"В" значит...

Ваймс смотрел в стену с обычным видом равнодушной, тупой решимости, который приберегал для докладов. Ветинари смотрел на Ваймса не без любопытства. - Пожарную безопасность обеспечит бригада големов, - отчеканил Ваймс выверенным тоном. - И всё же, сэр, я бы не разрешал подобных мероприятий. Можно было подумать, что это обычное рабочее обсуждение. Если упустить из внимания два факта. Во-первых странным было то, что, несмотря на удушающую жару, окна в Продолговатом кабинете были закрыты наглухо, а шторы — плотно задернуты. Второй же странностью был исходящий от Ваймса приторный запах солнцезащитного крема. Однако командор сохранял настолько будничный и невозмутимый вид, что мало кто посмел бы в его присутствии показать, что вообще заметил этот аромат груды прелых лепестков, настолько тяжелый, что им по неосторожности можно было зашибить. - Не разрешал бы? - переспросил Ветинари, беря с края стола запечатанный конверт. - И лишил бы людей возможности повеселиться? - нож для вскрытия писем холодно блеснул в свете свечей. - В такую засуху големов может оказаться недостаточно. - Неужели? - Ветинари перевел взгляд с конверта, над которым уже занес нож, на Ваймса. - Но подумайте о том, что нам сейчас так не хватает праздника. Уверен, это будет чудесно: карнавальные костюмы, народные танцы при свете факелов… ох! - Ветинари чуть вздрогнул, когда лезвие ножа для писем, подозрительно хорошо заточенное для своего рода деятельности, сорвалось с края бумаги и прошлось по тыльной стороне ладони, оставляя глубокий порез. Ранка немедленно наполнилась кровью. - Как я неловок! - Ветинари мягко улыбнулся, словно приглашая Ваймса дружески посмеяться над своей неосторожностью. Капля крови медленно скользнула по коже и упала на бумаги. Ваймс сглотнул. Отупляющее благоухание солнцезащитного крема, на протяжении дня заслонявшее для него все остальные запахи, исчезло из его картины мира, как будто стертое ластиком. Остался лишь звеняще, пронзительно, непозволительно четкий запах крови. Голод отозвался мучительной ломотой во всем теле — даже в костях. Зубы заныли. - …Традиционного сомнительного качества традиционное угощение, - продолжил перечислять Ветинари, не обращая более внимания на порез, - зрелище звездопада, для тех зорких счастливцев, которым удастся разглядеть его через смог, конечно… Ваймсу не нужно было опускать глаза. Все его чувства болезненно обострились — он слышал пульс, чувствовал в воздухе металлический запах, ощущал, как кровь стекает по коже, так же отчётливо, будто это была его собственная рука. Биение сердца оглушало, шелест текущей по сосудам крови звучал сладчайшей музыкой и сводил с ума. - Много легковоспламеняющейся мишуры, - возразил он столь ровным голосом, будто вовсе не терял голову от алых волн манящего запаха, которые медленно заполняли всю комнату, змеящимися струями расходясь от патриция. - Бумажные гирлянды, бумажные фонарики, бумажные короны. Шнобби в качестве солиста, шутихи, фейерверки, факелы, выпивка и Шнобби в качестве солиста. - Пустяки, - отмахнулся Ветинари, вставая из-за стола. Первым порывом его было подойти к окну, как он обычно делал, но задернутые шторы не оставили возможности произнести монолог, любуясь видом города. Поэтому он просто прошелся перед столом. Капля крови сорвалась с кончика его пальца и разбилась о паркет. Ваймс сухо сглотнул, душа истошный, нечеловеческий вопль. Это его! Его! Нельзя так разбазаривать то, что должно принадлежать ему! - А как же отряды добровольцев капитана Моркоу? - продолжал патриций. Кап. Кап. Кровь продолжала сочиться из пореза, капала на черные сапоги, на пол. - Я уверен, что капитан прекрасно справится с организацией. Ваймс завороженно слушал тихие удары крови о выделанную кожу, о паркет и чувствовал себя как никогда готовым упасть на колени — упасть и провести языком по носу сапога. И еще раз. И еще. Пока не уничтожит малейшие следы крови. Боги, какой позор! Но, черт подери, он ничего в жизни не хотел настолько сильно! - Засуха очень сильна, сэр, - спокойно произнес Ваймс, - даже вы должны это заметить. …Здесь уже не будет места гордости, не будет больше командора — останутся лишь голод и совершенно рехнувшийся кровопийца в ногах у чертового патриция. - Хм, пожалуй, вы правы: последние дни действительно были непривычно жаркими, - пожав плечами, согласился Ветинари и пальцем оттянул от горла воротник, словно надеясь этим облегчить духоту. Ваймс сделал медленный глубокий вдох, усмиряя гудящие от нечеловеческого напряжения мышцы. Так делать нельзя! Ветинари поплатится! За свою наглость, за свою самоуверенность, за звенящий в воздухе запах крови! О, стоит только Ваймсу перестать себя сдерживать — Ветинари не сможет оказать сопротивления. Ваймс возьмет всё, что тот только может ему дать. И немного больше! - Не думаю, что вам хочется войти в историю, как патриций, при котором город чуть не сгорел дотла, - только и сказал Ваймс. …Он не ограничится этой ранкой, пусть и притягательной, но слишком скудной для его голода. О, нет! Он прижмет Ветинари к стене, разорвет ворот мантии и погрузит клыки в белую шею! Глоток за глотком он будет, захлебываясь, пить соленую, горячую кровь, а всезнающий, всегда-такой-самоуверенный, всегда-такой-высокомерный патриций будет слабеть, обмякать в его руках, податливый и покорный, уже совершенно безвредный. - Но ведь Анк-Морпорк неоднократно пытался сгореть дотла, - возразил Ветинари, не сводя с Ваймса взгляда. Ваймс ни единым жестом не выдавал того безумия, что творилось внутри него. - Он горел, разрушался, погружался в трясину — и отстраивался заново на обугленном фундаменте. Возможно, некоторым кварталам небольшое обновление построек пошло бы даже на пользу. Ваймс продолжал стоять как истукан, спокойствие на его лице было практически жутким. Смерив его долгим взглядом, Ветинари достал из стола платок и прижал его к кисти. Только очень проницательный человек, очень хорошо знающий патриция, мог бы разглядеть в его глазах легкое удивление. Но даже этот проницательный всезнайка не понял бы, что нож для писем, как и всё оружие, скрытое под полами мантии патриция в тот день, был серебряным. - Словом: вы меня не убедили, сэр Ваймс, - произнес Ветинари после недолгого молчания, - я не буду запрещать праздника. Но я признателен за то, что вы поделились со мной своими опасениями. Не позволяйте мне вас задерживать. Уверен, у вас много дел. *** После того, как шаги Ваймса затихли в коридоре, Ветинари ещё долго сидел в полутемном кабинете, смотря перед собой остекленевшим взглядом. *** Вечером этого же дня в направлении одного из замков Убервальда полетел зашифрованный клик. И тот, кто не поленился бы потратить несколько суток на взлом шифра, прочитал бы следующее: «Командор Ваймс, несмотря на свое новое хобби, продолжает показывать себя непреклонным и сохраняет похвальную твердость духа, не позволяя увлечениям мешать своей работе. Так, сегодня он категорически отказался сыграть партию и упорствовал в своем решении на протяжении всего разговора, как бы я ни настаивал. Впрочем, склонен полагать, что даже такому восхитительно стойкому игроку не помешал бы мастер-класс от настоящего эксперта. Не окажешь ли ты мне эту любезность?»