*
Было уже далеко за полночь, когда Арья отважилась выскользнуть во двор Харренхолла, чтобы найти пару обуви. В замке всегда было холодно, даже в тех комнатах, которые отапливались — здесь не было такой роскоши, как в Винтерфелле, где стены всегда отдавали теплом. И она не могла прийти на службу к лорду Тайвину с босыми ногами — Арья бы не пережила такой позор. К её удивлению, в тот вечер удача улыбнулась ей. Недалеко от Богорощи она наткнулась на спящего под деревом солдата. Если бы не его храп, Арья решила бы, что он мертв. Рядом с ним лежали его сапоги. После случая с лордом Тайвином в Богороще, она стала ещё более осторожной, чем обычно, и сканировала окрестности сузившимися глазами. Арья не хотела быть пойманной на краже, её не должны были видеть на улице, и, только убедившись, что она одна, девушка осмелилась двинуться с места. Не издав ни звука, Арья на цыпочках подошла к спящему мужчине и украла сапоги. Бегом девушка вернулась в комнату. Это было единственное место, куда она могла пойти ночью, хотя боялась ждущей её тишины. Она бросила сапоги на пол и села на матрас, чтобы примерить их. Без сомнений, они были слишком велики для нее, и, конечно, сильно воняли. Но Арья не решалась оставить их на улице, боясь, что их снова украдут. От зловония, наполнявшего комнату, она погрузилась в беспокойный сон, когда, наконец, усталость одолела её.*
В Харренхолле царила тишина и слышалось лишь неровное дыхание Арьи. Она неожиданно проснулась, будучи совершенно дезориентированной. Потребовалось несколько мгновений, чтобы понять, что она находится в безопасной комнате, а не на улице, как во сне, где просила монеты и еду. Но чувство, что она нищенка, осталось: кожа покрылась потом, а волосы прилипли к лицу. Арья закрыла глаза. Вдохнула, выдохнула и уставилась на стену. Браавос продолжал преследовать её и в бодрствовании, и во сне. На этот раз ей снились не увеселительные заведения и не гигантская гавань, а узкие улочки и рыбаки, показывающие свой товар. Она слышала их голоса, даже если вокруг было чрезмерно темно. Однако её кожа горела под неутомимым солнцем. Арья до сих пор ощущала покраснение и появившийся после него зуд. Но почему было так темно, когда светило солнце? Почему было темно, когда она держала глаза открытыми? Это не имело никакого смысла. Арья чувствовала себя так, словно медленно погружалась в безумие, ощущала себя призраком, который бродит по пустым коридорам и наводит ужас на живых. Что ж… В самые честные, самые осознанные моменты она понимала, что не так уж далека от безумия. Харренхолл — это враждебное место. Именно он так действовал на неё и на всех окружающих. Убеждения и принципы были оставлены, забыты в бесконечной борьбе за то, чтобы прожить ещё один день. Или так она говорила себе из-за того, что все было не так, как прежде. Не привлекать внимания. Не терять бдительности. Никогда. Арья уже сбилась со счета, сколько раз ей приходилось бывать в присутствии лорда Тайвина. Это заставляло её сгибать свои принципы, пока они не сломаются. Опустившись на грязный матрас, девушка вздохнула. К этому времени дыхание снова стало нормальным, но она все еще чувствовала себя очень усталой. До сих пор её не вызывали, и это означало, что лорд Тайвин все еще отсутствовал. Возможно, его не будет ещё долгое время, и поэтому её услуги не нужны. То, что она чувствовала, можно было назвать грустью. Арья грустила по нему, скучала по их странной рутине и своему присутствию рядом с лордом. Конечно, эта грусть не была сравнима с той, что она чувствовала по Джону или Брану, но все же странная пустота образовалась в глубине её живота. Незаметно для себя и даже не осознавая этого, Арья вернулась к Тайвину Ланнистеру. Куда он делся? Почему? Она не знала, да это и не должно было иметь значения. Но это её волновало. В тишине комнаты невысказанные мысли, засевшие в голове, обрели форму, витали вокруг Арьи, как тени и дым, и держали ее в плену, нашептывая на ухо. Они были темными, черными, как ночь, и просто… неправильными. И все же Арья лежала на кровати, вспоминая, как крепкие пальцы касались её горла, вынуждая тело реагировать — тогда и сейчас. В глубине живота расцвело тепло, а по позвоночнику пробежала дрожь. Она поднесла руку к горлу и провела ею по боку. Её пальцы были такими маленькими по сравнению с его. Конечно, она представила, что это его рука прикасается к ней… — Черт, черт, — закричала Арья, одергивая руку, словно обжегшись. Она вспомнила, что Алиса рассказывала ей о Тирионе, и поняла, что это вовсе не слухи. И все же разум отказывался её слушать. Покалывание, возникающее на коже при мысли о твёрдых пальцах, было ненастоящим. Всё казалось сном, сном наяву, вызванным усталостью и смятением. Ее затрепетавшеё тело говорило о другом. Семь проклятых адов! Арья ненавидела себя за неспособность остановить реакцию своего тела. Не зная почему, она почувствовала жар. В тот момент она вообще ни о чем не думала, и все же её лихорадило. Возможно, эта перемена и принятие своих чувств — последняя стадия её развития, как намекал Якен Х’гар. Но была ли она действительно готова? Хотела этого? — Нет, — сказала она, и это было окончательно. В глубине души Арья знала, что это ложь. И даже если она не подтверждала этого, её тело выражало все само собой, стоило ей подумать о своем лорде — мужчине в три раза старше её. Возможно, странное возбуждение не должно было так удивлять, как это было на самом деле. Арья никогда не заботилась о возрасте или поле. Её не волновали турниры, галантность и ложные обещания, которые шептали на ухо с единственной целью: склонить её к тому, чего она не хотела. Рассказы об ухаживаниях наскучили ей ещё в пять лет, к большому удовольствию отца. Мудрость. Честность. Преданность. Сила воли. Вот что имело значение в мире Арьи вместе с содержательными беседами, затягивающимися до ночи. Тайвин Ланнистер имел все это, а в уединении Харренхолла он был склонен поделиться этим с ней, хотя она все еще не понимала, зачем ему её компания. Семь адов, Арья ослабла перед этими мыслями. Она не могла. Не должна. Никогда. Конечно, Арья хотела. Вспомнив объяснения Алисы, она провела дрожащей рукой по телу. Между ног было жарко и очень влажно. Несмотря на отвращение, девушка оставила руку на месте. Оправдание своим действиям Арья находила в том, что ничего из происходящего не было реальным. Как и говорила Алиса, это были мысли и фантазии, которым никогда не суждено покинуть полумрак ее маленькой комнаты. В своем воображении Арья вернулась в Богорощу, но не одна. — Проклятье, — выругалась она, но позволила сценарию в своей голове развиваться, расти и расцветать. Голос лорда Тайвина прошелестел у нее в голове, прикосновение мужественных пальцев было странным, но, тем не менее, желанным. — Уходи, пока я не забылся. В его голосе была какая-то изюминка. Он звучал так, как она никогда раньше не слышала, с темным подтекстом. Арья вспомнила прикосновение лорда, тепло, а потом он снова заговорил с ней в ее воображении. — Ты бы хотела этого, не так ли? Звук, вырвавшийся у Арьи при этих словах, был недостойным. — Да, — призналась она, и стыд ярко вспыхнул на её лице. Сердце колотилось в груди и ниже, прямо между бедер, горячо билось о ладонь. — Будь осторожна в своих просьбах. Твой выбор может оказаться неразумным, — услышала Арья напряженный голос лорда. Он провел большим пальцем по ее губам, словно придавая своим словам второй смысл. И, черт побери, его голос в ее голове звучал так реально. — Разве все мои решения не были в какой-то мере неразумными? — спросила она, вводя кончик пальца в расщелину между ног. Это было не больно, но и не приятно. Просто ощущение было тупым. Арья использовала другой палец и немного согнула ноги. Ощущения остались прежними. Это ничего не изменило для неё, даже когда она притворилась, что это палец лорда. Ей не стало легче, а разочарование росло. Разве это не должно быть приятно? При этих мыслях она вспомнила слова Алисы о том, что так было со многими женщинами. У Арьи сжалось горло — она все еще отказывалась воспринимать себя как женщину — она была всего лишь девушкой, одетой как мальчик. И она хотела бы быть мальчиком. С членом все было бы намного проще. Несколько толчков, пара ударов — вот и все, что нужно. Она видела это достаточно часто. Но у нее его не было, и, черт побери, почему она вообще думала о членах? Арья вздохнула и перевернулась на спину. Не задумываясь, она подсунула под себя шерстяное одеяло. «Как это вообще должно работать?», задалась вопросом, закрыв глаза. Она переместилась поверх скомканного одеяла и просунула под него руку, чтобы усилить трение. Затем неуверенно пошевелила бедрами, не зная, что делать, и сомневаясь, что так будет лучше. Но, черт возьми, так и было. Арья распахнула глаза: странное покалывающее ощущение переместилось от ее пизды к животу, заставив там расцвести теплу. Девушка снова задвигала бедрами, уже менее неуверенно. Результат был тот же. Ощущение было странным, не похожим ни на что из того, что она когда-либо испытывала — вроде боль, но совсем не неприятная. Постепенно она вошла в некий ритм, экспериментируя с тем, как это лучше всего работает. Арья вытянула ноги еще выше, а потом зарылась лицом в подмышку. Семь адов, от нее воняло, как от нищих в Блошином конце, поэтому она тут же повернула голову. — Фантазия есть фантазия, — сказала Алиса днем. Но что вообще такое фантазия в данном контексте? Господин, прижимающий ее к дереву? Целующий ее? Это можно принять за фантазию. Сон о доме удовольствий в Браавосе? Однако Арья не осмеливалась пускать мысли в этом направлении, боясь того, что она может там открыть о себе. В конце концов, происшествие в Богороще никогда не покидало ее разум — оно поселилось там, ожидая пробуждения, подобно древним драконам, и сейчас пробудилось, дыша огнем на ее кожу. Одна мысль об этом заставляла Арью быстрее сжимать одеяло, а пульс биться так сильно, что она чувствовала его под кожей горла. Девушка подняла свободную руку, обводя контуры лица и представляя, что это его пальцы. За прошедшие луны ее челюсть смягчилась, что ей не нравилось, придавая ей менее мальчишеский вид. «Заметил ли он это?», размышляла она. «Изучал ли он меня так пристально?». Она все еще многого не знала о Тайвине Ланнистере. Вокруг него было столько тайн, хотя он продолжал сбрасывать с себя плащ секретов один за другим. В ее воображении они все еще стояли под вейровым деревом, только его рука опустилась ниже, и пальцы скользнули за пояс ее брюк. Ладонь лорда прижалась к ее пизде, а жар его кожи сравнялся с ее собственным. Арья прикусила тыльную сторону ладони, чтобы не закричать — так сильно, что это, конечно, было бы заметно. Но ее это не волновало. Ей было все равно. Арья зажмурила глаза от ощущения, что в её фантазии лорд осмелился на то, чего не делал в реальности. Наклонившись, он прикоснулся губами к ее губам, и на этот раз ей не удалось вовремя приглушить звук. Это было… что это вообще было? Плач? Стон? Аномалия? Она никогда не испытывала особого интереса к самоудовлетворению, к близости, но внезапно поняла, почему кто-то может захотеть делать это с другими или в одиночку. Не то чтобы она хотела, но ей было любопытно, а объяснения Алисы только разжигали огонь. В своих мыслях Арья, должно быть, издала какой-то звук, потому что лорд посмотрел на нее, приподняв одну бровь. В его взгляде не было осуждения, там горело любопытство. Ее улыбка была робкой, а глаза расширились, не зная, что делать — не тогда, когда все ее тело было охвачено чем-то неизвестным, чем-то очень пугающим. — И что? — Прошептала она, не удержавшись. — На улице становится холодно, — уголок его рта приподнялся во время ответа. Арья сама не так давно разожгла огонь в его покоях и была уверена, что он все еще горит. Слова лорда предполагали, что она вернется в его покои и устроится в удобных креслах перед ним, занимаясь делами, превосходящими ее самые смелые мечты. Арья позволила своему воображению взять верх, зарывшись лицом в матрас, чтобы заглушить звуки. Она не хотела лишнее напоминание о том, как постыдны её действия, не желала, чтобы кто-то слышал эти мерзкие звуки, особенно стоящие снаружи охранники. Но она не остановилась. При каждом движении бедер по ее телу прокатывалась волна удовольствия — сначала неглубокая, но она нарастала и нарастала, увлекая ее за собой. Арья упала, и никто не успел ее подхватить. Она перестала топорщиться на одеяле, но ее тело все еще пульсировало и билось в ритме сердцебиения. Это было дико, и у Арьи не было слов, чтобы описать, что она чувствовала, глядя в пустоту. Ее дыхание стало прерывистым, и прошло немало времени, прежде чем оно снова пришло в норму. То же самое происходило и с ее мозгом. Он был затуманен и совсем не функционировал, напоминая ей состояние, когда она была пьяна. Когда дымка оргазма постепенно рассеялась, Арья с ужасом поняла, что она сделала, до каких образов довела себя. Она перевернулась и села прямо, зарывшись лицом в ладони. Это было… отвратительно. Она столько ночей фантазировала о лорде Тайвине, об убийстве его. Она до сих пор помнила, с какой страстью фантазировала и какое удовлетворение получала от этого. А теперь? Ее нижняя одежда, мокрая и липкая, была отвратительным свидетельством того, что она сделала, — речь шла о другом виде удовлетворения. Осознание этого пронзило Арью, как нож, заставляя желчь захлестнуть рот. Оргазм казался ей самым страшным предательством по отношению к семье и наследию, к памяти убитого отца и к собственным убеждениям. Конечно, она пошла бы в казарму, чтобы помыться, конечно, она оттирала бы себя, пока кожа не сгорела, но ничто, совсем ничто не могло избавить ее от остатков стыда.*
Тайвина Ланнистера не было целых два дня. Когда Арья собирала дрова для кухонного костра, она видела, как он, с развевающимся на ветру плащом, въезжал в Харренхолл. Это напомнило ей тот день, когда она впервые увидела лорда Тайвина, только теперь его взгляд не был холодным и полным осуждения, как раньше. Даже издалека она видела улыбку в его глазах, хотя та так и не появилась на тонких губах. По коже Арьи пробежало странное волнение, похожее на мурашки, а по позвоночнику пробежала дрожь. Она продолжала смотреть вдаль: бревна падали на землю, когда он подъезжал с запада, а позади него заходило солнце. Арья продолжала смотреть, даже когда вместо лорда осталось лишь облако пыли. Вернувшись на кухню, она ничего не сказала, продолжая заниматься своими обычными делами. Не имело значения, знали ли все, что лорд вернулся. Вскоре по лестнице раздался звук тяжелых шагов. — Гость? — спросила одна из новых кухонных служанок, помешивая в большой кастрюле кипящий суп. Арья покачала головой. Звук тяжелых сапог по камню отчётливо раздавался по всей кухне. — Один из людей нашего господина, — сказала она, поигрывая ножом, в то время как несколько девушек удалились в глубину кухни. — Лорд Тайвин вернулся в Харренхолл, — объявил солдат, снимая перчатки. Его голос был равнодушным, как и взгляд. — Он просит подать ему ужин и вина. — Да, милорд, без промедления, — кивнула Алиса, в то время, как слуги, словно муравьи, начали перемещаться по кухне. Все, кроме Арьи, которая продолжала сидеть на своем месте. Это объявление означало, что она снова будет у него на службе, вызывая бурю эмоции в животе. Хотя она и жаждала его возвращения, это пробуждало в ней тревогу.