I don't wanna get over you

Казалось, после этой ситуации всё стало налаживаться, Реджина в тот вечер сказала Эмме, что та может рассказывать ей всё, что тревожит. И брюнетка поможет справиться с этими страхами и переживаниями. Девушки старались как можно чаще созваниваться с Генри и видели его радостную улыбку, когда тот видел их. Реджина также созванивалась со своей матерью, всё удивляясь, какой же мягкой с годами стала Кора. - Как у вас дела, милая? - Вроде всё хорошо, мам. Ингрид поехала с Генри до Бостона, останавливаясь в городах по пути, у нас гастроли будут, последняя точка как раз Бостон, не хочешь и ты приехать? Потом мы на самолёте все вместе улетим обратно в ЛА. - Хм, ну я буду только рада. Продиктуй мне номер Ингрид, пожалуйста. Мы созвонимся. Думаю, я приеду пораньше вас и проведу с ними некоторое время, - Кора, конечно, не говорила дочери, но её заинтересовала мать Эммы. По рассказам женщин она довольно-таки хороша. Смерть мужа сломила женщину. Он ушёл из их жизней, когда Реджине было всего двадцать лет, детство ещё было, но проявлялось и взросление, и Кора любовалась своим ребёнком и радовалась тому, что дочь не связывалась с плохой компанией, наоборот старалась как можно больше времени проводить с родителями. Наверное, чувствовала, что папы скоро не станет. Конечно, у Генри были проблемы с сердцем, но они с Корой всегда отслеживали любые изменения, Миллс был самым примерным пациентом в больнице. Но сердце не выдержало. Реджина сильно изменилась после этого, всё детское, что в ней было, исчезло, она начала возводить вокруг себя стены, сократила общение с друзьями и ушла в карьеру певицы, как только окончила экономический. Кора же при всех надевала маску надменности и властности, однако, оставаясь один на один с раздирающей тоской, разделяла всю свою боль с подушкой и алкоголем. На долгое время между ней и Реджиной общение стало холодным и официальным, пока старшая женщина не позвонила из больницы, куда её увезли на скорой помощи. Оказывается, её начали мучить головные боли, постепенно ухудшалось зрение, сильно пропал вес, кружилась голова и была рвота. Многие симптомы рака мозга женщина списывала на стресс, что испытывала последние годы после смерти мужа, но доктор опроверг эти мысли, высказав свой вердикт. Это была не последняя стадия, поэтому врачи начали лечить Кору, а Реджина всегда была рядом. Реабилитация проходила долго, много чего случалось между женщинами за это время, но одно Кора поняла точно - Реджине нужен любимый человек, чтобы как-то заполнить пустоту в сердце. Миллс знала, что дочь была больше близка с папой, чем с ней. Реджина была папиной дочкой, и когда ушёл Генри, вместе с ним ушла и часть Реджины, что было прискорбно. И вот спустя какое-то время Реджина познакомила Кору с Грэмом, смазливым брюнетом, у которого во взгляде была одна похоть и ни толики нежности или любви. Он с Реджи ради секса, поняла Кора, но не стала лезть в жизнь дочери. Их отношения развивались плавно, брюнетка всё больше уходила в Грэма, а Хамберт всё чаще ссылался на какие-то дела и мог уходить на пол дня, на день. Её милая Реджина очень любила обнимать своего парня, любила, когда тот мог сжать её ладонь или взять за руку. Она была зависима от прикосновений Грэма. Но всё это так быстро прошло... Когда ей предложили вступить в группу к двум парням и девушке, она скептически подняла бровь, но согласилась. Грэм отдалился от неё, поэтому нужна была хоть какая-то отдушина. И когда она встретилась с Эммой, в её груди что-то перевернулось, но, конечно же, блондинка ей нахамила. А потом, оказывается, ещё и является её коллегой. Реджина быстро влилась в этот коллектив и начала общаться абсолютно со всеми, даже с той самой Эммой. Когда она в очередной раз приехала в гости к матери, то без умолку рассказывала об Эмме, какой ужасной она показалась Реджине вначале и какой классной является на самом деле. И видя восторг в глазах своего ребёнка, Кора убеждается, что Грэм не дарил её дочери таких эмоций и впечатлений. Переведя на него тему, Миллс заметила, как поникла дочь, и, не желая на такой плохой ноте заканчивать разговор, вставила шутку про группу и Эмму в частности, возвращая какую-то окрылённость Миллс младшей. Коре часто приходили билеты на концерты группы дочери, причем в вип зоны. Женщина не всегда могла позволить себе прилететь или же приехать на выступления, в такие моменты она просто смотрела прямой эфир и тихо радовалась за свою дочь, но в те моменты, когда она приезжала, то могла вблизи увидеть ту самую Эмму Свон, о которой её говорила Реджина. И если матери она и показывала свой восторг от девушки, то самой Свон она даже и слова не говорила о том, что считает её крутой. А Кора, наблюдая со стороны, думала, если бы Реджина была более дальновидна и открыта, то увидела бы человека, который смотрит на неё так, как она того заслуживает. Конечно, своими мыслями она не делилась с Реджиной, ведь она теперь взрослая и сама разберётся со всем, но материнское сердце сжималось всякий раз, когда она видела глубокую грусть от того, что Грэм снова не позвонил, на лице Реджины. Через три года после того, как Реджина стала частью команды "Чёрный лебедь", она застала Грэма в кухне с какой-то девицей без одежды. Сложив два и два, девушка в тот же вечер выгнала мужчину из дома и через окно спальни сбрасывала все его вещи. Не пожалела даже ноутбук. Кора же поддерживала дочь, как умела, однако поняла, что теперь Реджина терпеть не может любые касания. Убила бы этого болвана своими руками, думает она, гладя плачущую дочь по волосам. Занятая проблемами дочери, Кора не сразу понимает, что нравится кому-то. Но в очередной раз прогуливаясь по набережной, женщина замечает рядом идущую незнакомку примерно её же возраста. И когда та понимает, что её заметили, начинает разговор, который завязывается и позже заканчивается в кухне Коры, а потом женщинам становится не до разговоров, ведь целоваться куда интереснее. Однако их роман продлился недолго, Элис нужно было переезжать в другую страну, а отношения на расстоянии обречены на провал, обе понимали это. Но после этих отношений Миллс поняла, что ей интересны не только мужчины. Этот опыт был важным для неё, но никто не знал, что это было. И вот сейчас она снова заинтересовалась женщиной, ей отчего-то так захотелось увидеть эту Ингрид и понять, какого хрена моя дочь так восхищается ею! Получив номер телефона Ингрид, Миллс незамедлительно позвонила ей. - Добрый вечер, Ингрид, Вас беспокоит Кора Миллс, мать Вашей невестки. - Здравствуйте, Кора, - ответил приятный женский голос. И, о господи! Он был так прекрасен! Кора готова была поклясться, что этой женщине стоит петь первым сопрано. Её голос, как шёлк, окутывает и забирает в свои нежные объятия. - Мне Реджина сказала, что вы с Генри двигаетесь в направлении Бостона, останавливаясь в городах по пути. И я хотела бы присоединиться к вам. Как Вы смотрите на это, - сделав акцент на "Вы", спросила Кора. - Это здорово! - воскликнули на том конце провода, мягко посмеиваясь. - Мы с Генри планировали эти дни побывать в Далласе, а послезавтра выдвигаться в Мемфис. Когда хотите присоединиться? - Хмм, если я прилечу из Лос-Анджелеса сразу в Мемфис, то это займёт около шести часов с пересадкой в Далласе, однако до Далласа лететь всего три часа, и там я окажусь намного быстрее. Не могли бы мы остаться там чуть дольше? Я бы хотела погулять по городу, но после перелёта понадобится отдых. - Да, конечно. Думаю, Генри будет очень рад увидеть Вас, - отвечала собеседница по ту сторону. - В таком случае я бронирую уже найденный мной билет, - тут же ответила Кора. Она услышала восклицание "Ничего себе", а затем смех, который снова заставил её затрепетать. Об этом я могу подумать позже. Собирая чемоданы, Кора задумывалась о сложившейся ситуации и даже посмеялась. Вот как угораздило нас с Реджиной влюбиться в этих Свонов, всё ещё улыбаясь, думала она. Сбор чемодана не занял много времени, поэтому уже через четыре часа она была у стойки регистрации. Она думает о Генри и задается вопросом, был бы он рад за неё? Печальная улыбка озарила её лицо. Генри порадовался бы, что она снова начинает жить, Кора уверена. Даллас встретил её ночной прохладой, на часах была уже половина первого, поэтому, прочитав адрес, который ей отправила Ингрид, Кора вызвала убер и поехала к этой женщине и своему новоиспечённому внуку. Тихо постучав в дверь, Кора отошла на шаг в ожидании. Она огляделась вокруг: чистый коридорчик, дубовые двери номеров и абсолютная тишина. О да, сейчас бы поспать... Прежде чем явиться к Ингрид и Генри, она в соседней комнате распаковала чемодан, сходила в душ и переоделась. Так из женщины в ярко-красном платье, внушающую страх одним только своим видом, она превратилась в обычную женщину в коричневом, из лёгкого хлопка, платье, на котором специально были прошиты соединение рукавов, треугольный вырез до груди также был обшит специальным швом, который плавно переходил под линией груди и спускался к талии также плавно. На открытых ключицах на золотой цепочке висели маленькое перо, четырёхлистник и змея. Всё это было дорого сердцу женщины. Довершали мягкий образ свободно спадающие на плечи волнистые волосы, отсутствие макияжа и гостиничные тапочки. Коньячные глаза бегали по коридору в ожидании. Всё-таки зря она пришла к Ингрид в три часа ночи, однако, когда она отчиталась старшей блондинке о том, что прилетела, та сказала, что с нетерпением ждёт Кору, если та не против познакомиться той же ночью. О да, Кора, конечно, не была против познакомиться с блондинкой с прекрасным голосом даже в три часа ночи, несмотря на ужасную сонливость. И вот, перед ней открывается дверь, а за ней ангел, не меньше, серьёзно. Голубые глаза с зелёными вкраплениями нагло рассматривали её, сама женщина на целую голову была выше самой Коры, а её великолепные светлые волосы были перекинуты на одно плечо, аккуратные светлые брови взлетели вверх. Синяя ночная майка прекрасно подчёркивала цвет глаз Ингрид, а короткие шорты открывали вид на бесконечно длинные ноги. Неужели можно так безбожно прекрасно выглядеть при ребёнке? При шестилетнем ребёнке... - Доброй ночи, Ингрид, - прошептала Кора, вдруг смутившись под пристальным взглядом голубых глаз. Блондинка излучала столько харизмы, что это чувствовалось даже на расстоянии руки. - Здравствуйте, Кора, приятно видеть Вас, проходите, - Ингрид отошла от двери, освобождая проход в комнату. - Я заказала поздний ужин, подумала, Вы будете голодны, - улыбнувшись, сказала она, проходя к столику, на котором стояли тарелки с едой. На одной был цезарь, на второй нарезка из фруктов, на последней немного мяса. - Есть ещё белое вино, если хотите, - сказала Ингрид, присаживаясь на кресло напротив гостьи. - Спасибо большое, Ингрид. Вы очень любезны, и я действительно голодна. Могу приступить с Вашего разрешения? - Ох, Боже мой, конечно можно, - легко посмеялась блондинка. - Как Ваш перелёт, Кора? - Очень сумбурно, - призналась она. - Во время регистрации возникла какая-то путаница с местами, разбирались недолго, минут десять, однако это было только началом. В самолёте рядом со мной сидела парочка, и они..., - Ингрид заметила, что Кора залилась румянцем, говоря об этой занятной парочке, - в общем они всячески пытались сблизиться, кхм, в физическом плане, - чёрт, Коре даже есть неловко было при рассказе об этих ребятах. - Боже, - Ингрид захихикала совсем по-детски, - представляю, как неловко Вам было. Мы с Генри сегодня решили прокатиться на туристическом автобусе, и перед нами сидела парочка подростков, готова поспорить, они не слушали нашего гида, ведь нашли занятие поважнее, - снова посмеялась она. - Нет, - в ужасе распахнув глаза, сказала Кора. - О да, миссис Миллс, - Ингрид во всю хохотала над матерью Реджины. Что ж, теперь она понимает, от кого брюнетка унаследовала неумение скрывать свои эмоции. О, да, она была свидетелем многих сцен Эммы и Реджины, и готова поклясться, что её дочь точно также доводила Реджину до смеха или смущения, что Реджина почти никогда не скрывала, а если и пыталась, то лёгкий румянец на щеках всё равно выдавал её. - Ингрид, Вы можете обращаться ко мне по имени, и я не замужем. Мой муж скончался пятнадцать лет назад, - со светлой грустью она вспомнила Генри, такого яркого и заставляющего её смеяться и забывать о причинах грусти. - Простите, Кора, - тихо и немного растерянно ответила Свон. - Расскажете что-нибудь о себе? - Конечно, что Вас интересует? - Что Вы захотите рассказать, - улыбнулась Ингрид, подходя к мини бару и откупоривая бутылку вина. Что ж, она выпьет всего бокал, ведь её не хотелось захмелеть. Взяв бокал в руки, она выжидающим мягким взглядом обратилась к Миллс. Та даже не знала, что и рассказать. - Ну, пожалуй, начну с того, что по профессии я юрист, востребованный и придирчивый ко всем документам, что приходят ко мне. Когда-то очень любила проводить время на конюшне в городе, где мы жили, но работа забрала меня в свои тиски, а потом родилась Реджина... и весь мой мир сузился до маленькой девочки, которая нуждалась во мне. Я всегда была счастливой матерью, - Кора уже давно забыла о еде и сейчас просто расслабленно сидела на диване, откинувшись на подушки. Вспоминая всю свою жизнь, Кора как-то ушла в себя. Ингрид же решила не мешать её уединению, просто слушала и впитывала всё, что рассказывала эта женщина. - Реджина росла безумно смышлёной, но иногда она была такой капризной, в такие моменты с ней отлично справлялся отец, позволяя мне расслабиться. Свободное время я тратила на художественную литературу. Когда же Реджина подросла и могла оставаться одна дома, мы могли возобновить наши свидания с Генри. Было так приятно чувствовать, что твой партнёр всё ещё трепетно относится к тебе, помнит те мелочи, что ты рассказывал совсем давно. Генри был самым чутким мужчиной в моей жизни. Когда же Реджина начала учиться в университете, я вдруг поняла, что мне совсем нечем заняться. Тогда я записалась на частные уроки игры на скрипке, иногда позволяю себе взять в руки этот невероятный инструмент и сыграть что-нибудь. - А юность. Какой она была? - тихо спросила Ингрид, полностью заинтересованная в рассказе Коры. - Тяжёлой, - призналась брюнетка. - Мой отец один воспитывал меня, искал любую работу, чтобы только купить что-нибудь мне. Знаете, Реджина была очень похожа на меня маленькую - капризный манипулятор. Только у дочки это было нечастым явлением, у меня же наоборот - всё детство я была капризной и требовательной. Не знаю, как папа справлялся, честно. Но когда он попал в больницу, мне было тринадцать. Тогда-то, сидя рядом с ним в больнице, я поняла, насколько ужасна была. Конечно, он отрицал это. Но с тех пор я изменила своё поведение, старалась больше проводить времени с папой. В пятнадцать нашла работу на конюшне, что стало моим любимым делом и приносило небольшую прибыль в дом. На последнем году в школе я получила гранд на обучение в колумбийский университет. Это было вполне заслуженно на самом деле, ведь какой бы капризной девчонкой я ни была, училась превосходно. Первые курсы университета были самыми прекрасными и сложными. Я испытывала глубокое предательство, но завела очень крепкую дружбу с одним человеком. Моей стипендии хватало, чтобы ещё немного помогать отцу. Постепенно мы встали на ноги. И я так была рада видеть папу, когда приезжала на каникулы. Это было самое прекрасное время, - улыбнувшись воспоминаниям, закончила Миллс. Давно она не вспоминала всю свою жизнь. Казалось, словно миг пролетел, но некоторые моменты она помнила особо отчетливо. - Что на счёт Вас? - Ну я с самого детства была бедой для семьи. У меня есть две младшие сестры, они были невероятно умны, одна из них сейчас преподаёт экономику в вузах, другая - компьютерный специалист, ну а я всегда рисовала. Родители не одобряли моё хобби, но не сопротивлялись. Я всегда могла что-то натворить в школе, за что родителям приходилось краснеть. Иногда они забывали обо мне, занимаясь младшими детьми. Но когда я поступила в чикагский институт искусств, то удивила абсолютно всех. Оказалось, что мои старания с самого детства не были напрасны. Сейчас я художник. Не самый известный, но востребованный среди знакомых и их приятелей. У меня никогда не ладилось в сердечных делах, но я понимала, что хочу ребёнка. Было много неудач везде, но когда я пришла в детский дом, то поняла, что хочу подарить надежду кому-нибудь из подростков, ведь перед младенцами весь мир открыт, в основном у них и появляется семья, но кто возьмётся за подростка, которого надо понимать, а не учить жизни? Тогда я впервые увидела Эмму. Она была... дерзкой, - Ингрид посмеялась. - На самом деле Эмма была той ещё хамкой. Она обозвала меня сукой и велела катиться куда подальше от неё. Но я сделала с точностью до наоборот. Нам было сложно привыкнуть друг к другу, но я безумно рада, что в конечном итоге мы оказались здесь, - Кора поняла, что именно имела в виду Ингрид, сказав это. - Вы прекрасная женщина, - не скрывая восхищения, сказала Кора. - И очень сильная, - спустя секунду добавила она. - Здесь не только я прекрасная и сильная, Кора, - улыбнулась Ингрид, глядя на рассвет в окне. - Думаю, было бы неплохо немного поспать. Подъем в девять часов Вас устроит? - переведя взгляд на Кору, женщина заметила, как та заснула. Этот диванчик, конечно хорош, на нём невероятно удобно сидеть, но спать... и сидя... Осторожно похлопав Кору по плечу, Ингрид не дождалась никакой реакции, поэтому, позволив себе осторожно взять Кору за плечи, она медленно уложила женщину на одну из небольших диванных подушек. Сняв тапки с её ног, Ингрид также расположила их на диване. Взяла из шкафа плед и накрыла им женщину. - Добрых снов, - прошептала она, убирая тарелки и выключая свет. Пройдя в комнату, которую делила с внуком, Ингрид расстелила свою кровать и удобно устроилась в ней. Осталось завести будильник и, о да, блаженный сон скоро настиг её.