Вендетта

Предательство 127 вызывало много вопросов, но многие были проинформированы об этом, оставалось делать вид «я ничего не знаю». Для наших героев, данный инцидент стал началом крушения системы управления отделом Вэйви: Мирэ взяла на себя бразды правления и уже начала внедрять свои правила. Где в это время шляется Кун, спросите вы, а я отвечу. Кун всё так же сидит в своем кабинете и делает видимость управленца, исполняя слова и приказы жены. Этим всем был кто-то доволен? Ну, если только женская часть персонала. Тэн и Винвин много раз приходили к Куну в кабинет за последние два дня и чуть ли не грозились свести в могилу Мирэ, но всё было бесполезно. Давление со сторон Рейвена и Сыну тоже не приносило плодов, Доён же просто испарился, словно получил что хотел и словно вор свалил с наградой. — Я же говорю вам, всё хорошо. Я в здравом уме, — уверяет всех Цянь, но парни в его сторону лишь кривятся, отводя подальше более близкий женский персонал от женатиков. Друзьям Куна не нравится Мирэ: манера речи, поведение, отношение, они считают её подосланным шпионом. Так и получается, Син буквально вербует себе людей, а на отказывающихся давит через мужа. Что думают о новой начальнице женский персонал? Они полностью согласны со своими коллегами, вот только труднее переносят влияние Мирэ. С каждым днём, ряды отдела редеют, а девушки пропадают в никуда, даже Сычен здесь бессилен. Но, к счастью, не всё такие слабые как оказалось. Девушки из 127 присоединяются к Вэйви, после чего вступая в отряд Линхао. Почему они здесь? Да потому что их буквально не было во время громкого предательства Ли Тэёна и части его свиты; все, кроме Тэиля, Джэхёна и Чону, последовали за лидером НСТ. Линхао в свою очередь делится своими проблемами с Седжуном, и тот клянётся, что засадит пулю китайцу в лоб. Сидящие, как гости, Чан и Хансэ положительно кивают, позже к ним подходит Субин с донесениями от Сыну и призывается своих покинуть бар. Вэн напрягается, изучая мысли Субина: хватило одного взгляда в три секунды для того, чтобы проникнуть в разум Чона и вытащить нужную информацию, которая не радует трёхкровку. Ей хочется спросить, но маг быстрее выпаливает друзьям всё от «а» до «я» и предполагает, что Лю мог быть к этому причастен. — Наш второй лидер пропал, мисс Раон негодует, — заканчивает Субин. Ему самому неприятно упоминать это женское имя, видя реакцию парней, он понимает, что это было лишним. — Если эта стерва сама к этому причастна… — Хансэ оглядывает полупустой зал, прокашливается понимая, что ругаться сейчас будет неуместно. — Не посмотрю на то, что она женщина. — А что… — У твоей матери, — аккуратно начинает Чан. Привстав со своего места и потянувшись к девушке через барную стойку, он шепчет ей на ухо: — У Раон есть виды на Сыншика. Она хочет его в свои ряды молодых любовников. Эта фраза ставит всех в тупик, а после Линхао остаётся одна. «Брат пропал… Почему отец не сказал об этом, ведомый умным ходом Донёна об обведении всех разом вокруг пальца? Ничего не понимаю. Ещё и слова Чана. Мать серьёзно скатилась с катушек или реально не видит нашей схожести с братом? Да ладно нашу, но с нашим отцом, которого она ненавидит, и сына которого вместе с Чиа должна была прикончить. Ебанутая женщина, лишила меня такого же ангельского лица и сама же фапает на него. Чем моё лицо было хуже? Забыть опыт с мужчиной, к которому была неравнодушнее больше всех кукол? Так хули она положила глаз на его сына?» Девушка обречённо вздыхает, осознавая, что она проигрывает Сыншику во всём, буквально во всём. Но кто в этом был виноват? Юшенг и Раон винят во всём саму Хао, а девушка в свою очередь родителей. Издевались, игнорировали, не любили. Не заметили, как внутри старшего ребёнка развился монстр, порождённый надеждой на лучшее будущее. Конечно, Линхао не считали за ребёнка, так игрушка для развлечений и вымещении негатива. Никому не было дела до чувств Лин, до боли и унижения, которые она переживала каждый день. Всё это усилилось после развала союза семей, и разделения влияния: клан Им остался на стороне родного отца Хао, как и пять семей, которые позже вовсе исчезли из-за пропажи своих наследников, а к Вэн и Лю присоединились Син и Цянь. Это противостояние идёт и по сей день, только к первому союзу присоединяются всё больше сильных независимых мафиозных организаций, подобно крысам просачивающихся в союз Вэн. Как говорится, «сделаю все, лишь бы было хорошо», причем неважно какими способами. Да, даже добро может грешит для достижения своих дел, грешить так же, как и его враги, показывая, что свет не настолько слаб, как тьма. Линхао роняет фужер, раздаётся неприятный звук разбившегося хрусталя, дорогого причем, но малочисленное количество посетителей никак не реагирует и на дальнейшие ошибки администратора, постепенно покидает заведение. За последние пару часов Вэн разбивает таких ещё пять и пару обычных стаканов, раздумья и не совсем хорошие мысли не позволяют уму сконцентрироваться на работе, отчего в какой то степени неловко перед посетителями, но что поделать. Убрав осколки с пола, хотя желания этого делать не было, а наоборот тянуло босиком пройтись, девушка поднимается с очередным подносом в руках, который нужно убрать в стопку сверху на саму барную стойку для удобства официантов, которых сегодня не было, но только она поднимает голову, её встречает новое лицо заведения. — О боже, — Вэн замирает, прижимая к себе поднос. Такой нежданчик происходит редко, и сейчас девушка правда не знает как реагировать. «Сэюн. Ты так изменился. Сколько мы не виделись?» Да полжизни точно. Перед ней сидел мезоморфного телосложения парень: широкие плечи, спортивное тело, явно не один в день в качалку ходил, ещё поди на диетах сидит, хотя… о чём это она? У Ким Сэюна преобладает оборотень над магом, а такое телосложение генетически вложено в представителей полузверей. Выбеленные черные волосы походу одна из его визитных карточек, и не узнать сразу, если только не глаза-улыбки зеленоватого оттенка и непринужденный взгляд. Этот парень явно на весе живёт, но это мы ещё его истории не знаем. — Разожми булки, лидер сегодня с мелким на разведке, а я вот тут, — вещает двухкровка. — Сэюн, твою же мать! — ругается Хао, шумно выдыхая и оседая на пол. — Изыди, пожалуйста, — девушка хоть и рада его видеть, но сейчас явно не та ситуация, да и она сама не готова к этому. Не готова к правде. — Даже пива не предложишь? — дует губы беловолосый парень. — Нет, приходи в другой раз, мы закрыты.

***

Три года отношении идут под хвост, когда Квон узнает о том, что её парень мало того что придурок, так ещё и опасный придурок. Девушка и так была не в восторге от последних месяцев семи, когда Им начал нагло пропадать и не сообщать о себе неделями. Маг такого не любит по отношению к себе, она устала это всё терпеть и сегодня утром нужно было вывести парня на чистую воду. Увы, ничего не вышло. Вместо разговора, Ынби получает уведомление от Доёна, что её Седжун опасный сбежавший по его воле подопытный, на которого объявлена охота. Сказать, что Квон была удивлена, ничего не сказать. Внутри всё перемешалось и подстрекалось последними проколами парня. Даже сейчас, когда они наконец встретились, проговорить толком не удалось, и маг просто дулась на синеволосого, ожидая, что до его тупой головы дойдёт этот игнор. — Ынби, малышка, ну я не виноват в том, что мой друг пропал, — тянет Седжун, ходя за девушкой кругами, словно хвостик. — Так вовремя он пропал, я прям удивлена! — маг всплескивает руками. — Ты мог сказать, нет? — Не мог, все произошло слишком быстро и срочно, — Седжун вновь строит невинное лицо, что ещё больше выводит девушку. — Ты только и делаешь, что последнее время говоришь о каком то Кане, — произносит Квон обиженно, снимая с руки браслет, подаренным парнем на их первую годовщину. — Я…. — Има прерывает телефонный звонок, он скорее тянется ответить. — Линхао похитили час назад, — сообщает на том конце провода Бёнчан. — Мы расстаёмся, Седжун! — Ынби кричит, кидая куда-то в сторону ценную вещицу и покидает квартиру. — Да что за блядский день такой? — Седжун хочет кричать, хочет выть, но явно сейчас не до этого и нужно собрать себя в руки. Раз девушки больше нет, то почему бы не сходить и не найти подругу? Обдумав всё ещё раз, Им собирается и отправляется уже по знакомому адресу, понимая, что сам идёт в ловушку. И попадает он в самый раз туда, куда хотел; Soul/Wacko встречает не радостно и затягивает в свои сети. Седжун с Линхао становятся соседями в карцерах, но они не успевают создать ментальную связь, как первому отключают сознание.

***

Двумя часами ранее.

Линхао спокойно идёт домой. Первые лучи солнца озаряют верхушки многоэтажек, первые ранние пташки весело щебечут на ветках деревьев. Им явно хорошо, думает девушка, притормаживая у витрины какого-то магазина: девушка любит осматривать себя после рабочей смены, но не в своем чистом зеркале дома, а вот в таких грязноватых стеклах. Если быть честными, Хао не любит своё отражение, не любит свое тело, но каждый раз получает грязные подкаты и комплименты со стороны левых мужиков. За что ей всё это? А всё это мать. Мать, которая ни разу не любила и желала смерти. Мать, которая при каждом удобном для неё случае хватает девушку за волосы и била головой об ближайший угол или стену. Линхао все это помнит, словно это было вчера. — Не желаете пройти со мной? — из-за спины звучит мужской голос, а дальше чернота и до боли знакомый крик. Интересно придумал, думает Хао перед отключением от едкого запаха, подобрал время, когда за мной не следуют.

***

Кун сидит в своём рабочем кабинете не подозревая, что в его обители завелись черти. Вернее один, самый главный из тех, кого Рейвен должен представить. Когда-то, он был вторым, близким другом Хао, когда-то. Так странно звучит, верно? Жизнь этих пятерых парней была трудна, и некоторые из трудностей они ещё не помнят, не знают. Доён подарил новую жизнь, а вот с памятью сказал разбираться сам. Такие дела, но сейчас не об этом. То ли Цянь притворяется, что не чувствует чужого присутствия, то ли реально послал его к херам. Это даже на руку нашему гостю. Дверь тихо приоткрывается, заставляя двухкровку поднять голову. Маг кричит, что надвигается ужас, а вампир успокаивает, что все хорошо, и Кун слушается второго, возвращаясь к работе. Открывшаяся дверь, резко захлопывается, а сгусток энергии двигается к рабочему столу. Обходя его, останавливается за спиной хозяина обители. — Если здесь реально кто-то есть, прошу, не шути со мной, — говорит Кун в «пустоту» и чувствует горячую руку на своей шее. Странно для призрака, значит живое под прикрытием. Мужчина делает попытку встать, но её резко присекают, буквально вжимая в кресло, попутно всё сильнее сжимая горло. Цянь начинает задыхаться, перебирая в голове все грехи, которые он успел совершить и не совершить. Со лба течёт пот, а мышцы сводит судорогой, когда к удушению прибавляется воздействие на всё тело. Органы бьют тревогу, не перенося скручивания в трубочку, и это заставляет пришедшего расслаблять хватку. Вскоре, давление резко прекращается, и двухкровка опускает наконец голову вниз, чуть ли не ложась на стол, жадно хватая воздух, хотя зачем воздух и так бессмертному? На его бумагах высвечивается кривая, написанная старинными чернилами, надпись: «Ты виновен в пропаже своей слуги, тебе и в первую очередь отвечать». И здесь до Куна доходит, он словно прозрел, осознавая, что из него вытянули слишком много лишнего вчера. Слишком много. Достаточно много, чтобы Лю напомнить о всех слабых местах Линхао. Кун задаётся вопросом, почему он не чувствует чужого присутствия, пока этого сам не захочет ворвавшийся? За этот вопрос, он смачно получает по спине: разряд тока пробивает мышцы, заставляя выгнуться и завыть от боли. Позвоночник явно надолго запомнит эти ощущения. Дверь снова открывается и в помещение входит уже Рейвен. Цянь в приветствие еле поднимается и кланяется, замечая, что надпись с бумаг испарилась. Ёнджо кратко излагает историю пятерых «новобранцев» и уточняет, что они одни из сильнейших созданий Лю, а после просит войти самих названных. — Знакомься, Кан Ючан, Ким Пёнгван, Ким Сэюн, Ли Донхун и местный лидер — Пак Джунхи, — последний названный стреляет красными глазами в сторону союзника и с остальными приветствует новое лицо в их жизнях. Цянь падает обратно в кресло, соображает он сейчас туго, но этот красный, в миг ставший алым, взгляд, вызывает те же ощущение, что и минутой ранее. Кун думает, что это был он. Нет, он уже не думает, он уверен. Стоящий перед ним, названный лидер, ощущается что старше самого Куна, да и сильнее в разы. Это заставляет Босса Вэйви нервничать ещё сильнее. — Личная охрана Кан, чаще называемой, Мун Суён, — дополняет к своему рассказу Ёнджо и со свитой удалился, напоследок оставив китайцу стопку из пяти папок. Каждая своего цвета и подписана, удивительно. После этих слов, Кун не сразу соображает, о ком сказал Рейвен и хлопает себя по щекам, анализируя ситуацию в которую влип. Но не тут то было, стоило притронуться к папкам, как в кабинет проскальзывает Мирэ и переводит на себя всё внимание. Биографии и сводки забываются, стоит только дьяволу в облике ангела сесть на колени Цяня.