Помиловать нельзя простить

«— Вы приговариваетесь к двум годам и пяти месяцам лишения свободы — низкий голос главного Чародея разрезал звенящую тишину в зале. С придыханием приговор слушали все — Нарцисса с глазами полными слез, друзья слизеринца, репортеры, чтобы не упустить суть и лакомую сплетню, авроры и судьи. И конечно Станислав Крам. Он искренне сожалел о приговоре. Малфою должны были дать больше! Но чертов Поттер и Непреложный обет сделали свое дело — он не мог донести на белобрысого еще кое о чем. А своего брата он считал тюфяком и идиотом, который так и смолчал. Единственный, кто не вслушивался в речь оглашаемого наказание, был сам Драко. Догадка его медленно убивала — Гермиона ушла с Крамом. Поэтому тот пропустил суд над врагом. Поэтому Малфоя осудили ни за все. Он сжал руки до хруста в пальцах и едва не застонал». Неимоверные ощущения боли в сердце, что он почувствовал тогда, Драко помнил даже сейчас, спустя долгие дни заключения в тюрьме, идя по запущенной дорожке своего родового поместья. Начало июня было жарким. Однако, пышная зелень на газоне перед Малфой-мэнора вперемешку с прошлогодней сухой травой и листьями уродовали некогда величественный сад. Засохшие не до конца розы с огромными шипами и некрасивыми бутонами испещренные насекомыми придавали окружению жути. Пионы же, любимые цветы его глубоко ненавистной обожаемой супруги росли так же дико, однако им было ни по чем отсутствие ухода — они выглядели прекрасно. Весь же остальной вид, куда доставал взор Драко, говорил о том, что здесь никто не живет. Он был больше, чем обескуражен. Грейнджер больше не в Британии. И это ЯСНОПОНЯТНО. От этой мысли, которая была на протяжении долгих месяцев вместе с ним, с которой он просыпался и засыпал в холодном поту, снова заскрежетали зубы от бессилия. Она бы здесь не осталась ни минуты. Да наверное уже и думать забыла о том, кому клялась жаркими ночами и тихими уютными вечерами в любви. Теперь ублажаешь нового мужа… СТОП! Драко залепил себе мысленно пощечину. Это натурально сводит с ума. Он больше не возвращается к этому. Он сам во всем виноват. В тысячный раз договорился с собой слизеринец. Но то, как с ним поступили друзья… Родная мать (!). Мерлин, это было настоящее предательство. Ни одного письма, ни единой строчки за все время! Он попал в настоящую информационную изоляцию, и это было куда хуже тюрьмы. Незнание и безысходность теперь лучшие друзья Малфоя. Он был в абсолютном неведении: не знал, родился ли у него сын? С ним все хорошо? Как его назвали? Драко писал Грейнджер письма каждый день, однако, не мог их отправлять. Он просто сочинял текст послания в голове и складывал их в ментальную коробку у себя в сознании. Ну, ему же надо было чем-то заниматься, чтобы не сойти с ума окончательно. Драко думал, что это такое определенное наказание в русской тюрьме для всех — не иметь никаких новостей. Но нет, однажды, когда раздавали обед и его порция (они называют это едой) показалась в небольшом оконце, то он услышал, как один из охранников кричал, чтобы: «Эй, ты, обезьяна» забрала свою почту. К слову, к Драко относились на чужбине вполне сносно. Никакого рукоприкладства, незначительные тычки в спину пока конвоир вел на прогулку. И не больше. Малфой догадывался, что все это было из-за Дзешука. Старик постарался. От него даже Малфой однажды, спустя год в новом амплуа заключенного, получил весточку — один из охранников передал его слова: «Сиди тихо, через несколько месяцев все закончится». И действительно, до конца Драко срок так и не отсидел. Его освободили гораздо раньше. Что он пережил за эти месяцы известно только небесам. Раскаивался ли Малфой? Трудно сказать. В его понимании, значение этого слова было немного другим. Но он однозначно жалел о том, что повел себя с Грейнджер по-свински. Мягко говоря. Нужно было тысячу раз подумать о том, как его дела скажутся на ней. На ее блестящей карьере. О ее чувствах, в конце концов. Она была до крайности справедлива, наивна, добра. И пусть он считал это даже в какой-то степени глупым, но ведь в этом и была вся она. В особо тяжкие дни, когда тоска становилась невыносимой, он закрывал глаза и вспоминал заново, как у них все начиналось. Ее глаза, которые снились ему каждую ночь доставляли больное удовольствие и минутное облегчение. Малфой представлял, как выглядит его ребенок. Его сын. Сейчас ему уже больше года. Малыш похож на нее? на него? Лучше на нее. О том, что маленький Малфой сейчас видит своим отцом ублюдка с внешностью бабуина, он старался не вспоминать Интересно, она хоть иногда вспоминает обо мне? Что же касается друзей, он их всех давно проклял. Они не ответили ни за один галеон, который заработали вместе. И никто из них не удосужился написать несколько слов, о том, что теперь происходит с ними, с Грейнджер, с Нарциссой, с его ребенком. А мать? Но вот тут у Драко не складывалась вся картина. Если друзья, в принципе, могли с ним так поступить, боясь попасть в поле зрения мракоборцев за связь с ним, то Нарцисса бы уж явно нашла способ написать. И он молился всем богам, чтобы мать оставалась в здравии. Допускать мысли, что ее нет в живых… Нет. Только не она. Он тяжелой поступью подошел к величественному замку, собираясь с духом. Набрав побольше воздуха, Драко толкнул дверь. Он приготовился остаться со своими призраками один на один. Столько здесь произошло всего с его невыносимой гриффиндоркой? Он был здесь счастлив последние несколько лет. А теперь это место снова отзывается только страхом. Но он может винить только себя и это бесит больше всего. Когда его вырастили надменным ублюдком — он винил свое общество, ну, и конечно родителей. Когда его заставили принять метку — он винил Волдеморта и папашу — заслуженно. Когда принудили жениться, по большей части, он винил традиции, а в глубине души Фэй. А сейчас кто был виноват? Зайдя в темный коридор, сразу же повеяло прохладой, а перед ним вырос эльф. — О, Мерлин!!! Хозяин Драко — сдавленно пропищало существо не веря собственным огромным глазам. Они мгноенно налились влагой — Добро пожаловать домой! — Спасибо, Инука — улыбнулся Драко. Его щеки даже немного заболели — Драко забыл, что значит улыбаться. Малфой хотел задать вопрос, но его отвлек шум. На лестнице, ведущей из большой гостиной на второй этаж послышались шаги. Нарцисса? Кто же еще мог разгуливать так свободно по Малфой-мэнору. Но когда он повернул голову, глаза твердили — это Гермиона. Он на всякий случай прищурился. Девушка, которая не успела спуститься со ступенек, возвышалась над ним в легком длинном синем платье. Она заметно похудела, ее глаза стали еще больше, и в них сквозил арктический холод. И обращен он был ему. У Малфоя сперло дыхание... Боги, как он скучал. Салазар, как она прекрасна. На ней не было ни грамма косметики, ее волосы ниспадали кудрявой копной ниже лопаток и явно не были праздничной прической, ее нельзя было обвинить в том, что она принарядилась. Это просто была она. Само великолепие. Гермиона так вписывалась в интерьер, что было невозможно поверить, что она здесь больше не живет. Что теперь она принадлежит другому. А что же ты тут делаешь? Именно в тот день, когда я пришел. Откуда ты вообще знаешь, что именно сегодня мое освобождение? Он привык много думать и разбираться. Ему было больше нечем заняться в одиночестве, как просчитывать поведение людей, почему они поступили так, а не иначе. Придумывать им оправдания или причины. И он принялся анализировать ситуацию. Она же надменно вздернула подбородок. Но ее рука крепко вцепилась в перила. Абсолютно презрительный взгляд вперемешку с обидой и яростью. — Здравствуй? — глухо проговорил он. — Доброго дня — громко и уверенно ответила ведьма. Как официально. — Действительно, добрый. Я, наконец, вернулся домой — Малфой взял себя в руки и разговаривал достаточно ровно. Он не желал выглядеть жалко перед ней, хотя с трудом останавливал свое тело, которое порывалось броситься и просто раздавить ее в объятиях, невзирая ни на что. Взгляд зацепился за ее руку, которой она приподнимала длинное платье. На пальце не было кольца. Ни фамильного Малфоев — ну естественно. Но и никаких других украшений. Интересно. — Я здесь, чтобы забрать кое-какие вещи — наконец произнесла она. Ага, конечно. Малфой даже фыркнул. Его не было столько времени, а Грейнджер только сейчас заявилась, чтобы забрать кое-какие вещи? Смешно. Она так и не научилась врать. Их бессмысленный словесный разговор мог продолжаться сколько угодно, при этом в голове у каждого шел абсолютно другой диалог, как вдруг платье ведьмы зашевелилось, и ее янтарный взгляд мгновенно потеплел. А затем Драко заметил ее секундную растерянность. За девушкой происходило какое-то копошение, пыхтение и неразборчивые звуки, и, наконец, он увидел, как из-под полы платья показалась маленька розовая пятка. А после обе ножки, и наконец, смешной пупс, которой был в одних памперсах и с резиновым драконом в толстеньких ручках, показался полностью. Его волосы стояли дыбом, как у одуванчика, потому что были невероятно тонкие, пушистые и, конечно же, платиновые. И видимо, пока малыш боролся с юбкой матери, они наэлектризовались. А эти двое были так увлечены друг другом, а именно тем, чтобы не выказать свои истинные эмоции, что не заметили маленького человека. Выглядел ребенок очень воинственно и смешно. Он уставился своими огромными зелеными глазами на Драко. Тот же не мог вымолвить ни слова. Потрясающе. Это был однозначно его ребенок, малфоевский цвет волос можно было использовать вместо документов или палочки, чтобы подтвердить личность, их не подделаешь и аналогов нет, но вдруг возникла глупая мысль Какого хера у моего ребенка глаза Поттера?! Гермиона же не знала, что и делать, потому что неуемное дитя уже направилось вниз по ступенькам, не рискуя подниматься на ноги и продолжая движение привычным способом — ползком. Вся сцена происходила буквально в минуту, но все было как в замедленной съемке. Тут же послышался хлопок — эльф-нянька с трясущимися руками появилась перед собравшимися. — Ооо, Миледи — пролепетала эльфиха — Простите меня! Мисс Касси так быстро бегает, я не углядела. Я только зашла в ванную, чтобы забрать ее прогулочную одежду, а она … — Хватит — мягко проговрила Гермиона, слушая причитания Инуки — Все хорошо, возьми Касси и идите на прогулку. Но тут Гермиона поняла, что не слышит, как девочка ползет. Она перевела взгляд на Малфоя, который с обожанием и бесконечным удивлением смотрел на малышку, держа ее в руках. Драко улыбаясь посмотрел на Грейнджер. Он был ей благодарен. Не смотря на то, что она больше не с ним, что живет с другим, что вряд ли рассказывала ребенку, кто он такой, и уж тем более не показала хоть одно колдофото с ним. Кассиопея же шлепала ему по щекам пухлыми ладошками что-то бубня на своем. «Вся в мать, считает нужным высказаться по поводу и без» — весело подумал Малфой. Он готов был держать ее на руках вечность, однако просьба Гермоины дезориентировала его напрочь. — Драко, — испуганно позвала она — Отдай ее, пожалуйста. Он медленно посмотрел на нее. «Да ты, блять, в своем уме?! Ты что, серьезно боишься, что я что-то сделаю своему ребенку? Боги, ну и дура!!!» Но вслух он этого, конечно же, не сказал. Малфой назло ей прижал ребенка крепче к себе. И приподнял бровь, испытывая терпение ведьмы. Ее глаза бегали, и она часто моргала. Но вела себя с ним, как с террористом, ведь давить нельзя, так? Надо идти на переговоры. — Мафлой, пожалуйста — повторила она. Господи, идиотка, чем ты думала, когда пришла сюда с ребенком?! Уж явно не о том, что он может прямо сейчас, с девочкой на руках аппарировать, и она больше никогда не увидит свою дочь. Ладно, их дочь. — Где моя мать, Грейнджер? — вдруг спросил он, все еще играя с девочкой. — С ней все в порядке. Она в своем доме, с Константином. — Ты общаешься с ней? — Можно и так сказать — что означало, что их отношения еще более натянутые чем раньше, — Но Касси часто проводит с ней время — нервно ответила Гермиона. А вот это уже более чем интересно. Неужели после всего у матери остались привилегии на постоянное международное перемещение? — Отдай Касси няне, и мы обо всем поговорим — подкупала Гермиона. — Ты такакая глупая, Грейнджер — покачал головой Малфой — Ты серьезно считаешь, что я могу ей навредить? — «ей» — слово забавно заплясало на языке. У Малфоев рождаются только мальчики! Но это же Грейнджер, такое ощущение, что она только из желания насолить чистокровным традициям рода мужа родила именно девочку. — Да, глупая Гермиона Грейнджер. Это теперь точно про меня — с горечью ответила она — Навредить нет. Украсть — легко. Ты в таких делах спец — больно ударила она. Он лишь хмыкнул в ответ и передал девочку в руки эльфихи, которая понятия не имела, что делать, кого теперь слушаться?! Но под пристальным взглядом Гермионы она все же исчезла с ребенком. Драко стало как-то холодно. — Почему у нее зеленые глаза? — недоуменно и невпопад спросил Драко, смотря на то место, где только что стоял домовик с Касси на руках. — Это от моей мамы, в молодости у нее были ярко зеленые глаза. Хамелеоны. В зависимости от погоды они темнели или становились ярче. С возрастом они потускнели и стали более темные, я была поздним ребенком, как ты знаешь, поэтому не помню мамины глаза в юности. Когда Касси появилась, папа сразу объявил чья эта внучка, чтобы наконец заткнуть Нарциссу, которая не могла успокоиться, что: «Каким же это волшебным образом у Малфоев родилась девочка», — пространственно объясняла Гермиона и не могла отсановить свой рот, хотя клялась себе с ним вообще не разговаривать — Я даже не удивлюсь, что она подозревала меня в измене, пока у Касси не отросли достаточно волосы, которые уж не перепутать. Драко ощутил, как на глаза потихоньку накатывают слезы. Он почувствовал такое разочарование и бесслие, что пропустил самый важный момент в жизни — рождение дочери. С усилием он подавил несвойственные ему эмоции. И прочистив горло произнес — Что ж, ты обещала рассказать, что произошло после того, как я ушел в министерство тем утром — было видно, что Драко все еще под впечатлением от своей малышки. — Ну, пожалуй, присядем — кивнула Гермиона. Они сидели в одной комнате на расстоянии пары метров, как старые политические враги, которые всю жизнь находятся в состоянии холодной войны, но вынуждены вести переговоры. Малфой развалился на диване, закинув ногу на ногу и расстегнул рубашку. Выглядел он заметно похудевшим, немного постаревшим, но все еще как бог. Какого черта ты явился с тюрьмы, как с салона красоты?! Зло подумала Грейнджер. Она точно знала дату его освобождения. Это было сегодня. Но то, что иностранным заключённым при освобождении предоставляли ванную комнату и кучу гигиенических средств, отстиранную одежду и много чего ещё, она не догадывалась. Естественно, это делалось это не по доброте душевной и уж точно не из-за заботы о преступниках. Репутация превыше всего. Мол, вот это международный уровень благосостояния – не тюрьма, а гостиница. Сама же Грейнджер сидела выпрямившись по струнке. Боги. Они как будто вернулись в школу, когда одна ее часть ненавидела Малфоя, а другая и вовсе желала убить. Девушка порадовалась, что села в кресло, спинка и подлокотники давали какую-то мнимую, но защиту. Палочка осталась в комнате. Очень, твою мать, предусмотрительно. — Итак — начал расслабленно Малфой и щелкнул пальцами. Мгновенно перед ним вырос старый эльф, насколько знала Гермиона, он был что-то вроде начальника домовых в мэноре — Что пожелает мой Лорд — он так низко поклонился, что Гермиону перекосило от вида пресмыкающегося слуги. — Кофе, крепкий, без сахара — он молчаливо вскинул брови, глядя на Грейнджер. — Чаю — нехотя выдавила она. Домовик исчез. — Итак — повторялся Драко — Как моя мать? Чем она занималась все это время? — спросил он. И что ты делала, пока меня не было? Крам достаточно ублажал мою жену? Признайся, тебе было скучно без меня? — Она все также продолжает работать в министерстве — ровно ответила Гермиона. Ну конечно, первый вопрос про мамочку. — Она здорова? С ней все в порядке? — удивленно переспросил он. Гермиона хмыкнула. Ясно, почему он так озабочен. Он думал, что мать минимум не в себе, а максимум мертва, раз от нее не было вестей. Уж Гермионе ли не знать, почему Драко сидел без единого письма. — Она прекрасно себя чувствует и абсолютно здорова — со злорадством ответила Грейнджер. — Кхм, ясно — он явно обдумывал следующий вопрос — Как Нотт? — Превосходно. Джинни беременна, пополнения ждут к рождеству — отчитывалась девушка, разглядывая шторы на окнах, как будто впервые их видела — Блейз все также, живет и наслаждается жизнью и вином, в редких случаях бывает трезв — съязвила она — А вот Пэнси больше не в Британии. Они с Невиллом покинули страну, после… ну, после всего — лицо Гермионы помрачнело. Драко невольно задумался. А вдруг Грейнджер было тоже не сладко? Ну что значит вдруг!? Идиот. Однозначно, ей было ужасно. Она его безумно любила, и он разбил ей сердце. И не в первый раз. Оставил одну с ребенком. И теперь он уверен — именно благодаря ей Драко сейчас спутся год и несколько месяцев сидит на мягком дорогом диване в родной гостиной, а не в клетке. — Почему Кассиопея? — следующий ворпос. В ответ Гермиона резанула взглядом. И действительно, какого черта? Как же гриффиндорка могла пойти на поводу у традиций Блэков. Ну, хотя бы Блэков, а не Малфоев. Но это имя подходило девочке однозначно. Она будет невероятной и имя должно было соответствовать. А еще это была некоторая благодарность Нарциссе. Мать Малфоя была прекрасной бабушкой и настоящей хранительницей рода. За это Гермиона ее уважала. — Вопрос, который не требует ответа — зло сказала она — Потому же, почему ты Драко, твоя мать Нарцисса, а тетки и дяти носили имена созвездий. — Как же к выбору имени для ребенка отнесся твой нынешний муж? — ну, вот и все. Ненадолго твоего напускного безразличия хватило, Малфой. Обратный отсчет до ссоры, которая превратит Малфой-мэнор в прах, пошел. Но дальше произошло то, чего Драко никак не ожидал. Грейнджер рассмеялась в голос. Это был смех от души, но с капелькой все того же злорадства. Он недоуменно рассматривал ее красивый рот сложенный в широкую улыбку, ее ровные белые зубы, нос, который от смеха морщился и лучезарные глаза. Он порадовался за нее — она еще умеет веселиться. — Мерлина ради, какой же ты придурок — вытирая смешливые слезы проговрила она. — Объясни — растерянно отозвался Драко. Гермиона задержала на нем взгляд. Он сейчас был похож на ребенка. Потерянного, грустного, разбитого, наивного. Его глаза наконец-то перестали выражать надменность. Только непонимание. У нее сжалось сердце. Да как так вышло, что этот подонок и сейчас вызывает сочувствие, жалость? Да все правильно, он жалкий. Так и запишем. — Я вышла единственный раз замуж — наконец ответила она — Я не уехала с Крамом, хотя, как ты мог догадаться, Виктор предложил мне сделку — она пригвоздила Драко взглядом. Слова девушки фейерверком взрывались в голове мужчины. Да это что, шутка такая что ли? не смешно... — Мы оба знаем, что ты сделал, чтобы Крам просто исчез из моей жизни — продолжала она. Видимо ведьма просто свыклась с этой мыслью и уже не произносила историю минувших дней с отвращением — Когда он поставил условие, я едва не согласилась. Мысль о тебе, навеки заточенном в Азкабане, была невыносимой. А знаешь, кто отговорил меня от этого шага? — он лишь пожал плечами — Нарцисса. Она сказала, что не допустит, чтобы ее внук рос с чужим человеком. Стала угрожать мне, что отберет ребенка — Гермиона зло сжала кулаки — Не то, чтобы я испугалась, но мне было интересно, неужели она пожертвует тобой – любимым и ненаглядным ангелом во плоти, — едко продолжала Гермоина — Но я в который раз недооценила Малфоев. — Мать никогда не пошла бы на заточение меня в тюрьме, даже ради еще одного Малфоя — уверенно произнес Драко. — Хм — хмыкнула Гермоина — Ну, естественно. В тот день, когда в суде тебе выносили приговор, у черного входа Министерства Магии дежурила карета с наемниками. Если бы Виктор явился, чем утопил бы тебя окончательно, чего ждали многие и с нетерпением – Гермиона как будто намекнула ненавязчиво на себя – То тебя бы просто выкрали. И Нарцисса уже приготовила незаконный международный портключ в место, где я думаю, тебя бы никто и никогда не нашел. Ей было наплевать, что будет с ней, она была готова понести наказание. Но она решила использовать свою безграничную власть, хоть это мог быть последний раз. Как бы я не относилась к миссис Малфой, но за любовь к своему единственному сыну я ее уважаю и понимаю ее. Только на моей памяти она дважды шла ради тебя на смерть. Думаю, это происходило гораздо чаще. И я была искренне поражена, как твоя мать за короткий промежуток времени смогла организовать «мероприятие» по похищению заключенного. Но подробности я узнала после. После того, как тебя отправили в Россию, что было еще одной нелепицей в этом деле. Но, якобы, их парламентеры настаивали на том, что наибольший урон и здоровью граждан и экономике был нанесен тобой на их территории. Такая чушь! Я не знаю, как они добились этого, но как видишь, получилось. Я полагаю, их тюрьмы гораздо уютнее, чем родной Азкабан? — Гермиона ехидно улыбнулась. — Ты права — оскалился в ответ Малфой. Что ж, в который раз спасибо Дзешуку. Он обязательно найдет старика и отблагодарит — Почему же младший Крам не пришел? И раз уж Станислав заделался в бравые авроры, то почему он не рассказал все? — Гарри взял с него Неприложный обет. Потому что в той истории была замешана я. Поттер никогда бы не допустил, чтобы мое имя попрали. — Блять, и снова Святой Поттер — весело отозвался Драко. Сукин ты сын, спасибо. За Гермиону спасибо. — И все же, твой рыцарь не прискакал? — давил он. Малфою не верилось, что она отказала Виктору. Что она не с ним. Грейнджер просто издевается. — Не знаю, с тех пор я его не видела. В течение года я боялась, день ото дня, каждый раз, что он объявится в министерстве, но этого так и не произошло. Я бесконечно благодарна ему. Он пошел на отчаянный поступок — шантажировать меня было крайностью, и я прекрасно понимаю, что ему было тяжело и гадко таким образом давить на меня. Но, как видишь, идти по тропе насилия не его. Видимо, пожалел, или по-настоящему любит меня — Гермиона так тихо произнесла это и с такой горечью, что Малфою стало дико больно — в его любовь она, конечно, больше не поверит. А еще он был явно задет, мол вот: он любить умеет, я умею, умеет даже твоя холодная надменная мать. А ты — нет. — Где ты живешь с Касси? — немного помолчав спросил он. — В Австралии — ответила девушка — Я написала тебе адрес в этом конверте, хотела оставить его здесь, но ты пришел раньше — Гермиона указала на кофейный столик, где лежал обычный белый конверт. А после посмотрела на пальцы рук –маленькая лгунья. Она и правда хотела уйти пораньше, но специально оттягивала время, чтобы увидеть его. Хотя бы одним глазком. Как глупо. — Спасибо — произнес он, разворачивая бумагу, как будто боялся, что она передумает и он не увидит больше дочь. Хотя, перевернуть всего лишь один континент не такая уж большая проблема. Но это ведь Грейнджер, она умеет прятаться. — Не благодари — она вскинула голову — Это было условие. — Условие? — Как ты думаешь, почему никто не писал тебе? — Друзья — Малфой сделал ковычки в воздухе — Скорее всего боялись ответить за связь со мной. А мама, пока не знаю… — Нет. Драко — он громко сглотнул, когда она назвала его по имени — Люди намного лучше и добрее, чем ты думаешь, — «чем ты» – слышалось на самом деле — Я их всех заставила! — с наслаждением произнесла Грейнджер. — Что?! — воскликнул Малфой, на секунду потеряв контроль. — Я их всех заставила дать Непреложный обет, что если они хотят, чтобы лорд Малфой мог увидеть свою дочь, то они пойдут на сделку со мной. — Что за хуйня, Грейнджер? К чему это? — он зло стукнул чашку о столик, которую держал все это время крепко в руках, несмотря на то, что кофе давно остыл. — Ты никогда не ценил, что у тебя есть. Ни-ког-да. Семья и близкие люди вот, что важно в этой жизни! — она перешла на крик. Все, милая беседа подошла к концу. — Думал ли ты, когда создавал «Аргентавис» обо мне?! О будущих детях? О матери, которая, наконец, почувствовала себя свободной и счастливой, начала новую жизнь. Ну, о твоих друзьях не буду ничего говорить, такие же высокомерные засранцы! Поэтому, я наказала вас всех!!! Ох поверь, как они уговаривали меня написать тебе пару строк, успокоить. Это я должна была тебя пожалеть по их мнению! Одним словом — эгоистичный, вероломный, беспринципный Слизерин во всей красе. Ты даже не представляешь, сколько людей пострадали из-за тебя! Все это время ты сидел и жалел себя — что тебя все бросили и забыли. Ну, я надеюсь, мой план сработал и это все же перевернет что-то в твоей башке, и ты расставишь приоритеты в жизни. Не власть и деньги должны стоять во главе стремлений человека! – Гермиона хотела выкрикнуть ещё пару философских замечаний о жизни и ценностях бытия, но видимо, решила для себя, что с нее хватит. – Я больше не хочу тебя видеть. Не хочу тебя знать! — и снова здрасте, маленькая лгунья. Однако, Гермиону захлестывал гнев, который она копила столько времени, и, пожалуй, сейчас она говорила от души. — Гермиона, я… — Драко поднялся и двинулся к ней. Он готов был умолять, просить прощения, он хотел сказать миллион слов сожаления и любви. У него была сотня подготовленных речей. Но она жестом заставила его заткнуться и не подходить. — Нет, хватит! Еще слово, и я лишу тебя возможности видеть Кассиопею. Поверь, бывшему заключенному не так просто достать международный портключ, а уж тем более добиться официальных встреч через суд! — ее глаза ненормально блестели — И я очень надеюсь, что ты превратишься в порядочного мага, если дочь хоть что-то значит для тебя. О том, когда ты будешь с ней видеться, договоримся позже. Не могу на тебя смотреть. Она шумно развернулась, случайно задев ногой кресло пнула его для достоверности и вылетела пулей, даже не захлопнув дверь. Драко сцепил руки на затылке и шумно выдохнул, метаясь у камина. Он даже не решился бежать за ней следом. Угроза лишить его видеться с дочерью звучала правдоподобно. Столько информации варилось в голове. Но главное: у него самая прекрасная дочь в мире и Грейнджер не с Крамом. И судя по всему, ни с кем. Да Малфой просто однажды искупался в чане с Феликс Фелицис, не иначе. Он тщетно пытался успокоить бурю эмоций, которая разразилась в душе. Гермиона же летела по саду Малфой-мэнора в поисках Инуки и Касси. И хотя она точно знала, где они гуляют, рванула в другую сторону. Ей надо было выплеснуть яд, хотя бы физической нагрузкой. Она так махала руками, что попадись ей под руку забор, она бы снесла его и не заметила. Остановившись у пруда она, наконец, разрешила себе отдышаться. И все же, сквозь лавину негодования в душе заблестели поганые лучики радости от созерцания его наглой рожи. Жив, здоров, прекрасен и ни капли не чувствует себя виноватым! Но как он смотрел на дочь… Так он смотрел на Гермиону в самые счастливые моменты их жизни. Только Малфой мог передать мощное чувство одним лишь взглядом. Что ж, возможно она поступила правильно. В голове со скоростью кометы начали проноситься флэшбэки. Как она отказала Виктору и приготовилась к его гневу и немедленной мести… Но он лишь устало опустил плечи. В глазах заплескалась горечь и отчаяние. Виктор кинул на прощание: «Ты еще пожалеешь» – и просто ушел. Она была уверена, что он отправился в министерство, что ее ночной кошмар претворится в жизнь — Драко останется в Азкабане если не на пожизненное, то на лет двадцать. Он освободится, если выживет, когда их ребенок уже закончит школу и начнет свою жизнь. Но как бы она не старалась, она не могла себя заставить уехать с Крамом. Ребенок стал превыше всего. Всех пожеланий и ее собственного будущего. Теперь ее жизнь сосредоточена на нем. На своей же она поставила крест. К тому же, где-то глубоко в подвалах сердца, в темном углу все еще плакала любовь к Малфою. «Нужно было думать головой, когда связалась со Слизеринским Принцем» – гнобила себя Гермиона. Теперь же она понимала слова сказанные Виктором. Он имел ввиду не месть, а ее беспросветное будущее, в котором она будет горько жалеть о той жизни, что предназначена ей и без вмешательства Крама. Ее разговор с Нарциссой оставил двоякое впечатление. Во-первых, она нехотя и все же восхитилась выдержкой женщины. Хладнокровно она рассуждала, что если Крам смолчит, то год-два тюрьмы это мелочи. Мелочи?! Это опасная тюрьма, а там твой сын! Но это мелочи. Ее заявление, что она просто напросто выкрадет Драко, если вдруг первый план с мелочами провалится, привел в замешательство Гермиону. Не то чтобы ей было жаль свекровь, если ее после саму упекут в Азкабан, но… Девушка удивилась другой мысли — своей собственной. Она реально видела в этом выход. Спасибо и на том, что Нарцисса просто не предложила грохнуть Виктора, и ведь Гермиона не удивилась бы. От этой семейки, ох простите, ее семейки, можно ожидать чего угодно. Девушка вглядывалась в гладь озера и думала, что же тогда остановило Крама? Он работал в министерстве Болгарии, это она знала по рассказам Поттера. Он даже виделся с ним один раз. Однако, не было и намека на то, что он собирается мстить и просто притаился. И все же, теперь они будут жить в вечном страхе, что когда-нибудь Крам решит заговорить. Или кто-либо другой. Эта история будет тянуться пожизненно. Долбанный Малфой! Грейнджер снова вспыхнула злобой, однако, злорадно улыбнулась себе. Ее поучительная месть прошлась по Драко как положенно — в заключении он страдал. Год и 9 месяцев назад Как в самом тривиальном детективе они сидели в большой гостиной Малфой-мэнора. Диван, кресла и мягкие стулья с пуфами были расставлены полукругом. Грейнджер же стояла у камина, зло взирая на присутствующих. Блейз со стаканом в руках полулежал на софе и казался самым расслабленным. Потому что был немного пьян. Нотт напряженно сидел на стуле, сложив руки на груди. Паркинсон кусала ногти и как и Гермиона не решалась присесть, а крутилась у окна, поглядывая на Нарциссу, видимо, ища поддержки или ответов — какого черта они здесь все делают? Та же делала вид, что это очередное официальное собрание на благотворительном вечере. С безупречным видом она восседала в кресле, позади нее стоял собранный Константин. Поттер с кругами под глазами устало сидел на другом кресле, протирая очки. Астория единственная, кто не сдерживал эмоций. Она сидела, как на похоронах готовая вот-вот расплакаться. Девушка искренне считала себя виноватой во всем. Гермиона наконец, закончив всех сверлить взглядом, начала свою речь — Не буду говорить, что рада вас всех видеть. Но все, кто присутствуют здесь, в курсе, что Малфой — она немного поперхнулась на его фамилии, стараясь говорить ровно — Может заработать себе куда больше лет. В ответ ей было лишь гробовое молчание. Слова были излишни. Тем более, в присутствии главного аврора.  — Однако, по непонятным мне причинам, история касающаяся нас троих — меня Драко и Виктора – так и остается тайной. Хотя, какая же это тайна, если ее знают больше двух человек. У нас уже прямо организованная преступная группировка — она невесело улыбнулась своей черной шутке — Но, скажем так, в большой тираж приключения Малфоя и его компании не вышли. И у каждого есть причина, по которой этот секрет из нас никто никогда не озвучит. Однако, — она повысила голос — Я думаю, это несправедливо. Нарцисса на это лишь фыркнула. Гермиона смерила ее холодным взглядом, и продолжила  — Вы все прекрасно занете, что я жду ребенка. И этого уже не изменить — отец этого малыша Драко. И вот что я хочу от вас потребовать — Поттер удивленно уставился на нее, он еще никогда не слышал, чтобы подруга разговаривала тоном шантажистки — Если вы хотите, чтобы Малфой увидел своего ребенка, вы дадите мне все Неприложный обет, что прекратите с ним всякое общение.  — Что за чушь? — повысил голос Блейз — Он за всех нас сейчас тусуется за решеткой, а я должен бросить его в такой момент?! Ты что, чокнутая, Грейнджер? Или ты думаешь, только гриффиндорцы умеют дружить?! Да что ты знаешь … — Закрой рот. Я знаю достаточно — рявкнула Грейнджер — И именно поэтому вы будете все игнорировать несчастного богатенького Слизеринского принца, потому что я надеюсь, это принесет ему боль и хоть немного мозгов. Он начнет ценить то, что у него было — тихо и ядовито произнесла ведьма, но ее глаза ненормально блестели. Ну еще бы. Она безумно любила своего мужа, жила в розовом замке под названием Малфой-мэнор, считала себя абсолютно счастливой, поцелованной Мерлином, безмерно благодарила судьбу. И вот ее беременную, обманутую, глупую кинули в жестокие объятья правды. Она который день сидела на успокоительных и молилась всем богам, чтобы после стольких лекарств ее ребенок не родился тормозом. Но тут был небольшой выбор — либо от нервов она потеряет малыша, либо лекарства повлияют на плод. Хотя, Нарцисса притащтила ей лучших лекарей, которые в голос твердили — зелья безопасны. — Мы с Невиллом уезжаем. — жалобно всхлипнула Паркинсон. Присутствующие вытянули лица от этой фразы, но пока с новостью было некогда разбираться. Все знали, что по работе Паркинсон и Лонгботтом сносно общаются, но чтобы так тесно… — Пожалуйста, Гермиона, он и так поставил меня перед выбором: либо я прекращу общаться со своими друзьями и начну новую нормальную жизнь, либо останусь, но тогда потеряю его. Он больше не доверяет моему слову. Блейз тихо выругался матом, Нотт же нахмурился. Но судя по реакции, они уже это обсуждали. Паркинсон расплакалась. Она вообще за последние недели превратилась из знатной стервы в какую-то рохлю. Гермиона даже поразилась, что с людьми делает настоящая любовь. Что ж. От добрейшего Невилла это было неожиданно, и тем не менее справедливо. Да и кто Гермиона такая, чтобы судить, она сама себя-то теперь не узнает. И Паркинсон виновата сама, как и они все. Она ведь клялась и божилась, что больше не похожа на ту Пэнси, которая предлагала сдать Поттера Волдеморту и была просто невыносимой слизеринкой, оправдывающей все худшие качества присущие этому факультету. — Нет, ты как и все дашь обет. Когда его заключение закончится, сможешь отправить ему письмо и объясниться. Придуманная казнь Грейнджер била в две стороны. Малфой будет близок к безумству, когда подумает, что все его бросили. Его близкие будут сходить с ума, что ничем не могут ему помочь, в том числе и морально. — А что если мы скажем нет? — Нотт как настоящий бизнесмен начал торги. Нарцисса же лишь шумно пыхтела, прекрасно понимая, чем сейчас пригрозит Грейнджер. — Значит ваш друг никогда не увидит собственного ребенка. Поверьте, добраться до меня ему будет не просто, учитывая что он останется под особым надзором министерства. А я уеду так далеко, что и обычному магу и без такого богатого на преступления прошлого будет найти меня не просто, не то что Малфою. Если же вы выполните обещание, я оставлю ему адрес своего места жительства, ну и соответственно, его встречи с ребенком станут возможными. Что же касается вас, Нарцисса — Гермиона наклонила голову — То вы также будете в этом участвовать, если ребенок вашего сына имеет значение для вас — с нажимом произнесла ведьма. На сделку пошли все. Гермиона не оставила им выбора. Даже Нарцисса, которая могла поспорить решила, что общение с будущим наследником рода куда дороже, чем судебные разбирательства, которые могут затянуться на месяцы. А еще Грейнджер таким образом будет рядом и под присмотром. Во-первых, миссис Малфой намерена следить за ее здоровьем, потому что эта эмоциональная гриффиндорка скоро сожрет переживаниями себя изнутри и не дай Салазар потеряет ребенка. Но Нарцисса смотрела еще дальше — когда Драко вернется, его жена будет свободна и вскоре они помирятся, и заживут как прежде. Ее внук должен расти в полноценной и любящей семье. И как бы эта лохматая дуреха не артачилась, сына она со временем простит, потому что любит. И уж миссис Малфой постарается, чтобы никто не посмел из лиц мужского пола приближаться к ней ближе метра с намерениями дальше дружеских. Поэтому худой мир лучше доброй ссоры. Сейчас больше всего миссис Малфой волновал Виктор Крам и его молчание. Внезапное исчезновение Виктора было, конечно, сюрпризом для всех. Даже для самого Крама. Он как и угрожал Грейнджер собирался обо всем доложить в министерстве. Болгарин даже пришел к треклятой красной телефонной будке, и уже набрал две известные цифры, но когда палец потянулся к кнопке 4, он остановился. Он просто не смог. Как бы не захлестывала его обида, как бы не желал он Грейнджер отомстить… не смог. Он унесет эту тайну в могилу, потому что не хватило сил принести боль любимой. И Крам теперь уже не уверен, будет ли счастлив, если кто-нибудь другой выпустит правду наружу. Грязная история сводит его с ума и не невероятно устал. Пусть будет проклят тот день, когда он влюбился в эту дуру с книжкой в зубах. Пусть будет трижды проклят тот день, когда она ему дала надежду. Но ему было нескончаемо жалко девушку, которая ждёт ребенка и сходит с ума от переживаний за последнего ублюдка во вселенной, такого как Малфой. Крам с силой ударил кулаком в стену рядом с телефоном и вышел сильно хлопнув дверью. Он резко повернул не зная куда идти, но врезался в девушку, которая несла какие-то пергаменты в руках, особо не заботясь, что их увидят маглы. Ее прямые каштановые волосы обрамляли красивое лицо с огромными голубыми глазами и пухлыми губами, которые на фоне бледной фарфоровой кожи делали ее прекрасной. — Ох, простите — пролепетала она. — Нет, это вы меня извините — растерялся Виктор, помогая собирать свитки — Я так был погружен в свои мысли, что чуть не сбил вас с ног! Я не ушиб вас? — ему и правда было крайне неловко за свое идиотское, даже детское поведение. — Все нормально — с улыбкой произнесла она — А я вас знаю. Когда я училась в школе, вы приезжали к нам в Хогвартс. Правда, мне тогда еще было недостаточно лет, чтобы закинуть свое имя в кубок. — Правда? — немного улыбнулся Виктор, отвлекаясь от своих тяжелых мыслей. Он привык быть знаменитым, но она ему говорила об этом как-то ненавязчиво. Девушка была и правда милой. — Да, вы меня врядли помните, но зато вы ходили на бал с моей однокурсницей. При этом воспоминании у Крама мгновенно помрачнело лицо, но он постарался не выдать эмоции. — Так как же вас зовут? Это несправедливо, что я вас не заметил и не запомнил — возмущенно ответил парень, переводя тему. — Меня зовут Фэй. Фэй Данбар — она протянула руку для знакомства. Крам взял ее руку и поцеловал. — Что ж, Фэй. Я приглашаю вас на кофе или на чай, или на булочку с корицей, все что пожелаете. Я должен загладить свою неуклюжесть — Крам был рад, что в минуты отчаяния сейчас останется не один. Не натворит глупостей. Он поговорит на отвлеченную тему с красивой девушкой и забудет на несколько минут, что у него творится в душе. Она ответила ему улыбкой. Никто не мог предположить, что больше они не расстанутся никогда.