбается так мягко-мягко, трясет его руки немного горячими своими и в этот момент Шигараки хочет рассказать ей обо всем и разрешить подтолкнуть себя к решению собственной проблемы.       Потому что, как правило, все ужасное и болезненное, что творится вокруг него, создает он, Томура, самостоятельно, а когда хочет хоть что-то исправить — ненароком рушит то, что еще осталось.       Тога Химико же знает о нем чуть ли не больше, чем он сам, поэтому Шигараки может довериться ей.       Тога зовет его на кухню, заваривает один из того миллионного количества чаев, что у неё есть и Томура, все еще немного колеблясь, начинает свой рассказ с того момента, когда их с Тойей классы работали вместе на совместной тренировке.       Шигараки, как часто с ним бывает, плыл на своей волне во время рассказа и ничего не замечал вокруг (Химико, сидящей напротив него, пришлось пару раз одергнуть его руки, чтобы он не потянул их к шее снова, даже не заметив этого), однако, когда все же он вернулся в реальность, заметил, что лицо подруги... было удивленным и крайне увлеченным. Конечно, если что-то внутри него не сбилось и Томура все еще способен понимать по лицам.       — Охох... — только и выдает Химико, втупившись взглядом в кружку в руках, — погоди, ты рассказываешь о нем так, словно вы знакомы уже лет сто, не заметил? — Шигараки на это лишь скептически фыркает, но на заметку берет, — Точнее, видно, что вы еще мало друг о друге знаете, но тем не менее...       Томура успевает остановить её, прежде чем Тога, закусив согнутый указательный палец левой руки, начнет тараторить слишком много и неразборчиво. Шестеренки в её голове, уверен он, куда быстрее слов.       — Мы не об этом. Так что ты думаешь... про сегодняшнюю ситуацию?       Химико поднимает на него глаза, изучает, хмурит тонкие брови, тонет взглядом в чае и наконец выдает так легко «Поговори с ним, для начала, и не спеши дуться», словно вполне разумеющуюся вещь. В принципе, так оно и есть, но тот капризный и обидчивый ребенок, внушительная часть которого впечаталась в Шигараки после смерти родителей, не хочет понимать все так просто, но если ткнуть носом — другое дело.       — Да, ты права... — отвечает он вполне искренне, потому что начинает осознавать всю правильность этого решения.       — Если этот человек именно такой, каким тебе показался и каким ты мне его описал, то он не мог просто так не прийти на встречу. Ради шутки — тем более, — с нажимом добавляет Тога, упорно смотря на Томуру, который, кажется, об этом же и подумал только что, — может, у него действительно что-то случилось и я думаю, ты окажешь ему большýю услугу, если предложишь поддержку.       Слова Химико долетают до проясняющейся головы Шигараки, как лучи восходящего солнца. Удивительно, как хорошо она может формулировать свои мысли, превращать их в слова без проблем и подстраивать это под каждого. Все настолько легко для Химико, что она вмиг раскладывает то, что потеряно, по полочкам. Не зря на психотерапевта учится.       Правда, такая Тога лишь в особо серьезные моменты, а обычно — лишь милая веселая девочка, прыгающая от любого впечатления.       — Так вы могли бы стать ближе, — мягко договаривает она, а когда Шигараки поднимает на неё удивленный взгляд, подруга подмигивает ему.       Может, она права еще и в этом.       Может, она действительно видит в Томуре больше, чем он сам.       Шигараки немного неловко и он даже не знает, почему конкретно. Какой реакции он ожидает от Тойи тогда, когда задаст этот вопрос? Правда ли его предложение погулять вчера было не шуткой и Тойя не пришел по какой-то причине? Вчерашняя, да и утренняя поддержка от Тоги, дарующая Томуре уверенность, немного испарилась и сейчас он только и делает, что повторяет — ему нужно поговорить.       На большой обеденной перемене Шигараки как всегда разместился на своей любимой лавке под деревом и надеялся, что Тойя, как и вчера, придет сюда и позовет на крышу, однако этого не произошло даже через пять минут. Томура был готов сделать новый шаг навстречу и направился на крышу сам.       Когда он приближался, сердце начинало стучать все сильнее, кажется, даже разбухало в груди, ступни наливались свинцом и Шигараки совсем забыл, как должен вести себя.       Однако он все равно толкнул эту тяжелую дверь, стараясь как можно дольше не смотреть вперед, в неизвестность, но этого было не избежать. Томура перевел взгляд туда, где он, Тойя и Таками сидели вчера...       ...и Тойи там не оказалось. Вместо этого на него смотрел просто удивленный Таками и рядом с ним какая-то темнокожая девушка с длинными белыми волосами и высокими ушами. Как у кролика. Глядела тоже по-кроличьи заинтересованно.       Томура застыл на месте, сбитый с толку. Кейго что-то сказал подруге с улыбкой и, легко вспорхнув, подлетел к Шигараки и приземлился напротив, вложив руки в карманы.       — Э-эм... привет? — тихо начал он, когда дар речи вернулся.       — Привет, — на губах Кейго появилась снисходительная улыбка, но он все так же выжидающе уперся в него глазами.       — А Тойи... нет? — Томура мельком осмотрел крышу, снова остановился взглядом на красивой темнокожей девушке и наконец глянул Таками в глаза.       — Нет. У его класса тренировка сейчас в USJ*. Его полдня не будет. Я могу передать что-то, если нужно, — чуть погодя добавляет тот.       — Э-э, нет, спасибо, — после задумчивой паузы, вспоминая, что такое USJ, Шигараки мотает головой немного, уходя в себя снова, — извините, что помешал, — его голос звучит сухо и он, разворачиваясь, уходит вниз по лестнице.       Значит, Тойя будет в академии лишь во второй половине дня. Томуре придется подождать и он то ли рад тому, что может отложить свой вопрос, то ли нет. В конце концов было бы разумнее разобраться в ситуации как можно быстрее и Томура, несмотря ни на что, обязательно поговорит с ним сегодня и в любом случае не будет писать СМС, потому что, по наставлению Тоги, это должно решиться с глазу на глаз, пусть Шигараки так и труднее.       Он не готов бросить все это сейчас и иначе не успокоится.       Шигараки ждет Тойю около его класса после занятий. Он очень волнуется и еще одно чувство внутри похоже на то, будто он делает шаг вперед и шаг назад, но он определенно стоит на ногах твердо и перебирает пальцами.       Некоторые выходящие из кабинета бросают на Томуру краткие взгляды, но многие не замечают вовсе. Один парень обращает на Шигараки внимание, смотрит глазами едкого желтого цвета пронзительно, свысока, и уверенной походкой уходит прочь. Это заставляет Томуру скривиться, почесать шею, поправить ручку сумки на плече, но он быстро выкидывает это из головы, потому что наконец-то видит Тойю.       Тот плетется к выходу из кабинета медленно и неохотно и выглядит уставшим. На его лице и шее теперь больше ожогов, покраснений от них и пластырей, глаза как будто матовые, словно в них погас весь блеск, а под ними залегли мешки.       Шигараки уже даже не уверен, будет ли верным решением подходить к Тойе, потому что тот выглядит выжатым. Может, он только помешает и навяжется? Доставит лишних хлопот? Но Томура уже через секунду откидывает эти мысли, потому что, смотря на такого Тойю не может не узнать, что с ним случилось и не предложить помощь.       Шигараки делает уверенный шаг навстречу и зовет его как можно мягко, но настойчиво.       — Шигараки? — Тойя останавливается и выглядит озабоченным, однако через миг его лицо уже походит на смущенное — видимо, в голове что-то щелкнуло: — Ой... эм... мне очень жаль, что я не пришёл вчера, — он смотрит на Томуру с легким оттенком вины в потускневших глазах, но тому уже почти что все равно на причину, — просто... кое-что произошло и я забыл тебя предупредить.       Томура смотрит на Тойю, который отводит взгляд и неловко почесывает затылок, еще раз, оценивает внешний вид и... кажется, понимает, почему тот не пришел, но что именно произошло... Шигараки намерен узнать об этом и поддержать.       На самом деле, как бы необычно это ни было для Томуры — такая скорость в развитии общения с кем-то и быстрая привязанность к нему или типа того, — он не хочет оставлять Тойю наедине с тем, что происходит внутри него сейчас и не может видеть его в таком состоянии.       Просто не может.       Под выжидающий взгляд Тойи Шигараки спрашивает неуверенно, даже застенчиво, но прямолинейно:       — Что с тобой случилось?       Тойя выглядит немного изумленным и медленно отводит руку от затылка. Кое-какое время он просто смотрит в глаза напротив так же упорно, как и собеседник. Они изучают друг друга опять.       Тойя вздыхает и, кажется, делает усилие, чтобы начать. У Томуры появляется надежда.       — В последнее время я... — он замолкает лишь на миг, что-то обдумывает, — это личное. Слишком. Прости, — и обрывает.       Шигараки стоит, как в воду опущенный. Холодную, с кубиками льда.       Тойя уже начинает топтаться на месте, руками он то поправляет лямки рюкзака, то теребит воротник школьной рубашки, расстегнутой около горла и оголяющей ключицы и у него явно есть какие-то другие дела, раз он стремится закончить едва начавшийся разговор.       Томуре становится обидно, но другая его сторона понимает: кто он для Тойи? Они и недели не знакомы и вполне логично то, что он не будет с ним откровенен.       Наверное, Шигараки бы тоже побоялся слишком открыться. Сейчас он не знает, что делать: настаивать не хочет, ибо то, что происходит с Тойей похоже, правда серьезно и этого обьяснения вполне достаточно, чтобы оправдать вчерашнее, однако и оставлять все так Томура не желает.       Он поджимает губы на мгновение, собирается с силами и мягко говорит:       — Эм-м... Тойя... если тебе нужна будет моя помощь или поддержка... хоть что-то от меня, — Томура опускает взгляд вниз, не в состоянии больше смотреть в эти красивые бирюзовые глаза и начинает крутить пальцы, — ты всегда можешь обратиться и я постараюсь помочь тебе...       Шигараки чувствует, как сердце вырывается из груди, как горят его щеки и как напрягается в ожидании все тело. Он смотрит на Тойю только в тот момент, когда тот произносит, немного шутя: «Спасибо. Обещаю воспользоваться твоими услугами» и тускло улыбается. Однако после того, как он разворачивается и уходит по коридору, Томура понимает, что ему сейчас вовсе не до него.       Тойя любил вечера, когда день переливается в ночь всеми оттенками на палитре, когда прохлада и свежесть бьет в лицо ветром и когда можно наблюдать еле заметную россыпь звезд.       Но этот вечер выдался напряженным. Молчаливо давил на голову. Лишь алые перья позади них шелестели, неся на себе кое-какие приспособления.       Тойя шел рядом с Кейго уже несколько минут и знал, что тот ждет обьяснений. Обьяснений, почему он выглядит хуже обычного, почему он более подавлен. И Тойя, вроде как, хотел рассказать, но в то же время это было чем-то настолько тяжелым, что он был даже не в силах поднять и положить частичку ноши на своего друга, пускай тот ощущает всё его состояние нутром. Долго гадать бы не пришлось в любом случае.       В конце-концов ожидание Таками это надоело и он начал беззаботно болтать о чем-то левом. Монолог не был натянутым и Кейго не подбирал слова так, чтобы развеселить Тойю — он просто говорил.       Рассказывал что-то, улыбался и смеялся, жестикулировал и занимался прочей похожей ерундой, будто все было нормально. У Кейго действительно дар касательно этого. Либо же он просто умел ждать и не забивать голову зря.       Когда они добрались до назначенного места — большой тренировочной площадке под открытым небом, что была собственностью UA, начали разбирать то, что несли перья Таками по воздуху всю дорогу.       Много разных приспособлений для причуд: для атаки, для защиты, усилители и тому подобное.       Сейчас они на втором году обучения и уже узнали свои квирки полностью, предположили, что, куда и как можно было бы использовать, усилили их собственными стараниями до максимума, научились контролировать и действовать с умом, но было еще много всего, что предстоит сделать, например, приносить минимальный вред тому, что окружает их, экономить силы, концентрировать их на чем-то, новые техники доводить до рефлекторного уровня.       В этом и могли помочь разработки класса Поддержки Героев — различные устройства.       Таками и Тойя уже давно, еще на первом году обучения перед спортивным фестивалем подружились с двумя учениками класса Поддержи: парень и девушка были близнецами и хорошо разбирались в точных науках и технике, так что дали Тойе и Кейго очень много функциональных вещей, которые предстояло протестировать студентам Геройского курса.       Они не отказались, потому что Кейго всегда хотелось идти вперед (и при таком желании он из раза в раз повторял, что не желает взваливать и сковывать себя ответственностью популярных Героев), а Тойя же все еще учился контролировать причуду и концентрировать её вместо того, чтобы грубо сжигать и почти что взрывать все вокруг.       А еще, чем сильнее он станет, тем вероятнее сможет спасти свою семью.       И другие такие же семьи.       И его признают. Если не ублюдок отец, то общество, даже если это уже кажется далекой мечтой.       Тойя, не очень-то и понимая, для чего нужно какое устройство, крутил его в руках время от время, разглядывал, но в конце-концов обращался к Таками. Тот, в отличии от него, запомнил, что говорили близнецы про каждую вещь и ему ничего не оставалось, кроме как рассказать Тойе еще раз.       Пролетел час, может и больше, и они уже испробовали все устройства. Были и бесполезные, и откровенно опасные (Кейго довольно своеобразно проверил какие-то усилители для ног, что отдаленно напоминали нормальные ботинки. Надел, потом взмыл высоко в воздух и приземлился так резко, как только мог. Едва ботинки-усилители коснулись земли — та затрещала и разошлась, словно по шву).       Но куда больше было полезных приспособлений: Тойя выбрал себе замысловатые браслеты на обе руки, в которых находились четыре отверстия друг напротив друга — два из них позволяли превращать его пламень в тонкую быструю струю и таким образом делая его более горячим, остальные два будто накапливали силу внутри и при высвобождении похожей струи могли взорвать огонь на желаемом расстоянии. Таками же нашел для себя очки, позволяющие видеть на большом расстоянии, концентрироваться на определенной точке, улавливать инфракрасное и другие излучения, а так же отталкивать воду.       После Тойя и Кейго еще полчаса испытывали выбранные устройства, а напоследок устроили соревнование, кто первый доберется до ближайшего небоскреба — Таками на своих крыльях или Тойя потоками огня.       Когда Тойя оторвался от земли, а жар резко окутал ладони и рвался из рук, перед глазами проносились все огни Токио — яркие цветные пятна, будто блики новогодней гирлянды, а десятки тысяч белых глаз в домах сливались в полосы и летели мимо него лентой.       Прохладный ночной ветер бил ему в лицо, приятно остужая, а весь этот мир, что мчался около так контрастно на фоне темно-синего полотна неба казался таким необьятным.       Тоскливо...       Кейго, конечно же, оказался на небоскребе первым и не упустил возможности еще и подтвердить это словами и нахальной усмешкой, но у Тойи не было никакого настроя соперничать или язвить.       — В этот раз я уступаю победу тебе, — бросил он, малоубедительно улыбаясь и подходя ближе к краю небоскреба.       — Хмф, ты мне что, все победы уступаешь? — фыркнул с ухмылкой Кейго, стоя чуть выше Тойи и смотря на его затылок сверху вниз.       Но Тойя не ответил, продолжая смотреть на тысячи разноцветных огней Токио, сияющих на фоне темной ночи. Таками, глядя на его развевающиеся белые волосы, которые в полумраке стали серыми, грустно вздохнул. Тойя меняется, когда с ним случается что-то плохое и Кейго не слишком льстит перспектива ждать, пока он сам расскажет. Хоть бы врать научился, так, для разнообразия — было бы легче.       И как только — спустя несколько минут общего молчания — Кейго принял решение сесть и расслабиться, Тойя произнес:       — Тебе не кажется, что все мои старания бесполезны? — его голос был тихим и дрогнул, но в нем слышался оттенок усмешки.       — О чем ты? — все же садясь, серьезно спросил Таками.       — О том... — Тойя на миг замолчал, глядя на свою ладонь, а после пояснил, спрятав обе руки в карманы: — Все, что я делаю, не приносит результатов. Все, что я обычно делаю, понимаешь?       — Ты становишься сильнее, разве не так?       — Люди не будут ждать, пока ты станешь сильнее, чтобы спасти их. Те, кого я хочу защитить, не застынут.       — Да, — твердо бросил Кейго, и Тойя дрогнул на миг, словно это было тем, чего он боялся услышать. — ты и не сможешь спасти всех, кого хочешь. Это просто не то время, Тойя.       — К тому времени уже будет некого спасать.       Кейго замолчал, думая о том, что можно было бы сказать. Сам он не хотел защитить кого-то конкретного — такого человека просто не было, поэтому он становился сильнее лишь потому что ему нравилось ощущать свое превосходство над другими. Да и Таками это в принципе легко давалось.       — Знаешь, Кейго, — мягко окликнул Тойя и тот поднял на него глаза, — этот мир такой большой. На секунду мне показалось, что я не на своем месте. Будто я иду как-то не правильно и должен выбрать другой путь, — Таками насторожили эти слова, в которых не слышалось неуверенности, они были какими-то отрешенными и прохладными, — а вместе с тем и другой способ... убрать отца...       — Ты понимаешь, что не можешь чего-то сделать конкретно сейчас? Не потому что ты поступаешь неправильно, а потому что в это время у тебя нет достаточной силы, связей, статуса и тому подобного? — Кейго начинал злиться, потому что эти слова Тойя должен был понять еще давным-давно и этот настрой ему совершенно не нравится. Такой ход мыслей абсолютно не похож на то, как он мыслил раньше.       Тойя не ответил. Может, не хотел, а может, и не знал, что сказать, поэтому Кейго со вздохом продолжил:       — Хорошо, как ты видишь себе этот «другой способ»?       — Нечто, что позволит мне выйти за границы, которые есть сейчас. Что-то, чего нельзя Героям.       Еще немного помолчав, ответил Тойя, и Таками на миг подумал, что его друг имеет ввиду что-нибудь, связанное со злодеями, но он быстро откинул эту мысль. Пусть и знал, что вернется к ней.       — И как же это ускорит спасение Шото и других твоих близких?       Кейго заметил, как Тойя опустил голову, а затем он упавшим голосом произнес:       — Отец запретил нам пересекаться с Шото. И с мамой. Уже поздно...       Между ними вмиг повисло гробовое молчание.       Таками, быстро пришедший в себя, пытался собраться с медленно перетекающими мыслями. Он, как никто другой не из семьи Тодороки, знал, что происходит за стенами их дома, но он считал, что все, на что способен Старатель — это тренировать Шото, и Кейго не понимал, к чему тут этот запрет.       Таками легко спрыгнул и подлетел ближе к Тойе так, чтобы поравняться с ним.       — Почему... он так поступил? — спросил он, осторожно заглядывая в опущенное лицо Тойи.       Тот сжал руки в кулаки в карманах штанов, и Таками услышал это. Стиснув зубы, он прошипел:       — Когда я спросил его об этом, он сказал, что мы будем лишь мешать Шото становится Героем номер один. Будто мы из какого-то другого мира и наши пути не пересекаются, — чуть погодя, Тойя не без усилия добавил: — и маме он тоже запретит, если она будет и дальше ему мешать... Чертов ублюдок! — Тойя в ярости мотнул головой.       Кейго еще никогда не слышал настолько злого голоса друга. Сейчас он был похож на бомбу с обратным отсчетом, написанным на лице, и Таками нужно действовать осторожно, как минимум потому что самовоспламенения им тут не хватало. Хотя даже так, он полностью понимал и поддерживал Тойю, потому что Старатель, насколько известным и крутым Героем он бы ни был, в стенах собственного дома, там, где никто ничего не узнает, является не более, чем домашним тираном и полной мразью, которого эгоистично волновали лишь собственные желания. Таками ненавидел таких людей чуть ли не сильнее всего на свете, однако этому человеку, кем бы он там ни был, Кейго был обязан...       — Как такое... — он сжал кулак до побеления костяшек, проедая взглядом собственные ботинки, а потом спохватился, оборвавшись на полуслове: — подожди, ты говорил с ним? — Таками вскинул на Тойю взволнованный взгляд.       — Да, — процедил тот сквозь зубы, — я чуть не подрался с ним, но эта мразь... — его голос предательски дрогнул, — точнее, я напал на него, не знаю, на что рассчитывал, — Тойя ссутулил плечи на миг, а Кейго понял, откуда у него свежие повреждения и уставший вид. К удивлению Таками, друг быстро взял себя в руки более или менее, выдохнув, — теперь ты понимаешь, Кейго? — чуть повысив голос, начал он, — Это — мой максимум. Вот, как близко я могу подойти к Энджи, и это же — то, настолько я далек от того, чтобы спасти свою семью! И я устал, Кейго... — тон Тойи сорвался на дрожь, — я так устал делать все это в одиночку, но кто, кроме меня?! Но все, что у меня выходит в итоге — это истязать себя и стоять на месте. Я уже даже не знаю, чего конкретно мне ожидать и куда двигаться... я словно иду в темноте и каждую ночь мечтаю наконец сломаться и утонуть в этом мраке, но когда я просыпаюсь снова, не могу не стараться дальше. Не имею понятия, что мною движет... но уже тошнит от этого, понимаешь? Иногда мне уже совсем ничего не хочется... — Тойя обессиленно затих на несколько секунд, опустив голову вниз и то ли всхлипывая, то ли что-то еще. Таками уже было хотел коснуться его, — вы правы. Ты, и Нацуо... и Фуюми... я никого так не спасу и делаю хуже только себе, вот поэтому нужно что-то, что позволит мне перешагнуть эту границу между мной и от-... Энджи! Что-то переломное!       Таками услышал, как его голос в секунду сменился, стал более воодушевленным, но в то же время зловещим.       Но Тойя улыбался...       ...усмехался. С толикой сумасшествия, и с рвущимся наружу отчаянием. Уголки его губ подрагивали.       Тойя выглядел безумнее, чем всегда, и прежде, чем Кейго смог что-то сказать, его оборвали:       — Если я стану злодеем, ты спасешь меня, Ястреб? — Тойя обернулся на него и посмотрел так безнадежно и потерянно, но меж тем по-дружески мягко, однако из-за этих слов, что вмиг врезались в голову, Таками этого даже не сразу заметил.       Меж тем улыбка на его пересохших губах тоже была мягкая.       — Нет, — твердо произнес Кейго с суровым лицом. Сказал, как обрезал острым лезвием, и Тойя почти что возмутился, сжав кулаки, — я не буду тебя спасать. Потому что ты не станешь злодеем, Тойя, ты будешь Героем и спасешь свою семью, — Таками поднялся на ноги и, расправив крылья, стал смотреть прямо на друга, не отводя взгляд от его глаз. — это — единственное, в чем я хочу и смогу тебе помочь.       — Ты поможешь мне спасти родню? — презрительно фыркнул тот. — Пойдешь против Старателя, которым восхищаешься, да?!       Повисла пауза — Кейго глядел на Тойю укоризненно и с толикой обиды, а потом вздохнул и отвернулся к огням города.       — Старатель — твой отец, спас меня. Я сейчас здесь и являюсь таким, каким ты меня знаешь, благодаря ему. Ха-ах... да, я восхищаюсь... его силой, Тойя!... и было бы омерзительно с моей стороны идти против человека, которому я обязан жизнью, пусть он и законченный ублюдок, — Таками говорил это медленно и спокойно, а после замолчал, думая, что можно добавить, потому что мельком увидел, каким нехорошим огнем пылали бирюзовые глаза, — но я ведь могу выполнить просьбу моего лучшего друга, не так ли? В таком случае я не пойду против Старателя, как такового, а просто помогу тебе, да и его отношение к Шото очень жестоко и заслуживает наказания, поэтому я не могу промолчать на этот счет, и как обычный человек, и как будущий Герой, — в этот момент Кейго обернулся на удивленного Тойю и ободряюще улыбнулся ему.       — Да-а... точнее!... я не знаю, — тот, бессильно сев — почти упав, взьерошил свои волосы, активно размышляя над таким откровенным заявлением Таками. Эти слова выбили его из колеи, потому что они редко бывают так открыты друг к другу, — и что я смогу с тобой? — с усмешкой хмыкнул Тойя.       Кейго пожал плечами, присев на корточки рядом с ним, и с оттенком успокаивающей полуулыбки на губах сказал:       — Ты делаешь больше, чем нужно, Тойя, — с укором начал он, — я про тренировки с твоим отцом и попытки что-то доказать ему, и именно поэтому многого ожидаешь, но результата не будет независимо от того, сколько времени ты уделишь этому, потому что сила — все, что у тебя есть для победы над ним сейчас, но если ты продолжишь в таком же темпе, твое тело сгорит... Все, что поможет тебе — здесь, в академии, я уверен, — Тойя устремил на Кейго изумленный взгляд, так и не отняв руки от головы, — и даже если ты опоздаешь со спасением Шото, он не всегда будет маленьким ребенком и рано или поздно сможет дать прихотям вашего отца отпор. Когда-нибудь он оттолкнет его, но все, что происходит с ним в это время — скажется, но даже потом ты будешь его старшим братом, понимаешь? Не важно, как близки вы будете с Шото — это то, что связывает вас навсегда и ты сможешь ухватиться за это, но если ты оставишь все сейчас и станешь злодеем — такого шанса уже может и не быть, — Таками положил на Тойю крыло, приобнимая и смотря на него с уверенностью, но меж тем с мягкостью. Чуть погодя и увидев оттенок осознания в глазах напротив, Кейго, ободряюще усмехнувшись, сказал: — если не спасешь Шото, как Герой — сделай это, как брат.