***
Клаус почувствовал, что что-то изменилось: по крайней мере точно стало тише. Он очень долго боялся открыть глаза, поэтому просто сидел с приподнятой головой и глубоко дышал, вцепившись в прибор, словно в спасательный круг. Впрочем, странно держаться за спасательный круг, если уже находишься на суше. Клаус приоткрыл сначала один глаз, затем второй и в недоумении огляделся по сторонам. Вне всяких сомнений, это был тот же самый закуток меж стеллажей в библиотеке Пруфрокской подготовительной школы. Только никакого графа Олафа и прочих сомнительных личностей здесь не было. Клаус обернулся и понял, что и «Неполного перечня тайных обществ» тоже нет. Вместо него на полке лежала стопка книг Говарда Лавкрафта. Мальчишка поднялся на ноги и убрал прибор во внутренний карман пиджака — полностью он там не помещался из-за длины, но лёг в карман вполне надёжно, так что Клаус был уверен: не вывалится. Разве что ему придётся бежать или драться. Он выглянул из-за стеллажа: за библиотекарским столом сидела незнакомая ему женщина в возрасте. Он сглотнул и неспешно прошёл мимо неё к выходу, сказав: «До свидания» — на что она только лениво кивнула, даже не подняв глаз. Клаус несмело вышел в коридор. «Где это я?» — был первый вопрос, возникший в голове. Однако, как вы знаете, Клаус Бодлер был весьма наблюдательным, поэтому без особых заминок мог ответить: «Где-где? В Пруфроке!» Но даже одного взгляда хватило, чтобы с уверенностью сказать: это совсем не тот Пруфрок, который он знал. Стены были такие же серые и удручающие, за окном не светило солнце, но дети, одетые в пруфрокскую форму, были совсем другими. Они смеялись и весело обсуждали друг с другом какие-то повседневные вещи. И из-за их улыбок и смеха всё будто стало в два раза ярче, словно режиссёр монтажа сильнее выкрутил насыщенность цвета. У Клауса с непривычки заболела голова в области бровей. Он даже коснулся пальцами стены, чтобы просто удостовериться в реальности происходящего. Но кое-что в школьной жизни оставалось неизменным. Эта группа таких «кое-что» сейчас направлялась прямо к Клаусу. Даже по внешнему виду было понятно, что эти ребята из себя представляют. Обыкновенные хулиганы и задиры. Наверняка держат в страхе весь поток. Клаус обречённо вздохнул и только понадеялся, что конфликт удастся разрешить мирным путём. Мальчишка, который опёрся о стену рукой, преграждая жертве путь к бегству, был немного выше Клауса да и, честно говоря, выглядел гораздо спортивнее. Клаус на его фоне вообще был тростинкой — после всех этих недель скитаний и недоедания у него даже щёки ушли. — Р-ребят, вы чего? — с неловкой улыбкой спросил Клаус. — Новенький? — главный наклонил голову. — Я тебя тут прежде не видел. — Новенький, — кивнул Клаус и попытался нырнуть под рукой, но был остановлен, схвачен за грудки и резко вздёрнут. Прибор выпал из кармана, и его тут же поднял один из мальчишек. — А это что за ботанская чепуха? Клаус предпринял ещё одну попытку к ведению диалога, но его заткнули стандартными угрозами. Главарь начал было объяснять «что к чему», как вдруг Клаус услышал твёрдый мальчишеский голос совсем рядом: — Оставьте его. Задиры тут же обернулись на голос. — Посмотрите-ка, кто вылез, — усмехнулся один из хулиганов, выпустив из рук прибор, который с негромким треском упал на пол. — Что, пиво кончилось? — насмешливо спросил другой. — Я говорю, оставьте новенького в покое, — спокойно повторил заступник, и Клаус наконец сумел его разглядеть. Это был мальчишка, как и задиры, примерно его возраста. Ростом не уступал главарю, но был заметно щуплее его. У него были светло-русые волосы и россыпь веснушек на несуразном носу; уши смешно торчали, а хитрые глаза, напротив, как бы сидели в глубине. И что-то в этом мальчишеском нескладном лице показалось Клаусу смутно знакомым. В целом спаситель выглядел таким же хулиганом: на белую майку была нараспашку надета голубая рубашка с закатанными рукавами и поднятым воротом; в руке он держал смятый пиджак. Наверное, не будь он таким же хулиганом, задиры не отстали бы, просто наплевав на него, но главный отнял руки от Клауса и развёл ими, полностью повернувшись к мальчику. — Ты-то зачем встреваешь, Олаф? Договорились же вроде без конфликтов… — Вот именно. Он вам какое зло сделал? А если сделал — поделитесь, я с ним поговорю и такого больше не повторится. — Он новенький. — И что? Вы тоже когда-то новенькими были. Впрочем, Клаус не шибко следил за дальнейшим разговором. Его прошибло холодной волной, когда прозвучало имя вступившегося за него ученика. «Вряд ли в списках учеников Пруфрока за всё время найдётся два Олафа, — сглотнув, подумал Клаус. — Не слишком распространённое имя. А посему выходит…» Напрашивалось только одно объяснение, и Клаус Бодлер намеревался подтвердить или опровергнуть его в ближайшее время. Но сейчас нужно было пережить конфликт с хулиганами. Он мог бы просто сбежать, но слишком растерялся для этого. Да и как-то неправильно это было. Поэтому он незаметно поднял прибор и вжался в стену, наблюдая за перепалкой. Из-за него. В конце концов задиры отступили. Главарь махнул рукой, пробормотав что-то вроде «Хер с вами, педики», и дал отбой своим ребятам. Вступившийся мальчишка подошёл к Клаусу, провожая их недоброжелательным взглядом. Потом он повернулся и оценивающе осмотрел его. — Ты как? — спросил он, потирая подбородок. — Я? — Клаус сглотнул, разглядывая своего спасителя. — Я в порядке. Спасибо тебе за… это. — Пустяки, принцесса, — усмехнулся мальчишка и хлопнул Клауса по плечу, тут же добавив: — Не обижайся, это шутка. Так что, ты новенький? — Д-да, — кивнул Клаус и протянул ладонь: — Клаус. — Олаф, — он крепко пожал ему руку, и Клаус вновь замер, почувствовав, как по спине пробежал холод. Но вместо того, чтобы спросить или сказать что-то, что неминуемо привело бы к конфликту и, возможно, даже сломало время, Клаус попросил: — Не отведёшь меня к директору?***
В кабинете Измаила, так звали директора, они долго не задержались. Клаус был крайне рад, что во главе Пруфрока стоял не завуч Ниро. Измаил как никто другой подходил на эту роль: он был невысоким мужчиной с приятными чертами лица и сединой в подстриженных волосах и короткой бородке. И он очень понимающе отнёсся к мальчику, который потерял свой дом и семью. На вопрос о том, где он достал форму, он сказал, что об этом позаботился человек, занимавшийся его устройством, но сам по загадочным обстоятельствам уехал, оставив Клауса совершенно одного. И без документов. Когда Измаил спросил: «Как, говорите, вас зовут, молодой человек?» — Клаус начал было говорить своё настоящее имя, но вовремя понял, что это не лучшая затея, особенно если дела обстоят так, как он думал. Поэтому его ответ прозвучал с заминкой: «Клаус Б… Принц». Почему-то первой пришла в голову девичья фамилия матери одного персонажа книги, которую он прочитал, будучи ребёнком. Его ответ вызвал едва слышную усмешку Олафа, который ждал его у двери, но ничего боле. Измаил кивнул и записал названное имя в какой-то журнал. То, что директор сказал после, у обоих мальчишек не сразу уложилось в голове. — У нас не так много свободных мест в общежитии, и раз уж вы, молодые люди, — директор кивнул на Олафа. — Познакомились и, как я погляжу, поладили, то давайте и комнату делите вдвоём. Надеюсь, Клаус, ты его вытерпишь. Напоследок Измаил хитро, но по-доброму улыбнулся, прищурив глаза. Из кабинета оба мальчика вышли несколько ошарашенные. — Я надеюсь, ты не против, что меня тебе подсунули, — смутился Клаус. — Да не, это пустяк, — махнул рукой Олаф и, повернув голову к Клаусу, усмехнулся: — Принцесса. Как я угадал-то… — Почему, кстати, принцесса? — поинтересовался Клаус; он вовсе не обижался на прозвище и скорее находил его забавным и, учитывая то, что старый-новый знакомый произносил его безо всякой злобы, пожалуй, милым. Олаф — в голове до сих пор не могла прижиться мысль, что это тот-самый-Олаф, но манеры и мимика говорили сами за себя — усмехнулся и упёр взгляд в носки ботинок. — Не обижайся, но ты выглядел очень беспомощным, когда те ребята тебя прижали. Вряд ли они чего серьёзное сделали бы, но могли потом ещё долго задирать, так что я в любом случае тебя спас. Вот и выходит, что ты принцесса, — после небольшой паузы он поспешно добавил: — Ну или уж очень маленький принц. — Как у Экзюпери… — задумчиво пробормотал Клаус, совсем не ожидая ответной реакции. — Ага, мы в ответе за тех кого спасли, — на плечо легла загорелая рука. — Похож я на Лиса? — Но там всё наоборот было… — Ага, — снова усмехнулся Олаф. — Но это наша авторская интерпретация, мой маленький принц. Кстати… Клаус не заметил, как они вышли на улицу. — …сейчас покажу наш дом. Общежитие было ничуть не хуже того, что описывал им завуч Ниро, когда Бодлеры только прибыли в Пруфрок. Несмотря на отсутствие ремонта, оно даже было лучше, потому что, в отличие от нового общежития, было доступным и безо всяких разрешений от родителей. Клаус был рад, что здесь ему не придётся влачить существование в сиротской лачуге. Хотя его всё равно немного сбивало с толку его положение. Он ведь точно в прошлом. Тут без вариантов. Выходит, это в самом деле тот самый граф Олаф, который вот уже не первый месяц охотится за их состоянием, не гнушаясь никаких подлостей, даже убийств. Сбивало с толку не только то, что здесь он был обычным ребёнком (немного разгильдяем, но всё-таки не ужасным злодеем), но и то, что Олаф, кажется, был вполне начитан и благороден? Клаус, конечно, не думал, что люди, вроде графа Олафа, рождаются негодяями, но ему так сложно было поверить, что мужчина с вечно хмурым лицом и перегаром, убивающий людей и строящий злодейские планы, и мальчишка, вступающийся за других и цитирующий Экзюпери — один и тот же человек. Тем временем они дошли до нужной комнаты, и Олаф, открыв дверь, театральным жестом пригласил Клауса внутрь. Комната представляла собой продолговатое помещение с тремя кроватями, столом со стульями и шкафом слева от входа. Обжитой выглядела только левая часть комнаты с одной кроватью. Над ней висели постеры разных групп — из всех них Клаус знал разве что Битлз — и несколько небольших афиш. Спинка кровати была завешана одеждой, а у ножки в изголовье стояла стеклянная бутылка. Олаф проследил за взглядом Клауса и сказал: — Не думал же ты, что я в самом деле пью пиво. Только хороший алкоголь, — Олаф прошёл в комнату и повернулся к новому жильцу. — Ну, как тебе? Не хоромы, конечно… — Здесь хорошо, — перебил его Клаус. — Нет, правда. Вполне уютно. — Вот и славно, — Олаф облегчённо выдохнул и улыбнулся. — Выбирай любую кровать, они обе застелены, но, в общем-то ничьи. Клаус поразмыслил секунду-другую и подошёл к той кровати, что была напротив кровати Олафа. А потом скинул ботинки и забрался на неё с ногами. Олаф хмыкнул и сел напротив него на свою кровать. — А как ты достаёшь алкоголь? — спросил Клаус и тут же понял, насколько неуместным был вопрос. — Да… через третьи руки, — Олаф усмехнулся. — Ларри хорошо общается со Сникетами, а старший у них уже выпустился, ну и… Короче друг сестры подруги друга… ну ты понял. По сути ничего сложного нет, кроме того, что Пруфрок находится в бебенях и до города прилично так ехать. Но Жак иногда таксует, поэтому с этим проблем нет. Они иногда, кстати, в город выбираются, ну, Сникеты, Ларри, и иногда я. Правда в последнее время… в общем, я только что из запоя, как ты мог уже слышать, из-за несчастной любви, — он театрально поднёс руку ко лбу и откинулся на подушку. — И бла-бла-бла. — Ну зачем ты так? Чувства важны, — возразил Клаус. — Ага, — вздохнул Олаф. — Оставим это. Давай лучше рассказывай как ты тут так внезапно оказался. Ни за что не поверю, что всё, что ты наплёл Измаилу — правда. Клаус задумался и, вдруг вспомнив о приборе, вытащил его из внутреннего кармана, с досадой обнаружив, что он сломан. — Слушай… я обязательно тебе всё расскажу, но… — Клаус бросил механизм рядом с собой и вздохнул. — Нет на потоке какого-нибудь технаря-гения, хорошо разбирающегося в механизмах? — Ну, положим есть, — Олаф встал, сделал два шага и опустился у кровати Клауса, с интересом разглядывая прибор. — А что это такое? — Машина времени, — Клаус сказал это с некоторой долей иронии. — Какая разница? — Ну я полагаю, чтобы его починить, мастеру нужно знать, с чем он работает, — Олаф поднял взгляд на Клауса. — Вернее она. — Она? Олаф кивнул. — Беатрис лучше всех разбирается в технике, и это знает не только вся параллель, но и вообще, кажется… все. Услышав знакомое имя, Клаус почувствовал, как больно защемило в груди. «Мама, — с тоской подумал Клаус. — Живая и…» Клаус мысленно рассмеялся. Здесь и сейчас Беатрис — в будущем его мать — была не только жива и здорова, но юна, беспечна и ещё совсем не знала горестей жизни. — Эй, принцесса, всё в порядке? — спросил Олаф. — Да, конечно, — мальчишка легонько улыбнулся своим мыслям. — Я вас познакомлю, — пообещал Олаф. — Сегодня как раз кружок пения. Она очень красиво поёт.