Осколки • Соглашение Трёх II

      Чжун научился быть тихим и терпеливым. В свои неполные пять лет, озорной и непоседливый ребёнок, неспособный усидеть на месте больше пяти минут, в одночасье повзрослел. Так бывает, когда твой привычный мир рушится в мгновение ока. Сначала ты не понимаешь, что происходит вокруг и испуганно замираешь, от настороженных взглядов папы, от вроде бы привычных улыбок отца, но они почему-то какие-то странные и не похожи на настоящие. Взрослые думают ты не о чём не догадываешься и не понимаешь, но по ночам, прокрадываясь в родительскую спальню, не находишь там отца. Теперь он почему-то спит в кабинете, а папа настолько чем-то занят, что забывает поцеловать по утрам, а случаются дни, когда ты просыпаешься, а папы уже нет. Папы нет всё чаще. Отец объяснял, как папа дорожит своей работой, но почему он любит её сильнее, чем тебя? Отец же вон какой большой начальник и никогда про тебя не забывает. Целует по утрам и отвозит в сад. А потом отец тоже понял, что папа не любит не только Чжуна, но и его. Вечером, пакуя чемоданы, Чжун догадался, что отец собирается вовсе не в командировку и страх сковал его и Чжун принял первое в своей недолгой жизни серьёзное решение — с отцом они будут вместе, ведь папе они больше не нужны.       Отложив свою любимую книжку, с которой он не расставался последние несколько дней, детские глазки устремились в сторону массивного кресла, за которым сидел Пак Чанёль. Не поймав на лица отца ни единой эмоции, а лишь хмурую задумчивость, он тут же опустил погрустневший взгляд. Со страниц совсем недетского издания на него взирали мощные железные птицы, распахнув свои гигантские крылья. Чжун ещё не понимал смысла слова «авиация», но его сердечко трепетало от этих огромных титанов, взмывающих вверх к небесам. Сегодня не было никакого желания путешествовать по страницам книги, и он сидел низко опустив голову и тихо грустил. Почему-то печальные глаза отца делали с ним что-то непонятное, а внутри что-то покалывало и ныло. Отец теперь всегда был грустным и на глаза наворачивались слёзы обиды. А ведь ещё помнились моменты счастливого, улыбчивого отца и папы. Дверь кабинета распахнулась. — Деда! — Чжун взметнулся со своего места и кинулся к альфе. Когда его подхватили на руки, малыш прижался к крепкой груди, обвив своими ручками шею мужчины. — Пришёл с отцом поработать? — Кюсон довольно улыбнулся оттого, как доверчиво жался к нему Чжун. — Покажешь деду, чем ты там занимался? — Он опустил ребёнка на ноги и перевёл взгляд на раскрытую, подаренную им же книгу внуку. Чанёль же всего на мгновение оторвал взгляд от документов, требующих его незамедлительного внимания. На его лице, выточенном суровой маской, блеснула тень улыбки, адресованная сыну. Чжун устроился напротив деда и что-то со знанием дела пытался тому доказать и на пухлых светлых щёчках выступил румянец. Ом кивал головой на объяснения ребёнка, но мыслями был где-то далеко. Интерком на столе маякнул красным огоньком входящего от секретаря. — Господин Пак, начальник отдела по внутренним расследованиям просит принять его. — Он в приёмной? — Нет, у себя. Соединить? — Жду его у себя через час, — и отключился. К этому времени он закончит с документами, а после встречи с начальником Сомом, они с Чжуном поедут домой. -… ты моё солнышко, — ласково произнёс Ом. — Поедешь к дедушке в гости? А к папе? — Неть, — улыбка на раз сошла с пухленького лиц Чжуна, и оттолкнув руку деда, он побежал к отцу. — Я же просил вас, — с ноткой стали, до заигравших желваков на скулах, произнёс Чанёль. — Чанёль, он такой же родитель, как и ты и имеет… — Пак жестом вынудил замолчать, и улыбнувшись сыну взял его за руку. Они вышли в просторную приёмную. — Хваён, проведаете с Чжуном Кенсу? Оторвав взгляд от монитора, У Хваён ласково улыбнулся мальчику. — Конечно, господин Пак. С радостью, — Чанёль оценил по достоинству деликатность Хваёна, который никогда не задал лишних вопросов. И в который раз отметил про себя, что с выбором секретаря он не прогадал. Добродушный, всегда вежливый и услужливый — в стенах приёмной, которой считал своей вотчиной. За её же пределами, был немногословным и самоуверенным. Строго соблюдающим субординацию и уставные отношения. Он был строг к сослуживцам, как и к самому себе и за годы службы к нему не было ни одного нарекания. Вернувшись в свой кабинет, Чанёль устремился к своему столу. — Я уже говорил и повторюсь, препятствовать встречам Чжуна с Бэкхеном я не буду. Но сейчас мой ребёнок к этим встречам не готов. И наш психолог считает, с этим надо повременить. — Он скучает по сыну, — в голосе Ома зазвучали просительные нотки. — Боюсь, ваш сын неспособен на подобные чувства. И не мне вам объяснять, что как родитель он не состоялся. Если хотите провести время с внуком — я не против, а насчёт Бэкхёна, вы же слышали Чжуна, — то, что спорить с ним, Чанёлем не будут, было понятно по смиренному виду Ома. За последние полтора года Ом Кюсон сильно сдал в своих позициях как на профессиональном поприще, как и глава семьи, уступая эту роль более молодому, сильному и дерзкому альфе. Даже на поприще руководства NIS все решения принимались не им, а Пак Чанёлем, А Ом был скорее номинальным руководителем.       Ом Кюсон сломался полтора года назад, потеряв интерес к жизни, и единственное ради чего он продолжал руководить агентством, день за днём появляясь в офисе — надежда, что однажды он найдёт мужа живым или мёртвым, но найдёт. — Так о чём вы хотели поговорить? — Понимая, что директор пришёл к нему не просто так. — Я хочу восстановить работу спецгруппы. — Для каких целей? — взгляд Чанёля сделался профессионально жёстким и требовательным. — Для ликвидации деятельности Триады на территории нашей страны. — Этим уже больше года занимается первый сектор, и согласно тем данным, что я получаю от разведывательной группы, не вижу причин усомниться в эффективности работы сектора. К тому же, на данный момент у нас нет лишних людей. О ком конкретно идёт речь? — Господин Пак! — Их разговор прервал внезапно появившийся начальник отдела служебных расследований — Сом Миньён. Чанёль взглянул на часы, до назначенной встречи ещё оставалось половина часа, а взволнованный вид Сома вызвал только недоумение. — Прошу прощения, дело не терпит отлагательств, — отрапортовал он. — Господин директор, — кивнул он Ому, и не дожидаясь приглашения, занял соседнее кресло с Кюсоном. Чанёль знал Сом Миньёна ещё с тех пор, как только поступил на службу в структуру разведки. Миньён уже тогда был на хорошем счету у начальства и принял руководство внутреннего отдела. Преимущественно карьеру в военных структурах поощрялось стоить альфам, а омеги даже не включались в резервный состав руководителей. Миньён это прекрасно понимал и уцепился за прекрасную возможность занять весьма неплохую должность в организации. Миньён начинал свою карьеру вместе с Ом Кюсоном, и если директор в своё время преуспел в разведке, то сильной стороной Миньёна стали следственные мероприятия и ведения допросов. Восседая за своим широким дубовым столом, и сканируя собеседника острым как бритва взглядом, он считывал каждую эмоцию, и стоило ему заподозрить неладное мёртвой хваткой вцеплялся в свою жертву, вытаскивая из неё всю необходимую информацию. Чанёль помнил, как этот миниатюрный омега с дотошностью расспрашивал о ходе проведенной им операции. И сейчас видеть некую растерянность в привычно строгом лице было чем-то из ряда вон выходящим. — Перед тем как я попрошу пригласить ко мне на беседу начальника первого сектора До Кёнсу, сначала хотел бы поговорить с вами, господа директора, — на стол перед Паком лёг документ с заключением проведённых мероприятий расследования с шифром секретного объекта. — В соответствии с установленным протоколом прошу выдать ордер на арест Ом Бэкхёна. — На основании, — потребовал Ом Кюсон, — взглянув в документ, Чанёль сразу узнал знакомый шифр, который никогда уже не забудет. — Подозрения в шпионаже. — Сом! — Грозным рычанием вырвалось из Ома, пока он прожигал гневным взглядом омегу. Чанёль не спешил хоть что-то говорить и дал знак рукой замолчать. — Откуда поступил сигнал? — Только и спросил его Чанёль. — Согласно кодированному протоколу, нам поступила ориентировка нарушением нашим агентом регламента и нахождением в шифрованной зоне. Согласно этим данным, мной проведены мероприятия с последующим докладом ответственным лицам. Что я сейчас и делаю. Сохраняя молчание и ни на секунду не изменившись лице, Чанёль оставил свою размашистую подпись на документе. — Мне жаль, Ом, — Миньён с толикой сочувствия похлопал старого друга по плечу и тут же ретировался из кабинета. — Чанёль… — они оба понимали куда дальше ушла информация и насколько дело принимает крутой оборот. — Подождём результатов расследования, а до тех пор — никакого вмешательства, — Кюсон смотрел на Чанёля и видел лишь холодную маску отчуждения. Когда-то он был таким же, но после событий минувшего года, он растерял свой прежний несгибаемый стержень и былой волевой нрав. Он стал мягким, что при его занимаемой должности просто непростительно. И при всём этом Кюсон не мог принять показное равнодушие и хладнокровие Пака в отношении мужа, пусть и бывшего. — Я намерен по всей строгости спросить его за несанкционированное вторжение на сверхзасекреченный объект по моему допуску, — в голосе Чанёля уже не улавливалась прежняя сталь, но это не значит, что он смягчился и готов на нисхождение. — До, зайди ко мне. Немедленно, — потребовал Чанёль по внутренней связи, пока Кюсон пытался связаться с Бэкхёном по личному телефону. Когда Кёнсу возник на пороге его кабинета, на его лице не читалось ни растерянности, ни недоумения. До молча проследовал к столу Пака. Взгляд исподлобья и плотно сжатая челюсть. До был зол как чёрт. — Через час директору на стол рапорт о последнем месяце работы агента Ома, с последующим докладом. Отдел внутренних уже начал расследование? — Уже изъяли всю документацию, над которой он работал и опечатали его рабочее место. Пак, всё так, как говорит Сом? — «В какое же ты дерьмо влез, чёрт тебя дери, Бэкхён?», между тем размышлял Кёнсу и мысленно готов был если не шею свернуть, то отвесить пару весомых оплеух. — Предупреди своих, До, хоть одно слово за пределы твоего отдела, вышвырну к чёртовой матери из агентства. — Так точно, заместитель Пак. — Иди. — Как это всё не вовремя, — произнёс отстранённо Чанель, когда дверь за Кёнсу закрылась. — Вы же понимаете не хуже меня, что на этот раз это для него конец. С меня довольно. — Чанёль. — Нет, отец. С этого момента я ничего не желаю о нём слышать. А сейчас я собираюсь поехать домой и с сыном провести вечер, как нормальный родитель, а не разбираться в том дерьме, что устроил ваш сын. Думаю, о вашем предложении разговор подождёт, сейчас явно не та ситуация. Если понадоблюсь — я на телефоне, — и с этими словами, он собрал вещи сына с дивана и направился в приёмную. Очень давно он так не обращался к Ому, что когда-то привычное «отец» резало слух как что-то неправильное, инородное. — Ну что, готов ехать домой? — Чжун поспешил к отцу, впечатываясь и обвивая своими руками ноги Пака. Чанёль подхватил на руки сына, отдал последние указания секретарю и направился к лифту. — Сынок, — начал он доверительно, пока они спускались на подземный паркитинг, — не нужно обижаться на папу, — стоило услышать из его уст «папа», как Чжун тут же замотал головой и крепче прижался, тяжело сопя Чанёлю в шею. — Он перед тобой ни в чём не виноват, мы приняли решение жить отдельно, но это не значит, что он разлюбил тебя. Ничего не изменилось, слышишь меня? — Неть, па не любит тебя. Он предатель! Обманщик. Только Чжун любит тебя! — Что он мог ответить своему проницательному сыну, который всё прекрасно понимал. Его не обманешь. Их связывала глубокая ментальная связь и сейчас она играла против них. Все только умилялись, насколько близки и неделимы Чанёль с Чжуном. В первый месяц жизни, Чанёль буквально не спускал сына с рук, именно он не спал ночами и кормил ребёнка, укачивал на руках и купал. Роды у Бэкхёна были тяжёлыми, и первую неделю ему было тяжело заниматься ребёнком, а Чанёль не мог надышаться на своего ребёнка. Он часами мог сидеть возле люльки, прислушиваясь к равномерному сопению сына, пока тот обхватив его палец своей маленькой ладошкой, спал. На работе он взял месячный отпуск, не без помощи Ома, не отходил от сына и мужа. Чжун что-то перевернув в нём, меняя приоритеты и взгляды на жизнь.       Залитая заходящим солнцем магистраль в сторону тихого Соннама была забита автотранспортом, который едва ли двигался вперёд. Постукивая по ободу рулевого колеса в явном нетерпении, Чанёль оглянулся на сына. Чжун тихо дремал в своём кресле на заднем сиденье, свесив голову на бок, причмокивая во сне губами. Они с сыном перебрались в Соннам более года назад. Решение было принято спонтанно и в интересах ребёнка. Разрыв с Бэкхёном сильно отразился именно на Чжуне, а свежий воздух и дом в пригороде был той самой терапией, на которой настаивал их детский психолог. Он был готов терпеть и дальше, скрывая всё от Чжуна. Но ситуация приняла совершенно неожиданный оборот, он решил забрать сына, когда Бэкхён попросил развод. Дом встретил приятной прохладой и тишиной. Чжун вяло шевелился у него на руках, потирая заспанные глаза, не желая просыпаться. — Если хочешь спать, я отнесу тебя в спальню, но ужинать тогда буду один. — Неть! — Тут же всполошился Чжун. — Стучик, — потянулся он в сторону своего стула за кухонным островком. Чанёль только усмехнулся, подобное действовало на сына безотказно. Совместные ужины для них что-то вроде священного ритуала, который он старается не нарушать и уезжать с работы после пяти вечера. Исключения составляют нештатные ситуации, требующие его присутствия на службе. В холодильнике готовый для них ужин, который остаётся только разогреть, и пока Чанёль накрывает на стол, замечает у ворот притормозившую машину такси. — Кажется, у нас гости, — поясняет больше для сына. — Кто? Кто приехал? — Нетерпение Чжуна переходит границы, больше он не выглядит сонливым и готов принимать гостей. — Кто-кто, хён твой, — Чжун заливается звонким непринуждённым смехом, на показное ворчание отца. — Итак, — разворачиваясь к появившемуся на кухне Линю, Чанёль выглядит хмурым. — Я привёз морковный пирог, — демонстрирует яркую упаковку из кондитерской, улыбается Чжуну. Младший Пак вне себя от восторга, а Линь приближается ближе к альфе, и мягко коснувшись рукой его плеча, просит не злиться. — Дай угадаю, До уже тебе всё растрепал и поэтому ты здесь? — Пытаясь придать своему голосу как можно больше строгости, тянется за тарелкой, хотя прекрасно знает, что в эту минуту за его спиной Линь, переглянувшись с его сыном тихо посмеиваются. — Он рассказал, что произошло, — намеренно не произносит при Чжуне имя Бэкхёна, как нечто запретное в этом доме, — но я заехал не поэтому. — Да неужели? — Обожаю пасту, — заурчал Линь, подхватывая со стола вилку, и игнорируя тяжёлый взгляд Чанеля, приступил к еде. — Завтра тебе предстоит очень тяжёлый день и я хочу быть там. — Так и знал, что не стоило тебе говорить. — Чанёль, прекрати, ладно? Хочешь ты того или нет, но помощь и поддержка лишними не будут. Всё будет хорошо. Чанёль не стал озвучивать свои опасения, и если они подтвердятся, о чём думать не хотелось, но приходилось, их жизнь с Чжуном сильно изменится и он не хотел в это втягивать ещё и Линя. Молодого привлекательного омегу, которому бы ни с ними возиться, а бегать на свидания и устраивать свою жизнь. — Кстати, мне тут До жаловался. Собираешься от него съезжать? Неужели у нашего Линя появился поклонник? — Внезапная реакция омеги на эти слова только позабавила, когда уверенный в себе Линь, опустил взгляд, пробурчав себе под нос: «какие глупости». — Ну а что, — не унимался Чанёль, — дело молодое, мне понятно твоё желание и стремление к самостоятельности. — Почему из твоих уст это звучит так, будто передо мной старик? — Пользуясь возможностью, сменил тему До Линь. — Ну а кто я, по-твоему, — с самоиронией подметил Чанёль. — Даже смешно слышать от успешного, уверенного в себе мужчины, каким ты и являешься в моих глазах, подобную чушь. — Приятно слышать нечто подобное от молодёжи, да сынок? — Да! — Отозвался перемазанный до ушей в соусе Чжун. — То есть смысла отговаривать тебе нет? — Абсолютно, — победно заявил Линь и они продолжили ужин. Когда с ужином было покончено, чай с морковным пирогом выпит, а посуда помыта Линем, омега засобирался. — Куда ты на ночь глядя? Оставайся. Всё равно завтра поедем вместе. На лице Линя блеснула победная улыбка. Но было в ней и нечто иное. Он ночевал в этом доме не в первый раз, но каждый раз от предложения Чанёля чувствовал себя неудобно, будто нарушает недозволенные границы, но тем не менее всегда соглашался. Дом был большой и присутствие омеги Чанёля совершенно не смущало, тем более, что к присутствию Линя в их жизни он давно привык. Его верная палочка-выручалочка, когда нужно было присмотреть за сыном, а к нянем он изначально испытывал недоверие.       Оказавшись в своём кабинете, Чанёль раскрыл на компьютере документ, но вникнуть в суть выходило с натяжкой. Он мог сколько угодно демонстрировать своё равнодушие перед Омом, но кого он обманывает, ему не давала покоя вся эта история с Бэкхёном. Ему могло быть всё равно, если бы не общий сын и статус бывшего мужа. Он столько сил положил, чтобы занять ту должность, что имеет сейчас и терять её не хотел. Ом Кюсон ответил не сразу. Голос его звучал рвано, с надрывом. — Его час назад привезли в следственный комитет агентства. Сома дальше не подпустили к нему. — Кто занимается его делом? — Кабинет президента по национальной безопасности. — Допрос был? — Полностью признал свою вину, — сокрушённо отозвался директор. — Что он делал на острове? — В том то и дело что ничего, он даже не приблизился к сектору с секретными документами. С острова он вывез урну с прахом доктора. Отложив телефон, Чанёль опустился в кресло.