Вы, кажется, потом любили португальца, А может быть, с малайцем вы ушли...
Диана вытянула шею, надеясь разглядеть Свету, пока та не увидела ее первой. Альфа стояла в окружении своих коллег, невероятно красивая в светлых брюках едва заметной клетки, белоснежной рубашке и черном жилете. Зачесанные назад волосы слабо завивались на концах. Она была красива, просто восхитительна. Улыбаясь, она что-то рассказывала, и было видно, что каждая вторая из омег готова была в любую секунду отдаться ей. Арбенина закусила губу и отодвинула портьеру, готовая шагнуть в зал, чтобы показать всем этим омегам, что Светка ее, только ее! — когда кто-то тронул за плечо. Она резко обернулась, встретилась взглядом с молоденьким юношей-бетой и проглотила грубые слова, готовые сорваться с губ — он чем-то походил на их Артема. — Простите... — слегка виновато пробормотал молодой человек. — Я художник, пока не очень известный, и может быть, им никогда не буду, и только благодаря Вашей супруге мои картины сейчас висят здесь... — И?.. — певица нервно дернула плечом, ей не терпелось влететь в зал, разогнать всю эту ораву омег, крутящихся вокруг Светы. Юный художник отступил подальше от нее — видимо, последствия непредсказуемого характера омег были ему знакомы не понаслышке. — Можно я нарисую Ваш портрет? — все также тихо попросил он. — У вас такой замечательный типаж... Но если... Простите... — и юноша уже собрался уходить, как Диана тормознула его, ей пришла в голову идея. — Я надеюсь, портрет будет не в этом стиле? — ткнула она пальцем в ближайшую картину. По всей вероятности, ее создатель был поклонником авангарда, потому что в нагромождении линий, плоскостей и хаоса было сложно разглядеть "Птицу", как именовалось полотно. Художник рассмеялся. — Нет, я предпочитаю классические формы искусства. Если сомневаетесь — могу показать свои полотна, — и не дожидаясь согласия Арбениной, уцепился ей в руку и потащил в соседний зал. — Вот... — с гордостью указал он на две небольшие картины, написанные акварелью. Одна изображала светловолосую девочку, держащую в руках ветку сирени — легкая размытость полутонов и некая прозрачность создавала эффект воздушности. Вторая — зрелая женщина в темном платье с открытыми плечами, явная альфа. Диана хмыкнула — кажется, внезапно возникшая идея подарка для жены нашла не самое плохое воплощение. — Это надолго? Ну, позировать? — занервничала она неожиданно. Последняя таблетка была выпита еще в самолете, и либо ей придется где-то искать аптечку в этом царстве картин, либо идти просить у любой из омег. — Мне бы только ухватить... — радостно затарахтел бета. — Вы выглядите настолько восхитительно! — он поспешно нырнул в сумку, что висела у него на плече, достал оттуда карандаш и пластиковый планшет с прикрепленным к нему листом бумаги. — Мне как-то надо встать или сесть? — Диана покрутилась на месте в поисках подходящего антуража, но юный художник только мотнул головой. — Просто не двигайтесь, пожалуйста, хотя бы минут десять, — взмолился он, и омега застыла, как стояла, в полупрофиль, напряженно глядя на дверной проем, откуда доносились звуки музыки. Она покосилась на бету, но тот практически не отрывался от бумаги, водя по нему карандашом, лишь периодически поднимал голову и замирал, глядя куда-то сквозь нее. От долгого стояния в неподвижности на непривычных каблуках у нее, кажется, уже затекли ноги, когда юноша выдохнул: — Все... Даже не спрашивая, где и когда она может забрать портрет, Диана тут же сорвалась с места, потому что музыка смолкла, среди гула голосов и звона сдвигаемых бокалов послышался голос, а затем и смех Сургановой. Этого Арбенина уже стерпеть не могла, и пролетев за секунды оба зала, она возникла в дверях, тяжело дыша и глядя исподлобья на всех присутствующих, готовая разорвать любую омегу, что хотя бы притронется к ее альфе. Света, увидев на входе в зал запыхавшуюся, нервно дергающую ноздрями жену, сунула, не глядя, кому-то в руки свой бокал и двинулась сквозь толпу к Диане. — Динечка... — выдохнула она, взяв за руку и прижимая обжигающую ладонь жены к своей прохладной щеке, окинула ее восхищенным, полным обожания, взглядом. — Ты... ты выглядишь просто роскошно! Здравствуй, родная... С возвращением! Но сейчас омегу, на которую накатил неотвратимый жар течки, восторг Сургановой ее внешним видом интересовал меньше всего. В голове и во всем теле билась только одна мысль: это ее альфа, только ее, и она хочет ее прямо сейчас, немедленно. Поэтому, окинув потемневшим взглядом замерших в неподвижности гостей, она уцепилась за руку Светы и потащила ту прочь из зала. Лёгкий полумрак и, казалось, нескончаемые лабиринты, в которых так легко было заблудиться. Но Диане было все равно: цепляясь за прохладную ладонь жены, она продолжала уверенно тащить ее за собой, не зная куда, главное — подальше от толпы. Поворот, ещё один, высокая дверь из матового стекла... Не задумываясь, Арбенина дернула ручку на себя, и они оказались в непонятной, полностью зеркальной комнате со свисающими с потолка блестящими тонкими цепями... — Не успели закончить. Здесь будет инсталляция, лабиринт... — начала пояснять Сурганова, но Диана не стала слушать. Повернувшись, она тут же заткнула ей рот страстным жарким поцелуем. — Дииин.... — Света с трудом оторвалась от губ Арбениной и уткнулась носом ей в шею, на которой явственно проявилась испарина. Проведя по ней языком, она втянула в себя такой манящий запах любимой женщины и пробормотала, понимая, что попала. — У тебя течка... — У меня она уже который день! — прорычала омега, пытаясь расстегнуть кожаный ремень на брюках жены. — И я просто с ума схожу! — Блокаторы... Где твои таблетки? — Сурганова, нервно дергая ноздрями и бесконечно втягивая в себя землянично-карамельный запах, безрезультатно пыталась перехватить руки Дианы, оторвать от себя. — Здесь же полно альф... — Где-где... — та на какое-то время отстала от ремня, быстро справилась с застежками на жилете, стащила его, небрежно бросила на пол и всерьез занялась мелкими пуговицами на рубашке жены. — В багаже... А те, что взяла с собой, закончились... Не рассчитала... В этот раз почему-то действие их проходило быстрее, пришлось увеличить дозу... А дома не оказалось... — не выдержав, она с силой дернула полы рубашки в стороны, несколько пуговиц разлетелись по комнате и с тихим перестуком покатились по полу. — Я больше не могу... — пожаловалась Арбенина, скидывая с ног осточертевшие туфли. — Светка, я так хочу тебя... — и начала сдирать рубашку с плеч альфы, не обращая внимания на отчетливый треск ткани. Та же участь постигла и белый спортивный топик. — Динечка, родная, где? — мозг Светы еще пытался что-то анализировать, но руки, независимо от него уже торопливо стягивали с плеч жены тоненькие лямочки платья, пара движений — и оно растеклось у ее ног нежно-кремовой лужицей. Пытаясь хоть немного сдержать себя, альфа шальным взглядом водила вокруг, но в зеркалах будущего лабиринта маячили только их многочисленные отражения: обнаженная, только в трусиках, чулках и длинном, до самого низа живота жемчужном ожерелье Диана — и она сама, разлохмаченная, в одних брюках. — Посрать где! — тяжело дыша и судорожно облизывая губы, Арбенина опустилась коленями на пол, все-таки стягивая с нее брюки вместе с боксерами. — Здесь! Сейчас! — она подняла глаза — их цвет светлого мха в считанные секунды превратился в темную зелень болот. Один неверный шаг — и можно увязнуть навсегда в этой бездонной глубине. — Света... — снова жалобно протянула Диана, потерлась щекой о ее бедро, а потом вжалась лицом между ног, вначале жадно вылизывая, а после обхватив губами быстро увеличивающийся в размерах клитор, Сурганова застонала, опуская ладонь на затылок жены — как жарко и влажно. — Диничка... Диничка... — шептала альфа, чувствуя, нарастающее возбуждение и все усиливающуюся дрожь в коленях, и боясь упасть, Света с трудом оторвала от себя голову Дианы, заглянула ей в лицо: та казалась дезориентированной, влажные припухшие губы, чуть приоткрытые, затуманенные потемневшие глаза, словно обожжённая румянцем кожа. — Хочу тебя... — заскулила омега и потянулась к жене снова. — Сейчас хочу... Даже если до этого момента Сурганова еще надеялась сохранить какие-то крохи контроля, остановиться, то сейчас отчетливо поняла — бесполезно! Она должна обладать Дианой сейчас! Немедленно! Опустившись на колени, Света тут же затянула любимую в поцелуй. Арбенина обняла ее за шею, стараясь прижаться как можно ближе, чувствуя как рука Светы отодвинула ткань стрингов, почти сразу проникая двумя пальцами. Диана тихо застонала, подавшись бедрами навстречу. Запах омеги обволакивал и сводил с ума, мысли путались. Сейчас осталось только одно желание — взять Диану. С тихим рычанием Сурганова не выдержала и одним движением разодрала тонкое кружево, чтобы освободить себе место для маневров. Уселась на пятки, подтягивая Диану себе на колени. Обвив ее талию ногами, Арбенина, скуля от нетерпения, цеплялась за плечи, насаживалась на пальцы альфы, словно обезумевшая. Дурманящий цветочно-земляничный запах омеги настолько заполнил комнату, что Свете казалось, будто они обе сейчас находятся не в зеркально-холодном помещении, на паркетном полу, а на лугу, среди высоких трав. Она жадно впивалась в шею Дианы, оставляя яркие отметины и тут же торопливо слизывая хрустальные бисеринки пота, что катились по ней, и чувствовала, насколько близок финал. — Еще! Еще! — кажется, мало что соображая, повторяла жена, и Сурганова, не отрывая лица от ее шеи, резко выдернула пальцы и, обхватив талию, опустила омегу на свой давно восставший орган. Та, прохрипев что-то невнятное, слегка изогнула спину, не выпуская из своих окостеневших пальцев плечи Светы. Десяток движений — и с хриплым «Да!!!» Диана уткнулась лицом в ее плечо и замерла. Сурганова нежно гладила влажную спину, жадно втягивала в себя родной запах, прижимаясь носом к виску. — Девочка моя, любимая... — шептала она. — Как я люблю тебя такой... разгоряченной! Требовательной! — запах омеги был все еще сильным, дурманящим, и Света подозревала, что одного раза может оказаться мало не только ее девочке. Диана с трудом оторвала голову от плеча и потянулась к любимым тонким губам. Нежные, сладкие, легкие прикосновения. Омега наконец-то разжала пальцы, осторожно погладила синеватые пятна, с белыми полукружиями от ногтей — позже они расцветут роскошными синяками, но женщина ни грамма не сожалела об этом. Света была ее альфой! Только ее! Углубив поцелуй, она начала тихонько покачивать тазом. Почти сразу же Сурганова уложила Диану на пол, и с трудом дотянувшись до того, что утром было ее рубашкой, подсунула ткань ей под спину. Арбенина тут же обхватила ее бедра ногами, раскрываясь сильнее и позволяя альфе сразу же увеличить темп. Жаркие сочные поцелуи, глубокие проникновения. Комната снова наполнилась стонами и влажными шлепками кожи о кожу, и все вокруг исчезло, растворившись в запахе зреющей земляники и влажной после грозы травы... ...С трудом поднявшись на все еще трясущиеся ноги, Диана наклонилась за платьем, чувствуя на себе обжигающий взгляд альфы. Облачившись, она огляделась в поисках стрингов и почти сразу вспомнила, что их постигла та же участь, что и рубашку жены. — Видимо, придется так... — многозначительно хмыкнула омега, приблизившись к жене, которая уже успела натянуть трусы и брюки обратно, и потянулась за поцелуем. — Ты будешь думать о том, что на мне нет белья? Что ты можешь легко запустить руку мне под платье и ласкать меня, войти?.. — выдохнула она в самые губы. Света зарычала, притягивая ее к себе ближе. Ладони по-хозяйски легли на ягодицы, с силой сжимая. Когда жаркий жадный поцелуй все-таки прервался, Сурганова потерлась носом о влажную шею жены. — Создатели, как ты пахнешь... — просипела она. — Я не выпушу тебя сейчас отсюда такой! — категорично заявила альфа, подняла с пола свою жилетку, быстро надев ее прямо на голое тело, и выудила из кармана телефон, с облегчением отметив, что он не пострадал во время полета. — Машенька, мне нужны блокаторы, сию секунду! Я в зеркальной комнате. Жду! — и снова притянула жену к себе, скользнула языком по шее, слегка прикусив трепещущую венку. — А ты планируешь вернуться в зал вот так?! — вскинулась Арбенина, глаза недобро заблестели. — Ну ты же расправилась с моей рубашкой! — ухмыльнулась Сурганова. — Любимая, поверь мне, мы там надолго не задержимся. Я попрощаюсь со всеми и мы уедем! Ты же не думаешь, что я позволю всем смотреть на тебя такой?! Никогда! — заверила она любимую и тихо шепнула, медленно задирая подол платья омеги и поглаживая ягодицы: — Такой могу видеть тебя только я! А зная, что под платьем нет белья... — Диана тут же разомлела в сильных руках альфы. — Свет, хочу тебя снова... — всхлипнула она, впиваясь ладонями в ее бедра и прижимая к себе. — Потерпи, любимая, потерпи... — попыталась отстраниться Света, но, увидев как нервно омега облизнула губы, как заблестели ее глаза, и ослабевший было любимый запах окутал вновь, поняла — дело проиграно. Чертов инстинкт альфы оказался сильнее всех доводов разума, и ей ничего не оставалось, как поддаться ему. Тем более, что пальцы Дианы уже вытянули ремень из шлевок, расстегнули пуговицы на ширинке и нагло залезли ей в брюки, поглаживая сквозь ткань боксеров, а потом и сжимая. Света глухо застонала, мысленно проклиная такую мгновенную реакцию на запах своей омеги. Только на нее альфа отзывалась так быстро, без каких-либо стимуляторов и вне течки, а уж во время... Прибежавшая на зов руководителя Машенька еще долго переминалась под дверью, ожидая, пока затихнут откровенные стоны обеих женщин, и только после этого робко постучала. Вид представшей перед ней Сургановой, обычно идеально собранной, был настолько незнаком, что девушка потеряла дар речи и только стояла, хлопая глазами и пытаясь не дышать, потому что из зеркального зала настолько несло феромонами, что кажется, вдохни — и блокаторы понадобятся и ей тоже. Взлохмаченная, в жилетке на голое тело, Света придерживала ладонью с намотанными на нее несколькими рядами влажно блестевших бус пытающиеся съехать брюки. — Светлана, таблетки... — пролепетала омега, альфа вынула из ее пальцев блистер и бутылку с водой, вежливо поблагодарила и снова закрыла дверь. Девушка продолжала стоять в коридоре, а когда собралась вернуться в зал к гостям, дверь снова открылась. — Будь добра, передай пожалуйста присутствующим, что, к сожалению, по семейным обстоятельствам... — тут позади нее раздался хриплый смешок. Сурганова обернулась и показала кулак, в нее тут же прилетел какой-то белый кусок ткани. — ...По семейным обстоятельствам, — твердо, как ни в чем не бывало продолжила она, — мы вынуждены уехать. Принеси извинения... и завтра меня, скорее всего, не будет... — И снова закрыла дверь.***
Проснувшись от яркого солнца, заливающего спальню городской квартиры, Диана сладко потянулась и тут же тихонько застонала: все тело ныло, мышцы тянуло. С трудом перевернувшись на бок, она нахмурилась — вторая половина постели была холодна и пуста. Дотянувшись до телефона на прикроватной тумбочке, омега уставилась на экран — половина седьмого утра. — И куда тебя понесло в такую рань, любимая? — пробурчала Арбенина, нажав на вызов, и тут же помрачнела, потому что механический голос оповестил ее, что абонент отключил телефон. С трудом поднявшись, так как в коленях еще чувствовалась легкая дрожь, и закутавшись в халат, омега осторожно, медленно отправилась на поиски своей альфы. Только вот квартира оказалась предсказуемо пуста, а мобильник жены нашелся валяющимся на тахте рабочего кабинета. Диана выругалась— ну конечно, ее всегда такая собранная, занудная до деталей и мелочей жена вчера забыла поставить его на зарядку, а сейчас и просто забыла! Хотя после вчерашнего это было не удивительно... Вчера им было не до гаджетов! Несмотря на выходной, Сурганова могла поехать в офис, но звонить Маше Арбенина не хотела категорически. С вернисажа прошел почти месяц, большую часть которого они прожили в городской квартире. Вначале потому что Диана требовала повышенного внимания к себе, постоянно ластилась и, несмотря на скоро закончившуюся течку, не отпускала от себя, так что Сургановой пришлось взять отгулы. Потом — как раз из-за завала в офисе. — Мне иногда кажется, что они без тебя там поссать не ходят... — ворчала Арбенина, обнимая жену за плечи сзади и покрывая ее шею невесомыми легкими поцелуями, пока Сурганова, на которой из одежды были только очки, сидела в развороченной постели с ноутбуком на коленях. — Половина одиннадцатого, твой рабочий день закончился давно! — Динь... прекрати... Это срочно! — цедила сквозь зубы Света, пытаясь вникнуть в текст письма от СБ. — Я же ничего не делаю... — невинно оповещала ее жена, продолжая целовать уже плечо, спину, а шаловливые пальчики спускались к соскам, словно случайно задевая их огрубевшими подушечками, и начинали поглаживать нежную кожу под грудью. — Арбенина! Я позвоню Ларисе и попрошу занять тебя чем-нибудь прямо сейчас, чтобы у меня была возможность закончить работу! — Ты меня не любишь! — бухтела омега на ухо, обдавая горячим дыханием, но ласк не прекращала, терлась обнаженной грудью о спину, прикусывала мочку уха, и альфа сдавалась. Такое повторялось не раз и не два, вот и вчера все прошло точно по такому же сценарию. Сургановой скинули какой-то договор, который необходимо было срочно согласовать, но у Дианы были свои планы. Она заказала доставку из ресторана, открыла шампанское, одела удлиненный черный пиджак из тяжелого шелка на голое тело и совершенно не собиралась терпеть, чтобы ее альфа висела на телефоне со своей помощницей, потом со службой безопасности, юристами, снабженцами и еще черти пойми с кем до полуночи. Провоцировала, соблазняла, и в итоге Света не выдержала, отшвырнула в сторону телефон и... Диана самодовольно прикрыла глаза, снова потянулась — неудивительно, что сейчас у нее все болит, тело покрыто царапинами и засосами, и она с трудом передвигается. Но это того стоило... Многозначительно ухмыльнувшись, омега отправилась варить себе кофе, перед этим поставив все-таки телефон жены на зарядку. Сурганова объявилась часам к одиннадцати. Арбенина к тому моменту уже успела пообщаться со старшими детьми, выслушать жалобы Артема на сестру; выяснить у мам, как дела у младших и послушать ворчание матери-альфы, что еще несколько лет — и близнецы устроят им сладкую жизнь; послушать и восторженный, сбивчивый, совершенно непонятный рассказ самих девчонок о поездке в парк аттракционов. И как раз закончила разговор со своим директором по поводу предстоящего летнего отпуска. — Динь! — раздался радостный вопль из прихожей, заставивший омегу вздрогнуть. — Динка!!! Ты где?! — повторился он спустя мгновение, но прежде чем Диана, кряхтя, успела сползти с высокого барного стула, в кухню ворвалась сияющая восторженная альфа. Растрепанные волосы, распахнутый кожаный белый, с рисунком на спине пиджак и непонятно чем любимые темно-серые обосранцы. — Ты! Зараза такая! — объявила она, заметив жену, и тут же сгребла ее в медвежьи объятия. — Люблю тебя! — Так я зараза, или любишь? — отойдя от первого шока, решила все-таки уточнить омега, наслаждаясь близостью альфы. — Зараза, зараза, но я все равно тебя люблю! — рассмеялась любимая женщина, бухнулась на диван и утянула жену себе на коленки. — Представляешь, еду я в офис и вспоминаю, что Машка отдыхает, а я с нашим космическим аппаратом на кухне не дружу... Диана с трудом подавила смешок: профессиональная кофемашина, стоящая в комнате отдыха в ЦО «Нафты», действительно вызывала у жены какой-то ужас. — Решила взять кофе в кофейне внизу — и тут отлавливает меня возле стойки симпатичный юноша, чем-то похожий на нашего Темку, и начинает лепетать про то, что нарисовал твой портрет, но не знает, как с тобой связаться! Поэтому решил отдать мне! И вручает картину! А ты, зараза, хоть бы обмолвилась, что музой стала для юного дарования! — Да он меня на вернисаже поймал и попросил попозировать.. — смущенно начала объяснять Арбенина. — Я, кажется, даже среагировать не успела... У меня в тот момент слегка сложно было с мыслительными процессами... И где картина? — она вытянула шею, пытаясь выглянуть в коридор, но когда этого не удалось, предприняла попытку сползти с колен альфы, но та держала крепко. — У меня в офисе, я ее повесила на стену позади своего кресла, чтобы все кто заходил видел... И завидовал! — с самодовольной ухмылкой добавила альфа. — Потрет получился просто потрясающий! Я пыталась мальчишке денег дать, а он ни в какую! Ну ничего, я придумаю, как его отблагодарить за такую красоту. Он, кстати, должен был скинуть мне на почту фото... Арбенина тут же извернулась на коленях жены и дотянулась до ее планшета на подоконнике. Пароля у той никогда не было, поэтому она быстро залезла в почтовое приложение и закусила губу в ожидании. И судорожно выдохнула, когда файл полностью загрузился. Изящные линии, плавные переходы, небольшая размытость, образ будто был соткан из тьмы и света: бледная кожа, перламутровый отлив жемчуга, струящееся платье и все это на темном фоне, она словно вырастала из него. В женщине на картине Диана с трудом признала себя — скорее, та походила на актрису немого кино: яркая помада на губах, густо накрашенные глаза, которые на фоне общей томной бледности казались просто невероятно огромными. — Это правда я? — немного удивленно пробормотала омега, поглядывая на Свету из-под ресниц. — Да, — улыбнулась Сурганова, вынимая из рук жены планшет, и притягивая к себе для поцелуя. — Прекрасна, как и всегда...