I wanna be your everything

Телефон вибрирует, оповещая об очередном сообщении, я мельком смотрю на имя отправителя и смахиваю не читая. Снова. Как уже много раз до этого за последние дни. Мью никак это не комментирует, откидывается в своем плетеном кресле и делает глоток вина. Устало потираю лицо. Я пришел к Мью несколько часов назад и до сих пор так и не смог рассказать ему о Сэйнте. Каждый раз, как я открываю рот, все слова куда-то пропадают. Мью не торопит меня, все время заводит разговор на отвлеченные темы, но я понимаю, что мне нужно собраться с силами и заговорить, потому что в данный момент только один человек может помочь мне разобраться в себе. Неделю до этого я провожу в полной прострации. Не помню как добрался домой в то воскресенье, но утром просыпаюсь в своей постели, полностью одетый и с ощущение самого тяжёлого похмелья в своей жизни, хотя и не выпил ни капли спиртного. Тело ломит, но еще сильнее болит голова. Я беру в руки телефон и вижу 3 пропущенных и 23 входящих сообщения. Все до единого от Тора. Нет, не от Тора — от Сэйнта. Надо привыкать называть его настоящим именем. Хотя, какая к черту разница как его называть, если я не собираюсь с ним больше видеться примерно никогда? Я смахиваю уведомления, бросаю телефон обратно на кровать и иду в душ. Кое как собравшись я приезжаю на работу. Макс уже на месте и по его виду понятно, что он не в курсе того, что произошло вчера. Мне же очень важно узнать, замешан ли он и я зову его выпить кофе, где и рассказываю обо всех событиях вчерашнего вечера, внимательно наблюдая за его реакцией. — Вот черт! Ты уверен? — Макс выглядит сбитым с толку. — Да, он сам во всем признался. — Но зачем это ему понадобилось? Что он тебе сказал? — Он ничего не сказал, вернее, я не захотел слушать. — Почему? Зи, возможно всему есть объяснение! — Какое этому может быть объяснение? Просто этот ребенок решил развлечься за мой счет. Даже, скорее всего, два ребенка. — Что ты имеешь ввиду? — хмурится Макс. — А ты не догадываешься? Как думаешь, Нат мог быть не в курсе? — Вот черт! — повторяет Макс, а затем длинно и цветисто ругается. — Зи, клянусь, я ничего не знал. Я не позволил был им водить тебя за нос. — Успокойся, я это уже понял. — Спасибо, — он выдыхает с облегчением. — Я правда не стал бы так рисковать твоим доверием. — Я рад, что хоть для кого-то оно ценно. — Зи, я… — Не важно, — мотаю головой, не хочу слышать слов сочувствия. — Что ты теперь собираешься делать? — Я? Ничего не собираюсь. Я уже сказал этому Тору или Сэйнту или как там его, что больше не хочу его видеть. — И как он отреагировал? — Вчера звонил три раза. И прислал кучу сообщений. — Что пишет? — живо интересуется Макс. — Понятия не имею. Я не читал. И не собираюсь. — И тебе даже ни капельки не любопытно? — А должно быть? — я пожимаю плечами, засунув руки в карманы. — Мне было бы интересно на твоем месте, что он хочет сказать. — Ну, к счастью, ты не на моем месте. Макс открывает рот, словно собираясь что-то сказать, но передумывает и закрывает. Какое-то время он топчется рядом, а потом все же спрашивает: — Зи, а ты вообще как? — Ты о чем? — удивляюсь. — Ну, как ты себя чувствуешь? Из-за всего этого. — Никак. — Я не понимаю. Я не знаю как это объяснить, но я и правда чувствую себя никак. Наверное, я должен злится на Сэйнта, горевать из-за разорванных отношений, да мало ли что еще я должен чувствовать, но все, что у меня внутри со вчерашнего вечера — это пустота. Как- будто все мои, и так не слишком яркие чувства, выключили и я остался в полной темноте. Всю неделю я хожу как в тумане, все мои действия замедленные, движения затрудненные, словно мне приходится перемещаться в густом желе. Звуки и запахи тоже ощущаются непривычно, как-будто все что находится вокруг меня, отделено каким-то невидимым барьером. Не то, чтобы меня это сильно беспокоит, но и приятного тоже немного. Как-будто кто-то постепенно выключает мир вокруг меня. Отстраненно думаю, что такими темпами, однажды утром я просто не проснусь, но не могу почувствовать даже мимолетный испуг от этой мысли. Макс тоже находится в очень дурном расположении духа. После того как он узнал об обмане Сэйнта, то, видимо, поругался с Натом. Он ничего мне не говорит, но я понимаю, что уже несколько дней Макс сильно не в духе, он мрачнеет на глазах и начинает срываться на окружающих. Наконец я не выдерживаю и решаю с ним поговорить. — Ты поссорился с Натом, верно? — кивает. — Тебе не стоило этого делать. Не из-за меня во всяком случае. — Как ты можешь так говорить, Зи? — Макс возмущенно распахивает глаза. — Он участвовал в этом обмане. — Да, но наверняка Сэйнт попросил его ничего не говорить, я прав? — все это так по детски, в духе «не говори маме» и я бы посмеялся, если бы эта игра не ударила по мне так сильно. — Да. — Это же не была идея Ната? — Нет, он говорит, что наоборот пытался отговорить Сэйнта, но тот его не послушал. — Ну и на что ты тогда злишься? — Так не отговорил же! И мне ничего не сказал, — Макс крайне возмущен. — Макс, а ты бы на его месте как поступил? Предал бы друга? Я не виню его. И не злюсь. Так что если ты поссорился с ним из-за меня — не надо. Я не хочу чтобы тебе было плохо. — Ты серьезно на него не злишься? — Нет, он выполнял просьбу друга. И не мог предать его доверие. Для меня было важно что ты ничего не знал и не предавал мое. Макс молча обнимает меня, а я стоически терплю. Не люблю объятий, не люблю когда ко мне прикасаются. Есть ограниченный круг людей, чьи прикосновения мне приятны, но Макс не один из них. Тем не менее я не вырываюсь, понимая, что для него это способ выплеснуть эмоции. Тем же вечером он мирится с Натом. Мне кажется, моего заторможенного состояния никто не замечает, но в конце недели меня вызывает к себе начальник и говорит: — Зи, я вижу как ты устал. Ты и так работаешь больше всех, а еще и эти съемки на прошлой неделе… Я вижу, что ты вымотан окончательно и не хочу чтобы ты заболел. Может тебе стоит взять пару недель отпуска? — Что? — недоуменно смотрю на него. — Пару недель, чтобы восстановиться, съездить к родным, возможно еще куда-нибудь. Понимаю что наверное и правда выгляжу неважно, раз даже босс заметил это, поэтому не спорю и соглашаюсь. Совершенно не представляю что делать с освободившимся временем. В очередной раз гоню от себя мысли о том, что еще неделю назад был бы счастлив получить отпуск и тут же позвонил бы Тору с предложением поехать куда-нибудь вдвоем. Эти мысли меня беспокоят и я напоминаю себе, что никакого Тора не существует. Это избавляет меня от чувства, похожего на сожаление. Поехать к родным для меня тоже не вариант. Если даже не учитывать тот факт, что мы не общались годами, я сейчас даже приблизительно не знаю, где они могут быть. Так что пункта «навести семью», в моем меню точно нет. Хотя… У меня все же есть семья. Пусть не та, где я родился, но та где меня приняли. И вот так в пятницу вечером я оказываюсь на пороге дома Мью, который открывает дверь. Босой, в джинсах и футболке, он явно работал в своей домашней студии, но увидев мое лицо, тут же приглашает войти. Галфа дома не оказывается и мы идем на веранду, где пару часов говорим на отвлеченные темы, пока Мью, наконец, не выдерживает: — Кто умер? — В каком смысле? — В смысле ты выглядишь, как -будто кто-то умер. — Все живы, насколько я знаю, — пожимаю плечами. — Это хорошо. Но тогда может быть ты все же расскажешь мне, почему выглядишь так как-будто тебя долго били палкой, а потом выбросили под дождь? — Что за чушь? Нормально я выгляжу. — Ты в зеркало когда последний раз смотрелся? Ты бледный, у тебя синяки под глазами размером с луну и ты явно похудел на несколько килограмм. — Не выдумывай, — упрямлюсь я, но немного напрягаюсь. Я и правда в последнее время не сильно был озабочен внешним видом, но не может быть все так плохо, как говорит Мью. Не может же? — Когда ты ел в последний раз? — настаивает он. — Не помню, — я и правда не помню. Кажется мы обедали с Максом. Или это было вчера? — Как это не помнишь? — У меня в последнее время нет аппетита, — пожимаю плечами. — Зи, что происходит? Ты не ешь, судя по лицу еще и не спишь. Я волнуюсь. — на лице друга появляется беспокойство. Понимаю, что отпираться бесполезно, вздыхаю и говорю: — Мы расстались. — Что? С этим парнем, с которым ты собирался нас познакомить? Тором? — Да, только он не Тор. — В смысле? — таращит глаза Мью. Я снова рассказываю всю историю, но почему-то сейчас это дается мне еще тяжелее. Как-будто не хватает дыхания и каждое слово приходится проталкивать силой наружу. Мью слушает, не перебивает и в тот момент когда я заканчиваю рассказ, словно в насмешку, приходит новое сообщение. Я все так же, не глядя, смахиваю его и смотрю на Мью. Он запускает руки в волосы, кладет локти на колени и наконец выпаливает: — Вот дерьмо! — я удивленно смотрю на него. Мью очень редко ругается. — Мне очень жаль, Зи. У меня хватает сил только на то чтобы пожать плечами и кивнуть. Да и что тут скажешь? Какое-то время мы оба молчим, я смотрю как медленно подступающие сумерки окутывают сад, как солнце опускается за горизонт, освещая небо багряным цветом. Хочется просто остаться здесь, замереть, остановить время. Я чувствую, как будто вместе с рассказом из меня вышло что-то ядовитое и стало легче дышать. Мне сейчас так спокойно, что хочется остаться в этом состоянии навсегда. Но конечно это невозможно и голос Мью вырывает меня из раздумий: — Давай пойдем и поедим, а потом подумаем, что делать дальше. — Мью, не стоит беспокоиться, я в порядке. — Да уж, я вижу, — ворчит Мью и упрямо поворачивается в сторону кухни. — Если не поешь добровольно — я маме пожалуюсь. Внутренне вздрагиваю, понимаю какой переполох случится, если Мью скажет маме о моем состоянии, поэтому решаю не продолжать спор и покорно иду за другом. Он открывает холодильник и начинает доставать практически все содержимое — лапшу, какие-то салаты, мясо, соус. Догадываюсь, что все это приготовил Галф, потому что максимум что может сделать Мью в плане готовки — это разогреть еду в микроволновке, чем он и занят в данный момент. — А где Галф? — впервые за вечер интересуюсь я. — У него важный проект, он уже неделю приходит домой за полночь, — морщится Мью. — Но если справится, то получит повышение, так что приходится терпеть. Сажусь на стул и осматриваю кухню, такую уютную и семейную, впрочем как и весь дом моих друзей. Они перебрались сюда всего несколько месяцев назад, до этого снимали просторную квартиру в центре. Но когда решили пожениться, им захотелось собственный дом, с садом, музыкальной студией для Мью, где будет хорошая звукоизоляция и можно будет работать дома, не мешая соседям, а также подальше от шумных городских улиц. Когда они нашли этот дом, то были в безумном восторге и я их прекрасно понимаю. Когда Мью ставит передо мной тарелку с едой, я вдруг понимаю что действительно проголодался. Это было странно и не в моих привычках — терять сон и аппетит из-за любовных переживаний, да и в принципе забывать поесть было мне не свойственно. Но в последнюю неделю я как-будто существовал на автопилоте, как будто выполнял единственную цель — перебраться из одного дня в другой. Мью прав, с этим нужно что-то делать. После того как поели, мы устроились в гостиной в удобных креслах и Мью спросил: — Что ты собираешься делать со всем этим, Зи? — Боже, как вы меня утомили, — закатываю глаза. — Кто это — мы? — Ты. И Макс. Я ничего не собираюсь с этим делать. Просто хочу забыть как можно скорее, — мотаю головой. — Так просто? — А почему должно быть сложно? — Зи… Я никогда не лез в твою личную жизнь, — я скептически приподнимаю бровь и Мью вздыхает. — Ну ладно, почти никогда. По крайней мере я старался. Но сейчас… Черт, я же видел тебя за несколько дней до того, как у вас все случилось. Ты светился от счастья, я никогда прежде тебя таким не видел. — Я был дураком. — Нет, это не так. — А как? Я позволил водить себя за нос какому-то мальчишке. — Ты просто влюбился, — Мью говорит это совершенно спокойно, а у меня брови взлетают вверх. — Не отрицай, я вижу что ты хочешь. — Да с чего ты это взял? — возмущаюсь. — То как ты говорил о нем, как светились твои глаза. Я знаю этот свет, Зи. Я вижу его когда мой муж смотрит на меня и знаю что он видит такой же в моих глазах. — Это совсем другое. — Разве? — Вы вместе много лет. — И что? Мы тоже с чего-то начинали. — С вранья? — морщусь. — Знаешь, если бы в тот момент, когда мы познакомились с Галфом, мне пришлось бы врать и изворачиваться, чтобы его получить — я бы не сомневался. — Ты несешь какую-то чушь. — Нет. Я бы сделал все что угодно. Мне и так пришлось вывернуться наизнанку, чтобы он мне поверил. — Вот именно — чтобы поверил. Кто начинает отношения со лжи? — Тот кто боится? Кто не уверен, что если скажет правду — его примут. Тот у кого нет опыта в отношениях — ты сам говорил, что он очень молод. — Это не повод… — Зи, в чем проблема на самом деле? Серьезно, да, этот парень соврал, это не очень хорошо, но твоя реакция слишком острая. Что на самом деле тебя так обидело? Опускаю голову на руки, тру лицо, а потом выпрямляюсь и смотрю Мью прямо в глаза: — Я ему поверил. — Знаю. — Нет, ты не понимаешь. Я ему поверил. Доверился. Открылся. А он мне соврал. У него было время сказать мне правду пока все не зашло слишком далеко, но он промолчал. Как долго он планировал молчать? До тех пор пока наиграется? Чтобы потом можно было выкинуть меня без последствий? — я сам чувствую как мой голос срывается, но ничего не могу поделать. Но Мью не осуждает, в его взгляде только тепло и понимание. — Ты правда так думаешь? Ты правда веришь что он поступил бы так с тобой? Я смотрю на друга, но не вижу его. Вместо него перед глазами Сэйнт, который нежно проводит пальцами по моим волосам: «Хорошо, что рядом со мной тебе хочется улыбаться». Сэйнт лесу, смотрит на меня широко раскрытыми глазами, казалось, за секунду до того, как я поцеловал был его, если бы не помешал Макс. Сэйнт на крыше, сжимающий мое лицо в ладонях: «Ты больше не будешь один. Теперь у тебя есть я.» Чувствую какой-то комок в районе солнечного сплетения, который все увеличивается и сдавливает мою грудь, мешая мне дышать. Он становится таким горячим, что я начинаю задыхаться, глаза щиплют и внезапно вся моя боль и неуверенность, все мои страхи, сомнения и разочарования выплескиваются слезами из моих глаз. Поначалу я даже не понимаю что происходит, только чувствую обжигающую влагу на лице, удивленно трогаю руками, а потом поток становится таким сильным, что я, не выдержав, роняю голову на руки. Мью только кивает, гладит меня по спине и говорит: — Вот и хорошо, вот и правильно. Давно пора. Слабо помню, что происходит дальше и сколько времени я сидел в гостиной моих друзей, заливаясь слезами, но домой в этот вечер я уже не еду. Помню только как возвращается Галф, удивленно смотрит на эту сцену, но Мью качает головой и он, не задавая вопросов, просто уходит в их комнату. Когда я немного успокаиваюсь, Мью отправляет меня в душ и, не слушая возражений, укладывает спать в гостевой спальне. Думаю, что не смогу уснуть, но проваливаюсь в глубокий сон без сновидений, едва голова касается подушки. А утром меня будит слегка смущенный Галф: — Зи, ты извини, что разбудил. — Ничего страшного, — сонно потираю глаза, не понимая что происходит. — Прости за вчерашнее. — Ты не должен извиняться, — мотает он головой. — Мы же твои друзья, куда еще тебе было идти? — Спасибо, — облегченно улыбаюсь. — А что ты тут делаешь так рано? — Вообще-то у меня к тебе просьба, — он заговорщицки улыбается.