Наш Час

Минхо в ужасе смотрел, как Шакал оттягивала курок и стреляла дневному магу прямо в грудь. Джисон слабо упал на пол, ударяясь об него с глухим стуком. Ночной маг кричал, посылая большую волну дыма перед собой, мощно прошедшую через строй солдат, мгновенно лишая их воздуха. Он побежал к Джисону. Он знал, что остальные не умрут от пулевого ранения, они же ведьмы, в конце концов, но что сбило его с толку, так это знакомый ему зелёноволосый человек, приближающийся к Джисону и достающий шприц из своего кармана, присаживаясь на корточки рядом с раненным парнем. Гадюка, должно быть, проскользнула через весь этот хаос, происходящий в этой большой комнате. Огонек садизма зажегся в ее глазах перед тем, как она поднесла шприц к руке Джисона. Минхо бросился вперед и послал темное облако дыма к ней, заставившее специалиста по яду остановиться на середине введения содержимого укола в Джисона. Гадюка упала в сторону, держась за горло и судорожно вдыхая воздух. Затем Минхо быстро повернул голову в другом направлении и послал другое облако дыма, в этот раз оно нависло над головами Медведя и Шакал. Шакал уронила свою винтовку и затряслась, было ощущение, будто ее легкие поглощены огнем. Медведь в последний свой момент приблизился к жене, он не мог ее видеть, но чувствовал ее рядом с собой в последний раз. — ЧТО ТЫ С НИМ СДЕЛАЛА? — кричал Минхо на Гадюку. Даже с пораженным дыханием, Гадюка посмотрела на ночного мага, ее губы пытались закрутиться в улыбку. «Я… Я вколола ему… Яд.» Глаза Минхо расширились, когда он посмотрел на Джисона. Маг лежал на полу, кашляя, золотой пёстрый дым сочился из его рта. Его магия начала покидать его тело. — Ты монстр. Ты абсолютный монстр! — он плюнул в Гадюку. Все, что сделала девушка, это слегка хихикнула, а затем снова поперхнулась. «У него буквально… Буквально осталось несколько часов… Будет весело… смотреть, как вы пытаетесь с-спасти его.» Минхо посмотрел на нее с отвращением, сжал руки в кулаки, его облака дыма вокруг нее стали невероятно темными и отправили ее в нокаут, ее тело наконец-то сдалось, и она упала безжизненно на пол. Ночной маг вернулся обратно к Джисону, глаза Минхо были стеклянными из-за слез. Он опустился на колени и с трясущимися руками обвился вокруг него, не зная, что делать. — Нет нет нет нет, я не могу потерять тебя, — Минхо плакал, слезы наконец потекли ручьём по лицу. Дневной маг болезненно посмотрел на него, кровь застыла в уголке его рта, а его юношеский блеск в глазах начал угасать. «Но я не потерялся, Минхо. Я прямо здесь,» — сказал Джисон дрожащим голосом. Затем Минхо увидел улыбку Джисона, ту же улыбку, которая навсегда застряла у него в голове. Насколько же яркой была улыбка Джисона, даже в самый болезненный для него момент. — Перестань улыбаться! Как ты можешь быть настолько чертовски счастлив, даже если ты умираешь? — шмыгнул носом Минхо. Джисон медленно поднял руку к лицу Минхо, слабо вытирая слезы старшего. Он легонько покашлял, еще больше магии освободилось из его тела. — Потому что, Минхо, я не хочу, чтобы ты грустил. Всё меньше и меньше людей приближалось к ним, главным образом существа леса победили их. Оставшиеся ведьмы прошли по мертвым человеческим телам и поторопились к сцене, где Минхо стоял на коленях перед Джисоном. — О боже, — вдохнул Сынмин, тоже присаживаясь на колени и проверяя дыхание Джисона, — Его магия… На протяжении всего этого события Феликс был не в себе, морщась от боли в правой части его тела. Он почти не разговаривал, желая сохранить силы. Но когда он уголком глаза увидел Джисона, лежащего на полу, умирая, что-то наконец-то щелкнуло у него в голове. — Погоди-погоди, Чонин, скажи, что происходит, что произошло с Джисоном? — беспокойно спросил он, извиваясь в руках мага-прорицателя. — Я-я думаю ему вкололи тот яд. Тот самый, который забирает нашу магию и убивает нас, — Чонин задышал с широко открытыми глазами. — Магия, — пробубнил Феликс себе под нос. Его глаза упали на наполовину наполненный шприц на полу и несколько других, выпавших из лабораторного халата Гадюки, — Магия… Погоди, я понял! Все ведьмы, за исключением Минхо и Джисона, посмотрели в сторону Феликса. — Понял что? — спросил Чан. «Если яд–» — Феликс остановился, перебитый приступом кашля. «Воу, простите за это, я не знаю откуда это. В любом случае, если этот яд забирает магию, они должны были использовать магию, чтобы сделать его.» — И что дальше? — подсказывал Чонин. — То есть этот яд можно назвать зельем, раз оно содержит магию. Если я смогу попасть в лабораторию этой злой человеческой леди, которая должна быть где-то в этом здании, я могу взять оригинал яда и сделать из него антидот, — объяснил Феликс. Минхо тоже слушал, поэтому поднял взгляд на кухонного мага. «Но Джисону осталось всего несколько часов, Феликс.» Кухонный маг молча улыбнулся, его глаза переместились на Чанбина. «Хорошо, что тут есть еще один маг, который разбирается в зельях так же, как и я.» Все взгляды были обращены к Чанбину, в то время, как взгляд лунного мага был направлен на веснушчатого парня. «Но Феликс, сможем ли мы настолько быстро приготовить антидот? Мы не знаем ничего о составе яда.» — Ну, с двумя светлыми умами мы заработаем вдвойне быстрее. Боже, Джисон, твой оптимизм реально передался мне, — сказал Феликс. Джисон слабо посмеялся с пола, его глаза упали на мага кулинарии. «Добро пожаловать.» «Эй, ребят– Ох, он в порядке?» — сказал Хонджун, когда подошел к ведьмам. — Нет! — горько ответил Минхо, смотря вниз на Джисона — дневной маг все еще улыбался, несмотря на всю боль, которую он испытывал. — Верно… И всё же, я думаю, мы убили всех солдат в этом здании. Но Ёсан сказал мне, что перед тем, как он зашел сюда, он видел несколько уезжающих грузовиков. Сказал, что там были бочки с чем-то, которые погрузили перед тем, как уехать. Не знаете, что это может быть? — спросил Хонджун. Чанбин осмотрелся, и все вокруг него помотали головой. «Мы ничего об этом не знаем. Никто из вас не уловил, куда они направились?» Хонджун повернулся назад и позвал Сонхва. «Эй, Ёсан не говорил, куда поехали те грузовики?» Сонхва нахмурил брови, пытаясь вспомнить. «Думаю, он сказал, что они направились в сторону моря.» Ком застрял в горле Хёнджина, когда он услышал слова вампира.