Новый рассвет

— Вы собираетесь сделать, что?! — Лола потрясенно распахнула глаза, а Грир, именно в этот момент разливающая по чашкам душистый черный чай, едва не перелила горячий напиток через бортик, ошеломленно подняв взгляд на сидящую перед ней Марию. Разговор происходил на следующий день после того, как Екатерина приняла непростое решение пойти на риск и провести эксгумацию тела, лежащего вместо Франциска в базилике Сен-Дени. Мария и Лола пришли навестить Грир в ее «Доме утех». Задрапировав лицо темной вуалью, Мария, как обычно в таких случаях, изображала таинственную аристократку, Лола также приняла некоторые меры, дабы остаться неузнанной и не скомпрометировать свою королеву. Грир оставив своих «подопечных» на рыжую Леонеллу, пригласила дорогих гостий на второй этаж, в личные апартаменты. Сейчас, когда она могла позволить себе более-менее приличную, даже в какой-то степени богатую обстановку, она без стыда принимала в гостях королеву Шотландии. Кутаясь в длинную пушистую шаль, чтобы не был заметен округлившийся живот, Грир пригласила Марию и Лолу за стол. Тогда-то Мария и сообщила, что они с Екатериной собираются отправиться в Сен-Дени и потребовать, чтобы расследование проверило тело покойного короля. И Грир, и Лола смотрели на свою королеву расширившимися от ужаса глазами и не могли поверить, что Мария говорит о подобном кощунстве столь спокойно. Ведь речь идет о Франциске! О его теле, и его могиле! — И вы хотите… присутствовать?! — Лола сглотнула невольно подступившую к горлу тошноту, а Грир поспешно отхлебнула большой глоток чая. — Франциск мой муж, я не останусь в стороне, — сухо ответила Мария, опустив взгляд в чашку. — Я верю, что Екатерина невиновна и хочу поддержать ее. Мы добьемся справедливости. Лола и Грир переглянулись. От их внимания не укрылось, что Мария снова начала говорить о Франциске, как о живом, но они не стали указывать королеве на ее ошибку, опасаясь разбередить едва начавшую заживать рану. В последние дни Мария снова начала улыбаться, ее взгляд просветлел, они во чтобы то ни стало должны были сберечь ее хорошее настроение. И от того визит в Сен-Дени, да еще с такими намерениями, просто не мог закончиться ничем хорошим для душевного спокойствия их королевы. У бывших фрейлин были все основания опасаться последствий подобного поступка. — Но вы ведь понимаете, что для вас это вряд ли пройдет просто...? — осторожно промолвила Грир. — Я отдаю себе отчет в том, что меня ждет, — упрямо отрезала Мария, всем своим видом давая понять, что отговорить ее не удастся. — Хотела бы и я так же верить в невиновность Екатерины… — прошептала Лола, отведя взгляд в сторону. — Но ты не веришь, — тихо отметила Мария, аккуратно намазывая свежую булочку джемом, — иначе, не свидетельствовала бы против нее на допросе. — Я не стала бы лгать представителю Церкви. К тому же, кому как не мне знать, насколько длинные руки у королевы-матери… — Лола напряженно стиснула переплетенные пальцы и опустила глаза. — Она смогла дотянутся до меня даже находясь за решеткой, запертая в башне! Верные ей люди всегда где-то рядом с Екатериной, в тени, готовые выполнить любой ее приказ. Я до сих пор опасаюсь ее гнева и мести. Я мать ее единственного внука, но чувствую себя в безопасности только в доме мужа, окруженная проверенными слугами, работающими на Стефана не один год… — На самом деле, все не так однозначно… — начала было Мария, но запнулась, не уверенная в том, что Лола готова услышать другую версию старых событий, а главное, поверить в нее. — Не однозначно? — нервно повторила Лола. — Что вы имеете в виду? Мария бросила беспомощный взгляд на Грир, но та лишь пожала плечами, укутанными в теплую шаль. — Ну… ты ведь не можешь быть уверенной, что именно Екатерина подкинула тебе ту крысу. Лола свела брови над переносицей и растерянно тряхнула головой, отчего тугие кудряшки ее волос растрепались, рассыпавшись по плечам. — Если не она, то кто? Кому еще могло прийти в голову подобное? А главное, зачем?! Ничего не ответив, Мария опустила взгляд, но вид при этом у нее сделался такой, что Лола сразу поняла – ее королеве есть что сказать, но она предпочитает промолчать, чтобы не ранить чувства подруги. Сама Мария, тем временем, вспоминала разговор Екатерины и Стефана Нарцисса, свидетельницей которому стала случайно, оказавшись не в то время и не в том месте. Это произошло в тот день, когда Нарцисса назначили регентом. Он заявился в покои королевы-матери, а Мария находилась там же, утешая расстроенную Екатерину. В результате, она невольно услышала перебранку Медичи и Нарцисса из которой узнала, что, во-первых, Екатерина и правда не имела отношения к инциденту с крысой, а во-вторых, ее отношения с Нарциссом отнюдь не закончились после женитьбы последнего. Подлец изменял Лоле. И, как подозревала Екатерина, именно он и подбросил записку строптивой фрейлине, дабы подстегнуть ее искать защиты в его объятиях. Но как сказать об этом Лоле?! Неожиданно на помощь Марии пришла Грир. — Все это время, мы подозревали Екатерину, потому что думали, будто таким образом она пыталась запугать тебя, — произнесла она осторожно, кладя ладонь поверх крепко сжатых пальцев Лолы. — Но давайте подумаем, кому еще было выгодно вызвать твой страх, Лола? Кому оказался выгоден инцидент с крысой? — Выгоден?! Да… да никому… — Лола оборвала себя на полуслове, внезапно увидев ситуацию с иной стороны. Она переводила беспомощный, полный неверия взгляд с лица Марии на Грир и обратно. — Нет. — Решительно отрезала Лола, вскочив на ноги. — Если вы намекаете на Стефана… я скажу вам – нет! Они принялась мерять спальню Грир нервными шагами. — Сама подумай, этот вариант не лишен смысла, — Мария попыталась донести до подруги здравую мысль. — Ты отказывала Нарциссу. Попыталась воздвигнуть между вами стену. Но после того случая, именно у него ты бросилась искать защиту. Произошедшее сблизило вас. Если это была задумка Екатерины – она получила обратный эффект. Но если изначально все спланировал сам Нарцисс… Согласись, этот человек не побрезгует никакими методами в стремлении заполучить желаемое. Лола слушала спокойную речь королевы и отрицательно мотала головой. Даже если бы Мария сейчас предоставила ей неоспоримые доказательства, Лола все-равно отказалась бы поверить в виновность любимого человека. — Если это был он… это означает, что весь наш брак построен на лжи! — в отчаянии воскликнула она. Потом остановила на Марии строгий взгляд. — Я не виню вас, что вы приняли сторону Екатерины. Ваши взаимоотношения со Стефаном всегда были напряженными, а с Екатериной вы разделили общую боль, сблизившись после смерти Франциска. Но королева-мать давно уже ополчилась на моего мужа. Он разбил ей сердце, предпочтя меня, и теперь она скажет что угодно, лишь еще больше очернить Стефана в ваших глазах! Пожалуйста, давайте не будем больше говорить на эту тему, — она решительно сложила руки перед грудью. — Если, оговаривая Стефана, Екатерина пытается доказать, что она не могла отравить Франциска, или что не питает ко мне ненависти… Я согласна поверить в то, что она не таит злого умысла по отношению ко мне, но не нужно больше убеждать меня в том, что мой супруг злодей… Я знаю, Стефан далек от идеала, но он бы не стал так лгать мне! Она шумно выдохнула и снова плюхнулась на стул рядом с Грир. Обхватив чашку с чаем дрожащими пальцами, поднесла ее ко рту и спрятала за ней покрасневшее лицо. Мария и Грир обменялись красноречивыми взглядами. — Кхм… — неловко кашлянув, Грир неосознанным жестом погладила живот и попыталась соскользнуть со скользкой темы, вернувшись к началу неловкой беседы, — Кто-то должен отправиться в Сен-Дени с вами, чтобы поддержать в столь непростую минуту… К сожалению, как бывшая фрейлина, я не имею такого права, — она опустила взгляд, чтобы Мария не заметила вспышку облегчения, отразившуюся в нем, — но одной Екатерины будет недостаточно. Боюсь, ей и самой понадобится поддержка… Мария мысленно хмыкнула, подумав, что, учитывая то количество гвардейцев, которое кардинал и Карл приставили к королеве-матери, «поддержка» у нее более чем солидная. Надумай Екатерина упасть в обморок, вокруг окажется достаточно мужчин, сумеющих ее поймать. — Я отправлюсь вместе с вами, — решительно заявила Лола, достаточно успокоившись и вернув себе нормальный цвет лица. — Нет необходимости. Ты тоже больше не моя фрейлина. Да и Нарцисс вряд ли позволит тебе… Я попрошу Баша поддержать меня. Как коннетаблю Франции, ему позволят присутствовать. Более скользких тем они не касались и разговор потек в плавном и безопасном русле. Мария заметила, что Грир слишком часто задерживала руки на животе и обеспокоилась самочувствием подруги, но та убедила ее, что волноваться нет причины. В замок Мария вернулась в задумчивости. Несмотря на уверения Грир, ей казалось, что подруга выглядела слишком бледной и более нервной чем обычно. Мария пообещала себе, что как только ситуация с обвинением Екатерины разрешится, она обязательно выяснит, что происходит с Грир. *** Той же ночью Марии пришлось пережить еще один непростой разговор. На протяжении дня она под теми или иными предлогами избегала встречаться с Франциском наедине, будучи уверенной – муж не одобрит план Екатерины. Точнее, даже не сам план, а тот факт, что Мария тоже собиралась принимать участие в афере королевы-матери. Мария очень хотела бы и вовсе скрыть от него предстоящую затею, но к сожалению, едва увидев дражайшего супруга, появившегося ночью из тайного хода и скинувшего на пол опостылевшую маску, поняла – ему уже все известно. О том, кто ее «заложил» не пришлось даже гадать. — То, что сказал Баш правда?! — еще даже не дойдя до настороженно замершей на тахте королевы, сурово поинтересовался Франциск, яростно сверкая голубыми глазами. Мария скривилась, устало опустив веки. Она терпеть не могла вот такой его тон – верный предвестник грядущей ссоры. «Ну спасибо тебе, Себастьян!» — подумала зло, тяжело вздохнула и подняла на мужа решительный взгляд. — Зависит от того, что именно он сказал. — Вы с моей матерью сошли с ума и собираетесь продемонстрировать всему честному народу, что вместо меня в базилике мирно гниет какой-то неизвестный бродяга?! И это после всех тех ярых речей, которыми вы убеждали меня скрыть от всех, что я жив?! Все сильнее распаляясь от каждого произнесенного слова, Франциск принялся ходить взад-вперед перед тахтой, подметая пол полой длинного черного плаща. — Это единственный способ доказать невиновность Екатерины. Если бальзамировщик не солгал, тело в саркофаге не было вскрыто, а значит, печень осталась при нем. Когда Морель и королевский прокурор увидят это… — Лучше подумайте о том, что будет, если они увидят, что тело в гробу вовсе не мое! — резко остановившись, Франциск навис над супругой, опершись руками о спинку тахты по обе стороны от головы Марии. — Проще уж предоставить им меня самого во плоти, целого и невредимого, еще и живого к тому же. Чем не доказательство невиновности моей уважаемой матушки? — Не может быть и речи, — примирительно произнесла Мария, ухватив пальцами жесткую ткань на воротнике плаща и властно потянув на себя, вынуждая мужа склониться еще ниже. Как только его лицо оказалось достаточно близко, она нежно, но крепко прижалась губами к заросшей мягкой щетиной щеке. — Я не хочу, чтобы ты принимала в этом участие. — Тоном, не терпящим возражений, потребовал Франциск, стойко игнорируя ласку супруги. — Если вскроется, что тело в базилике неизвестно чье, я не хочу, чтобы это хоть как-то коснулось тебя. Пусть мама сама расхлебывает то, что заварила. Ты должна остаться в стороне. — Он опустился на колени и поймав руки Марии, поднес хрупкие кисти к губам, осыпав их поцелуями. — Знаю, я сам просил тебя позаботиться об Екатерине и помочь ей, но теперь тебе нужно вернуться в Шотландию, как и сказал Нострадамус. Если по вине моей семьи ты снова окажешься в опасности, я никогда не прощу себе! Мы уедем в Шотландию и там я смогу защитить тебя. Не пытаясь освободить запястья от мягкого захвата мужских пальцев, Мария сжала ладонями щеки Франциска и решительно поймала глазами его взгляд, удерживая внимание супруга на своем лице. — Мы уедем в Шотландию, как только Екатерина станет регентом. После того, как ее невиновность будет доказана, кресло под Нарциссом пошатнется, как и доверие Карла к нему. Несколько долгих мгновений, Франциск пожирал любимую внимательным взглядом, а когда заговорил, она расслышала в его тихом голосе отдаленные раскаты грома. — Пообещай, что завтра ты не поедешь в базилику. Тяжело вздохнув, Мария закрыла глаза. — Прости, но я поеду. И если у кардинала или кого-либо другого возникнул сомнения, я постараюсь их развеять. Как и опасалась Мария, Франциск не пожелал смириться с ее решением. Дальнейшие споры ничего не решили, и эта ночь стала первой, после его возвращения в замок, которую Франциск провел не в ее покоях. Не сказать, чтобы они сильно поссорились, но разговор оставил после себя неприятный осадок. На лице супруга четко читалась досада и, как он не старался скрыть разочарование, кончики его красивых губ недовольно кривились, что, в свою очередь, нервировало Марию. Чтобы не усугублять ситуацию, Франциск согласился вернуться в свою комнату, пообещав, что они продолжат этот разговор утром. Чего Франциск даже не предположил, так это того, что любимая супруга, в отличии от него, вовсе не планировала продолжать разговор. Более того, она даже не удосужилась встретиться с ним перед тем, как чуть ли не спозаранку отбыть в Сен-Дени. Сидя в карете напротив напряженной Екатерины, Мария с дрожью представляла, какими словами Франциск встретит ее по возвращению. Бури удастся избежать лишь в том случае, если их с Екатериной авантюра завершится успехом. Впрочем, в случае неудачи, гнев Франциска станет меньшей из их бед. *** Настоятель аббатства Сен-Дени шокировано смотрел на сиятельную делегацию первых лиц Франции, почтивших своим визитом святую обитель и жаждущих (какой ужас!) осквернить покой королевской усыпальницы. Настоятель переводил потрясенный взгляд с юного короля на его мать, окруженную, будто почетным караулом, воинственными гвардейцами. Его величество бережно поддерживал под руку свою сноху – мертвенно бледную королеву Шотландии, с ног до головы облаченную в черное и прикрывающую слегка припухший нос ажурным батистовым платочком. По другую сторону от Марии Стюарт с непрошибаемым видом возвышался регент Франции, лорд Стефан Нарцисс. Монаршую семью сопровождало несколько вельмож из числа министров, коннетабль де Пуатье и представитель Ватикана, кардинал Альберто Морель. Не будь здесь кардинала, настоятель может и попытался остановить святотацтво. Впрочем, судя по лицу Мореля, ему происходящее нравилось ничуть не больше, чем настоятелю. Все то время, пока служки аббатства вскрывали саркофаг покойного Франциска, не так давно украшенный тяжелой надгробной плитой с каменной скульптурой, изображающей почившего монарха, кардинал честно пытался воззвать к разуму короля Карла и королевы Екатерины, но тщетно. Стефан Нарцисс смерил Мореля тяжелым, презрительным взглядом и не сказал даже слова против, рассудив, что если вдова покойного в состоянии лицезреть останки мужа, то кардиналу и подавно сие зрелище по плечу. Моральная сторона происходящего и вовсе не заботила регента. Тем более, Стефану и самому было интересно, на что рассчитывала Екатерина, затребовав провести эксгумацию покойного сына. Нарцисс видел ее волнение, тщательно скрываемое под маской холодной уверенности. Видел, как тонкие, побелевшие до синевы пальцы нервно теребят черный платок, куда более роскошный чем у ее невестки. Мраморные лики нескольких поколений умерших монархов скорбно «взирали» на нарушителей покоя со своих саркофагов. Тишину базилики нарушал лишь стук инструментов, недовольный шепот кардинала, да горестные вздохи настоятеля. Наконец, служки, облаченные в простые, мешковатые сутаны, аккуратно уложили на пол тяжелое надгробие. По просторному холодному помещению тут же поплыл крайне неприятный запах, учуяв который, женщины едва заметно вздрогнули, а мужчины с трудом сдержали порыв прижать к носу ажурные манжеты рукавов. Даже оббитый бархатом свинцовый гроб не стал преградой для трупной вони. — Мне кажется, или так не должно быть? — недовольно поинтересовался Стефан и присутствующие испуганно дернулись, напуганные громким звуком его голоса, неожиданно резко прозвучавшим в тишине аббатства. Настоятель неловко улыбнулся и строго взглянул на мессира Валенсо, нового королевского бальзаматора, занявшего должность после отъезда месье Гране. Тот лишь развел руками, безмолвно напоминая, что он не занимался останками короля Франциска и не несет ответственность за огрехи своего предшественника. Гроб был осторожно извлечен из саркофага и установлен на полу. Повинуясь неуверенному кивку короля, мужчины в рясах грубо вскрыли последнее пристанище его брата. Четыре человека одновременно шагнули к гробу, опередив других любопытствующих. Екатерине хватило одного взгляда, чтобы убедиться: Гране сдержал слово. Учитывая то состояние, в котором находилось тело, даже она могла бы принять его за Франциска – характерные черты сгладило разложение, нарочито ускоренное бальзаматором, оставив лишь общее сходство. Мысленно выдохнув, Екатерина позволила себе проявление ожидаемой слабости и пошатнулась. Карл, который после лицезрения останков и сам был бы не прочь упасть в обморок, вынужденно подставил матери свое мужское плечо, удерживая ослабевшую королеву. Стефан, одним из первых добравшийся до гроба, быстро осмотрел его содержимое и успел сделать главный вывод – бальзамировщик самым наглым и преступным образом презрел свои обязанности. Облаченное в погребальный саван тело даже не было вскрыто! Стефан успел поморщиться от быстрой мысли: «Чью же печень нам подсунул Ватикан?», а после кинулся ловить оседающую на пол королеву Шотландии, которая лишь коротко, полузадушено вскрикнула и залилась слезами. «Ну какой же нужно быть дурой, чтобы явиться сюда! На что только надеялась эта бестолковая девчонка?! Что снова увидит любимого мужа таким, каким он запомнился ей при жизни?! — мысленно костерил ее Стефан, оттаскивая юную королеву прочь и передавая в руки Себастьяна. — Даже если бы бальзамировщик выполнил свою работу как следует, нас ждало бы малоприятное зрелище. Как она вообще планирует править, не имея мозгов?!» Мария прекрасно понимала, что лежащий в гробу труп не имеет никакого отношения к Франциску, но все равно его вид поразил девушку до глубины души. Искренняя боль пронзила сердце от одной мысли, что это и правда мог оказаться ее муж. У останков действительно прослеживалось сходство с покойным королем. Ей даже не понадобилось подтверждать личность мертвеца. Словно сквозь слой ваты Мария слышала холодный и гордый голос Екатерины, не разбирая слов, но догадываясь о сути возмущения итальянки. Собственно, именно ради этой пылкой речи все и затевалось. Сейчас Медичи была занята не чем иным, как восстановлением своей поруганной чести. Королева-мать воспряла словно феникс, а вот кардиналу Морелю пришлось униженно извиняться. Медичи ликовала, все остальные чувствовали себя пристыженно и неловко. Дополнительной остроты ситуации добавляло место действия и окружающие их саркофаги. Гроб «Франциска» поспешно закрыли вновь. Естественно, сейчас останки было уже поздно спасать. Бальзамировщик лишь развел руками, признавая свою беспомощность. Настоятель недовольно и с немым упреком смотрел на «осквернителей могил» и надеялся, что больше они с подобными визитами в Сен-Дени не явятся, да простит их Господь. — Идемте, Мария! — Карл подставил юной королеве щуплое плечо, помогая ей выйти из базилики. — Мне жаль, что вы увидели это печальное и ужасное зрелище, — искренне сказал юноша, осторожно поддерживая Марию за талию, — надеюсь, вы сумеете забыть увиденное. Франциск не хотел бы сохраниться в вашей памяти… таким… — Да, — чуть гнусавя после пролитых слез отозвалась Мария, — я предпочитаю хранить о нем иные воспоминания… Ей не терпелось поскорее вернуться в замок и посмотреть в лицо живого супруга. Сгладить застывшую перед глазами ужасную картину. В чем-то Франциск и ее подруги были правы – Мария слегка переоценила свои возможности, напрасно посчитав, что на постороннего мертвеца сможет смотреть без содрогания. Мария ворчливо подумала о том, что теперь Екатерина ей должна, после такого-то «приключения». Радовало, что хоть пережили они этот ужас не зря и самый большой страх Франциска не оправдался. Однако, теперь ему окончательно отрезан путь назад. Не после того, как свидетели подтвердили, что именно труп короля лежит в базилике. Теперь о чудесном «воскрешении» не могло быть и речи. Женщины возвращались в замок в отдельной карете. Едва они оказались отрезаны от сопровождавших их мужчин, Екатерина нервно дернула пуговицы отороченного мехом платья, тесная горловина которого стягивала шею и доставала ей до самого подбородка, и сделала глубокий, судорожный вдох. — Фуф! — поморщилась она. — Теперь этот запах будет меня преследовать… Пожалуй, стоит отправить Гране дополнительную плату, он оказался весьма исполнительным человеком. Мария молча смотрела на нее. — Эту битву мы выиграли, — тихо продолжила Екатерина, промакивая из уголков глаз остатки наигранных слез, — на какое-то время Ватикан оставит меня в покое. Осталось придумать, как выдернуть кресло регента из-под задницы Стефана… Мария потрясенно подняла брови, не веря, что с губ Екатерины сорвалось столь грубое выражение. — Нужно очернить его в глазах Карла, — Медичи продолжила размышлять вслух. — Чем быстрее я стану регентом, тем раньше вы с «графом» сможете отправиться в Шотландию. — В последнее время мне кажется, что он жаждет этого даже больше, чем я. — Не мудрено, ведь именно в Шотландии Нострадамус предрекал вам спокойное будущее. Мария задумалась. Она не могла представить себе, каким именно мудреным образом должна извернуться ее жизнь, чтобы там, на родине, она смогла любить Франциска и жить с ним ни от кого не таясь. Да, мало кто в Шотландии знал бывшего французского короля в лицо, но все же, такие люди были, и ни она, ни Франциск не защищены от случайных встреч с ними. Жить в постоянной страхе или вынуждать любимого до конца дней ходить на людях в маске? Слишком жестоко… «В руки твои вверяю наши судьбы, Господь!» — тихо помолилась Мария, глядя на удаляющиеся шпили собора сквозь щели между занавесями на окне кареты. *** Франциск был зол. Очень зол. Любимая супруга самым натуральным образом сбежала от него! А ведь он надеялся, в случае, если не удастся переубедить, то хотя бы навязаться ей с сопровождающие. Но Мария решила все в одиночку. И теперь ему оставалось лишь загнанным волком бродить коридорами замка, распугивая своим жутким видом слуг и случайно встречающихся на пути незадачливых дворян. Бродить и ждать, вернутся ли его мать и жена с маленьким триумфом, или со скандалом. Сходя с ума от вынужденного бездействия, Франциск спустился в небольшой внутренний дворик, обычно довольно безлюдный, где изредка прогуливались члены королевской семьи и их приближенные. Сейчас, когда Карл и Екатерина отбыли в Сен-Дени, а Клод с утра умчалась на прогулку с Лейтом, Франциск рассчитывал, что во дворике не окажется никого. Однако, даже не переступив порог ведущей из замка невысокой, скрытой под темным сводом арки дверцы, он услышал знакомый смех и женские голоса. В центре дворика располагался небольшой водоем – искусственный пруд с лилиями. Землю вокруг него густым ковром покрывала до сих пор сохранившая зеленый оттенок трава, к стеблям которой едва коснулась осень. Пользуясь тем, что день выдался погожий и теплый, во дворике отдыхали две женщины с ребенком – Лола, маленький Жан-Филипп и его пожилая гувернантка. Женщины расстелили на траве перед прудом большое теплое одеяло и устроили что-то вроде уютного пикника. Гувернантка развлекала ребенка, а Лола с напряженной улыбкой на лице наблюдала за сыном. Она показывала мальчику роскошные белые цветы, обильно растущие в воде возле самого берега, и красивых переливающихся радугой стрекоз, летающих над лилиями. Искренняя радость и любопытство ребенка вызывала у нее смех, ненадолго разглаживая крохотную морщинку между сведенными над переносицей бровями. Франциск легко догадался, что именно привело Лолу в замок и откуда взялось это напряжение в ее взгляде – Лола, так же, как и он сам, с нетерпением ожидала возвращения Марии. Правда причины для волнения у них были несколько разные. Не решившись побеспокоить чужой покой, Франциск замер в тени дверного проема, удачно скрытого от глаз отдыхающих во дворике женщин. Он мог бы уйти прочь, но остался, чтобы хоть издали посмотреть на сына, которого не видел несколько долгих месяцев. Будучи теперь графом де Брионом, он больше не имел возможности приблизиться к собственному ребенку и это причиняло Франциску истинную боль. Жан очень изменился с того времени, как отец в последний раз брал его на руки. Взгляд Франциска с нежностью подмечал, как вырос его сын. Он все еще оставался неуклюжим карапузом, которого любящая мать чересчур тщательно упаковала в многочисленные одежки, превратив мальчика в эдакую версию капустки, но теперь Жан активно учился ходить. Франциск с умилением наблюдал, как мальчик снова и снова упрямо поднимается на ножки, делает пару неуверенных шагов и плюхается на толстую попу. Франциск подумал, что способен любоваться на эту картину вечно. Впервые за все утро в его душе расцвела радость. Он стал бы счастливее только если бы мог подойти к сыну, сесть рядом с ним, обнять и поддержать своего ребенка в его нелегком деле покорения новых высот развития. Внезапно Лола напряглась. Проследив за ее взглядом, Франциск увидел стражника, идущего со стороны второго, более популярного входа в замок. Пройдя галерею колон, обрамлявших внутренний двор, грузный мужчина с покрасневшим от быстрой ходьбы лицом, быстро приблизился к сидящим на одеяле женщинам. Поклонившись, он о чем-то тихо сказал Лоле. Та удивленно вскинула брови, переспросила. Услышав ответ, пожала плечами и прошептав пару слов гувернантке, поднялась на ноги. Оставив сына с пожилой нянькой, Лола ушла в сопровождении стражника. Франциск провел ее взглядом и задумался. Мария не могла вернуться так быстро, стало быть, у Лолы какие-то свои дела, до которых ему не должно быть особого интереса. Придя к такому выводу, Франциск вернулся к наблюдению за сыном, ведь когда еще ему выпадет возможность побыть вблизи к ребенку? Он увидел, как гувернантка, дождавшись пока госпожа скроется из виду, воровато оглядываясь, достала из скромного декольте маленькую бутылочку и с наслаждением приложилась к ней. На лице женщины расплылась блаженная улыбка. Погладив внимательно глядящего на нее Жана по золотистым волосикам, горе-нянька взяла в руки книгу и принялась читать мальчику вслух. Франциск поморщился, в который раз убеждаясь, что Лола не умеет выбирать достойную прислугу. Спрашивается, куда глядел Нарцисс, если допустил, чтобы за Жаном приглядывала пьющая крестьянка. Благо, хоть образованная. Впрочем, чего он мог ждать? Что закадычный враг проникнется судьбой королевского бастарда лишь потому, что любит его мать?! Женщина больше не прикладывалась к бутылке, казалось, она целиком сосредоточилась на чтении. Жан какое-то время слушал ее, с интересом перебирая лежащие перед ним игрушки. Потом отполз чуть в сторону, привлеченный порхающей над травой бабочкой. Нянька бросила на него взгляд, но убедившись, что мальчик все еще в зоне досягаемости, продолжила читать, лениво позевывая. Все произошло настолько быстро, что в первое мгновение Франциск просто оторопел. Его маленький сын, беспрепятственно добравшись до края одеяла, поднялся на ножки и, словно подталкиваемый в спинку невидимыми бесами, в два быстрых шага преодолел расстояние до пруда и кулем плюхнулся в воду, мгновенно исчезнув в ворохе белых цветов. Услышав плеск воды нянька истошно завопила, неуклюже пытаясь встать на ноги и путаясь в собственных юбках. Спустя секунду она заорала еще громче и отчаянней, увидев бегущую к пруду черную фигуру. Женщине показалось, что за спиной страшного незнакомца реют черные крылья, а безжизненное белое лицо, это лик самой смерти. Франциск промчался мимо нее, обратив на женщину не больше внимания чем на муху. Он не запомнил, как бросился в пруд, как нашел у самого берега запутавшееся в стеблях лилий тельце, как вытащил сына на берег. Не запомнил даже, как одним лишь горящим взглядом из-под перекошенной маски отправил чертову няньку в глубокий обморок. Он снова начал осознавать себя и происходящее лишь тогда, когда с невыразимым облегчением услышал, как плачет основательно перепугавшийся, но живой Жан. К счастью, мальчик толком даже не успел наглотаться воды – листья и стебли цветов в какой-то степени послужили ему спасательным кругом. Крепко прижав сына к груди и тщательно замотав его полами намокшего плаща, Франциск опрометью бросился в замок, к Нострадамусу. Жан, словно узнав руки отца, перестал плакать. Подняв бледное личико, мальчик принялся с интересом рассматривать маску на лице Франциска, не слетевшую лишь чудом. Слуги с ужасом отшатывались от бегущего по коридору «графа», спеша убраться с его пути. Лолу Франциск увидел уже почти дойдя до поворота, за которым располагался лазарет. Она говорила с каким-то незнакомым ему мужчиной. Франциск не стал ни останавливаться, ни присматриваться. Ему было безразлично, увидела ли она его. Он был слишком сердит на нее. Разочарован в матери своего единственного сына, оставившей ребенка на ненадежную няньку в опасном месте. Как она могла?! Зачем вообще устроилась возле треклятого пруда? Почему не забрала Жана с собой, когда уходила в замок?! А если бы он по чистой случайности не оказался рядом? Франциск похолодел от мысли, насколько он был близок к потере сына… — ЭЙ! Что вы делаете с моим ребенком?! Остановитесь!!! СТРАЖА!!! — донеслось до него. «Заметила-таки…» — криво усмехнулся под маской Франциск, ни на миг не сбавив шаг. За спиной раздались поспешные легкие шаги, быстро перешедшие в бег. Ему повезло – Нострадамус оказался на месте. Услышав, как рывком отворилась дверь, лекарь заинтересованно поднял лохматую голову от книги, которую изучал, сидя за столом. — Что произошло? — тихо поинтересовался он, поднявшись навстречу Франциску. — Жан упал в пруд, — так же тихо и быстро ответил тот. — Быстрее, кладите его сюда, — тут же сориентировался Нострадамус, переходя на деловой тон, — а сами берите на столе бумагу и пишите о том, что случилось. Не забывайте, граф, вы немой. Франциск успел написать лишь пару строк, пока Нострадамус раздевал Жана, попутно осматривая, когда в комнату ворвалась запыхавшаяся Лола, а следом за ней и тот незнакомый мужчина. — Жан!!! Что вы делаете с моим сыном? Что произошло?! — Лола опрометью бросилась к ребенку, дрожащими руками прижала его к себе, бережно ощупывая. — Почему он мокрый?! Кто-нибудь может объяснить, что случилось? — Она подняла испуганный взгляд на Нострадамуса, потом огляделась и увидела застывшего у стола «графа». — Вы! Что вы… Прежде чем она набросилась на него с кулаками, Франциск предупредительно выставил руку и сунул Лоле под нос исписанный ровными строчками клочок бумаги. — Что…Что… — неверяще бормотала молодая женщина, вчитываясь в написанное. На ее глазах мгновенно закипели слезы и двумя горячими ручейками потекли из глаз. Она шокировано перечитала записку, уставилась на мокрый плащ графа, на одежду сына и схватилась за горло ослабевшей рукой. Франциск успел подхватить пошатнувшуюся Лолу, с другой стороны к ней бросился тот самый незнакомец, молча наблюдавший за происходящим. Воспользовавшись моментом, этот человек беспардонно выдернул из пальцев Лолы бумажку и нагло прочел. Франциск скрипел зубами, глядя на него и с трудом сдерживая рвущиеся с губ упреки и вопросы. Закончив чтение, мужчина прошелся оценивающим взглядом по бесформенной фигуре, укутанной в черный плащ и по белой маске, в узких прорезях которой едва различимо пылали сердитым взглядом глаза, цвет которых с трудом угадывался в тени глубокого капюшона. — Что ж, полагаю, сейчас вы не в состоянии дать ответ на предложение моей королевы, леди Лола, — с легким акцентом произнес мужчина, вновь сосредоточив внимание на Лоле, с ненавистью глядящей на него из-под насупленных бровей. Она с силой вцепилась пальцами в плащ поддерживающего ее графа, наверное, лишь для того, чтобы не сорваться и не броситься с кулаками на собеседника. — Сочувствую вам и от всего сердца желаю, чтобы с вашим сыном все было хорошо! — Не думайте, что я поверю в вашу искренность господин посол! — зло прошипела Лола, — Не после того, что вы сказали ранее. И вы правы, я не стану ничего вам отвечать, не переговорив со своим супругом. — Ваше право, — мужчина, судя по всему, англичанин, вежливо поклонился, еще раз с интересом посмотрел на человека в маске, бросил грустный взгляд в сторону Жана и с достоинством удалился из комнаты. Только после его ухода Лола испуганно отшатнулась от Франциска, и стараясь не смотреть в его сторону, бросилась к Нострадамусу. — Думаю, все обойдется, мадам, — тотчас поспешил успокоить ее лекарь. — Мессир Жан почти оправился от испуга и не успел перемерзнуть. Но я бы понаблюдал за ним несколько дней, не исключено появление простуды… — Благодарю вас, Нострадамус! — Лола прижала к себе сына и сердечно склонила голову перед провидцем. Потом все же решилась и обернулась к тому, кому в действительности должна была быть благодарна. Лолу, как и многих других, таинственный граф пугал. Но сейчас она преодолела свой страх и недоверие, и подошла к этому странному мужчине, больше похожему на гостя из потустороннего мира, чем на живого человека. — Я не знаю, как отблагодарить вас, граф… — тихо произнесла она. — Вы спасли самое дорогое, что есть в моей жизни! Признаться честно, до этой минуты я не понимала, почему моей королеве так по душе ваше общество, но видимо, она просто раньше других увидела насколько вы достойный человек. Я буду рада, если вы примете мою дружбу, и надеюсь, когда-нибудь смогу оказаться вам полезной! Франциск осторожно кивнул, возликовав в душе. Похоже, у него все же появился шанс снова стать ближе к сыну. — А теперь прошу меня простить, мне нужно позаботиться о Жане и решить вопрос с няней… Лола слегка поклонилась и, бережно укачивая сына на руках, вышла из лазарета. Стоило двери закрыться за ней, Франциск обернулся к Нострадамусу: — Я правильно понял, к нам явился новый английский посол? — Да, — хмуро кивнул провидец, — приехал утром, лишь немного разминувшись с отбывшим в Сен-Дени королевским кортежем. Надежды Нарцисса не оправдались, Елизавета не отдала эту должность Диспенсеру. Франциск недовольно засопел – ему, естественно, никто о новом после не сообщил. Для всех в замке граф де Брион был все лишь гостем короля, одним из многочисленного сонма дворян, страдающих в замке от скуки и безделья. — Хотелось бы мне знать, что ему нужно от Лолы… — пробормотал Франциск себе под нос. — Что же, постараюсь присмотреться к этому господину. Может смогу разузнать что-то полезное к возвращению Марии. *** Королевская карета пересекла перекинутый над рвом подвесной мост и вскоре остановилась перед замком. Екатерина с царственным видом дождалась пока грум откроет перед ней дверцу и выразительно взглянув на Марию, с царственным видом выбралась наружу. Там она еще раз окинула взором победителя спешившегося Нарцисса и вылезшего из другого экипажа кардинала. Морель в ответ брезгливо поморщился, а Стефан лишь возвел к небу горе-очи. В том, что Медичи теперь не даст ему прохода, упиваясь собственным маленьким триумфом, он даже не сомневался. Как не сомневался и в том, что теперь, окрыленная первой победой, Екатерина начнет с удесятеренным усердием строить ему козни. Карл, ожидавший мать чуть в стороне, вежливо подал ей руку. Этот жест доброго расположения еще больше улучшил настроение Екатерины. Марию вызвался сопроводить Себастьян. Стоило молодому королю пересечь порог замка, как до него поспешили донести весть о прибытии очередного английского посла. Пришлось Карлу, вместе с Нарциссом, отложить надежды на отдых и устраивать англичанину аудиенцию, на которую пригласили и Марию. Поднявшись по лестнице вслед за королем, Мария почувствовала обращенный на нее пристальный взгляд. Словно невзначай взглянув вниз и пошарив глазами по просторному холлу замка, она заметила узнаваемую темную фигуру в одной из ниш, внимательно наблюдающую за маленькой королевской процессией. Не сдержавшись, Мария послала мужу ободряющую улыбку и слегка кивнула, давая понять, что поездка завершилась успешно и у него нет причин для волнения. Король решил принимать англичанина в своем кабинете. Новым послом оказался некий Гидеон Блэкберн, моложавый мужчина, довольно привлекательной наружности, с темными кудрявыми волосами и насмешливыми карими глазами. Пока англичанин расшаркивался перед Карлом и Нарциссом в положенных любезностях, демонстрируя верительные грамоты и письма от своей королевы, Мария, пользуясь моментом, осторожно рассматривала его. Несмотря на врожденное предубеждение против англичан, этот мужчина производил не самое худшее впечатление. Внезапно, будто ощутив ее внимание, лорд Блэкберн слегка повернул голову и поймал взгляд королевы, подарив ей кривоватую усмешку. Мария тут же вздернула подбородок и величаво отвернулась. Когда аудиенция подошла к концу, посол, наконец-то, обратился лично к ней, передав королеве Шотландии насквозь лживые соболезнования от ее английской кузины. — Уверяю вас, — мягко промолвил он, склоняясь в учтивом поклоне, — если бы лорд Брайтон остался жив, он понес бы самое строгое наказание. Мария вежливо улыбнулась, всем своим видом демонстрируя, сколь скептически относится к словам господина Блэкберна. — Кроме того, ваше величество, моя королева уполномочила меня обсудить с вами вопрос пленных шотландцев… — тут же продолжил Гидеон, обращаясь к Марии. Та удивленно округлила глаза. — Объяснитесь. — Неужели вам не сообщили? — удивленно приподнял брови посол, приблизившись к Марии и перейдя на доверительный шепот. — Мы думали, ваши шпионы и доносчики работают более старательно. Он передал ей несколько бумаг и продолжил: — Эти шотландцы перешли границу и атаковали английских солдат. Мария внимательно прочла донесение, сопоставила новую информацию с имеющимися у нее данными с родины, и довольно быстро сообразила, что к чему. — В приграничных областях сейчас бушует голод. Мне сообщали о том, что англичане смеют воровать зерно, которое мои люди пытаются доставлять на пострадавшие территории. Смею предположить, что эти несчастные, которых задержали ваши солдаты, нарушили границу лишь для того, чтобы вернуть ячмень, который те у них украли! Они голодают и имеют полное право поступать подобным образом! Я буду требовать у королевы Елизаветы их освобождения. Лорд Блэкберн пожал плечами и недовольно взглянул на приблизившегося к ним Нарцисса, нагло прислушивающегося к чужому разговору. — Королева Елизавета отпустит пленников при одном условии: леди Лола посетит английский двор. — Лола?! Что Елизавете нужно от моей фрейлины? — Мария просто опешила от подобного заявления. — Вы ведь в курсе, что отец и братья леди Лолы находятся среди задержанных? — насмешливо уточнил Гидеон. — Мы уже посылали во Францию сведения об этом, странно, что они не дошли до вас, ваше величество. Нарцисс решительно выступил вперед, чуть оттесняя королеву Шотландии от английского посла. — Мы не отправим мою жену в Англию в обмен на заложников! Мария потрясенно уставилась на него. — Вы… Нарцисс, вы знали и скрыли от меня эту информацию! Как вы посмели?! — Речь идет о моей жене. Сейчас ответственность за нее несет Франция, и я, как регент, могу единолично решать этот вопрос. Англичанин одарил его насмешливым взглядом. — Мне кажется, в первую очередь, решение должна принимать сама леди Лола. А потому, я уже сообщил ей о щедром предложении Елизаветы. Она была очень удивлена, ведь тоже не получала никаких вестей о плачевном положении своей семьи. Лицо Стефана окаменело, а глаза мгновенно заиндевели, став жесткими и колючими. Он заметно дернулся в сторону Блэкберна, словно хотел схватить того за горло и с трудом сдержался в самый последний момент. — Моя жена не станет разменной монетой. — Зачем же так грубо? Мы видим ее в качестве оливковой ветви. С помощью леди Лолы, королева Англии сможет лучше узнать свою шотландскую кузину… — Мы отклоняем ваше предложение, посол. — Непререкаемым тоном отрезал Стефан, не позволяя Марии даже открыть рта. — Это единственное решение, на которое согласна Елизавета. У вас есть одна неделя, чтобы доставить леди Лолу в Англию, иначе узники будут повешены, — спокойно ответил на это Гидеон, вежливо поклонился обоим и ушел прочь с видом человека, полностью уверенного в своем превосходстве.