«Лунатик!
Я добрался до своего убежища к рассвету, здесь меня ждало письмо от Гарри. Букля принесла его четыре дня назад, а само письмо отправлено перед последним днём Чемпионата мира по квиддичу.
Гарри пишет, что у него болел шрам, спрашивает, что это значит. Ты ведь знаешь, при каких обстоятельствах он болел в прошлый раз?!
Поэтому я считаю своим долгом быть сейчас ближе к нему!
А ещё он пишет, что отправляется вместе с Уизли на чемпионат.
Он был там, понимаешь? Он видел те события, он видел Черную Метку!
Я написал ему, чтобы он в случае чего — шел к Дамблдору. И что я срочно вылетаю к нему!
Я бы вылетел прямо сейчас, но днём Клювокрыл слишком приметный, поэтому вынужден ждать ночи. Надеюсь, что за время, пока до меня шло письмо Гарри, с ним ничего не случилось!
Если тебе станет известно что-нибудь новое, пожалуйста, сообщи мне.
Бродяга.»
— Готово! — Сириус убрал в карман свёрток и перьевую ручку. — Я побежал к дому Гринов! Эстер настороженно смотрела на него все это время. Сириуса кольнуло чувство вины перед ней. Он взял её за руки, заглянул в глаза. — Ты же знаешь, я не могу по-другому… Она кивнула и прижалась к нему. Он чмокнул её в макушку, быстро отстранился, превратился в собаку и побежал к двери, в нетерпении виляя хвостом. — Удачи… — шепотом выронила Эстер на пороге, но пёс уже скрылся за поворотом живой изгороди.***
Было раннее утро, слишком раннее для сов, но Сириус хотел перестраховаться. Время тянулось невыносимо долго. Наконец-то, сова, после доставки свежего номера Пророка, была перехвачена и отправлена с письмом к Лунатику. И что теперь? Сейчас восемь утра, и нужно как-то дождаться вечера. Бродяга медленно плелся через весь город к Эстер. Встретил Майкла, выходящего из своего дома и садящегося в машину. Тот при виде черного пса хмыкнул. Вот тот человек, который знает, зачем живёт, у которого есть свое место в этом мире… Который может сесть в машину и поехать, куда захочет. Человек, который является хозяином своей жизни. А я? У меня нет своего места, я везде чужой… Я не могу свободно выйти на улицу, моим именем пугают непослушных детей… Я изгой… И я не могу прямо сейчас защитить Гарри. Эстер открыла дверь, она уже оделась в привычный для работы в мастерской джинсовый комбинезон, от нее пахло кофе и тостами. Бродяга понуро зашёл в открытую дверь. — Всё хорошо? Удалось отправить письмо? — взволнованно спросила она. Пёс кивнул, превращаться в человека не хотелось. — Я только что проводила Бена в школу, будешь завтракать? Пёс вздохнул, кивнул и побрел на кухню. У самого стола он всё-таки превратился в человека и устало опустился на стул. Она суетилась, кружила вокруг стола, старалась приготовить, как он любит. Он все так же молча сидел на стуле, опустив плечи. Я не тот человек, ради которого стоит так беспокоиться… Всё уже было на столе перед Сириусом, а он, кажется, не замечал, смотрел в одну точку, погруженный в свои мысли. Эстер пробежала пальцами по его плечу, погладила ладошкой по шершавой небритой щеке, посмотрела в глаза. Между его бровей залегла морщина, губы были плотно сжаты. Она наклонилась и поцеловала его сначала в лоб, в эту самую морщинку, а потом в губы. Он нехотя ответил на поцелуй и взял вилку. Эстер, по своему обыкновению, налила себе вторую чашку кофе и взяла ещё один тост, она намазывала на него сицилийский мёд, который привезла из отпуска. Сириус без аппетита поглощал завтрак. — Помочь убрать? — спросил он, закончив. — Не надо, я сама уберу. Тебе сейчас надо отдохнуть, ты же всю ночь не спал. — Голос Эстер был мягким, заботливым, и от этого Сириусу казалось, что он должен звучать для кого-нибудь другого, но уж точно не для него. Он кивнул и вышел из кухни. Эстер быстро справилась с посудой и, направляясь в мастерскую, увидела Сириуса, сидящего в гостиной. Вид у него был потерянный. Как у человека, лишённого опоры, человека, которого мучает неопределенность. Она встала в дверном проеме, прислонив голову к стене. Сириус, ссутулившись, сидел на своем привычном месте на диване, там, где спал до поездки в Италию. — Я подумала, что теперь ты захочешь спать со мной, наверху в мансарде. Кровать большая. — Она улыбнулась. Сириус медленно поднял на неё глаза, но вид у него по-прежнему был отстраненным, безучастным. — Пойдем, я кое-что тебе покажу! — позвала его Эстер. Он на автомате поднялся и пошел за ней. Она привела его к комоду в своей комнате. — Открой первый ящик, — попросила она с улыбкой. Сириус нахмурился, он не мог понять, что она от него хочет. И он помнил, как этот ящик был забит её одеждой, когда год назад он шарил по её вещам в поисках чего-нибудь полезного для себя. — Давай же, открывай! — она ободряюще коснулась его плеча. Он выдвинул ящик. Он был почти пуст. Слева была небольшая стопка «летних вещей Саймона», здесь же лежали джинсы и футболки, которые Сириус носил дома у Эстер. Он перевел на неё взгляд. — Тут будут лежать твои вещи, — улыбаясь, пояснила она. — Пока их немного, одного ящика хватит, но если понадобится, я освобожу ещё. Он снова уставился на свою одежду, провел по ней рукой. — Сириус, даже если тебе придётся уехать, помни, здесь есть для тебя место. Ты всегда можешь вернуться, я хочу, чтобы ты чувствовал себя здесь дома. Я как домашний эльф, только наоборот, они становятся свободными и разрывают связь с домом, если им дать одежду. А я… если мне дать одежду и полку в шкафу для неё… Когда он чувствовал себя чужим для всего мира, точнее, даже для двух миров: магловского и волшебного… Когда он не мог найти хоть какую-то точку опоры, хоть что-то постоянное и понятное… Когда он не мог быть уверенным ни в чем в своей жизни… У него появилась своя полка…в доме, где его ждут… Он притянул к себе Эстер, она крепко обняла его, сжимая ребра, а он зарылся лицом в её волосы и просто молчал… Он не знал, что ответить на этот её жест и желание разделить с ним Дом. — Спасибо… — наконец сказал он, выпуская её из своих объятий. Она улыбнулась и погладила его по шершавой щеке. Сириус поймал её руку. — Надо мне побриться… И вообще… Эстер улыбнулась, встала на цыпочки и поцеловала его в нос. — Конечно, сходи в душ, а потом отдохни… А я буду в мастерской, если что…