Золото не падает шёлком - оно бьёт больнее

      Лисса открыла глаза за пятнадцать минут до звонка будильника и сладко потянулась в громадной кровати.       «Ну вот и нет возврата назад. Остаётся шесть часов до того момента, как я войду в церковь, имея лишь чуть более презентабельный вид, чем в данный момент».       Лисса и Джесс засиделись до трёх часов ночи, и хихикая словно пятнадцатилетние. Ни одна из них не могла похвалиться хорошим сном. Джесс на нервной почве вообще стала спать урывками, а на мозг Лиссы давили разные мысли, и она не могла заснуть, куря сигарету за сигаретой и поглощая неимоверное количество кофе. Встав под душ, она открыла холодную воду, ахнула и включила её на полную мощность, чтобы рассосались мешки под глазами.       Ещё не высохшая, Лисса прошла на кухню, почувствовала ароматный запах кофе и зажгла сигарету.       — Тебе придётся отказаться от этой привычки. — Вместо приветствия сказала ей Джесс. — Или ты не хочешь дожить до золотой свадьбы с Ричардом?       Лисса сделала гримасу и налила себе кофе.       Далее начались приготовления. Приехали подружки невесты. Парикмахер занимался укладкой ее волос. Ева поила ароматным кофе фотографа и двух его ассистентов. Все пытались вспомнить свадебные приметы.       Наконец Лиссу, в её ослепительном платье подвели к кавалькаде лимузинов.       — Теперь возврата нет! — бодро сказала Джесс, провожая Лиссу.       Лисса почувствовала спазм в желудке. Может быть всё-таки стоило позавтракать. Когда она увидела из окна лимузина шпили собора на фоне голубого июньского неба, её охватила слабость.       «Лисса, держись».       — У кого-нибудь найдётся парочка крекеров? — услышала она свой слабый голос.       Дженна пошарила в своей кожаной сумке и извлекла оттуда вафли.       На улице было около тридцати градусов, но Лисса испытывала озноб, когда вышла из машины и направилась по белому ковру, устилавшему лестницу и затемнённый вестибюль.       Они были последними. Собор был полон.       — Ричард выглядит потрясающе, — услышала она чей-то шёпот. Ей показалось, что это была Делия. — Будь счастлива! — шепнула она снова. — Ты заслуживаешь этого…       Лиссе казалось, что она слышит стук собственного сердца.       «Возможно, моя идея самостоятельно идти к алтарю была не самой удачной, — сейчас мне в самый раз опереться на чью-то руку. — Похоже, я не так сильна, как думала».       Из-за закрытой двери донеслась органная музыка мелодия.       — Это сигнал для нас, — шепнула Линда. С этими словами она, Дженна и Делия вошли в двери и растворились в соборе, украшенном экзотическими цветами и мерцающими свечами, оставив Лиссу одну в вестибюле.       В этот момент Лисса подумала о матери: «Они с Долли скорее всего не могут даже представить в какой панике я сейчас.»       Помощник оператора указал кивком головы на дверь.       — Через две секунды вы будете в кадре, графиня.       Две секунды… Дверь закрылась. Лисса набрала в лёгкие воздуха и распахнула двери. Собор представлял собой сказочное волшебное царство с цветами, белым ковром и переполненными скамьями, на которых сверкали украшениями гости в элегантных праздничных нарядах.       «Ты любишь эту мишуру, — напомнила она себе. — Ты любишь оказываться в центре внимания. Вот такая ты и есть».       Она сделала шаг, и музыкальный аккорд возвестил о её выходе. Глаза всех присутствующих были обращены к Лиссе. Воцарилась абсолютная тишина.       Лисса направилась к алтарю.       Она не видела лиц, лишь некоторые попадали в поле её зрения, пока она шла по усыпанному лепестками цветов ковру.       Вот Анна и Джон держат друг друга за руки.       Вот новый художественный редактор, Эл Андерсен, знаком показывает ей: «Браво! Выше голову!»       У прохода между рядами Антонио изобразил аплодисменты.       Генри Терренс дружелюбно улыбался. Но почему-то он напоминал Лиссе кота, проглотившего мышь.       Запах рассыпанных лепестков роз пьянил и кружил голову. Цвета и лица смешались и удалились. Она почти подошла к алтарю. У неё сбилось дыхание, когда её глаза и глаза Ричарда встретились. Он выглядел удивительно эффектно в своем тёмном смокинге. Высокий, красивый, импозантный. Лёгкая улыбка появилась на его лице, когда он шагнул вперёд и согнул в локте руку. Последние несколько шагов они должны были сделать вместе. Лисса набрала в лёгкие воздуха и просунула руку под его локоть. Она потеряла представление о времени, когда Линда забрала у неё букет. Началась церемония бракосочетания.       — Мы собрались здесь для того, чтобы стать свидетелями таинства соединения священными узами брака. — монотонно говорил епископ. — Если у кого-то из здесь присутствующих имеется какая-либо причина для того, чтобы предотвратить соединение священными узами брака Лиссу Паркер и Ричарда Чарльза Шира, пусть он скажет об этом сейчас или хранит молчание о том навеки…       Высказаться могли лишь против Ричарда, который был женат в течение многих лет, как-то отрешённо подумала Лисса, после чего увидела, что племянник Ричарда подносит подушечку с обручальными кольцами.       — Ричард Чарлз Шир, согласны ли вы, чтобы эта женщина, Лисса Паркер, стала вашей законной женой? — слова епископа эхом отдалились в соборе, когда Ричард пронзительно посмотрел в её глаза. Лисса лишь по его губам поняла, что он говорит «Да, согласен», хотя практически не слышала звука его голоса.       — Лисса Паркер, согласны ли вы, чтобы этот мужчина, Ричард Чарльз Шир, стал вашим законным мужем…       Лисса не слышала остального.       — Нет!       Епископ сделал паузу, его заострённое лицо дрогнуло. Он посмотрел на Лиссу, словно не расслышал её.       …начиная с сегодняшнего дня и до тех пор, пока, пока вас не разлучит смерть?       — Нет!       Лисса увидела, как широко раскрылись глаза епископа. Она повернулась к Ричарду, который смотрел на неё с застывшей ледяной улыбкой.       — Лисса, какого чёрта? — сделав вдох, произнес он негромко с плохо сдерживаемой яростью. Камера крупным планом запечатлела его искаженное гневом лицо.       Лисса слегка покачала головой.       — Нет, Ричард… Прости меня… Я не могу…       Она чувствовала какое-то странное спокойствие. Лисса улыбнулась открытой улыбкой, подобрала полу своего великолепного платья и с высоко поднятой головой направилась к выходу. Лисса покинула собор так, как это могла сделать только она. Величественно и легко скользя по белоснежному ковру и освещаемая яркими солнечными лучами, она подошла к лимузину.       Не обращая внимания на ошеломлённого водителя, она скомандовала:       — Домой.       Пот застилал ей глаза, когда Лисса добралась до тропы, ведущей к флигелю Джонсонов. Её платье то и дело цеплялось за кусты роз и шиповника. Оно выглядело изрядно помятым, туфли поцарапались и запылились. Но Лиссу беспокоило лишь одно: только бы не опоздать!       Она колотила в дверь флигеля.       Нажимала звонок.       Кричала.       Ответа не было.       Над уложенными волосами прожужжала муха и покружившись, улетела прочь. Июльский воздух был наполнен мирными и сонными запахами цветов.       Лисса с трудом сдерживала слёзы отчаяния.       «Ты ещё не мог уехать. Ты просто не мог».       Она бросилась к большому зданию. Может быть новые владельцы знают, куда он уехал. Из верхнего окна доносились звуки музыки. У неё перехватило горло: Паваротти… ну не ирония ли судьбы?       Она решительно потянулась к кольцу на дверях и стала его дёргать. Наградой ей стали звуки приближающихся шагов.       — Вы не могли бы мне сказать, куда…       В дверях стоял Пит Ламберт. Держа в руке недоеденный кусок пиццы, он с изумлением смотрел на неё.       — Куда что?       Лиссе показалось, что в её груди не сердце, а отбойный молоток.       — Что вы делаете здесь? Я думала, что вы переехали.       — А вы что делаете здесь? Я думал, что вы выходите замуж.       — Я спросила первая, — сердито произнесла она.       Знакомая, сводящая с ума улыбка озарила его лицо.       — Да, графиня, конечно же вы первая, — он взял её за руку и провёл в вестибюль.       Даже тогда, когда дом был пуст и свежеокрашен, он казался очень красивым. Сейчас же, обставленный выдержанной в светло-коричневых тонах мебелью, с пушистыми коврами ручной работы, он был бесподобен.       Впрочем Лисса пришла не для того, чтобы восхищаться отделкой. Она в упор посмотрела на Пита и упрямо повторила:       — Я думала, что вы переехали.       — Так оно и есть. Как вам нравится моя новая берлога?       — Ваша берлога? Должно быть вы имеете в виду берлогу вашей мечты.       Он громко рассмеялся, бросил пиццу в коробку, стоящую на низком столике, и вытер руки о салфетку. Тем временем Лисса пыталась решить для себя, не оказалась ли она в каком то странном сне. Но Пит казался реальным, и не походил на сновидение. Он был вполне материальным, из плоти, и выглядел немного виноватым.       — Я должен признаться… Это мой дом. Он был моим с самого начала.       — Как? Вы хотите сказать…       — Минутку, графиня. У вас был вопрос. Я на него ответил. Теперь моя очередь, — он поднял леву руку. — Я не вижу кольца на вас. Что случилось?       — Я свободна от уз замужества, — ответила она. — Говорят, они уже вышли из моды.       Пит ничего не сказал, лишь внимательно вгляделся в её лицо.       Лисса вздохнула, пробормотала «Какого чёрта!» и выпалила:       — Я бросила Ричарда у самого алтаря… Ради тебя… и если ты ещё… Если ты не…       Пит обнял её с такой силой, что она задохнулась. Поцелуй был горячим и крепким. Лисса уцепилась за него и отдалась поцелую со всей столь долго сдерживаемой страстью.       — Чёрт возьми, Лисса! — Пит оторвался, чтобы глотнуть воздуха. — Ты дотянула до последней минуты!       — Не напоминай мне об этом, — попросила она, целуя его снова и гладя ладонями спину. — Я была дура… А вот если ты не расскажешь правду о себе и этом доме, я её выбь из тебя.       — Обещаю, Лисса, обещаю! Давай присядем на минуту, — он подвёл её к дивану, усадил, притянул к себе и стал целовать её в губы, в мочки ушей, в шею. Он жаждал сорвать с неё свадебное платье и исцеловать её всю, но заставил себя проявить выдержку. Нужно было многое объяснить, рассказать Лиссе всю правду.       Он сжал в своих ладонях руки Лиссы и выдержал её взгляд.       — Шутки в сторону, Лисса. Я и в самом деле владелец этого дома. И вообще у меня много домов. — Увидев удивление на лице Лиссы, он засмеялся. — Я люблю покупать дома и самостоятельно приводить их в порядок. Некоторые я затем продаю, в других живу.       — Кто ты? — в изумлении спросила Лисса.       — Пит Ламберт. Вообще-то, согласно документам, Питер Ламбертино. Мой отец сделал бизнес на производстве замороженных пищевых продуктов и оставил состояние мне и моему брату Теду. Каждый из нас получил капитал, достаточный для того, чтобы купить парочку небольших стран. Если добавить сюда стоимость акций и растущие проценты, то можно смело не думать о завтрашнем дне.       — Так ты миллионер? — спросила Лисса, пытаясь скрыть удивление, по поводу того, что этот плотник с обветренным лицом, которого она привыкла видеть в спортивной одежде и бейсболке — владелец огромного состояния.       — На порядок выше, — серьёзно ответил он. — Я полагаю, что отцу хотелось, чтобы я вместе с Тедом руководил семейным делом. Но у меня иной склад характера. Я всегда предпочитаю делать все собственными руками. Мой отец понимал это. Он сам начинал как пекарь. Так что Тед управляет компанией в одиночку, а я только иногда бываю на заседании совета директоров. Это избавляет меня от ежедневного костюма и галстука.       Лисса стукнула его кулаком в предплечье.       — И ты никогда мне об этом не говорил? Но почему?       — Поверь, Лисса, мне иногда очень хотелось всё рассказать… Ты самостоятельно пробилась наверх, я был рождён в богатстве… Мне всегда встречались женщины, которых интересовал вопрос, что я имею, а не то, что представляю я сам. Совсем другое чувство, когда знаешь, когда тебя кто-то любит или хотя бы испытывает симпатию к тебе, к твоей личности, а не к твоему богатству. Были мгновения, когда я чуть не рассказал тебе всё — хотел составить конкуренцию Ричарду Ширу на его условиях. Но всё же подумал, что деньги не должны стать стимулом для принятия тобой решения. И вообще они должны быть выключены из игры. Иначе я потерял бы больше, чем даже в том случае, если бы ты решила соединить свою жизнь с Ричардом.       — Ты просто тупица! Я люблю тебя за твои человеческие качества! Чёрт побери, я ушла от Ричарда на глазах четырёх сотен друзей, знакомых и близких. Я оставила его перед алтарём в соборе св. Патрика и наплевала на состояние, на работу, на медовый месяц на греческих островах! И всё это ради несносного, упрямого, очаровательного и привлекательного партнёра по танцу! Тебе это о чём-нибудь говорит?       Пит поцеловал её в нос.       — Означает ли это, что мы любим друг друга?       — Это предложение? — вопросом на вопрос ответила Лисса. Она сбросила бейсболку с его головы и запустила пальцы в его волосы. Глядя ему в глаза, она ждала ответа.       — Именно… А в связи с этим…       Невероятно, но из своего кармана он достал маленькую коробочку, обтянутую бархатом.       — Я ношу её с собой несколько дней. У меняв кармане скоро будет дырка. Я собирался в понедельник отвезти её назад ювелиру. — Он со щелчком открыл коробочку и протянул Лиссе, не спуская с неё глаз.       Лисса зачарованно смотрела на кольцо с шестикаратным голубым бриллиантом, лежащим на бархатной подушечке.       — Никогда не видела ничего более красивого, — прошептала она.       — А я видел, — тихо ответил Пит. — И я воспринимаю твои слова как «да», — добавил он и вновь поцеловал её.       — Между прочим, — спросила Лисса, когда Пит, сняв диадему с её головы, бросил её на пол и занялся расстегиванием платья, — производством каких продуктов занимался твой отец?       — Пиццей.       — Что? — Лисса посмотрела на коробку пиццы на столе. — Так это она и есть?       — Я же говорил тебе, что это наш старинный семейный рецепт, — напомнил он и тут же поднял её и понёс к лестнице.       Когда они приблизились к площадке, на которую лился свет с неба, Лисса приподняла голову над его плечом и пробормотала:       — Я должна сделать совершенно новое платье на свадьбу. Мама мне поможет… Будет что-то совершенно новое… мне даже не терпится… — внезапно она воскликнула:       — Знаешь, сейчас самое лучшее время для проектирования платья… Чтобы воплотить идею во что-то реальное… Сделать что-то очень красивое… А что, если мне открыть собственное ателье? Ведь я так или иначе не вернусь в журнал «Ваша лучшая свадьба», — её голос задрожал от волнения. — Я даже вижу сейчас это ателье для пошива вечерних и подвенечных платьев. Ателье графини. Можно работать прямо здесь, стоит себе переделать флигель под ателье… И мы можем каждый день навещать маму и завтракать с ней.       Пит опустил её на кровать.       — Как ты думаешь, мы можем отложить, на час-другой работы по переоборудованию флигеля? Мне бы хотелось сию минуту заняться кое-чем другим.       Лисса широко улыбнулась и, лукаво сверкнув глазами, потянула его к себе за шорты.       — Правда? А что ещё ты прячешь здесь для меня?       Платье, в которое трое женщин облачали Лиссу в течении получаса, Пит снял за пять минут.       — Боже мой, как я люблю тебя, Лисса! — он бросил смятое платье на пол и накрыл её обнаженное тело своим. — И всегда любил тебя. — Он осыпал поцелуями лицо и шею Лиссы, затем его губы приблизились к розовым соскам грудей.       — Я тоже люблю тебя, — улыбнулась Лисса, вдыхая аромат его волос. — Гарантированно!