Металл на раскаленном теле

- И какого хера ты не сказала, что тебя укусила дочка Димитреску?! Я подскочила на месте, машинально схватившись за запястье – черт, после приема ледяных ванн я и думать забыла про пару царапин. Мужчина широким шагом приблизился ко мне и вырвал у меня руку, внимательно посмотрев на нее – тень сомнения пролегла морщиной меж его широкий бровей. — Это все? -Я..я не знаю..там все так странно произошло! – Я попыталась оправдаться, двигаясь назад. Инженер схватил молот и замахнулся надо мной – вскрикнув, я прыгнула за телевизор. -Да ты хоть понимаешь, что идиотка Бэла растрепала всем, что в деревне чужак! Девушка! Они сразу подумали про меня. Если Матерь Миранда обнаружит тебя здесь, живую, она свернет голову нам обоим. – И взмах молота прошел в сантиметре от моего укрытия. – Как я вообще смог допустить это?! – Последний вопрос явно предназначался самому себе. -Может объяснишь, что произошло? - Тихо пискнула я, стараясь держаться на расстоянии от взбешенного мужчины. Хейзенберг скинул плащ и зарычал. -А может мне наконец убить тебя, чтобы ты не путалась у меня под ногами?! – От его голоса шестеренки на полу поднялись на несколько сантиметров и полетели в мою сторону. -Ах! – Я прыжком преодолела атаку этих псевдо-сюрикенов. – У нее была странная реакция на меня! Она… Ноздри мужчины раздулись от гнева. -Она зашипела и отстранилась? Она закричала от боли, верно? Я закивала, готовясь к очередному выпаду в мою сторону. -И ты не посчитала нужным сообщить мне об этом?! – Кажется, мне пришла она, пизда галактических масштабов. Аргумент «забыла» принимается? -После падения в реку я думала только о том, чтобы выжить! Да меня чуть оборотни не сожрали! Потом еще ты… - Я сделала неопределённое движение руками в воздухе. -А ну-ка иди сюда! – Инженер схватил меня и одним броском уложил на железный стол, материализовавшийся в кабинете будто из неоткуда. Цепи надежно зафиксировали меня на нем – ощущения стали почти привычными. Над моим лицом зажглась белая лампа, от чего глаза, до этого привыкшие к полумраку, заломило. — Это уже ни в какие рамки не лезет, знаешь ли! – Попыталась я сопротивляться, как увидела металлический шприц в руке мужчины, который он достал из большого кожаного медицинского сундука. – Э, э, нет, стой! Стой!!! Вот чего я и боялась в жизни, так это уколов. Он подошел ближе, а я зажмурилась и часто задышала. -Хватит трястись, мне нужно провести эксперимент! Эй, не бледней так! Я была на грани обморока, ощущая подкатившую к горлу липким комком тошноту. Цепи соскользнули с моего тела, а в нос уткнулась тряпка, добротно смоченная спиртом. -Фу, убери. – Я попыталась отстраниться от резкого запаха. -Иголок боишься? - Вопросительно поднял бровь мужчина. – А так по тебе и не скажешь. Его напор немного стих. -Дай по-хорошему руку, и я не буду тебя фиксировать. -Фашист. – процедила я, но конечность расслабила. - - Эсэсовец. Губы Хейзенберга исказила странная ухмылка, будто бы я была не так уж далека от правды. -Сожми кулак. Я почувствовала, как иголка протыкает мне кожу, и с трудом сглотнула тягучую слюну. -А теперь расслабься. Я послушно исполнила требования мужчины, отвернувшись в противоположную от него сторону. Только не смотри, только не смотри туда… Холодная влажная ткань прикоснулась к моему локтевому сгибу, снова запахло спиртом. Я дотронулась до бинта, ловко повязанного мужчиной, и привстала, свесив ноги со стола. - Вторая часть эксперимента. – Он закатал рукав рубашки и скальпель, ловко взлетевший над его запястьем, черкнул по грубой загорелой коже. Сквозь узкую, почти невидимую полоску начала просачиваться густая, темно-бордовая кровь. Прищурившись, он направил иглу шприца на разрез и сдавил поршень – тонкая струя моей крови попала прямо ему в рану. -Черт возьми! – Он упал на колени, издав хриплый стон, зажимая свободной рукой свое запястье. – Блять! Сука! Я соскочила на пол и, взяв намоченную спиртом тряпку, подлетела к мужчине. -Дай руку! – Не без труда мне удалось отвоевать конечность. – Должно полегчать. Очень больно? Мужчина поморщился, когда капли медицинской жидкости попали ему на мясо, но вырываться не стал. -Аж в глазах потемнело. - Встряхнул он головой, будто прогоняя дурной сон. – Ты кто такая, вообще? -Девушка в пещере, эта Бэла, спросила тоже самое. Но я не знаю! – Ситуация выходила из-под контроля. Теперь, когда выясняются такие вещи, не захочет ли инженер всерьез начать ставить на мне опыты? -Получается, ты ходячее биологическое оружие для всей деревни. – Протянул мужчина, повернув свет лампы на руку. Место разреза почти стянулось полностью, но на его месте образовался белый, выпуклый шрам, по цвету сильно отличающийся от кожи вокруг. -Так и должно быть? – Осторожно спросила я. Хейзенберг кивнул. -Регенерация работает как раньше, но…этот шрам… - Он пальцами провел по нему. – Он…как у обычного человека. Взгляд его внимательных глаз цвета спелого крыжовника прожег меня насквозь. Кажется, в его голове родилось не менее сотни кровавых идей. -Ты интересный экземпляр. – Задумчиво протянул он. – Нужно спрятать тебя получше. Идея мне совсем не понравилась. -Может, для начала объяснишь, что тут происходит? -Для начала нужно сделать так, чтобы никто не пошел искать тебя! – Мужчина схватил мое платье с пола у камина и рванул подол - ткань затрещала и поддалась напору, разлетевшись на куски. -Извини, девочка, но мне понадобится еще много твоей крови. – Хейзенберг отбросил платье обратно на пол и подошел ко мне. В этой фразе меня напрягало абсолютно все. -Насколько много? – Я облизала бледнеющие губы. -Такое, чтобы выдать тебя за ту, кто отправилась на ужин ликанам. Как бы дико не звучали слова мужчины, в них был смысл. Посадив меня на кресло и водрузив мою руку на металлическую поверхность стола, он выкачал из меня несколько шприцов красной жидкости. Затем перелил все в отдельный контейнер и вылил на порванное платье. Стало действительно похоже на то, что я оказалась случайной жертвой голодных монстров. Я прикрыла глаза и потерла переносицу – после всего этого, если я останусь жива, мне понадобится абонемент на прием к психиатру. Взяв с собой мою испорченную одежду и немного выкачанной крови, Хейзенберг снова ушел. На этот раз молча. -Эй, Ван Хельсинг, ты еще жива? – Раздался голос мужчины, когда он, совсем короткое время спустя, вновь появился в кабинете. Кинув на кресло большой шерстяной плед, он протянул мне свернутый кулек. -Что это? -Вещи. Конечно, я бы заставил тебя снять с себя и это – Хейзенберг красноречиво посмотрел на полупрозрачное белье под объемной джинсовкой. – Но в таком виде долго не протянешь. Только после этих слов я поняла, что все это время расхаживаю почти полуголой, и краска залила мое лицо. -Мог бы и отвернуться. - Я быстро надела предложенные мне бледно-синие джинсы и светлую футболку с логотипом Guns and Roses – вещи выглядели не новыми, но отлично сохранившимися. В довесок шли белые кеды, на пару размеров больше, чем нужно, но сейчас это мало меня беспокоило. -Даже спрашивать не буду откуда это все здесь. – Буркнула я, старательно выбрасывая из головы мысли о том, что могло случиться с хозяйкой данного комплекта. -Так как я нашел это в замке, скорее всего владелицу сожрала Димитреску. – Равнодушно ответил мужчина и тяжело сел на матрас. Я бросила на него злой взгляд. -Ты вообще сейчас не делаешь лучше. Он пожал плечами. -Говорю, как есть. Так, что, кто-то здесь страдал от лихорадки любопытства? У меня было миллион вопросов, и сейчас они роем диких пчёл жужжали в моем напряженном от непонимания и страха мозге. Так почему я не могу задать ни один? Я заходила по комнате, являясь полной противоположностью спокойно сидящего на кровати мужчины. Мое дыхание участилось, руки сжались в кулаки, но ничего путного сообразить я не могла. -Ты выкачал из меня слишком много крови, мой мозг теперь не соображает. -А раньше он почему не соображал? – Тут же сострил Хейзенберг. - Или ты почетный донор? Я недовольно фыркнула. -Кто такая Матерь Миранда? Почему вы ее дети? Что за Леди Димитреску? -Я тебя совсем не интересую? – Мужчина наклонил голову, сняв помятую шляпу. В глазах насмешливые огоньки, губы едва подрагивают в улыбке. -А чего ты такой довольный? – Прищурилась я. – Ты чего удумал? Наконец мужчина блаженно улыбнулся. -Если будешь хорошей слушательницей, я, так и быть, может расскажу. Так что, с какого места мне начать? --С начала. С самого. -Оо! – Он цокнул языком. – Придется немного попутешествовать во времени… Я присела в кресло и закинула ногу на ногу, обратившись в слух - мужчина говорил, и из его речи прояснялось все больше и больше жутких, уродливых подробностей. - Матерь Миранда всегда умела найти нужные слова для ушей простых людей – став главой местного культа, она надеялась получить хоть локальную, но власть. И все шло по ее плану, пока в 1919 году не умерла ее единственная, горячо любимая дочь. Испанка тяжело прошлась по этим землям, а уж отдаленной румынской деревушке и нечего было надеяться на спасение, особенно с Мирандой. Она стала одержима своей дочерью, не хотела признавать ее смерть, бесцельно бродила целыми днями по деревне, пока не решилась уйти умирать в пещеры. Там, на глубине, она нашла то, что подарило ей настоящее освобождение – мегамицеллий…. Я тяжело вздохнула. Обезумевшая от горя мать прониклась силой организма, дотронувшись до него, но не умерла, заразившись, а ощутила невероятную связь с разумом всех, кто когда-либо контактировал с грибом. Став экспериментировать с ним и местными паразитами, она создала Кадоу, подарок, что благосклонно начала вживлять в тела простых жителей деревни. Они безропотно доверяли владыке Матери Миранде, ведь она пророчила им процветание, великий период исторических изменений. Кто-то был готов на пытки самостоятельно, чтобы обрести все то, что обещала сумасшедшая Миранда -например, незнакомый мне Моро, получеловек-полурыба. При жизни будучи жалким и жадным, он поверил россказням владыки о невероятных богатствах, ждавших его после подселения, но не сумел совладать с силой паразита, и превратился в уродливую гору жижи. Леди Димитреску, последняя оставшаяся после Первой мировой представительница аристократии в этих краях, страдала от наследственной болезни крови, и умерла бы в течении года, но Матерь Миранда великодушно предложила ей стать частью Великого. Так женщина получила не только бессмертие и гигантский облик, но еще и другие способности. Один минус – для поддержания регенеративных процессов пришлось пить кровь простых смертных. На этом, конечно же, пораженный паразитом мозг аристократки не остановился, и в ее фамильном замке начали появляться целые камеры пыток - из особо строптивых слуг она делала свое знаменитое вино. Три ее дочери, одна из которых, к несчастью, встретила меня в пещере, были созданы в результате эксперимента Димитреску с Кадоу и плотоядными мухами, и тоже стали вампиршами. Вместе с кровью они могут и закусить свежей человечиной. Донна Беневенто, третья глава деревни, с рождения была психически нездорова, а после смерти родителей-кукольников, заперлась в их доме с созданиями своего отца. Матери Миранде не пришлось долго уговаривать женщину – та была абсолютно безвольна, и делала то, что ей скажут. Она может управлять сознанием с помощью своих чудных трав. Четвертым стал Карл Хейзенберг. Повисла мрачная пауза. Я обдумывала рассказанное, покусывая внутреннюю часть щеки. Как назло, нестерпимо разболелся шов на лопатке. Конечно, я же совсем забыла про ранение, не следила за ним… -Но зачем? Чтобы воскресить дочь? Мужчина кивнул. -Но никто из нас не подошел ей. -Теперь она ищет еще жертв? Хейзенберг коротко хмыкнул. -Уже нашла, Розу Уинтерс. Я обхватила голову руками-слишком много информации. -А это кто еще? – Устало пробормотала я. -Ооо, это самая интересная часть рассказа, после которой я обязательно задам тебе пару насущных вопросов. Ну вот, опять я играю по правилам мужчины. -Хорошо, задашь. Но сначала расскажи, кто ты такой. -Тебе это правда так надо знать? – Хейзенберг изогнул бровь, сделав выражение лица как можно более отстраненное. – Мы вроде не друзья. «Да, мы просто только недавно трахнулись прямо у этой стены» - пронеслось у меня в голове. -А что, если скажу, что ничего другое так живо не интересовало меня, вероятно, никогда. – Понизила я голос. Мужчина бросил на меня изучающий взгляд. -Ты слишком быстро стала перенимать мои повадки, тебе не кажется? -Возможно, они отлично проникают в кровь вместе со спермой. – Раз уж я пошла по скользкому пути грязного флирта, надо держаться до конца. -А, ты и так можешь. – Усмехнулся инженер. – Ладно, допустим, я покорен твоим красноречием. Что же, я… Я не следила за временем – размеренная речь мужчины погружала меня в состояние, подобное медитативным практикам. Впервые со дня моего похищения в моей жизни было что-то нормальное, привычно, как простые человеческие разговоры, хоть в искаженном виде. Хотя, разве после всего, что произошло со мной в этих ненавистных, дьявольских местах, я могу судить о норме? Карл Хейзенберг родился спустя 5 лет после смерти дочери Миранды, но за много километров отсюда, в Германии, в семье крупного предпринимателя. Фабрики под их фамилией были построены в нескольких странах, и занимались в основном обогатительной деятельность. В этих местах производство Хейзенбергов появилось последним, и заменили тяжелый ручной труд в горных шахтах на заводской, чем привлекли большинство местных жителей. -Потом отец умер, не дожив до моего восемнадцатилетия пару дней, от воспаления легких. Он возвращался из очередного путешествия и сильно простудился. Через неделю меня призвали на фронт, война в Европе была уже три года, а в сорок втором развернулись бои внутри твоей страны. – Хейзенберг закурил сигару, выпуская кольца тяжелого дыма в потолок. – Ну, этот период времени ты верно знаешь хорошо. -К сожалению. – Прочистила я горло. – Но как ты попал… -В Румынию? Я был выдающимся инженером, как и мой отец. С ранних лет я целыми днями проводил за чертежами и схемами. Меня отправили в танковую дивизию СС, где я принялся конструировать улучшения для техники. Мне казалось, война это весело, что она похожа на мальчишеские игры. – Он замолчал. – Но потом начался ад. Я был свидетелем того, что делали недавние мои друзья с пленными. Нечеловеческие эксперименты, жуткие смерти. Я оказался в чистилище. Знаешь, что это? – Он ткнул пальцем в овальный жетон на своей груди. -По всей видимости, твой военный жетон смертника. Но ты не умер, ведь он целый. -Уважаю умных женщин, молодец. – Ухмыльнулся мужчина. – Да, проходя по Румынии, по этим местам, я ушел в самоволку, ненадолго, чтобы посмотреть на фабрику отца… Повисла тягучая пауза. Я пыталась уложить в голове тот факт, что занималась сексом почти со столетним фашистом. -Оттуда меня и украла Миранда, живым, молодым. Ей нужно было мое тело, оболочка, а на все остальное было плевать. – Хейзенберг вскочил с места и метнул нож в висевшие на стене фотографии. – То, что она делала со мной…. Резала живым, подселяла паразита, мучила. Я долго сопротивлялся, но в конце концов поддался – и тогда понял, что Кадоу не смог подавить меня, наоборот, я управлял им, может быть, даже лучше всех остальных. У меня не было ни одной физически видимой мутации, как у других, а способности… - Он покрутил в воздухе ножом. – Были приятным бонусом. Многие десятки лет я потратил на дрессировку паразита в себе. Но ни один день в своей жизни я не провел, не ведя борьбу с этой чокнутой стервой! Каждый день я пытался, придумывал все новые и новые способы, экспериментировал. -Твой отряд полуразложившихся киборгов сделан против Миранды? – Я внимательно следила за перемещениями мужчины по комнате. – Тогда чем ты отличаешься от своих «родственников»? -Я никогда не использовал живых людей, детей, женщин. – Спокойно ответил мужчина на мой выпад. – Да, глумился над трупами, но не я выбирал себе эту жизнь! Миранда украла не меня, она забрала себе мою судьбу, мое достоинство! Я пережил ад в этой деревни, девочка, мои шрамы тому подтверждение. Я вспомнила усеянное выпуклыми рубцами тело мужчины и сглотнула – я боялась случайно коснуться их, будто бы они еще болели. - Практически все то же самое делали на войне, в лагерях смерти. Я не снимал жетон что бы помнить о человеческой жестокости всегда, чтобы бороться с чужаком в себе. И я победил! Мужчина снова затянул крепкий скрученный табак. В моем носу защекотало. Вдруг он хрипло, тоскливо рассмеялся. - А ведь на войне никто не был заражен паразитом, смекаешь? Их волю не подавлял монструозный древний паразит, люди хотели творить все это. Газовые камеры, сжигание напалмом, нечеловеческие эксперименты. Миранда недалеко ушла от генералов. Я уставилась себе под ноги, обдумывая слова мужчины. - А ребенок, Роза… - Уинтерс? Мать Миранда получила от своих старых коллег информацию, что в их семье произошло пополнение, и выкрала дитя. Оно невероятно сильно! Может быть, даже сильнее всех нас вместе взятых. Но это уже не так важно, ведь у меня появилась ты! – Мужчина встал и протянул мне руку. Я взялась за шершавую ладонь, и он подвел меня к бумагам, державшимся на воткнутых в стену гвоздях. - Я все подготовил, чтобы раз и навсегда избавиться от Матери Миранды, и ты поможешь мне в этом. Твой организм прямая противоположность нам, ты уничтожаешь грибок только своей кровью. А дочка Итана Уинтерса невероятно сильна от по природе. – Хейзенберг крепко держал меня за плечи. – Вместе с моей армией и Уинтерсом мы прикончим старую суку и ее прихвостней. - А что получу я? – Сердце затрепетало в ожидании ответа от мужчины. - То, что ты так желаешь – свободу. – Спокойно констатировал он. - И ты действительно отпустишь меня? - В моем голосе проскользнуло недоверие. – Или врешь? - Если выживешь – иди куда пожелаешь. И мне казалось, я еще ни разу тебя не обманывал. Мы уничтожим Миранду, освободим ребенка и вернем ее родителям. А потом делай что хочешь, я уже не буду властен над тобой. Я напряженно пыталась понять, стоило ли мне верить инженеру или нет. В любом случае его речи звучали трезво. Зачем я ему, когда не станет Матери Миранды? Но вдруг он замыслил что-то поистине жуткое? -Хорошо, я согласна помочь. В любом случае у меня не много вариантов. – Я протянула ладонь для рукопожатия. – Давай освободим эти края от бесноватой плесени вместе. Мужчина улыбнулся и сжал мою руку. Я подписалась на смерть, это же очевидно. Только что я продала душу дьяволу за призрачную надежду снова обрести свободу. Так отчего же мне так спокойно? Так… хорошо? Моя мама говорила мне, что, когда поступаешь правильно – у тебя не остается сомнений. Даже когда не знаешь, что делать, выбери тот вариант, что не будет вызывать у тебя желания подкинуть монетку, передумать или сбежать. Сейчас, находясь в одном пространстве с моим похитителем, получеловеком-полумутантом, который самым ужасным способом украл меня и заставил служить себе, я чувствовала, что поступаю правильно. Возможно, первый раз в своей жизни. -Тебя нужно спрятать от всевидящего ока чокнутой суки. Завтра вернешься обратно в шале, а потом, когда все подготовлю, я заберу тебя. -Что это за дом? На окраине? -Последняя точка для особо смелых туристов. Раньше поток был большим – людям не терпелось увидеть затерянную в горах Трансильвании деревушку, но потом моя старшая сестричка начала перегибать палку, воруя туристов ради своих забав, и смельчаков поуменьшилось. -А сейчас? Мне, что, придется провести ночь здесь? – От такой прерогативы меня перевернуло. Хотя, я уже сама не знала, какой исход будет лучшим в моей ситуации. -Если понадобится, не одну. – Отрезал Хейзенберг. – Помни, ты моя пленница, пока не исполнишь свое предназначение. Захочу - посажу на цепь и заставлю стоять на задних лапках. Я устало хмыкнула. -Почему моя кровь так реагирует с вами? С паразитом? – В голове осталось так много нерешенных вопросов, и этот был самым логичным. -Пока не понятно, природная эта хрень у тебя или приобретенная. Поизучать бы тебя как следует. – Руки мужчины коснулись моей талии, и я отпрянула, словно он ошпарил меня. -Даже не думай ставить на мне свои мерзкие фашистские эксперименты, понял? - Угрожающе вздернула я верхнюю губу. – У нас есть определенные договоренности, помнишь? -Я могу все отменить в любой момент, ведь это ты – Мужчина взял меня за волосы и слегка оттянул назад, открывая шею. – находишься у меня в рабынях, помнишь? Я попыталась скинуть руки Хейзенберга с себя, и он смехом отпустил меня. -И все-таки один свой мерзкий фашистский эксперимент мне придется провести с тобой. – Сказал Хейзенберг, серьезно смотря мне в глаза. – Твоя рана на спине выглядит паршиво, нужно снять швы и промыть. Когда смысл сказанного дошел до меня, я почувствовала, как живот скручивается в ледяной тяжеленный комок. -И, естественно, обезболивающего у тебя нет? -Есть прекрасный двадцатилетний коньяк, могу разрешить напиться им. Я поморщилась - становиться пьяной рядом с немцем мне совершенно не хотелось, кто вообще знает, что у него на уме. -Я буду кричать, предупреждаю сразу. -Твои крики пугают меня в последнюю очередь. Я присела на матрас, наклоняясь вперед, разрешая мужчине снять с меня футболку и бюстгальтер. Он загремел сзади меня инструментами, назначение которых я не хотела знать. -Почему ты все это делаешь? Для меня? – Прошептала я. -Постарайся не дергаться, а то будет больнее. --Проигнорировал мой вопрос господин Карл Хейзенберг. *** Мужчина сидел в кресле напротив девушки, наконец уснувшей на тонком неудобном матрасе, завернувшись в огромный шерстяной плед, украденным им из замка гигантской аристократки. Ее стоны, сначала от их безумного соития, а потом от боли, когда он по новой зашивал ей рану, стояли у него в ушах. Он пытался причинить девушке как можно меньше страданий, но ни отвар из редких растений, ни секретная настойка Герцога не усыпили ее нервные рецепторы на сто процентов. Она обещала кричать, но мужественно терпела, издавая лишь тихие стоны сквозь плотно сжатые зубы, и слезами промачивала подушку. Теперь же, с лихвой настрадавшись, она неподвижно лежала перед ним, свернувшись в клубок. Инженер выпустил дым изо рта, наблюдая, как медленно тот растворяется в прохладном фабричном воздухе. От воспоминаний ему стало не по себе – оказывается, женские слезы все еще трогают его. Что за чертова сила скрывалась в его пленнице? Что за свет льется в ее крови, что способен бороться с той скверной, что отравила здесь все? Почему эта русская так странно отличалась от всех, кого он знал, почему только ей удавалось пробудить в нем чувства, о существовании которых он забыл еще тогда, в сорок четвертом, попав на дьявольский алтарь Матери Миранды, что не оставила ему ни малейшего шанса, подвергнув своим изощренным зверствам, которые он не мог забыть уже несколько десятков лет. Ненавистная стерва, забрала его жизнь, как и жизнь тысячей человек, провозгласив себя кровавым божеством. Он чувствовал, как рядом с пленницей его связь с этим местом, липкая черная мерзкая паутина слабнет, и вот-вот начнет рваться, не выдержав яркого света не отравленной души. Он не мог отказаться от нее больше, все яснее ощущая, как тайная сила этой удивительной девушки воздействует на все вокруг, но главным образом, на него самого. Столько лет бороться с паразитом внутри себя в одиночку, не проигрывая ни дня, притворяться одурманенным в угоду Миранде, но не сдаваться, тренировать дух, превозмогая боль, пытки и унижения. Столько лет борьбы с проклятием – Аврора стала единственным его помощником, хоть сама и не осознавала этого. Она согласилась на его безумную авантюру, согласилась на, возможно, свою верную смерть, только лишь узнав о незнакомой для себя семьи. Мужчина прикрыл глаза – он нутром чувствовал, что она готова умереть за чужих ей людей, а значит, не пострашится темного оружия Матери Миранды. Это радовало и пугало одновременно – что будет, если его пленница погибнет? Сможет ли тогда он порвать связь с этим местом? Сможет ли восстановить атрофированные за столько лет человеческие чувства без ее участия? Сможет ли почувствовать хоть еще один раз в своей никчемной жизни? Вопросы, на которых не хотелось искать ответы, злили, утомляли его. Он пытался начать чертить макет нового орудия смерти для чокнутой Матери, но руки не слушались, а его тело болезненно ныло в желании быть рядом с девушкой, будто бы само начало сопротивляться противоестественной связи с этим местом. Он тихо прорычал что-то невнятное, стащил с груди цепи с безделушками, снял брюки и лег рядом с девушкой, наслаждаясь мягким, человеческим теплом, исходившим от нее. Тонкий запах трав от раствора, которым были обработаны ее раны, смешивался с абсолютно неестественным для этого места, по восточному пряным, опьяняющим ароматом ее тела, заставляя мужчину прикрыть от удовольствия глаза. Вдруг девушка издала звук, похожий на тихое мурлыкание и сквозь сон прижалась к нему. Ее дыхание защекотало грудь мужчины. Почему…почему она делает этого? Разве она не должна его ненавидеть? Бояться? Желать смерти? Слегка приоткрытые губы девушки были в опасной близости от оголенной кожи мужчины, а ее колено неожиданно уперлось прямо ему в пах. Окружающий мир в одночасье сузился до очертаний тела одного человека. Она была такой напуганной, такой отчаявшейся, но продолжала бороться за свою свободу, как и сам он. Она боялась его, но все равно, пусть и в угоду какому-то детскому любопытству, спрашивала у него то, что мало интересовало других. За столько лет, проведенных в этих проклятых горах, она была первой, кто говорил с ним на равных, кто слушал его. Может, и правда, этим сумасшедшим русским сам черт не брат? Мужчина почувствовал, как в его беспокойные мысли врывается вполне осязаемое возбуждение - его тело слишком бурно реагировало на носительницу антидота, будто самостоятельно ища в ней способ поскорее умереть. Его стальными канатами тянуло к лежащей рядом девушке – ее лицо, окутанное дымкой сна, было слишком близко к нему. Словно полумифическая Лорелея из древних немецких сказок, что он помнил из детства, она начинала полностью завладевать разумом мужчины. Может, взять ее, пока она беспомощно спит, совершенно открытая перед ним? Мужчина тихо, но крепко выругался, решив уйти на кресло, пока он мог контролировать себя, как внезапно услышал едва уловимое постанывание, и на сонных глазах девушки дрогнули ресницы. -Что…что ты тут делаешь? – Она встрепенулась, руками упираясь в ему в грудь. -Спи. – Услышал он свой голос. – Я не трону тебя. Если она не перестанет его касаться прямо сейчас, то сам дьявол не остановит его от порыва брать девушку в самых изощренных позах до самого рассвета, а может и дольше. Она попыталась сфокусировать взгляд на нем, но Морфей вновь утащил ее в свое царство. Пролепетав что-то на русском, девушка повернулась на бок, уперев ягодицы прямо в член мужчине. Да она издевается! Поняв, что дальше будет только хуже, Хейзенберг, сжав зубы, перелез через спящую нимфу, и собирался уходить, как почувствовал легкое касание пальцев на своей ладони. -Не уходи. – Почти одними губами проговорила пленница. Тысяча электрических импульсов прошлась через тело мужчины, срывая последние стоп-краны. Он взял девушку за талию, наблюдая как постепенно она просыпается от прикосновений его разгоряченных рук. -Только по-нежнее, у меня и так все там болит от тебя. -Я не умею нежнее, придется потерпеть. – Мужчина почувствовал как от близости женского тела, одетого в его собственную рубашку, его начинает бить мелкая дрожь, похожая на разряды тока. Он был прав, выбрав ее одним из своего оружия. Что-то светлое, сильное, отличное от этих мест крылось внутри этого крохотного тела, которое в мощных руках Хейзенберга казалось совсем кукольным. Остатки сна развеялись окончательно, когда девушка простонала и изогнулась, ощутив горячее дыхание мужчины на своей груди. * * * Уже битый час я измеряла шагами свободное пространство в комнате, не находя себе места. Мои шаги гулким эхом разносились вдоль опустевших стен дома, что стал мне охранной крепостью, словно для беспомощной принцессы из глупой детской сказки. Только вот дракон куда-то улетел и никак не хотел возвращаться. Я потеряла счет равнодушно сменяющим друг друга закатам Солнца - несколько дней уже длилось мое заточение в доме у обрыва над деревней. Хейзенберг в этот раз разрешил выходить из спальни, но изучение крошечного бывшего отеля заняло у меня ровно день. Воздух комнаты был затхло – сырым и прохладным – конечно, о такой вещи как отопление здесь и подавно не слышали, зачем оно нужно монстрам и вурдалакам? Последние остатки еды я находила в припасах вчера вечером, но даже если бы передо мной накрыли целый стол яств, то в мое сведенное судорогой паники горло не влезло бы ни кусочка. Я постоянно слышала далекие отзвуки выстрелов и криков, но пыталась уговорить себя, что это лишь мой взволнованный мозг рисует себе страшные картины, особенно после откровенных рассказов немца о войне и заточении здесь. Не имея понятия, куда мог подеваться мужчина, я заламывала руки, исхаживая дощатый пол от стены к стене. Прошло всего несколько дней, а я из обычной иностранки, приехавшей в туристический сезон полюбоваться достопримечательностями, превратилась в орудие Карла Хейзенберга по уничтожению незнакомого мне монстра. Несколько документов, подтверждающие его слова, я сумела отыскать в подвалах дома. Я постепенно смирилась с мыслью, что придется каким –то образом сражаться на стороне мужчины, но как именно – он так и не сказал. Хоть мне и было приказано забыть прошлую жизнь и дом, я все чаще, по ночам, в беспокойном бессонном метании по огромной постели, возвращалась в своих мыслях на родину. Несколько дней одиночества и отшельничества дали мне время подумать надо всем, что удалось мне пережить здесь. О намерениях каждого члена странной, мрачной семьи Матери Миранды. Неужели паразит может так воздействовать на организм человека? Превращая его в жестокую машину для кровавых убийств и извращений? Меняя его физическую форму самым безобразным, ужаснейшим образом? Голова гудела от мыслей, что жалили черепную коробку подобно взбесившимся пчелам. А еще, словно тонкая струя сквозняка, что проникает сквозь щели на старых окнах, под одежду заползал ледяной склизкий страх. Что будет, если кто-то найдет меня здесь раньше, чем вернется Хейзенберг? Что сделают со мной, узнав о необычной особенности моего тела? Вдруг Матерь Миранда и меня решит превратить в какое –нибудь богохульное существа, словно сошедшее с картин Босха? И справлюсь ли с ее экспериментами? Вопрос «кто же я такая?» не давал мне покоя. Да, были легкие странности, которые я замечала у себя, в виде чуть лучше регенерации, чем у других, или температурной выносливости – я обожала жару и не мерзла в холод. Но все это было в рамках абсолютной нормы, что я списывала на свой веселый активный нрав и возраст. Как могло получиться так, что в моей крови содержится нечто такое, что было способно оглушить от боли Хейзенберга, девяностолетнего мутанта, управляющего многотонными железяками лишь с помощью силы мысли! Отбиться от вампирши Бэлы, избежать смерти много раз в этих местах. Неужели это все – лишь из-за пугающих странностей в моем теле? Туманная история неизвестной мне семьи Уинтерс нисколько не прояснилась. Кто они? Почему их дочь так сильна? Живы ли они вообще? Я сама путалась в бесконечно возникающих вопросах. Что хочет придумать инженер с образцами моей крови? Ведь из-за этого его так долго нет, лишь потому что он занят? Мысль о том, что его убили, узнав, что он прячет смертную, а теперь придут за мной казалась мне невыносимой. Ну уж нет, так просто я не сдамся, иначе зачем я вообще претерпела такое количество боли! Мои печальные, сумрачные размышления прервал незнакомый, но отчетливо слышимый звук техники неподалеку. Это еще что за черт? Я подошла к окну и спряталась под подоконник – ничего видно не было, лишь пол слегка подрагивал, словно сюда ехали танки. Бесшумный хлопок сначала выбил стекла, а затем громогласным эхом эксплозия прокатилась по лесной чаще – раздался сильный взрыв, выбивший, похоже, целую несущую стену дома. Я на почти согнутых ногах проскользнула в подвал и крепко закрыла дверь. Отползя в самый дальний угол помещения, я села на грязный пол и обхватила колени руками – это что, штурм?! Вдруг все стихло, даже стены дома перестали трястись от вибрации. Я просидела в такой позе еще несколько минут, пока не осмелилась подняться на ноги. В груди жалящей змеей поселилось нехорошее предчувствие. Старая рассохшаяся дверь подвала вылетела безо всяких сопротивлений –внутрь моего импровизированного бункера зашел гигантского размера мужчина средних лет, в плотной черной водолазке, увешанный военной техникой. Он навел на меня оптический прицел мощной винтовки, что, даже в огромных руках военного, с бицепсами размером с небольшой арбуз, выглядела внушительно. -Нет, не стреляйте, я не монстр, я человек! – Закричала я, закрывая голову руками. -Альфа, прием, что у вас там? – Скрипучий голос раздался из рации, закрепленный на обмундировании мужчины. -Сероглазый, прием, обнаружена девушка, живая. – Ответил он, слегка наклонив голову к прибору. -Мия? Военный осмотрел меня с ног до головы – мое сердце зашлось в бешеном стуке. Только бы не пристрелили. -Нет. Гражданская не представляет опасности. Работаем дальше. Конец связи. Он наконец опустил винтовку и представился. -Капитан Крис Редфилд. Я кивнула. -Аврора, Аврора Радич, туристка. -Видимо, у тебя есть занимательная история. – Выдохнул мужчина, не меняя строгого, угрюмого выражения лица. – Нужно вывести тебя в безопасное место. Да, я смотрю, тут все знают толк в безопасности. Держа меня за спиной, мужчина, сохраняя плавную гибкость дикой пантеры, осмотрел здание и вышел со мной во двор. Мелкий, холодный дождь сделал местную пастораль совсем мрачной. Я вздохнула кислорода полной грудью – за дни своего заточения я, кажется забыла, как выглядит солнечной свет. -Быстрее, садись. – Он помог мне забраться в бронированный хаммер. – Так, откуда ты, говоришь приехала? Кроме нас в машине находились еще по меньше мере пятеро бойцов – все вооруженные до зубов, в темных непроницаемых шлемах, обвешанные неизвестным мне оборудованием. -Вообще из России, но сюда попала из Брашова. - Я обвела взглядом автомобиль. – Куда вы меня везете? -Понятно, слышу странный акцент – Утвердительно кивнул военный. – Ты понимаешь меня? Английский? Я утвердительно покачала головой. -Конечно, я хорошо говорю на нем. – Что бы задать вопрос повторно мне пришлось набраться смелости – рядом с капитаном я была по размеру близка к муравью. И потом, моей национальной чертой было некоторое избегание людей в военной форме. - Так куда мы едем? -На местную базу. Эвакуировать сейчас тебя не представляется возможным. Внутри меня начало просыпаться непонимание. -Нет, нет, подождите, меня нельзя эвакуировать! Я оружие! Оружие против Матери Миранды!