Здравствуйте, я Темный лорд

1938 г. Апрель. Побережье недалеко от Кардиффа - Ну что, уродец, вот ты и попался.       С такими словами светловолосый подросток Билли Стаббс и двое его подпевал Ричи Мардок и Стэн Лопе начали наступать на темноволосого мальчика. Мальчишка был ниже ростом и младше по возрасту. Звали темноволосого шатена Том Риддл. В этот раз он был один, поэтому спешно оглядывался в поисках решения проблемы. - Ты, выродок, забыл, что не надо девчонок впутывать в наши дела? Тебе что велено было?       Том молча отступал спиной от толпы мальчишек. Билли Стаббс был старше Тома на два года и выше на голову. Незнакомые люди считали Билли очаровательным: светло-русые кудри в сочетании с ярко-голубыми глазами. Чем Билли и пользовался до недавнего времени. А льстивые слова помогали растопить взрослое сердце. И вот сейчас троица "очаровательных" детишек наступала на Тома. Бежать некуда. Вокруг каменистое побережье. Их просто больше. Билли толкнул Тома. Мальчик запнулся о камень и больно ударился головой. С ненавистью посмотрел на своих обидчиков. - Наглые. Жирные. Жабы!       У Тома нестерпимо защипало глаза. И тут он услышал сердитое шипение. Он посмотрел на гадюку, что только недавно проснулась от спячки и еще была зла. Тому очень захотелось то ли бросить змею в обидчиков, то ли, чтоб змея сама напала на подростков. - Фас! – То ли сказал, то ли подумал Том. Билли в этот момент подшагнул к камню, и в ноги блондину метнулась змея.       Начался крик, гадюка кусала мальчишек, а Том потихоньку отполз за камень, поднялся на ноги и кинулся на ферму.       Девчонки его увидели, зашептались. Ну да, куртка была порвана, а брюки грязные. Том только глянул на них и понял: заложат.       Жизнь в приюте приучает к тому, что надеяться можно только на чудо. Но где чудо, а где он сам. Том берег дыхание и бежал к воспитательнице. Персонал приюта предпочитал работать кучками по два-три человека, вот и сейчас женщины возились недалеко от кухни и только ходили проверять работу. Девчонки пололи огород, мальчишки из его группы носили воду.       Том добежал до женщин. - Там! Там змея покусала Билли Стаббса. Их там много. Надо врача.       Выдохшись, Том сполз на лавочку и с благодарностью принял от Мэри стакан с водой. Мэри была слишком худой, чтобы работать и могла упасть в обморок. А еще у нее могла пойти носом кровь. Том ее подкармливал. Бил голубей, лягушек, ловил ракушек, разными фокусами добывал когда хлеб, когда и маленький кусочек мяса. За добычу всегда приходилось драться. В приюте кормили липкой серой массой. Если она была жидкая - это суп, если тянулась за ложкой - это каша. В день давали по куску хлеба с маргарином.       Сейчас же было раздолье. Ферма. Приют вывезли для работы в саду, поле, загонах с животными. Мальчикам досталась работа с животными: убирать навоз, чистить загоны и клетки. Девочки пололи траву и чесали шерсть. Вечером, после работы в поле, проходили занятия. Обязательно были английский и математика. Иногда естествознание. Тому нравилась математика и естествознание. Он задавал вопросы. Воспитательницы его за это не любили.       После занятий Тома вызвали к директору. Миссис Коул была вдовой, ее мужа убили на войне. Она была строгой и теперь Том гадал, что его ждет.       Мальчик зашел в кабинет директора. Он спокойно стоял перед директрисой. Женщина смотрела на него уставшими глазами. - Том. Билли и другие ребята в больнице графства. Их покусала змея. Но вот что странно, они утверждают, что это ты натравил на них змею. - Неправда! Я не говорил змее нападать на них. - А кролик?       Том аж задохнулся от несправедливости. - Какой кролик? - На ферме Билли подарили кролика для приюта, на всех, а на следующий день от него нашли только шкурки и кости! Билли утверждает, что это ты навредничал! - Но меня там даже не было!       Волна возмущения поднималась от живота вверх. Том ощущал ее, как горячий прилив крови. Дыхание стало отрывистым. - Том, Том. Я понимаю, что ты хочешь быть не хуже Билли. Но надо нести ответственность за свои действия. Все мальчики, что были в больнице тоже показали, что это ты. Так что твое наказание будет таким: ты вычищаешь навоз на ферме последнюю неделю! Иди и не смей спорить!       Том сузил глаза, и губы его превратились в тонкую линию. Но несмотря на оговор, мальчик спокойно вышел из кабинета. Даже когда Билли вернулся на ферму, Том с ним лишний раз не пересекался на работе. А вот ночевать приходилось в одной общей комнате. Билли и его подпевалы отбирали у младших и вещи, и деньги, и еду. Том уже жаловался старшим парням в группе. Те пожимали плечами, мол, мы к вам мелким не лезем. После очередного «изъятия» у младших ребят, Том уговорил старших, и ребята устроили Билли темную. Так что остаток месяца он снова провел в больнице графства.       Приют вообще странно кочевал во время учебного года. Их могли закрыть на карантин из-за вшей, и тогда дети учились прямо там, в здании приюта. Набивались, как сельди в бочку в маленькую библиотеку. Иногда всех привозили в храм Святой Магдалены, где им приходилось читать о Законе божьем и законах общественных. Это лето отличалось тем, что в конце июня руководство фермы сочло, что работники справятся сами, и приютских детей отвезли обратно в Лондон. 1938г. Июнь-июль. Лондон. Район Бермундси       Билли доставили в приют на машине. Как он красиво страдал! Как драматично закатывал глаза. Нянечки жалели красавчика. Подкармливали. Где-то через неделю его порадовали, что усыновляют. Том не скрывал свою довольную улыбку. Вместе со всеми бурно радовался этому замечательному событию. Вот только глаза темноволосого шатена при этом оставались холодными. Никто ведь не мешал покидать приют и договариваться с нужными людьми. Вот и Билли укатил, помахав на прощание ручкой. Том презрительно улыбался. Мэри подошла и, глядя на него, спросила: - Том, ты разве не рад за Билли?       Мальчик посмотрел на девочку и вздохнул. - Конечно, рад. Билли это заслужил.       Том засунул руки в карманы, и что-то насвистывая ушел.       Через пару дней до приюта дошла новость о Билли Стаббсе: его усыновили в бордель. Том был доволен.       Вскоре его вызвала директриса.       Том ощутимо напрягся, но пришел. В кабинете находился еще один человек. Высокий с крючковатым носом, явно давно сломанным и криво сросшимся, в клетчатом пиджаке, с плащом на сгибе локтя, хотя стоит жара, с рыжей бородой. Мужчина внимательно и с полуулыбкой посмотрел на мальчика. Директор начала разговор. - Проходи, Том, садись. Это мистер Даблдорф из специальной школы. На тебя предоставили место. Первого сентября ты поедешь туда учиться. Это интернат. - Я не хочу! Я ничего не сделал, миссис Коул! Я не Билли!       Глаза у мужчины округлились, а директриса повысила голос. - Прекрати! Кто мог знать, что с Билли приключится такая история? Мистер Дабльфорд учитель!       Том смерил взглядом мужчину. - И чему учите? - М-м... Физике. Это такая наука. Мне сказали, что ты любишь естесство... - А здесь, что, учиться нельзя? Я не поеду! А по книжкам я и сам освою! - Прекрати сейчас же! - Шепот директрисы был хуже крика. Том сузил глаза и поджал губы. - А документ у этого... есть? А то те тоже казались приличными людьми. - Конечно-конечно. Вот.       Мужчина протянул Тому бумагу, где значилось, что это сопровождающий от школы для одаренных детей Хогвартс. Альбус Дамблдор. - Как вы говорите вас зовут? - Альбус Дамблдор. Профессор. Декан одного из факультетов.       Том шмыгнул носом, вытирая его кулаком. Дамблдор спокойно и с интересом смотрел на мальчика. - Ну ладно, а когда заселяться? - Первого сентября.       Том вытаращил глаза, покрутил пальцем у виска и выдал: - Да вы чё, совсем того?! А жрать я чё буду?! Целый месяц! А спать?! Не. Не поеду. Мне и тут неплохо. Если чё, я подрабатываю. Газеты разношу.       Директриса в отчаянии заламывала руки. - Том, тебе предоставили место. Имей совесть! И так на шее у попечителей сидим, денег не хватает. А так сам подумай, твоя пайка достанется другим. Той же Мэри.       Том с вызовом посмотрел на мужчину. - Значит, на совесть давим. Тогда я отвечу так: я подумаю. - Мистер Риддл, мне очень жаль, но у меня мало времени. Я должен отдать вам письмо и сопроводить за покупками. - Чё сегодня что ли? Чтоб у меня всё спиздили?! Ага, щаз. Ищи дурака. Нет, мистер. Если я соглашусь, то в последние дни августа. Там и распродажи бывают.       И повернувшись к директрисе продолжил: - А если попечители мутят, то я письмо королю напишу. Как нам пастор говорил: "Каждый ребенок может написать письмо королю". - Том! - Ну или принцессе. А то король вечно занят. Точно!       Директриса уже шла пятнами от гнева. Дамблдор стоял в прострации. - А вы разве не читали новости, Том? Принцесса Маргарет упала с лошади, и сейчас находится в госпитале. А принцесса Лилибет не поедет к вам.       Том снова сощурил глаза. Посмотрел на профессора. - А я говорю, приедет. На спор!       На удивление, профессор кивнул. - Если так и будет, то я лично прибуду и посвящу вам целый день для закупок к школе.       Миссис Коул посмотрела на улыбающегося профессора, а рявкнула на Тома. - Вон отсюда! Иди к пастору и чтоб я тебя сегодня больше не видела! Ишь, королю он напишет, принцессе!       И Том, козырнув профессору с директрисой, упрыгал в храм.       Пастор Джозеф был ветераном, который после войны перешел в священнослужители. Своих детей не имел, жениться не собирался, но с приютскими приходилось возиться. Приход его был ему под стать: рабочие с доков и их жены, моряки, ветераны, вдовы и сироты. Шефство над церковью вроде принадлежало адмиралтейству, даже флаг на шпиле был военно-морских сил Его Величества, но по факту пастор проводил службы и в порту, и в доках, и где попросят. А просили люди простые, с них дохода нет, одни убытки. Епископат регулярно отчитывал отца Джозефа, мол, плохо работаешь с населением. Пастор разводил руками, люди рабочие, ветераны, инвалиды войны с Германией. После этого епископ обычно переставал ругаться, выделял скудное пособие и провожал взмахом холеной руки.       Том прибежал во время репетиции хора. Пастор, как обычно, крепко выражался, когда его не слушали. Поэтому, заслышав в храме ругань, Том не удивился, а притих в уголке, спешно доставая тетрадный лист. Пастор не сдаст, а Магда может утереться. Том решил написать письмо принцессе. Кто ж еще может помочь, как не монарх?! Нацарапав послание о бедности приюта, заботе святого отца и просьбе приехать при возможности, Том решил, что нужно добавить что-нибудь хорошее. Услышав заунывный мотив хора, Том хитро улыбнулся своим мыслям, закончил письмо и поспешил к пастору. - Меня эта опять к тебе послала. - Твою мать, Том, не "эта", а директор, не к "тебе", а к вам. Сколько можно говорить, что есть правила общения?! Надолго? - Сказала, чтоб сегодня меня больше не видели до вечера.       Пастор отвлекся от руковождения хором. Хор тут же радостно заглох и стал корчить Тому рожи. Том погрозил в ответ кулаком, а кому-то показал перерезание шеи. Пастор сурово смотрел на Тома. - Марш свой угол драить! Потом подметешь во дворе, а потом не мешаешь хору! - Чё ему мешать, они и так лажают. - Пошел работать!       И Том пошел. Сперва протер пыль на окнах, потом прибрался на клиросе. Подмел дорожку от ворот к дверям храма. Отставил метлу в сторону. Кивнул служке, который всю дорогу только спал. После с ехидной ухмылкой побежал на Каледонский рынок. Поздоровавшись со знакомыми из других приютов и не только, Том зашел на почту, купил конверт за два пенса и задумался. Обернулся к почтовым работникам. - А принцесса у нас где живет?       Почтовики расхохотались свежей шутке. И только одна женщина шуганула Тома здоровой сумкой. - Где живет, где живет... Во дворце, ясный хрен! - Ага, спасибо, миссис Брайан.       Том закончил черкать на конверте адрес и понес в ящик. Опустив письмо еще раз довольно ухмыльнулся. Далее его ноги привели к старьевщику на рынок. - Дяденька Бешмал! А ты не знаешь, я правильно адрес принцессы указал?       Том назвал Кенсингтонский дворец. Старый еврей пожевал губами, вздохнул, взял тряпицу и стал полировать какой-то старый чайник. - Вот так вот времена бегут. Принцессы... Вот лучше посмотри, какая лампа! Загляденье! Семнадцатый век!       Том отошел в сторонку, достал булку, что "случайно" оказалась в его руках после почты, и стал есть и слушать старьевщика. - Вот. И принцессы раньше были, и короли... А теперь... Какая-такая большая любовь приключилась? Как Эдик мог? И вот теперь Джорджу расхлебывать. А у него две девки. Куда страна катится? Скоро так все без штанов останемся. Подержи.       Последняя фраза относилась к Тому. Том взял лампу, заглянул внутрь. Ничего особенного. Рядом лежала небольшая лупа. Том и ее взял. Посмотрел в стеклышко налево, направо. И увидел двух здоровых мужиков в красных накидках. Один рыжий, второй черноволосый. Отвел стеклышко, нет мужиков. Подергал за полу старьевщика. - Дядя Бешмал, ты этих видишь?       Старьевщик поднял взгляд на то место, где должны были находиться эти двое. Кивнул и снова вернулся к протиранию. - А кто это? - Том снова посмотрел в лупу. Мужчины никуда не торопились, стояли на месте, словно ждали кого-то. - Пойди да спроси. Лично не знаком.       Том положил лупу и лампу на место, отчего старьевщик снова запричитал. Мальчик осторожно подошел к месту нахождения неизвестной парочки. Чем ближе он подходил, тем четче их становилось видно. В двух шагах мужчины обратили на Тома внимание. - Ты смотри, Питер, мальчишка сквиб. Тебе чего, малец? Денег не подаем. - Погоди, Рис. Тебя как зовут, малец?       Том никого на рынке раньше не боялся. А вот такие странности его стали напрягать. Но это же они на его рынке! Сглотнув, Том осмотрел их внимательно. Шерстяная форма из средненького сукна. Плащи темно-красные. Мундиры, как у военных. - Вы из какого ведомства? Я такую форму не видел. А меня зовут Том.       Мужчины переглянулись, рыжий хмыкнул, чернявый приосанился. - Нравится?       Том еще раз осмотрел форму. Не заметил ни оружия, ни даже ножа. Покачал головой. - Неа. Форма дешевая. А оружие вам специально не выдают? Чтоб вы на людей не кидались?       Первый мужчина, который обозвал Тома каким-то "сквибом" побагровел и шагнул к мальчишке. Второй его удержал. - Я ему дам сейчас, "чтоб на людей не кидались". Самый борзый что ли?!       Пока чернявый товарищ удерживал темпераментного рыжего друга, Том уже крутил в руках какую-то указку. Честно сворованную у чернявого. Странная указка. Деревянная. На пробу Том ей взмахнул, словно целясь из пистолета. Мужики тут же упали на землю, а указка выстрелила.       Том побледнел, потом очень медленно положил указку на землю рядом с мужчиной. Чернявый вскочил. От его доброты не осталось и следа. - Волшебник! Какого хрена мы забыли в маггловском районе, где любой шпаненок может оказаться одаренным?       Напарник тоже уже поднялся, но теперь смотрел на Тома другими глазами.       Том же не знал, что теперь будет, но любопытство подмывало спросить, чем эта палка стреляет. - Том, а ты знаешь, что тебе нужно учиться в особенной школе?       Том кивнул. Показал на палку. - Вы из Секретной службы Его Величества? Я больше не буду указку трогать. Это вас там так вооружили? Чтоб никто не догадался? Прикольно! - Том, остановись. Да, мы из особой службы. Но только простым людям об этом знать нельзя. - Ну правильно, служба-то секретная! Я умею хранить тайны. Если что, вас без специальной стекляшки и не увидишь.       Мужчины переглянулись, поправили форму и шагнули к Тому. Один из них положил руку мальчику на плечо. Том тут же вывернулся. - Мистер! Не надо ко мне лезть со всякими неприличными жестами! А то вас даже эти ваши... палки не спасут.       У Тома в руке мгновенно оказался выкидной нож. Мужчины остановились. - Извини, я тебя напугал. У меня даже в мыслях не было никаких оскорблений. Пойдем покажешь стекляшку. - А вы продавца не арестуете? А то он хороший человек, да и полезный. Много чего знает.       Мужчины переглянулись и кивнули Тому. Дядя Бешмал был рад и таким покупателям. Эти двое пересмотрели все диковинки, потыкали в них своими указками. Потом поинтересовались именем старьевщика. - Гольдштейн. Я тут уже давно. Дети выросли, внуки уехали за океан. А я, видите, покупаю-продаю. - Вы сквиб семьи Гольдштейнов? - Молодой человек, если б я хотел бы применять чары, то применял бы чары. А я тру тряпкой, видите? В каждом деле нужны свои навыки. Мне, чтоб вести торговлю махание палкой совсем не требуется.       Том слушал, открыв рот. Вот этот старый еврей, который сидит здесь дольше, чем Тому лет, тоже агент Секретной службы? Хотя, да, на такого как раз не подумают. - Дядя Бешмал, а вы тоже из их службы?       Старьевщик посмотрел на молодых людей, потом на Тома. Вздохнул. - Том, Секретная служба курирует и нас, и их. У них есть даже специальный отдел в МИ5. А вот что здесь забыли господа авроры?       Том решил запоминать. Дядя Бешмал никуда не денется, а мужики уйдут. - Авроры?       Рыжий красноплащник нахмурился, а другой кивнул. - Да. Мы ловим преступников, нарушающих закон. - Бобби? А почему без пистолетов?       Авроры переглянулись. Дядя Бешмал закатил глаза. - Том, у них есть палки. Не будут же они бегать за преступниками с палкой в одной руке и пистолетом в другой?       Том посмотрел на тяжеловесных авроров. - Ну да, эти не смогут.       Старьевщик кивнул на слова Тома и вернулся к своим лампам. А мужики подошли вплотную к Тому. - А ты знаешь, что такую палку может получить только одаренный?       Том нехотя кинул. Он уже жалел, что вернул чернявому его палку. - Тогда, когда тебе исполнится одиннадцать лет, к тебе придут из специальной школы. И вы пойдете и купите палочку.       Том сложил два и два, и понял, что рыжий бородач из этой самой школы. - А где купить?       Авроры переглянулись, но ответили. - Преподаватель тебя отведет на Чарринг-кросс-роуд в паб "Дырявый котел". А там специальная улица, где все для этой школы. - И палку? - И палочку. Только тебе вряд ли дадут выбирать, но лучше брать у Киддела, она, как родная будет. У Олливандера чисто детские учебные.       Том решил выжать из новоявленного источника как можно больше сведений. - Принадлежности к школе на этой улице, да? А сама школа где? Обучение же платное везде?       Авроры снова переглянулись. Рыжий почесал макушку. - Ну ты из обычных людей, значит, магглорожденный. За тебя Совет попечителей заплатит. - А что я им после этого должен буду?       Выражение лиц этих "бобби" стоило видеть. Даже старый Бешмал хмыкнул. - Ну не знаю. Я как-то не узнавал. - А вдруг они потом от меня чего-нибудь требовать будут? Убить кого-нибудь? - Вообще-то убийство это жестокое преступление! За это наказывают по закону!       Том хмыкнул. Посмотрел на этих красненьких и вздохнул. - А сколько денег-то надо? Если не обращаться к попечителям? Я сирота.       Вот тут мужики начали плавать. Один бурчал про тысячу галеонов, другой про две. Дядя Бешмал вообще утверждал, что платить каждый год придется. Том вздохнул и посмотрел несчастными глазами на авроров. Мужики смутились, но посоветовали несколько адресов и продавцов на той самой улице. Лавки подержанного товара, военторг и всякой всячины. Том поблагодарил мужчин, отметив, что знакомство оказалось полезным. Поблагодарил старьевщика и намекнул, что вот эту стекляшку купит, когда денег заработает. Старый еврей покивал и велел приходить в последних числах августа. Том помчался обратно в церковь, обрадовать святого отца. - Святой отец! Святой отец!       Том вбежал и снова хор неуверенно замолк. - Твою мать, Том! Была б жива, я бы вас обоих выпорол! Что еще?       Том сбавил скорость, прошелся вдоль хора. Дети уже зевали и чесались. Им до чертиков надоело учить идиотскую песню про радость, которой не было. - А если я спою с хором?       Пастор на мгновение замер. - Ты? Ты же только морды бить и карманы чистить мастер! Споет он! Сперва текст наизусть расскажешь! Остальные – вон!       Хор радостно снимал накидки, и с радостным галдением улепетывал из церкви. Том задумчиво пощупал ткань накидок. - Они ведь не новые? И даже не шелковые?       Пастор Джозеф подошел к Тому. - Рассказывай, чего удумал. Я тебя насквозь вижу!       Том вздохнул, уселся на ступени клироса и стал рассказывать. Про Дамблдора, про рынок и про особую школу. Пастор вскинул глаза на потолок, на котором не было ни лепнины, ни образов, да и самого потолка не было – над балками задник крыши. - Знаешь, Том, если есть возможность вылезти из нашего болота, нужно пытаться. Если место предоставлено, значит, его уже кто-то оплатил.       Том решился довериться пастору окончательно. - А я письмо принцессе написал. С благодарностью, что меня взяли в эту школу для одаренных детей.       Том внимательно смотрел на пастора. Ему не нужно было пытать или бить человека. Он всегда знал, если ему врут. Пастор задумчиво листал святое писание. - Знаешь, мне говорили, что есть одаренные, но я отмахивался. А вот епископат всегда заставляет приглядываться к таким людям. Я не знаю, кто оплатил твое обучение в той школе. Но глава английской церкви кто? - Король? - Верно. Может и епископат помог, может и попечители. А может, ты и прав, и это особая служба Его Величества. Я не знаю, что думать. Но это твой шанс. Не проеби.       Том кивнул. А потом нехотя договорил, ведь откровенность святого отца дорогого стоит. - А я принцессе еще и про приют написал, и про церковь. -Что?! Ах ты ж, жопа с ушами вместо мозгов! Какая на хрен принцесса? У меня кагору литров пять осталось! Я ж даже службу провести не смогу толком! Да еще и твои тугоухие, в ноты попасть не могут?! Какая принцесса? Какая служба?! Кто петь будет, твою мать?!!!       Том на всякий случай уже отошел от гневного пастора. - Так я ж сказал, я и буду. И тем, кто в ноты не попадает шею намылю. Завтра все попадать будут! Я сказал! - Сказал он! Иди уже отсюда! Ужин у вас. «До вечера» кончилось.       Том радостно побежал в приют. Сторож Фрэнк только поворчал, что шлялся опять непонятно где, вместо того, чтоб работу работать. Том не стал отвечать на это, просто отметил, что уже вечер, а сторож трезвый.       За ужином Том пообещал набить морду и прочистить уши тем, кто петь не умеет. Парни почти обиделись. Но шепотом Том сообщил, что он написал принцессе, может приедет. - А какой? Старшей или младшей? - Да ты чё, младшая она ж вообще малолетка, кто ее отпустит?       Том дожевал свой бутерброд с маргарином, выпил несладкий чай. - Младшая упала с лошади, а старшая нет. Будем ждать старшую.       Парни сгрудились вокруг Тома. - А про что ты ей написал?       Том уверенным взглядом прошелся по подбитым скулам, ободранным коленкам и штопаным штанам. - Про то, что наш приют в жопе. Церковь тоже в жопе. И мы с вами в жопе. - Прям так и написал?! - Нет, конечно. Вежливо. Мол, мы сиротки слезно просим посетить, удостовериться, одним глазком глянуть.       Парни удивленно вытаращили глаза. - А чё, так, типа это вежливо «мы в жопе»?       Том кивнул. Парни разошлись под впечатлением. А через два дня Тома вызвала директриса.       Уже заходя в кабинет, Том понял, что директриса снимала стресс. Вон, поллитровина Гленморана стоит. Почти пустая. В прошлый раз была почти полная. - Вызывали, миссис Коул?       Директриса поморщилась от приторного тона мальчика. Протянула и положила перед ним письмо. Красивое. Из качественной бумаги. Мелованой. Том решил подождать разрешения директрисы. - Вот скажи мне, Том, что я тебе плохого сделала? А нянечки, а воспитатели? Ты же всех, скотина, подставил! Забирай письмо и убирайся с глаз моих. Чтоб тебя неделю не было, пока проверки идут. Письмо он написал.       Том улыбнулся про себя, забрал письмо и вышел из кабинета. Девки ждали под дверью. - Что, стукачки, не ждали? А вот хрен я теперь за вас подпишусь! Забыли, чем Билли кончил?       Девочки побледнели, а Мэри подошла к Тому вплотную. - А правда, что к нам принцесса приедет?       Том прикусил язык, чтоб самому не сболтнуть лишнего. Девочки ждали ответа. Обижать Мэри, у которой и так на лице одни глаза, Том не собирался. - Вот мне письмо написали, пойду прочитаю, а там ясно будет.       На следующий день весь приют гудел, как улей. Том важно на завтраке сказал, что приедет и посетит, и посмотрит, и не одна. Миссис Коул взревела после этих слов и сослала Тома к святому отцу на перевоспитание.       Естественно, перевоспитывать Тома святой отец и не пытался. А может пытался, но так, что Том только уставал махать лопатой, граблями, метлой, тряпкой и кисточкой. На третий день пастор окликнул Тома, прибивавшего ступор к окну под крышей храма. - Ну все, если сегодня Магда не разберется с проверками, приют могут вообще закрыть. Так что ты там вей гнездо, вей. Я, как обещал, тебя выпорю, когда спустишься.       После этого Том гораздо медленнее стал работать молотком и гвоздями. Да и вообще старался не попадаться пастору на глаза.       Хор же репетировал. У пастора не было отдельного регента для хора. Поэтому, чтоб Том не шатался на улице и не попался проверяющим, пастору пришлось взять его в хор. Том немного подулся на пяток розог, но песню выучил. «Ода к радости». А автор немец. После этих слов святой отец пообещал Тому для качественного понимания еще розог всыпать. Десятка два. Чтоб не искушал. Том вяло подпевал хору, вспоминая, с кого он еще долги не взыскал, пока пастор не поймал его за ухо. - Ты чего поешь, гад? Какая «ра-адость»? А ну становись перед всеми.       Том вышел перед хором, вздохнул, дождался вступления на пианино и начал притоптывать и прихлопывать. - Ра-адость, светлых дне-ей виденье! Но-овых светлых дне-ей залог!       Хор неуверенно продолжил свою партию. Не смотря на странную манеру исполнения, Том попадал и в ритм, и в ноты. Служка продолжал играть. Глядя на кривляющегося Тома, у пастора наступил временный ступор. Но Том пел от всей души, выделывал коленца, и под этот ритм хор звучал. Святой отец Джозеф Томсон не стал показывать свою радость. Он вдруг вспомнил, что и его завтра приедет кто-нибудь проверять. А лучшего показать и нет ничего. - Стоп. Завтра у нас будет проверка тоже. Том, чтоб пел так же, остальные не хуже. Стивен!       Служка отозвался, разогнал хор, пошел гладить накидки. Святой отец придержал Тома за плечо. - Твою мать, Том! Если завтра будешь кривляться, то я тебя во флот продам! Навечно! - Рабство запрещено! Оу-у-уй! Не буду!       Пастор отпустил ухо Тома и погладил его по голове. - Вот и хорошо. Вот и договорились. И не дай Бог ты ляпнешь что-нибудь от себя!       Наутро ухо не болело, задница тоже, а спать на сундуке у пастора Том уже привык. К десяти утра заявилась толпа народа. Кто из них принцесса, Том не знал. Но хор спел от души. Том тоже. Служба за здравие ветеранов, Короля и Британии закончилась. Потом какая-то дама подозвала пастора к себе. От имени каких-то благотворителей и лично по поручению Его Величества святому отцу вручили полотняный мешочек. Высоких гостей проводили, хор отправили на обед. Святой отец подошел к Тому. - На. Это твои деньги.       Том хлопал глазами. Пастор совал ему в руки тот мешочек, в котором оказались деньги. - Нет. Это для церкви. Я не возьму. - Тебе еще к школе закупаться! Вот твоя полка возле клироса, этот мешок будет лежать здесь. Возьмешь на покупки к школе.       Том хотел возмутиться, даже рот открыл, но пастор его опередил. - Помогать сиротам это богоугодное дело! Сейчас тебе люди добрые помогли, потом ты им поможешь. А пока проваливай, мне еще с епископом объясняться.       Тома не нужно было два раза просить. Уже через полчаса он отправлял письмо Дамблдору. Письмо было совсем коротким. «Вы проиграли! Принцесса приехала. Жду вас 30 августа». 1938г. Конец июля. Лондон. Косой переулок       После проверок фонды приюта обновили, и директриса была занята. Том же решил провести разведку на местности. Встав рано утром, он проехал всего четыре остановки на трамвае и вышел на остановке Чарринг-Кросс. Без труда нашел вывеску с дырявым котлом и дверь под ней. Войдя в помещение, Том увидел обычный паб. Несколько круглых деревянных столиков, опрятные девушки-официантки, бритоголовый бармен. Том подошел к мужчине. - Здравствуйте. А отсюда в косой переулок ходят?       Бармен смерил взглядом мальчишку. Бритоголовый с веселым чубчиком в поношенной одежде. - Тебе чего? - Да я посмотреть хотел. К нам в приют борода из школы приходил, сказал, что здесь вход в косой переулок. А там шмотки купить надо будет. Вот, хотел на цены глянуть.       Бармен прищурился. Том же стоял, широко раскрыв глаза, всем видом показывая, что он наивный ребенок. Бармен расхохотался. - Годится. Даже разжалобить сможешь. Только у тебя ж денег нет ни кната! Так что слушай сюда. Я тебя пропущу в Косой переулок, а вернешься, поговорим. Мне мальчишка на побегушках нужен. Сейчас самая горячая пора начнется.       Бармен вышел из-за стойки и поманил Тома пальцем. На заднем дворе обнаружилась стена и урна. Бармен достал палочку и постучал в истертый кирпич. Вместо стены образовалась арка. Том кивнул в благодарность и побыстрее проскочил стену.       Глаза у Тома пытались разбежаться от невиданных вещиц, зверей, растений и людей. Том не рискнул никого обчистить. Просто пошел по адресам, которые узнал от авроров. Бармен не угадал, у Тома были деньги. Кое-что выбил из должников, кое-что заработал. Двадцать два шиллинга и шесть пенсов.       Первое заведение называлось «Вся мелочевка», авроры же обозвали лавку «У Сидоровича». Том зашел в магазин и увидел стопки тетрадей, блокнотов, ручек, перьев, карандашей, ватманские листы, чернила. - Действительно, мелочевка.       Продавец вынырнул из темноты, желая ошарашить мальчика. Однако, Том посмотрел на него ироничным взглядом. - Пахнете, сэр. И громко дышите.       Продавец хмыкнул, и они перешли к обсуждению товаров для школы. Когда у Тома уже язык устал торговаться, продавец предложил мальчику взглянуть на одну вещь. Вещь, естественно, находилась в кладовке, и Том нащупал в кармане нож. В кладовке Сидорович показал Тому два сундука. - Отдам недорого. По сто двадцать галеонов. Правда, один сломан, не открывается, зато второй работает. - А зачем мне эти сундуки?       Сидорович вздохнул и открыл крышку сундука. - Вот здесь нанесены руны. Замок тоже рунный. Если капнуть на него кровью, то кроме тебя никто не сможет открыть. - Что-то я у вас толпы желающих не вижу.       Сидорович снова вздохнул. - Такие сундуки слишком приметные. Они из гномской меди или железа. Короче, антимагические снаружи. А внутри с чарами расширения. А у тебя, магглорожденного и спрашивать не будут, откуда он. - Дорого.       Продавец пресек новую волну торговли с Томом. Просто сказал, что если брать будет, то согласен на рассрочку. - А пять галеонов это много?       Сидорович улыбнулся. - Гоблины продают один галеон по пять фунтов. Я могу оказывать и такие услуги. Галеон будет стоить четыре фунта, но с разницы - мои пятнадцать процентов.       Том покивал головой, прикинул стоимость сундука и понял, что таких денег у него не будет в ближайшее время. - Я тут подумал… - Я ж сказал про рассрочку. Ты мне расписку напишешь. Куда иначе ты будешь свои покупки складывать.       Том оглянулся. На прилавке уже лежали честно выторгованные карандаши, тетради, ручки, чернила, промокашки, блокноты, писчая бумага и сумка. В сумку Том планировал складывать ингредиенты для зелий. Все это обошлось мальчику в два шиллинга. Сидорович добавил сверху фонарик. - Соглашайся, Том. - В чем подвох?       Том ненавидел не только врунов, но и когда им пытались манипулировать. В этот раз продавец ответил честно. - Все эти сундуки берут на контроль святоши. А мне этим светить не с руки. С тебя же пока взятки гладки. Даже если и увидят, отбирать не будут. А если на кровь закроешь, то и святоши не отберут. - А чего ж сам не пользуешься?       Сидорович отвел глаза. Тому стало ясно, что продавец боится. - Ладно. Только быстро не заработаю. И заберу не сейчас, а перед школой.       Сидорович согласился на рассрочку в течение пяти лет, и они с Томом ударили по рукам.       Следующей была лавка «Всякая всячина» миссис Дживс. Здесь у Тома разбежались глаза. Ношеная одежда, нитки, обувь, ленты, банты, кожевенные материалы и бусины, платья, шляпки, куклы, ткани, сумки. Над большой кучей вещей висела табличка «Все по два пенса». Том отдал почти шиллинг, но приобрел хорошие ботинки, приличные брюки, легкую курточку, носки и рубашку. В эту цену вошли швейный и кожевенный наборы. Пусть некомплектные, но ребятам и такого хватит. Девчонкам купил кучу ленточек, пуговиц и ниток. Мальчишкам купил куски кожи, ваксу и щетки. В наборе оказались дратва и шило. Докупил иголок для кожи и канвы. В общем шиллинг было не жалко. Здесь же отдал свои ношеные вещи в продажу. На сдачу приобрел сумку с чарами расширения, которую кто-то продал из-за несводимого пятна. Совершенно довольный собой Том поинтересовался у миссис Дживс, не знает ли она, где купить мыло и гигиенические принадлежности. Хозяйка лавки направила мальчика к Марте Джагсон. - Только она немного того, старая уже. Стучать долго надо. Но у нее всякое есть, даже незаконное.       Том поблагодарил старьевщицу и побежал к указанной лавке. Здесь его ждала дверь. Закрытая, закопченая, без звонка или молотка. Да и вывески не было. Том замолотил по двери, надеясь, что хозяйка еще жива и не оглохла.       Дверь внезапно приоткрылась. Из-за двери выглядывала статная высокая старуха в черном простом платье. Морщинистое лицо освещали по-юношески яркие глаза. - Чего тебе?       Том отдышался и решил быть вежливым. - Мне сказали, у вас все есть.       Старуха хмыкнула, быстро окинула взглядом улицу, проверила подходы сбоку от Тома, после чего впустила мальчика, тут же захлопнув за ним дверь. Цепкий не старушечий взгляд словно ощупал мальчика. Старуха было именно ведьмой, как в сказках. - Кто, говоришь, сказал? - Я не говорил. - Тогда проваливай. - Мне мыло нужно. Ну чтоб вшей не было, блох, глистов там. Есть?       Старуха снова смерила Тома взглядом. Покряхтывая дошла до прилавка, достала гроссбух. Вытащила из-под прилавка флакон. - Здесь десять жидких унций. Столовая ложка на ведро воды. Не пить. Можно хоть башку мыть, хоть пол. Отравишься, назад не приходи. На первое время хватит. И мыло вот.       На прилавок отправились десяток фунтовых кусков черного мыла. Том углядел еще и полотенца, и расческу, и спросил нож. Старуха принесла губную гармошку и птичье зеркальце. Том поднял удивленный взгляд на продавщицу.       Старуха молча разложила губную гармошку в складной ножик. А в зеркальце велела посмотреть на дверь. Том был поражен, что это зеркальце не отражает, а показывает, как лупа у дяди Бешмала. И ножик, выглядящий как губная гармошка, точно не отберут. Откровенно счастливый Том уже собрался уходить, как вдруг старуха ухватила его за руку. - Ты не представился.       Том посмотрел в глаза продавщице. В молодых еще глазах плескалось одиночество и какое-то чувство вины, от которого Тому стало вдруг стыдно. От такого непривычного чувства мальчик оторопел и представился. -Том Марволо Риддл. - Знавала я одного Марволо. Не похож.       У Тома аж засосало под ложечкой. Он ничего не смог добиться от директрисы по поводу своих родителей. Знал только, что мать его умерла прямо в приюте, едва родив Тома. - Я родился в приюте. Мать умерла родами. Отца не знаю. Сирота.       Старуха еще раз оглянулась на Тома и вернулась к гроссбуху. Мальчик осторожно подошел к прилавку. Цены были низкие, остатков денег должно хватить на покупки.       Продавщица сделала записи в гроссбухе, свернула все покупки в один узел и уложила Тому в сумку. Том рассчитался. Настроение бывшее хорошим упало куда-то вниз. Он уже подошел к двери, как услышал. - Марволо Корвус Мракс. У него были сын и дочь. Больше ничего не знаю.       Душа Тома воспрянула от такой незначительной информации. Если есть ниточка, так он весь клубок размотает и узнает, кто этот Марволо Мракс.       Старуха молча открыла дверь и выпроводила Тома.       Следующим пунктом была лавка военторга, где Том понял, что денег у него просто не остается, а живот от голода уже посасывает. Но, сделав над собой усилие, Том узнал про палочки. Дорого, и без предоплаты не работают. Вздохнув, Том направился к «Дырявому котлу».       По пути его обдало неприязненным взглядом холеного блондина, который тащил такого же белобрысого мальчишку за руку. Мальчишка завистливо посмотрел на Тома, а его папаня очень тихо выплюнул: «Грязнокровка». Том не стал останавливаться. Просто подобрал камень и перед выходом из Косого переулка залепил камнем из рогатки в задницу этому блондину. Блондинистый мальчишка захихикал, мужик схватился за задницу, а Том уже нырнул в проход.       Бармен уже ждал Тома. Только взглянув на мальчишку, хозяин кабака велел накормить Тома. Оказалось, что с шестнадцатого века бармена «Дырявого котла» все зовут Том. А на самом деле его звали Юджин Фарли. Тома накормили, выдали фартук, нарукавники и отправили работать в зал. В восемь вечера смена Тома закончилась. Он заработал чаевые в размере двух галеонов. Устал, как собака бегать между двумя залами. Один зал был на виду, для всех. А второй, скрытый зал, только для тех, кто приходит играть. В дальнем зале стояли бильярдные столы, рулетка, карточные столы. Вход посетителям открывался по специальному пропуску. Получить такой пропуск можно было только по рекомендации кого-то из действующих членов клуба. Там собиралась богатая публика. И там работал свой бармен, племянник мистера Фарли, только окончивший школу.       Том набрал на кухне объедков. Обрезки отбивных, хлеба, соуса и масла. Перепало даже немного белого хлеба. Заодно увидел, что жеванные обрезки идут в фарш на котлеты или на тушеное мясо. Девчонки-разносчицы оставались, у них была смена до десяти. Бармен велел Тому приходить к восьми утра.       Том занес сторожу буханку хлеба. Пусть хлеб был резаный, но сторож осторожно поинтересовался, откуда хлеб. На что Том ответил просто: «Заработал». Сторож кивнул.       Том занес хлеб на кухню, частично выдал мясные обрезки. Кухарки поругались, но все забрали. После трудного дня Том еле дополз до общей спальни, позвал девчонок и выдал им половину добычи. Вторую половину выдал мальчишкам. Велел разбудить его в шесть и провалился спать. 1938г. Август. Лондон. Косой переулок       К тридцатому августа Том немного отъелся, загорел, заработал двадцать галеонов чаевыми и шесть сиклей зарплаты. Еще два получит через день. За это время Том обеспечил своих мальчишек обувным доходом, а девчонок швейным. В приюте приветствовалось наличие работы, лишь бы долечку на прокорм оставляли. Том подкармливал объедками и обрезками не только своих приютских, а еще пару банд, с которыми был не на ножах. Сторож Фрэнк оказался ветераном, который свою зарплату отдает вдовам погибших на войне сослуживцев и их детям. Но Том старался, чтоб и общак наполнился, и еда про запас была. Оставшиеся шиллинги Том отдал Фрэнку с наказом купить еды на приютских и вдовых.       И вот наступило то самое тридцатое августа. Том переоделся в приличные брюки, что приобрел в Косом переулке в прошлый раз. И к восьми утра был готов встречать Дамблдора.       Рыжебородый профессор из Хогвартса снова прибыл в своем шерстяном костюме и с дежурной улыбкой. Миссис Коул отпустила их с Томом за покупками. В небольшом закутке Дамблдор остановился. Том вопросительно на него посмотрел. - Мистер Риддл, я тороплюсь. Поэтому предлагаю вам взяться за меня покрепче, я нас обоих перенесу на Косой переулок.       Том нащупал в кармане нож. - А вы не будете меня хватать за всякое? -Нет, что вы, мистер Риддл. Просто я спешу.       Том подошел, вцепился в локоть Дамблдора. Через мгновение мир вокруг закружился и вместо пасмурного неба Лондона над головой оказалась голубая даль с легкими облачками. - Ух ты! Круто! А теперь…       Дамблдор согнал с лица дежурную улыбку и серьезно сказал: - А теперь мы идем к Оливандеру за палочкой, потом за сундуком, а потом за книгами. Вот ваши деньги, мистер Риддл.       Том, давно чуявший фальшь этого улыбчивого профессора, тоже остановился. Его звонкий голос разнесся над всем переулком. - Некрасиво, сэр. Пари для любого британца – дело чести. Вы проиграли. Так что ваше обещание провести со мной целый день – как карточный долг!       Прохожие стали останавливаться, обращать внимание. Некоторые здоровались с профессором. Дамблдор пошел пятнами. Мешочек с деньгами так и остался у него в руках. Том, насвистывая какую-то песенку, направился в одному ему известную сторону. Дамблдору пришлось срочно догонять мальчика. - Мистер Риддл, куда вы идете?       Том даже руки из карманов вынимать не стал. Смерил профессора взглядом, но ответил. - Да мне тут порекомендовали одно место. Мастерская Киддела. Ага, вот она.       Мальчик уверенно толкнул дверь, прозвенел колокольчик, дверь открылась. Том вошел внутрь. За прилавком стояла женщина и что-то точила. Том уточнил, точно ли это лавка Джимми Киддела. Женщина кивнула. - А вы кто? - Жена.       После этого последовал страннейший выбор компонентов для будущей палочки. Заодно узнал, что в каждой палочке есть кристалл, который запоминает последние заклинания. А Дамблдор еще и добавил так ехидно, мол, школьникам на каникулах все равно запрещено колдовать. Том глядел во все глаза и пытался запомнить все. Названия деревьев он и так знал, а тут еще и камни, и металлы, даже золото есть. Шерсть, сухожилия, перья, зубы и прочие какашки разных животных, названия которых Тому ничего не сказали. Все это время Том стоял на странном круге, в котором поочередно зажигались загадочные значки. Миссис Киддел озвучила компоненты, которые подходят Тому. - Ну, вроде все. Дуб, ртуть, агат и волос нунды. Но это очень сложное и опасное сочетание. Палочка будет очень жесткая, резкая и мощная. Если дадите слабину, или не уверены в заклинании, может срикошетить. Десять галеонов задаток, пятнадцать завтра после двенадцати.       Том вздохнул и выразительно посмотрел на профессора. Дамблдор, ехидно улыбаясь, протянул мешочек с деньгами. Том отсчитал десять монет и вернул мешочек профессору. Дамблдор недоуменно посмотрел на мальчика. - Ну мало ли, потеряю еще. Теперь за шмотками.       И пришлось Дамблдору ходить вслед за Томом за мантиями, туфлями, учебниками, костюмом, перьями и ингредиентами. За туалетной бумагой, мылом, полотенцами, наволочками и простынями. В каждой лавке Том торговался, так что и продавцы и сам Том оставались довольными. Недовольным выглядел только Дамблдор, который просто ходил следом и носил мешочек с деньгами. В конце-концов, Том привел Дамблдора к Сидоровичу. Продавец посоветовал Тому десять галеонов оставить на дорогу, чтоб оплатить проезд. Том кивнул. Оставшиеся восемьдесят галеонов Том выложил за сундук и написал расписку. Сундук оказался тяжеленным, но у него была выдвижная ручка и маленькие шарики вместо колес по углам. Сидорович показал, как ее выдвигать и катить. Том сложил все покупки в сундук и с довольной мордахой покатил его в сторону Дырявого котла. Дамблдор выдохнул и проводил мальчика до паба. - Все, мистер Риддл? Я вам больше не нужен? Вам достаточно моего сопровождения на сегодня?       Том посмотрел на время в пабе. С восьми утра прошло пять часов. - А билет? - Ах, да. Вот ваш билет, мистер Риддл. Будьте внимательны при проходе через разделительный барьер. Платформа девять и три четверти находится между платформами девять и десять. Нужно просто пройти барьер. - Спасибо, сэр!       Дамблдор выдохнул, скрипнул зубами, кивнул бармену и вылетел из «Дырявого котла» на сверхзвуковой скорости. Бармен, девочки-официантки, посетители и сам Том дружно расхохотались.