Ослеплённые местью

Отряд поднялся на рассвете, и только лучи солнца достигли Одинокой горы, путники продолжили путь. В свои объятия их принимала девственная природа бескрайних лесов. Деревья-великаны, достигавшие неимоверных размеров, могучими кронами утопали в синеве небосклона. Природа пробуждалась, слышались переливчатые голоса птиц, звенящие в чистом воздухе, и дневное светило освещало дорогу путникам. Настроение у подгорного народа было намного лучше обычного, даже маленький хоббит, Бильбо, не мог сдержать довольной улыбки. Ниэль и Дарнис шли прямиком за магом, а вслед за ними тянулась вереница гномов и хоббита. Однако как бы ни было прекрасно раннее утро, был тот, кто не был доволен происходящим. Настроение подгорного короля оставалось желать лучшего. Уже не столь важными казались Торину мысли о походе, нежели раньше. Их заменяло другое. Ненависть. Как ни пытался усмирить свой нрав гном, ярость ослепляла его, туманя рассудок. Торин заставлял себя ненавидеть полукровку, он считал, что Дарнис околдовала его, приворожила. Подгорный король не желал признавать, что ему не безразлична дочь Дейна. Долгим был их путь. Медленно солнце скатывалось за горизонт, и сумерки сгущались вокруг. Наконец Ниэль заметила, что цветы стали расти, будто их нарочно посеяли. Перед отрядом простирались целые моря, трепещущие на ветру, красного клевера, короткого белого, и сладко пахнущего розового. И вскоре в деревянной изгороди, оплетённой зелёным плющом, путники узрели высокие широкие ворота, а за ними — сад и низкие деревянные постройки, среди которых выделялся бревенчатый дом. Последними внутрь вошли Ниэль и Дарнис. Гномы, Гэндальф и Бильбо уже сидели за деревянным столом, во главе которого был тот самый Беорн — чернобородый и черноволосый мужчина с грубыми чертами лица и с серьёзным взглядом. Одним своим видом он пробуждал страх в Бильбо, впрочем Ниэль тоже чувствовала, как в его присутствии не один рой холодных мурашек пробегал у неё по спине. Беорн не сводил настойчивого взгляда с только что вошедших полукровок, трудно было понять, что именно таилось в его душе. — Вот уж не ожидал увидеть в вашем отряде женщин. Не уж то и от них есть толк? — пророкотал Беорн, одарив насмешливым взглядом полукровок. — Да и что привело их к вам? И Гэндальф поведал ему историю Ниэль и Дарнис, не утаив ничего. Для этого потребовалось много времени. — Занятные истории... — на минуту Беорн задумался. — Ну что же. Быть по сему, — мужчина облокотился на спинку стула. — Оставайтесь в моём доме ровно столько, сколько потребуется и набирайтесь сил. Но не успела одинокая спутница ночи вспыхнуть мертвенно-бледным светом на чёрном холсте небосвода, как в доме Беорна послышались оживлённые голоса. Поглощая еду, предложенную хозяином, гномы твердили о своём доме, точнее, о его возвращении. Долгой была их беседа, и даже Беорн не решался покидать гостей, увлечённый их разговорами. Час, а быть может, и больше, не стихал гул гномьих голосов, однако ближе к ночи всё смолкло. Устроившись на полу, спали все, лишь только Дарнис, стоя в широком холле, не сводила глаз с окна. Странное чувство зарождалось внутри неё, будто некто не менее опасный, нежели Варгат идёт следом за ними. — Не можешь уснуть на новом месте? Или же боишься засыпать здесь? — Боюсь? — Дарнис удивлённо посмотрела на хозяина дома, появившегося словно из ниоткуда. — Нет, не думаю. Перед ней стоял громадный человек, чьё бугристое тело покрывала тёмная шерстяная туника. Он являл собой несокрушимую силу и мощь. — Похоже в жизни ты повидала многое, раз тебя не пугают такие как я, — выпрямился Беорн. — Или же ты просто глупа? — Я повидала в этой жизни достаточно и многое ещё увижу в будущем. И всё же, внутри меня зарождается странное чувство... Но Беорн, не вытерпев и не дав закончить речь полукровке, перебил её: — Страх? Всё-таки ты боишься меня? — лунный свет озарил его лицо. — Нет. Я не вижу смысла бояться тебя, — замолкла Дарнис, но вскоре поспешила добавить: — Пока не вижу. Слова полукровки немало удивили хозяина дома. Он не верил, что девушка не питает страха, поэтому решил проверить. В одночасье Беорн наклонился так, что его лицо оказалось чуть выше лица Дарнис. В его чертах появилось нечто звериное, а взгляд впился в полукровку. — Зря, — прошипел мужчина. — Знай, в сию минуту я могу лишить тебя жизни, могу насадить твою наглую, лживую голову на кол. Только представь, как бы она там смотрелась? Ты даже глазом моргнуть не успеешь, как я сделаю это, — оскалился Беорн. Но его слова едва ли зацепили Дарнис. — Быть может, ты и насадишь мою голову на кол, но едва ли я позволю тебе так просто забрать мою жизнь, — в словах её прозвучала угроза. — Вижу, ты не из робкого десятка, — ухмыльнулся мужчина. — Ты не достойна такой смерти, — Беорн выпрямился. — Я не посмею сделать такого с одним из своих гостей, — мужчина размеренным шагом направился к двери, но на полпути остановился, что-то вспомнив. — Только не вздумай выходить ночью на улицу. Мне не хотелось бы найти тебя утром разодранной зверями на части. И других предупреди об этом. Улыбнувшись в ответ на эти слова, Дарнис устремила свой взгляд на хозяина дома, сокрытого темнотой. — Благодарю тебя за то, что приютил нас на время. — Не благодари заранее, — чёрная густая борода скрыла собой добродушную усмешку Беорна, не изменив серьёзности на его лице. — Я же пока покину вас ненадолго. И Беорн ушёл, растворившись во мраке ночи. Дарнис, устроившись подле Ниэль, уснула. В эту ночь её не преследовали кошмары, лишь безмятежная, растворяющая в себе темнота ласкала в своих объятиях Дарнис. — Вставай, — кто-то не очень грубо толкнул полукровку. — Поднимайся, иначе останешься без завтрака, — не унимался гном. Словно нехотя, девушка открыла глаза и приподнялась, опираясь на локти. Первое, что увидела полукровка — было лицо Двалина, залитое золотистыми лучами солнца, проскользнувшими в окно. — Иди поешь, иначе мне не составит никакого труда побороть тебя, впрочем, — ухмыльнулся гном, — даже если ты... — И не надейся, — Дарнис встала с соломенного тюфяка и в сопровождении Двалина побрела к столу, за которым всё ещё сидели Балин и Ори, что-то обсуждая. Никому и ничего не сказав, Гэнлальф исчез, впрочем Беорн тоже не спешил возвращаться. Позавтракав и перекинувшись парой фраз с гномами, полукровка вышла из дома. Её встречало прекрасное раннее утро. Очутившись на улице, она потянулась и вдохнула всей грудью сладкий, пропитанный запахом трав и цветов, воздух. Ступая по тонкой виляющей меж стволами деревьев тропе, Дарнис вышла за пределы деревянных построек и очутилась у ещё одной живой изгороди, по другую сторону от которой сидели племянники Торина и Ниэль. Пристроившись подле младшего, девушка наблюдала за белыми облаками, застывшими в вышине. — Зачем он тебе, если ты пользоваться толком им не умеешь? — Кили вертел в руках тонкий лук. — Я учусь, — не отрывая взгляда от небосклона ответила Ниэль. — Правда не особо получается. — Ну-ну, мы заметили, — братья дружно рассмеялись. — Можно подумать, ты мастер, — девушка толкнула Кили. — Уж намного лучше тебя, — хмыкнул племянник Торина, искоса глянув на брата. — Если хочешь, я могу научить, — как бы невзначай предложил гном. Фили знал, что испытывает к Ниэль его брат, Кили и сам неоднократно твердил ему об этом. Старший племянник Торина, в очередной раз предугадав мысли брата, поднялся с места. — Я бы с радостью посмотрел на это представление, но мне нужно поговорить с Торином, — улыбнувшись брату, Фили неспешно скрылся в зелени леса. — Хорошо. Научи, если можешь. Кили с довольным видом принял лук из рук девушки, а затем принялся объяснять, как необходимо стоять при стрельбе. Не с первого раза это получилось у Ниэль: девушка то неправильно ставила ноги, то слишком слабо тянула тетиву, или же вовсе её руки были не на том уровне. И Кили решил сам руководить её движениями, направлять её. Встав позади Ниэль, Кили прижался к ней, натягивая тетиву её тонкими пальцами. — Вот так, — произнёс гном, вдыхая запах её волос. Ниэль чувствовала его тепло, ей казалось, будто она слышит, как стучит его сердце в такт её собственному. Девушка могла запросто оттолкнуть гнома, но не делала этого, просто не могла. — Ещё немного, — немного тише произнёс Кили. Его голос зачаровывал девушку, подобно волшебной мелодии. — Не отпускай руку. И только сейчас Ниэль поняла, что этот гном не может быть для неё просто другом. Это понимал и сам Кили. И только стрела сорвалась с тетивы, угодив точно в цель, Ниэль медленно опустила руку, никак не решаясь обернуться. — Ниэль, — произнёс Кили с любовью, и девушка наконец решилась. Их разделяла лишь пара дюймов. Кили тонул в её взгляде. Обняв девушку, он притянул её к себе, прижимаясь к ней всем телом, а затем аккуратно положил руку ей на талию. И Ниэль повиновалась, ибо сама страстно желала этого, но боялась первой сказать ему о своих чувствах. Коснувшись тонкой рукой его щеки, Ниэль посмотрела в глаза Кили. — Ты так красива, — первым нарушил тишину гном. — Ещё в Ривенделле, в нашу первую встречу, я понял, что чувства к тебе затмили мой разум. Я лишился рассудка, Ниэль. Все эти дни я только и хотел сказать, как сильны мои чувства, но осмелился только сейчас. Позволь мне разделить с тобой вечность, — выдохнул Кили, приникнув к её губам, словно к источнику. Нежный трепетный поцелуй с каждым мгновением становился всё жарче. Он кружил головы влюблённым, он сводил их с ума. Дарнис была лишней и прекрасно понимала это. Не раздумывая долго, полукровка незаметно скрылась за зелёной изгородью, направляясь к дому Беорна. Немногим позже вернулся Гэндальф, но не надолго, поведав свою историю и утолив любопытство гномов, волшебник вновь ушёл по своим делам, даже не сказав, когда ждать его возвращения. А ближе к вечеру вернулся Беорн. Минул не один день с тех пор, как во второй раз покинул их Гэндальф. Но жизнь шла своим чередом: гномы помогали в работе Беорну; хоббит изучал округу; Ниэль и Кили частенько исчезали вдвоём, но мало кто замечал это; а Дарнис, с неимоверным желанием ожидала каждую тренировку с Двалином. Гном помогал ей отвлечься от более менее спокойной жизни, от которой отвыкла полукровка, он помогал ей избавиться от ярости и злости, что бушевала внутри неё. Иногда и сам Беорн наблюдал за ними. И чем больше хозяин дома узнавал о полукровке, тем больше она приходилась ему по душе. Солнечный диск едва касался горизонта, отбрасывая прощальные золотисто-алые лучи. На небольшой зелёной полянке не было ни души, лишь только Дарнис, ожидавшая появления Двалина. Полчаса...прошёл и час, но гнома так и не было видно, однако девушка не спешила уходить. Лучи солнца, отражаясь от стали Хранителя, завораживали полукровку. Нежно касаясь кончиками пальцев выгравированных на мече рун, Дарнис напевала тихую мелодию. И только первые слова сорвались с её уст, как усилился ветер, и шёпот деревьев заполнил собой всю округу. Но не Дарнис была причиной этому, уже долгое время полукровка не обращалась магии, какой бы она ни была. За разговорами леса она не слышала шагов, что раздались за её спиной, и всё же учуяла чьё-то присутствие, но так и не поняла кто это был. Пока не обернулась. — Где Двалин? — опустив меч, Дарнис уставилась на гномьего короля, в чьих волосах путались золотые нити. — Он не придёт сегодня, — спокойно, оглядывая зелёную полянку, ответил мужчина. — Но он обещал. — Он выполнил бы своё обещание, не задержи его Беорн, — Торин не сводил глаз с полукровки, изучая каждую черту её лица, он неоднократно останавливал свой взгляд на её глазах, в которых не мог разглядеть ни капли взаимности. Девушка ничего не сказала, только лишь обречённо вздохнула, кинув беглый взгляд на Хранителя. Безмолвие воцарилось меж ними, Дарнис, казалось, забыла о присутствии гномьего короля. Но застывшую тишину нарушил голос другого меча, того, что принадлежал Торину. Дарнис вопросительно уставилась на Короля-Под-Горой. — Думаю, сегодня я могу занять место Двалина, — но в ответ на его слова была странная улыбка полукровки. — Ты думаешь, я уступаю в силе Двалину? А тем более тебе? И не дав Дарнис опомниться, Торин начал атаковать. Сталь их мечей звонко пела, разносимая ветром по округе, два металлических голоса слились воедино. Двалин выматывал Дарнис, но Торин... Его сила будоражила воображение Дарнис, кровь её кипела, а сердце бешено стучало, ломая рёбра. Ей нравилось это чувство, оно сводило с ума, доводя до пика удовольствия. В паре с Торином она обрела новое чувство, разбавившее монотонность её жизни. Дикая радость и желание вспыхнули в ее глазах, подобно дикому неукротимому огню. Резким выпадом Торин сбил с ног полукровку. И Дарнис повалилась на землю, увлекая за собой гнома. — Похоже, я ошибалась в тебе, — недоумение девушки скрасила игривая улыбка, вспыхнувшая на её лице, и Торин не смог вытерпеть этого. Будто пёс, сорвавшийся с цепи, Торин впился жадным поцелуем в её губы. Прижимая девушку всем своим телом к земле, мужчина углублял поцелуй. Дарнис не сопротивлялась, ибо сама в тайне даже от себя самой желала этого, но боялась признать. Поцелуй обжигал, но в то же время заставлял холодок мурашками пробирать всё её тело. Пожалуй, впервые в жизни Дарнис испытала подобное чувство. Долгим был их поцелуй. Но вдруг пелена страсти спала с её глаз, рассудок прояснился, и Дарнис в мгновении отпрянула от Торина, словно от огня. — Не смей... — жадно глотая воздух, взревела Дарнис. — Не смей больше так делать! Не так давно ты питал ко мне лишь ненависть. Что изменилось с тех пор? — Что изменилось с тех пор? — переспросил мужчина. — За ненавистью я пытался скрыть истинные чувства. Я и сейчас пытаюсь от них избавиться, но не могу. Ты околдовала меня, ведьма! — Не говори ни слова. Я не желаю, чтобы со мной происходило нечто подобное. — Но это уже произошло. — Я смогу избавиться от этих чувств, мне не впервой. Пойми, нам не быть вместе. Я знаю: гномов прельщают лишь только богатства гор, знаю, что именно их желают они больше всего на свете. Алчность... Однажды она поработит тебя, скует прочными цепями твоё сердце. И любовь не будет значить для тебя ровным счётом ничего, — сердце Дарнис пропустило удар. — Ты плохо меня знаешь! — Едва ли. Во мне самой течёт гномья кровь, я прекрасно знаю, о чём говорю. Моё сердце и мысли давно поработил Хранитель, твоё же — Аркенстон. И как бы там ни было, если не эта причина, так будет другая. Моё время иссякает, я чувствую. Ты не сможешь уберечь меня от себя самой, как и я не смогу уберечь тебя. — Зачем ты так усложняешь жизнь? Почему ты не можешь хоть раз поддаться своим истинным чувствам? Почему ты не можешь показать себя настоящую? — Ничего хорошего это не принесёт мне. Да и вам тоже... Если я поддамся, то забуду о своей истинной цели. Ты вот уже забылся. Но только последние слова достигли Торина, как гномий король выставил вперёд себя меч, чье лезвие холодным прикосновением обожгло шею Дарнис. Из небольшой ранки выступила тёплая кровь. — Не забывайся с кем говоришь, — вспылил Торин, но полукровка видела, что теперь ему с трудом давалась напускная ярость. — Я прекрасно помню о своей цели. — Пусть будет так, — Дарнис отвела от себя меч, ладонью вытерев кровь. — Но подумай над моими словами, постарайся избавить себя от лишних мучений, избавься от ненужных чувств. — Зачем же ты ответила на поцелуй? — не унимался Торин. — Зачем? — казалось, что Дарнис спросила у себя самой. — Просто так! — место её заняло существо, таившееся внутри полукровки. — Мне захотелось поиграть с тобой. Посмотреть на что способен внук Трора, — поднявшись с земли, Дарнис стала подле Торина, их разделяла всего лишь пара дюймов. — Честно сказать, я ожидала большего, — девушка нацепила на себя мерзкую ухмылку. — Теперь я противна тебе, Торин? — полушёпотом спросила она. Дарнис было тошно от собственных слов и поведения, однако она вынуждала себя поступать подобным образом. Из последних сил полукровка сдерживала свои чувства, более она не могла их контролировать. С каждым днём становились сильнее чувства, что питала она к сыну Траина. Всё бы ничего, но Дарнис считала, что без них ей было бы куда проще, да и сущность, воссоединившаяся с дочерью Дейна, была категорически против. — Мне ненавистна одна лишь мысль, что полюбил я именно тебя! — спрятав меч в ножны и наградив полукровку презрительным взглядом, Торин быстрым шагом скрылся за опушкой леса, оставив Дарнис одну. Дочь Дейна задела его гордость, хоть сын Траина и понимал, что слова её были не искренни, но он не был намерен прощать Дарнис. Торин ненавидел полукровку всем своим естеством, он готов был убить её, не раздумывая, но в то же время понимал, что никогда в жизни он не любил никого так, как Дарнис.