Здравствуйте, я Темный лорд

Апрель 1941г. Военная база Нортхолт       Самолеты после вылета требовали заправки, обслуживания и мелкого ремонта. Том устало снял шлем. Рядом выползали Малфой, Долохов, Блэк и остальные. Механик авиабазы покрикивал на своих работников, которые весело здоровались с Томом. Том устало кивал в ответ. Авиабаза была самой малой частью скрытых помещений. Летная школа разрослась. Механический цех производил запчасти для самолетов, слесарный занимался ремонтом крылатых машин, оружейный цех здесь же рассчитывал орудийную мощь и возможность установки крупных калибров на стрелковые башни. Швейный цех производил спецодежду для летчиков и персонала, обшивку сидений и маскировочных средств, а также шил парашюты. Вдовы ветеранов первой войны работали в столовой. Каждый цех по-своему любил Тома, но любил всей душой, ведь там работали его девчонки и мальчишки, бывшие сироты, беспризорники, воришки и бандиты. Полуголодное детство, разборки банд, воровской промысел на рынке остались в прошлом. Теперь все были трудоустроены и получали трехразовое питание и денежное довольствие. Большая часть сирот копила на своё жильё, проживая в теплушках прямо на базе или посменно в общежитиях на юге Лондона. Основанная еще в 1939 году лётная школа дала много рабочих мест. С наступлением «горячей» фазы войны здесь готовили колониальных летчиков за счет Короны. - Мистер Риддл!       Мистер Лестрейндж появился из ангара, где по всеобщей договоренности у магов была аппарационная точка. Том вздохнул. - Здравствуйте, сэр Лестрейндж.       Обращаться по-другому к своему поверенному Том не мог. Мистер Лестрейндж бодро дошел до Тома, кивнул на приветствия других юношей и всмотрелся в лицо подопечного. - Так. Сегодня идешь ко мне. Приводишь себя в порядок. Отсыпаешься. Завтра нас ждут в голубой гостиной.       Том вздохнул. Северный конвой отбирал много психологических сил. Многочасовые полеты в две смены, сопровождение барж и сухогрузов выматывали юношу регулярно. Постоянные визиты в мрачный холодный Мурманск, общение с русскими параноиками и бюрократами, а тем паче с американскими, возомнившими себя главнокомандующими… Все подробности не знал даже мистер Лестрейндж. - Да, сэр.       Лестрейндж посмотрел на остальных парней. Семикурсники были еще ничего. А вот Блэк, Малфой, Долохов и Риддл походили на инфери, стухшие недели три назад. - Парни, сдавайте смену и по домам. Мыться, спать, есть и снова спать. - Так точно, сэр.       Юношеские экипажи ответили вразнобой. Кто по-русски, кто по-немецки, кто по-английски. Лестрейндж удивился. Эти парни кроме учебы, производства и войны успели еще и чужие языки выучить! - Порт-ключи у всех есть? - Да, да, портки у всех есть. - Долохов! - А что сразу Долохов?! Есть, говорю, портключи. Не беспокойтесь, мистер Лестрейндж, сэр.       Рыцарь-командор Его Величества поморщился. Вот умеет же этот русский, паразит, сказать, так, что собственное почетное звание насмешкой кажется. - Ладно. Том, как дела сдашь, подходи. Буду в ангаре.       Юноша кивнул и поплелся сдавать рапорт о выполнении летного задания. На следующий день Корвус Лестрейндж и Том Риддл подходили к непримечательной калитке Кенсингтонского сада. Привратник уже ждал их и проводил в голубую гостиную. Том и мистер Лестрейндж склонили головы в знак приветствия. За столом в добротном кресле сидел король Великобритании. - Я рад, что вы смогли откликнуться.       Его Величество приветственно кивнул. Лестрейндж замер изваянием. Король обратился к Тому. - Мистер Риддл, у меня к вам необычная просьба.       Том молча склонил голову. - Я прошу вас посмотреть на моих девочек. Всех трех. Я знаю, что у вас есть определенный дар к… воздействию на мозг. Посмотрѝте, можно что-нибудь сделать?       Мужчина, олицетворяющий британские традиции, подошел и взглянул юноше в глаза. Приложив руку к сердцу, Том склонил голову. Король предложил Лестрейнджу сесть, а привратник жестом позвал Тома за собой. Пройдя через несколько комнат, ученик Хогвартса вышел на залитую солнцем крытую террасу. В кресле сидела королева, а девочки играли у камина. Несмотря на теплую погоду, камин жарко согревал комнату. Том заметил, что королева постоянно поеживается, накидывает шаль на плечи, а девочки судорожно ищут глазами по сторонам. Вот одна из них заметила юношу. Том тут же улыбнулся. - Том!       С топотом и искренней радостью Мэгги бросилась на шею Тома. Старшая сестра попыталась взять себя в руки, но через минуту обе тискали юношу. Королева сдержанно улыбалась. - Здравствуйте, Том.       Том обнял обеих принцесс, опустил на пол и за руки подвел к столу. - Здравствуйте, мэм. Приглядите за этими непоседами, а я пока подарки достану.       Глаза у всех дам распахнулись, чем и воспользовался Том. Жестом фокусника из верхнего кармана кителя Том достал шоколадку. Разделил на дольки и переложил на пустое блюдо на столе. У замершего возле стены дворецкого кивком головы попросил чай. Королева одобрительно кивнула. Лиза и Мэгги наперебой поливали Тома своими девчачьими переживаниями и волнениями. - Том, у нас тут так страшно. Бомбы падают, стены дрожат, крыша даже во флигеле обрушилась. - И в конюшне. - Да кто вообще этим немцам разрешил лошадей бомбить?! - Да. Мы потом ходили смотреть, а там лошади раненые. Представляешь?! - Теперь я еще сильней хочу вырасти, чтоб лошадок защитить! - Эти самолеты уже достали бомбить!       Том кивал, ломал шоколадку, смотрел девочкам в глаза, слушал их лепет и ждал чай. Стюард принес поднос, начал расставлять чашки. В этот момент хлопнула дверь. Мэгги сорвалась на визг, Лиза просто с широченными от ужаса глазами нырнула под стол. Мэгги следом. Королева вздрогнула, вскочила и подошла к окну. По лицу женщины пронеслась паника, и мышцы замерли в каком-то оскале. Том вздохнул. Первой извлек из-под стола Мэгги.       Девочка всхлипывала и прижималась к мальчишке с безумным взглядом. Том не стал отцеплять ее от одежды, только повернул к себе голову. - Ты мне веришь?       Девочка с уверенностью кивнула. Том пристально смотрел ей в глаза, гладил по голове, улыбался.       Мэгги сама отстранилась и успокоилась. Том выдал ей кусок шоколадки, чашку с чаем, в который капнул какое-то свое зелье. - Теперь следующая.       Элизабет покачала головой. В глазах нет-нет, а проскакивал ужас. - Сперва маму. Я-то уже взрослая.       Том усмехнулся, смерил взглядом «взрослую» тринадцатилетнюю девочку под столом. Элизабет смутилась, но очень быстро взяла себя в руки, но из «укрытия» не вылезла. Том подошел к королеве. - Позвольте, мадам.       Королева отрешенно смотрела за окно террасы. На лице у полноватой женщины отражались какие-то внутренние волнения. То грустная улыбка скользнет по губам, то напряжется жилка на шее, то складка на лбу нахмурится. Ни секунды лицо не оставалось без движения. Том встал рядом.       За окном на сером небе грязными хлопьями клубились дымы от пожаров. Бомбежки стали проходить по ночам, а пожары тушить люди выскакивали к утру. Весеннее утро не радовало глаз прохожих. Люди торопливо, с оглядкой, передвигались вдоль ограды парка. Зелень, появившаяся на деревьях, была припорошена пылью и сажей. В воздухе витал запах гари. - Красиво.       Том кивнул. Дождался, пока его снова заметят, посмотрят в глаза. Королева покрылась испариной и побледнела. Том подвел женщину к креслу. - Все будет хорошо, мадам.       Королева все еще смотрела в глаза Тома, вцепившись юноше в руку. Том усадил королеву в кресло, не разрывая зрительного контакта, жестом попросил стюарда подать чай. Не глядя на чашку добавил несколько капель зелья и подал женщине. - Пейте, миледи. Это просто чай.       Королева сделала глоток и вскинула глаза на юношу. Том улыбался. Искренне, тепло, по-домашнему. Женщина выдохнула. - Знаете, мистер Риддл, я до сих пор удивляюсь вашим талантам.       Том склонил голову в знак благодарности. Отцепил уже расслабленную руку женщины от рукава. И резко нырнул под стол за старшей принцессой.       Лиза подпрыгнула от неожиданности, приложилась головой о столешницу, потерла ушибленную макушку и укоризненно посмотрела на Тома. - Ты специально, да?       Том кивнул, предложил даме руку, и помог вылезти из-под «укрытия». Лиза почти спокойно смотрела в глаза Тому. - Я тебе доверяю.       Юноша кивнул и молча всмотрелся в очередную пару глаз. Спокойный выдох означал, что манипуляции Тома были успешными. Принцесса отняла свою руку, стрельнув глазами, отошла к столу с чаем. И высказалась, словно ни к кому не обращаясь. - Вообще-то у меня уже жених есть. - Поздравляю, мэм.       Лиза фыркнула, королева рассмеялась, Мэгги уже подхватывала Тома под руку. - Том, ты же выпьешь с нами чай? - Как я могу отказаться выпить чай со своими любимыми принцессами?       После короткого чаепития Том вернулся в голубую гостиную. Король с немым вопросом взглянул в лицо юноши. - Всё в порядке, сэр. Теперь всё в порядке.       Король воспрял духом и подошел к Тому. - Мистер Риддл, просите чего хотите, кроме руки старшей дочери.       Том открыто и прямо смотрел на Его Величество. - Сэр, вы и так сделали для меня очень многое. Это мой долг, помогать сюзерену.       Лестрейндж поднявшийся из кресла вместе с королем согласно склонил голову. Том тоже сделал уважительный поклон. - Ну раз король Великобритании ничего не может дать своему вассалу… Идите, мистер Риддл, мистер Лестрейндж. Июль 1941 года. Западный Сассекс. Округ Хоув. - Дед, я приехал.       Марволо Мракс договаривался со змеями, что бурлили вокруг. Морфин подставлял флаконы. - Привет, Том.       Синхронное приветствие от обоих Мраксов не заставило юношу замедлить шаг. Том зашел в домик, снова начиная разбирать съестные припасы. Марволо бесшумно подошел к внуку. - Как добрался? - Нормально. Школу закончил на отлично, друзья тоже. Жив, летаю, бомблю.       Марволо хмыкнул. - А просто поговорить?       Том повернулся к деду и уставился ему в глаза. - Надо вам контракт с Мунго заключить. А то там один зельевар остался, а поставщики вообще высунуться боятся.       Марволо сел в плетеное кресло. - Так ведь бомбят.       Том отмахнулся и продолжил раскладывать продукты длительного хранения. - Везде бомбят. Сидеть дома и уговаривать себя, что так безопасней, не выйдет.       Марволо помолчал, обдумывая слова внука. - Риддлы выдвинули претензии.       Том резко развернулся. - Претензии к кому? - Ко мне. Точнее к Мраксам. Якобы, они платили за землю, а мы гордо отказывались.       Том нахмурился. - Знаешь, дед, что-то тут нечисто. Мэнор разрушен, вокруг лес, на лугах пасутся танки вместо коров. Летняя усадьба у Риддлов имеет отдельный почтовый ящик.       Марволо вздохнул. - Да Риддлы только последние пятьдесят лет тут живут. До них были другие.       Том проверял шкафы на кухне. - А что другие? Тоже не платили?       Марволо кивнул. Потом сообразил, что Том не видит, ответил вслух. - Не платили. Двести лет почти.       Том вернулся к деду, стал обуваться. - А кто этим занимается? Ну иск кому подавать? Претензии?       Марволо прищурился. - Окружному судье. Том уже обулся и вдруг замер, не донеся ногу на порог. - А мистер Риддл у нас судья округа.       Марволо кивнул.       На лице старшего и младшего родственников появилась нехорошая ухмылка. Том кивнул деду и покинул охотничий домик Мраксов.       Морфин подошел к отцу. - Ну, и что теперь будет?       Марволо торжествующим взглядом посмотрел на сына. - Теперь будет месть.       Морфин плюнул и ушел собирать змеиный яд дальше.       Том тем временем заводил двигатель самолета. Это был маленький одноместный истребитель, переделанный для военных нужд из спортивного самолета. Диспетчер уже дал добро на взлет и указал воздушный коридор, но Том не взлетел сразу.       К самолету подбежал крупный ухоженный мужчина с ружьем наперевес. - А ну вон отсюда! Разлетался туда-сюда! Это моя земля! Частная собственность! Убирай свою колымагу с дороги!       Том даже растерялся ненадолго. Посмотрел на кричавшего мужчину. Куртка расстегнута, волосы растрепаны, породистое лицо искажено гримасой недовольства. Мужчина бежал прямо в домашних тапочках. Теперь они испачканы грязью и травой.       Юноша спрыгнул с крыла. Мужчина остановился и шумно дышал. - Что вам нужно, мистер?       Судья, достопочтенный сэр Уильям Томас Риддл, эсквайр запыхался от бега за этим нарушителем. Нарушитель спокойно молча смотрел на пожилого мужчину, только губы были сжаты в узкую линию. Половина лица была закрыта летными очками. Голову укрывал кожаный шлем. Судья постарался выровнять дыхание. - Я протестую… против вашего… самовольного… здесь… нельзя садиться!       Мальчишка подошел вплотную к мужчине. - Мистер, как вас там, это моя земля, и я буду садиться на ней там, где хочу и когда захочу. Вам понятно?       Судья отшатнулся. Таким тоном с ним никто еще не разговаривал. Даже оппоненты и королевские обвинители. - Да по какому праву… - Заткнись и слушай! Я Том Марволо Риддл! Лейтенант военно-морской авиации! Попробуешь еще раз мне помешать, пристрелю. Я нахожусь на действительной военной службе Его Величества. Понятно, сэр?       Мальчишка поднял свои очки. Судья схватился за сердце. На него смотрели его собственные серо-голубые холодные глаза. Посверлив судью взглядом пару минут, Том запрыгнул на крыло, залез в кабину и повел машину на взлет. Август 1941 года. Риджент-парк, Лондон       Том ворчал. Лестрейндж молча провожал своего подопечного в Риджент-парк. Место ни у Лестрейнджа, ни у Тома не вызывало светлых чувств. Это самый популярный парк посреди Лондона. - На фига здесь-то? В том же Кенсингтоне было бы проще…       Лестрейндж хмыкал и шел вместе с Томом к беседке, указанной, как место встречи двух военных ведомств. Британского и советского.       Беседка нашлась около пруда с утками. Берег напротив был укутан вётлами, как занавесью. Невдалеке сзади пристроился человек в плаще. Почитать. По ходу движения обнаружилась почтенная парочка, кормившая уток. Самого типичного вида. Том закатил глаза.       В беседке сидели двое мужчин в костюмах. Один с проседью на висках, второй с дурацким выражением лица. При появлении Тома и Лестрейнджа ни один из них не встал. Том тут же бухнулся на лавку напротив одного из агентов. - Здорово, чё надо?       Юноша сделал привычный жест рукой, словно нос вытирал. Мужчина с казенным лицом едва заметно поморщился. Мистер Лестрейндж присел на лавочку с достоинством истинного британского джентльмена и кивнул незнакомцам. Агент с залысинами кивнул в ответ. - Здравствуйте, господа. Меня зовут Анатолий Захаров, это Михаил Кашкин. Мы представители советского посольства. Наше правительство и лично товарищ Сталин попросили мистера Риддла о помощи союзному государству.       Лестрейндж откинулся на лавочке, прищурился и хитро посмотрел на Тома. Мальчишка же продолжал хлюпать носом, словно уличная шпана. Да еще и съёжился. Агент Кашкин снова не сдержал лицо, скривившись. - Молодой человек, сядьте ровно! - Слышь, мистер, а чё, товарищ Сталин нормального никого не мог прислать?       Агенты опешили и уставились на Лестрейнджа. Джентльмен в ответ достал газету и стал внимательно читать «Дэйли Телеграф». Оба агента уставились на мальчишку.       Том поёрзал и сдвинулся на небольшое расстояние. Вот теперь мальчик выпрямился, поправил кепку, сдвинув ее на торчащие уши. - Я спросил, почему не прислали нормальных агентов? У меня с посольством договоренность! Я через них почту из Союза получаю!       Агенты переглянулись. Слово взял тот, кто представился Захаровым. - Видите ли, мистер Риддл, проблема очень щекотливая. Товарищ Сталин не захотел ее огласки. Поэтому мы здесь лично, так сказать… - Брехня. Товарищ Сталин мог самому королю написать, тот бы передал. Кто вас послал? Чей снайпер на том берегу? Ваши наблюдатели совершенно не разбираются в английских старушках и бизнесменах. И где второй стрелок?       Агенты обмерли. Это лучше любых слов показало истинность предположений Тома. Мужчины переглянулись, и шепотом по-русски раздалась команда «отставить». Том надменно усмехался. Захаров вновь повернулся к мальчишке и вздохнул. - Понимаете, мистер Риддл, некоторые активисты считают, что выкрасть человека гораздо проще. - Или прибить, если не согласится, да? Проходили уже. В тридцать девятом. В Ялте.       Захаров раскрыл от удивления глаза. Мальчишка перестал ухмыляться. Задрал свою рубаху и показал шрам в районе печени. - Спасибо вашим активистам.       Агент Кашкин подавился воздухом. На них смотрел глазами волчонка мальчик тринадцати-четырнадцати лет, уже подросток. И глаза у этого мальчика не были детскими. - Вот что, мистер. Либо вы отзываете своих стрелков, либо я с вами не разговариваю.       Агенты молчали. Кашкин выразительно смотрел на Захарова. А Захаров судорожно думал. Мальчик привстал. - Пока, мистер. А мне пора. - Постойте, мистер Риддл.       Юноша холодно посмотрел на агентов. Захаров вздохнул и шепнул кодовую фразу куда-то в сторону. Том прикрыл глаза. На секунду агентам показалось, что уши мальчика шевельнулись, а на лице проступило какое-то хищное выражение. Мальчишка снова развалился на лавке, уперев локти на столик. - Вот теперь я вас слушаю.       Захаров вздохнул и стал рассказывать.       Рассказ советского агента сводился к тому, что после прослушивания граммофонной пластинки, отправленной Томом в подарок товарищу Сталину, выпало рекордное количество осадков. А поскольку дело было в Крыму, то весь южный берег Крыма оказался под снегом. Товарищ Сталин вызвал специалиста, а тот посоветовал обратиться к Тому. - Вот как-то так, мистер Риддл.       Захаров сам, когда получал задание недоумевал, что за бред он расскажет другому человеку, да еще англичанину. Однако, этот англичанин его в очередной раз удивил. - Как звали специалиста? - Василий, вроде. - Нормально. Мне нужен советский паспорт, разрешение на оружие и разрешение на полеты над всей территорией Советского союза. Да, коды не забудьте.       Агенты переглянулись, Кашкин набрал воздуха, но Захаров его опередил. - Вы не поняли, мистер Риддл, мы не уполномочены решать эти вопросы. Товарищ Сталин… - Передайте товарищу Сталину, что осенью поведу конвой, заеду. Паспорт и разрешения жду обычным путем через посольство.       Мальчишка встал, поправил кепку, спиннул какой-то камушек в воду и упрыгал по дорожке, распугав белок. Мистер Лестрейндж тоже встал и сложил газету. - Мистер Лестрейндж, что это значит? Что доложить товарищу Сталину?       Джентльмен хмыкнул, шагнул поближе к Захарову. - Том же сказал, осенью заедет. Готовьте паспорт, господа. Конец сентября 1941 года. Москва - Долохов, нас, кажись, встречают.       На обмерзлом пирсе Мурманска дрожал от ветра сержант с красной лентой через плечо. Каждого сходившего на землю он окликал. Моряки от него отмахивались. Том с Антоном застегнули теплые летные куртки и сошли на берег. - Товарищ Темнов! Товарищ Темнов!! - Ну я, чё орешь?       Сержант потребовал предъявить документы. Том показал свой советский паспорт, а потом отмахнулся и пошел проверять, как пришвартовали летающую лодку. Прибежал нарочный с донесением от начальника склада порта. Обматерив незавидную участь, сержант попытался всучить пакет Тому. - Да погоди ты. Дело срочное?       Сержант кивнул. - И секретное. - Ну тогда иди во-он туда, там чай горячий, удобства, а то ты в полете растрясешь. - Так не положено!       Том рявкнул. Сержант выпрямился. - Как лейтенант флота Его Величества приказываю дождаться меня в теплушке!       Сержант кивнул, козырнул и побежал. Долохов только покачал головой. - Совсем людей не ценят.       Том нахмурился. - Дело не в этом. Дело в том, что вокруг сплошь новые лица. Мне это не нравится.       Том и Антон прошли к начальнику склада порта. Для скандала потребовался мельчайший пустяк – несоблюдение норм обработки зерна. - Я тебе, сука, говорю, вот договор, вот подписи, вот нормы! Пристрелю нахрен! И ваше правительство меня оправдает! Где агроном, где химик, где представитель госприемки?!       Начсклада потел, бледнел и заикался. Опытный служащий с немалым стажем работы боялся до обморока этого подростка. Как ему корабль доверили?! Да еще договор этот… международный.       Убедившись, что технологический процесс обработки зерна перед транспортировкой без его присутствия не встанет, Том пошел в теплушку. Химик, агроном и сержант курьерской службы пили чай из стальных кружек. Долохов достал плитку шоколада, угостил специалистов.       Сержант вскочил. - Товарищ Темнов… - Сядь. Чайку хлебни. Отогреешься, полетим. Самолет здесь?       Сержант помотал головой. Том вздохнул. - Далеко? - Нет, тут всего километров сорок.       Долохов шепотом выругался. Том прищурился. - Это там, где немцы стреляют? Или на поле? - Не положено, товарищ Темнов!       Том усмехнулся. - Ну не положено, так не положено. Шоколадку ешь. Лётный паек. Бери.       Спустя полчаса и десяток подписанных бумаг, Том, Антон и счастливый раскрасневшийся сержант садились в грузовик.       Москва встретила Тома и Антона чахлой осенью и серыми красками. Большинство зданий спешно камуфлировали, окна закладывали мешками с песком и заклеивали бумагой. Самолет приземлился под утро на севере от ВДНХ. В воздухе витала пыль и влага. Поле еще не раскиселило, но самолет хрустел колесами по трескавшейся земле, оставляя за собой пыльные шлейфы. Территория ВДНХ радовала глаз зенитными орудиями.       Том поморщился. Долохов вздохнул. - Как-то я Москву не так представлял. - Ну, значит, это надо исправить.       Том сделал невинную мордашку. Смотрелось это уже не как на первом курсе, но Долохов четко знал, Том затеял какую-то гадость. Сержант побежал докладывать, а иностранных гостей встречали специальные люди. Старшим оказался капитан Чернов. - О как, а я лейтенант Темнов! - Нам известна ваша настоящая фамилия, мистер Риддл. - Так это же хорошо! Ведите, капитан, а то тут у вас пылища.       Кто-то пробурчал, что, мол они еще ничего и не видели. Том хитро улыбнулся, подмигнул Долохову и повернулся за разъяснениями к капитану. - Да вот ждем, когда дожди пойдут. А то лето сухое. Пыли много, а прибить ее нечем. Дождичка бы. - Ну, показывайте, куда заселяться, а там и про дождик подумаем. - Вам предписано заселиться в гостиницу возле сельскохозяйственной выставки. Тут недалеко.       И правда, оказалось недалеко, буквально на самой выставке достижений народного хозяйства. Несколько воронок от взрывов отделяли гостиницу от заграждений. Том тут же спросил у капитана, где здесь поменять деньги. - А нигде. Валюта под запретом. Спекулянтов много. А вся валюта в государственной казне. С вами же рассчитываемся.       Том покивал. - Это конечно. А если я хочу свою валюту оставить в ваших магазинах, то куда идти?       Капитан вздохнул, Долохов с трудом держал лицо, а остальные негромко переговаривались, в каких закоулках эти самые спекулянты есть. - Ну, в ГУМ, что ли сходите. Да, чуть не забыл, за вами машина придет завтра после двенадцати. Так что не теряйтесь.       Администратор гостиницы был предельно вежлив, проводил юношей на шестой этаж, показал номер. - Безобразий не устраивать, вещи не портить, не курить, девок не водить.       Долохов подхватил администратора под локоть. - А пройдемте, любезнейший, проверим, не сломано ли чего. А то потом скандал получится международный. Ай-яй-яй.       Быстрый осмотр номера значительных нарушений не выявил, зато выявил штук шесть скрытых микрофонов. - Ну вот, теперь я спокоен. Товарищ Сталин о нас позаботился. - Ага. Только сортир без жучков. Ну ладно. Какие планы на сегодня? - Долохов, а поедем кататься на метро…       В девять утра британские военно-морские летчики вышли в штатной летной форме – синее пальто, брюки, китель, фуражка на голове и белый шарф. На ногах обязательные туфли. Администрация не узнала мальчишек. И только особист хмыкнул и нырнул за ними на улицу. - Долохов, нам нужны фотографии! - Зачем? - Так никто же не поверит, что мы в Москву летали! - Ну и… - А матушке ты что покажешь?       Антон почесал макушку под фуражкой. Напротив входа в гостиницу стоял в тоненьком пальто пожилой мужчина с характерным носом и глазами навыкате. В руках у мужчины умещался здоровый фотоаппарат, который и привлек внимание Тома. - Вот, видишь, человек без дела стоит.       Том резво шагнул к фотографу. - Скажите, вы можете нас снять на фоне гостиницы? - Конечно, молодой человек. Не желаете фотоэкскурсию по выставке?       Том с Антоном радостно оскалились в объектив фотоаппарата, пока их снимали. - Желаю, только не по выставке. Я слышал, что в Москве самое красивое метро. Не то что у нас, в Лондоне.       Фотограф еще сильней выпучил глаза. - Ну я, право, не знаю. Да и на проезд у меня… - За наш счет. Вот только администратор, жук, больше дюжины фунтов нам не разменял. Так что, если вы подскажете, где здесь, в Москве, можно разменять фунты на советские рубли, то мы вас обеспечим работой на весь сегодняшний день, а может и завтрашний тоже. - Пойдемте, молодые люди. Можете звать меня Рейв Абрамович…       Через два часа Том и Антон катали по метро не только старого еврея, но и нового особиста, что за ними должен был наблюдать. Летёха оказался не дурак, и кидаться в погоню за поездом метро не стал. Стал просто кататься вместе с мальчишками. Рейв Абрамович рассказывал про каждую станцию Московского метрополитена с такой любовью, словно именно здесь прошли его лучшие юношеские годы, детство и вся трудовая жизнь. Том наслаждался экскурсией, заставляя фотографировать себя и Антона на каждой станции. Долохов любовался лепниной и мозаикой, с любопытством спрашивал дежурных по станции о способах подводки электричества и защите от затоплений. Летёха просто молча следовал за чудными иностранцами, что с легким акцентом говорили по-русски.       Экскурсия по столице СССР продолжилась в пыльных закоулках, где мальчишки обменяли фунты на рубли. А закончилась она в военторге, где Том с Антоном покупали всё, что не продавалось в Англии. Бурки, папахи, подстаканники, фляжки, планшеты, кожаные краги, унты, тулупы и прочая меховая и не очень продукция. Лейтенант сопровождения только показал своё удостоверение, и сержант стал очень сговорчивым. Парни узнали, что белые меха для офицеров и генералов, а черные для всех остальных. Компас и командирские часы Том набрал с запасом. Сержант военторга только хмыкнул. - А как вы всё это попрёте?       Том широко улыбнулся. - Так за нами должны машину прислать, так?       Лейтенант кивнул. - А вы можете позвонить, чтоб сюда прислали?       Лейтенант сопровождения вздохнул и побежал звонить. Том же рассчитался с продавцом.       Тюки с обмундированием были связаны, скатаны и погружены в приехавший грузовик. Лейтенант поблагодарил сержанта и погрузился вместе с мальчишками и фотографом в кузов. Тюки прикрыли брезентовой плащ-палаткой. - А теперь в ГУМ!       Водитель пожал плечами, лейтенант устало махнул рукой, а Рейв Абрамович стал рассказывать истории про окрестные пейзажи.       В главном универсальном магазине страны Том заставил сфотографировать себя и Антона на фоне здания, на фоне Кремля, на фоне разных отделов. Рейв Абрамович заскулил. - Товарищ Темнов, у меня пленка закончилась. Я сегодня же проявлю и напечатаю, а завтра к гостинице принесу. - И новую пленку захватѝте! Вдруг мы завтра тоже куда-нибудь вырвемся.       Замерзший, уставший Рейв Абрамович спешно покивал головой и испарился быстрее ветра. Мальчишки развернулись к расписным наборам. - Так, а теперь слушайте сюда, девушка…       Продавщицы обомлели от заказов, но при виде лейтенанта НКВД принесли всё. Долохов купил в подарок маме и сестре часы, посуду с хохломскими и гжельскими узорами. Том снова скупил подстаканники. - Зачем тебе подстаканники, Том? - Долохов, вот приедем мы на базу, а там люди сидят. Ты им скажешь, в России был, по магазинам ходил. А они что? - Что? - Спросят, что там в магазинах? А подстаканники серебряные, дятел!       Долохов к подстаканникам еще взял и стаканов, и кружек, и ложек. А для себя взял красивейшие наборы с позолотой и серебрением, со сканью и филигранью. - Не побить бы.       Том закатил глаза. Высказался на гэлике. - Руну на посуду наложишь. Забыл, что ли?       Долохов просиял, приобнял товарища. - Ладно, поехали, а то летёха уже нервничает.       Том уставился своими синими глазами на старшую отдела. - Тётенька, а вы фунты принимаете?       Избежать скандала удалось, хитрый взгляд продавщицы показал Тому, что фунты до кассы не дойдут.       Грузовик доставил мальчишек в гостиницу, где выгрузили все покупки, а потом их ждал Кремль.       Древняя крепость внушала уважение несмотря на маскировку стен и зданий. Мальчишки удивленно и радостно шли за экскурсоводом. Женщина показывала на красоты древних храмов, на длинные галереи стрельцовой обороны, на скромные здания хранилищ, где были собраны сокровища Кремля. Оба экскурсанта вздыхали и жалели, что сокровищницу эвакуировали. Женщина-экскурсовод довела мальчишек до столовой и мягко улыбнулась. - Совещание вот-вот закончится, так что покушайте, а потом вас проводят.       Антон вместе с Томом с прекрасным аппетитом отобедали украинским борщом, узбекским пловом, получили брусничный морс с хрустящим «хворостом». Повара только умилялись, что такие «сынки полка» аж здесь, в Кремле. - Женщина, мы не «сынки», мы военнослужащие действующей армии.       Работники столовой покивали, предложили добавку. Том в ответ поинтересовался, а где взять вот эти вот вкусные хрустяшки. - Хворост–то? Дак известно где – в кулинарии.       Парни переглянулись. Это название им ничего не говорило. К ним уже спешил очередной курьер. - Пройдемте, товарищи. Вас ждут.       Иосиф Виссарионович неспешно потягивал трубку. Голубой дым вился плотными клубами и струйками. Том и Антон отдали воинское привествие. - Фома Фомич Темнов по вашему приглашению прибыл! - Антон Алексеевич Долохов по вашему приглашению прибыл!       Вождь Советского народа хитрым прищуром оглядел мальчишек. - Пригласите товарища Берию, лейтенант.       Сопровождающий кивнул и покинул комнату. Том с интересом осматривал кабинет. Долохов с волнением поглядывал на Вождя. - Как вам у нас? Понравилось?       Антон сдержанно кивнул. Том же расплылся в улыбке. - Мне нравится. Вот еще бы в Большой театр попасть…       Товарищ Сталин сухо рассмеялся. В дверь почти бесшумно проник невысокий человек. В обычном потертом кителе. Вот только звезды на погонах были крупноваты. - Вызывали, товарищ Сталин?       Сталин кивнул и жестом показал на кресла вокруг стола. - Присаживайтесь, господа. Лаврентий Павлович, ты тоже.       Антон дождался, пока усядется генерал. Том сел одновременно с ним. А Вождь спокойно отложил трубку и полностью повернулся к Тому. - Вот что я тебе скажу, Том. Мы в жопе.       Берия с трудом удержал брови на месте. Антон же удивление не прятал, но потом просто хмыкнул. А Сталин продолжил: - Пока мы их сдерживаем. Но техники не хватает. Немцы идут слишком плотно и хорошо подготовлены. У них численный перевес в пять раз. Если мы их подпустим чуть ближе, то столица окажется под угрозой. А это заводы, службы, казна, наконец. Пока мы тихо эвакуируем творческие шедевры. Но даже этого не получится - на всю столицу не хватает транспорта. Часть стратегических объектов уже передислоцирована. Но все равно – это капля в море. Том, ты же умный. Как нам их задержать на пару месяцев, а лучше на полгода?       У Антона неаристократично отвалилась челюсть, даже, наверное, звон был слышен. У Лаврентия Павловича с носа упало пенсне, и вспотели руки. Том нахмурился. - Вы меня за этим звали? - Отчасти. Ты мне свою пластинку прислал. Забавный эффект от нее образуется. Вот от тебя и твоего друга требуется именно эффект. Я дам тебе всех специалистов.       Том хмурился всё сильнее. Антон сглотнул, посмотрел на Берию. Тот еле заметно пожал плечами. Тогда Антон решился. - Товарищ Сталин, извините, с пластинкой всё понятно, я там тоже участвовал.       Сталин кивнул, всё еще внимательно глядя на Тома. Антон продолжил: - Чтоб задержать врага, надо бы диспозицию посмотреть.       Сталин резко взглянул на Антона. В глазах вождя мирового пролетариата не было ни жалости, ни тепла, ни человечности. Антон не отвел взгляд. Сталин прищурился. - А скажи мне, Антон Алексеевич, ты в логистике разбираешься?       Антон сглотнул и хотел было кивнуть, но решил ответить словами. - Есть немного. У меня кондитерская в Лондоне, а доставку организовали по всей стране.       Том фыркнул. - Да разбирается он, разбирается. У него наш общаковый склад под рукой. Так что Долохов и логистика – синонимы.       Берия по-новому посмотрел на юношу. Антон даже слегка покраснел. Товарищ Сталин хмыкнул. - Ну, раз так, Лаврентий Павлович, собирай штаб.       Через полчаса в большом кабинете мальчишки смотрели на карту. Генералы и маршалы на мальчишек. Внимательный взгляд Тома отметили все. - Здесь у вас что? - Деревня. - Хорошее место для засады. А здесь? - Поля. Это МТЗ. МТЗ – это…       Том вскинул глаза на генерала, тот затих. Видимо объяснять иностранному товарищу, что такое моторно-тракторный завод не надо. Мальчишки хмуро смотрели на карту. Через пару минут их глаза встретились. Парни кивнули друг другу и посмотрели на Сталина. Том ткнул пальцем в карту. - Подробности по технике можно?       Сталин перевел взгляд на одного из генералов. Тот сглотнул и начал доклад. - На данном направлении у нас имеется две гвардейские дивизии десанта, одна танковая дивизия, артиллерия, две авиадивизии, сибирская пехотная дивизия, ополчение, снабжение…       Том вздохнул. Долохов внимательно посмотрел на генерала. - Товарищ генерал, а снабжение какое? Запчасти? Техника? Топливо? Люди?       С каждым вопросом генерал бледнел и потел. Под конец протер взмокшую лысину платком. - Недостаточно людей и топлива. Технику чиним сами, новой пока нет. Артподготовка выбивает много. Но главная проблема с топливом и запчастями. Я докладывал товарищу Сталину.       Том посмотрел на Сталина, тот едва заметно кивнул. Том нахмурился и поджал губы. Антон уже знал, что это первый признак злости. - Не нравится мне, что у вас так всё растянуто. А если у немцев отбить? Ну или спи… увести? Пока наши самолеты разгружают?       Генералы расширили глаза в удивлении. - Как это? - Ну смотрите…       Десять минут объяснений Тома и Долохова вызвали сияние глаз у некоторых генералов, вспотевшие затылки у маршалов и ехидный прищур у Сталина. Вынув трубку изо рта, Вождь обратился к штабу. - Итак, товарищи, есть возражения?       Разумеется, они нашлись. Еще сорок минут ора, возмущений, оскорблений и неприкрытого хамства были остановлены Вождем. - Достаточно.       Палец Сталина тоже уткнулся в карту и стал по ней водить. - Вот здесь можно принять за основу план товарищей Темнова и Долохова. Здесь укреплить оборону, сюда подтянем резервистов. А вот здесь нам потребуется опыт товарища Ракутина и Вишневского. И всем остальным подтянуть дополнительные силы. Что такое по две дивизии на десять вражеских? Срочно изыскать возможности! - Есть товарищ главнокомандующий!!!       Слитный рев командирских глоток чуть оглушил мальчишек. Товарищ Берия был серьезен как никогда. - А кто пойдет топливо у немцев экспроприировать?       Сталин серьезно посмотрел на Лаврентия Павловича. - Есть у меня несколько человек на примете. Свяжись с Агаянцом.       Берия кивнул, поспешно встал и покинул кабинет заседания. Вслед за ним Сталин отправил и остальных. Мальчишки топали рядом с Вождем. - Значит, Большой театр?       Том весело посмотрел на Сталина, кивнул. Долохов протяжно вздохнул. Иосиф Виссарионович спрятал улыбку в усы. - Ладно, будет вам Большой театр. Но завтра. Вечером. А с утра вам в гостиницу пригласят специалистов. После завтрака. Там есть концертный зал.       Парни кивнули. Сталин проводил их до дежурного по этажу, сказал выписать пропуск. Мальчишки сверкали глазами и радостно общались на непонятном языке между собой. Лейтенант сопровождения тяжело вздыхал. Потому что направились эти хулиганы явно не к машине.       Том с Антоном разговаривали на гэлике и направлялись в самый красивый храм. - Раньше эта площадь называлась Алевизовской, Васильевской, Ивановской. Теперь вот Красная… - Красная вроде значит красивая? - Угу. Только здесь до революции был один из рынков. Посадский рынок, троицкий, васильевский, вшивый. Короче, место с богатой историей. А вот и храм.       Мальчишки подошли к храму Василия Блаженного. Величественное здание было укутано в мешковину. Кое-где проглядывали яркие краски куполов. Позолота была укутано надежно. Двери храма были неплотно прикрыты.       Антон остановил Тома, перекрестился перед входом в храм. Том повторил то же самое. Тяжелые двери открылись. Изнутри пахло свечами, ладаном, благовониями, воском, деревом и пылью. Антон уверенно дошел до алтарной части. Том держался чуть в стороне. Навстречу юношам вышел худощавый мужчина в рясе и меховой жилетке. - Чем обязан? - Благословите, святой отец. Летчики мы. Воюем. Нам божья помощь как раз нужна.       Батюшка помрачнел. Набрал воздуха в легкие и гаркнул: - А ну пошли отсюда! Нацепили форму, так имейте честь ее не позорить! Благословить их! Ишь чего удумали! Вон! Вон пошли!       Антон снисходительно смотрел на священника. Том выступил вперед. - А я слышал, что церковь – это дом божий? Я хоть и англиканин, но наш пастор говорит, что любой может прийти в дом господень. Или у вас не так?       Батюшка сердито смотрел на юношу. Второй всё также снисходительно ждал. Молчание затягивалось. Святой отец вздохнул и перекрестил парней. - Господь с вами, дети мои. Всё.       Священник развернулся и ушел, сгорбившись, как старик. Том покачал головой. Антон догнал батюшку и взял за локоть. - Погодите. Святой отец, что мы можем для вас сделать? Для храма? Мы можем!       Батюшка посмотрел на них странным взглядом. - Видно не будет мне покоя. Где ж я так нагрешил-то?.. Сделать, говоришь? Дров бы. Куб, али два. А то дубак полнейший. Храм открыли, а обеспечить забыли.       Том хмыкнул. Антон обернулся на приятеля и вопросительно кивнул. - Как ты думаешь, Антонио, а Большой театр тоже на дровах?       Антон пожал плечами. Посмотрел на сиротливого батюшку, который снова сгорбился. - Пойдем-ка, узнаем у особистов.       Лейтенант, приставленный к иностранным гостям, с подозрением смотрел на жизнерадостных мальчишек, которые уже опять фонтанировали идеями. - Товарищ лейтенант, а где у вас дрова берут? - На вырубке. - Поехали!       Через полчаса на окраине Москвы Том во всю мощь легких ругался с кладовщиком вырубки леса. Кладовщик без наряда лес не отпускал. - Ну смотри мне! Будет тебе наряд!       Кладовщик пожал плечами. Антон задумчиво прикидывал объем дров и считал деньги. Том скомандовал водителю: - В Большой театр! - Я вам чё, такси? - А у тя чё, путевой лист не на день разве? Вот и поехали!       Водитель вздохнул и поехал. Лейтенант удивлялся живой смекалке пацанов. Точнее, одного конкретного пацана, Тома.       Два скандала спустя – один в Большом театре, второй снова на вырубке, грузовик высадил пацанов в гостинице «Космос». Злой Том и голодный Долохов переоделись у себя в номере, попутно отметив, что номер пытались вскрыть двадцатью разными способами. Весь замок исцарапан, ручка почти отваливается, штукатурка вдоль косяков пошла сетью трещин. - Во дают! - Так богатые иностранцы, куча сувениров, золота…       Том захихикал. - Интересно, а если б ты ловушки поставил, энтузиазма бы уменьшилось?       Антон криво усмехнулся. - Скорее, наоборот, увеличилось. Но и сейчас надо ждать скандала.       Управляющий со старшим по этажу, действительно, жаждали переселить мальчишек в другой номер. Антон по-барски отмахнулся, заявив, что «некогда им, отобедать изволят».       Большое уныние настигло мальчишек в ресторане. Старший повар смены оказался горбоносым худощавым старичком с остатками вихров на голове. - Таки, что вы хотели, молодые люди? Меню на столе. В ассортименте есть солянка грибная, капуста тушеная и чай. Спиртное не предлагаю по возрасту. Салаты разные. - А у меня поста нет, я мяса хочу. И хлеба.       Интонации Тома были почти угрожающими. Повар только вздохнул и загадочно улыбнулся. - Мяса все хотят, юноша, но не всем положено. Хлеб положен по кусочку на обедающее лицо. Серый. - А военнослужащим положено?       Голос Антона звонко разлетелся по всему ресторану. Администратор даже занервничал. Повар пожал плечами. - Военным, может, и положено, а у нас сугубо гражданское заведение.       Том раздраженно посмотрел на Антона. Долохов вздохнул. - Вы пока супчик разогрейте, мы сейчас вернемся.       Парни ушли, а администратор подбежал к повару. - На что жалуются? - На отсутствие мяса в супе. - Но ведь это же не мы решаем. - Я им так и сказал.       Вопросительные интонации в ответах повара не пугали администратора. Заметив этих же летчиков, он поспешил им навстречу. - У вас есть претензии к работе кухни? Ресторана? Гостиницы?       Раздраженный взгляд одного юноши и ехидная улыбка другого были ему ответом. - Да. У нас есть претензии. Но не к повару и гостинице. А к администрации!       Администратор побледнел. - К-какие п-претензии? - Замόк в номер кто-то пытался взломать, мясных блюд в меню нет, салфеток на столах нет! За снабжение кто отвечает? Правильно, администрация. А к повару у нас претензий нет.       Мальчишки обошли бледного и взмокшего служащего и дошли до раздатка. - Эй, как вас там! - Повар!       Горбоносый мужчина вернулся, снова обдав мальчишек печальным взглядом. - Таки я не «Эй». Меня зовут Семен Яковлевич. Накладывать?       Парни дружно поставили перед поваром четыре банки тушёнки. Том показывал на каждую и говорил: - Это нам сейчас. Добавите в солянку. Это нам на ужин. Можно с макаронами, если картошки нет. Это на завтрак с какой-нибудь кашей. А это вам лично, чтоб силы были черпак держать.       Повар еврейской национальности давно отвык от такого обращения. На глаза пожилого человека навернулись слёзы. - Это… это лишнее, мальчики, не надо.       Антон сурово посмотрел на повара. - Возьмешь, и сваришь суп. Дома. Семью накормишь. Считай это подарком.       Повар сглотнул набежавшие внезапно слёзы, вытер их фартуком, забрал тушёнку. - Сейчас, мои хорошие, сейчас Семен Яковович всё сделает. Мальчики всё принесут!       Антон и Том расстегнули кители и сели за столик. Из-за стойки тут же выскочил официант, принес фиолетовый салат обоим парням. Долохов отстранился. - Мы это не заказывали! - За счет заведения.       И палец, приложенный к губам. Том прищурился. Между собой парни предпочитали говорить на гэлике. - Тебе не кажется это странным? - Нет, Том. Это Россия. Воровали всегда. Правда, не всегда за это расстреливали. - Значит, наша тушёнка ушла в неизвестном направлении? - Пока не значит. Сейчас посмотрим.       Солянка изобиловала тушёнкой. Салат оказался селедкой под шубой. Тушеная капуста тоже прекрасно сочеталась с тушенкой. Разгладившееся было лицо Тома вдруг стремительно сморщилось. - Это не чай! Это мусор!       Антон понюхал, пригубил и тоже сморщился. Повар снова вышел на шум. - Что случилось?       Том возмущенно отставил стакан. - Уважаемый! Это не чай, это помои. Лучше бы лебеду заваривали. Или ромашку.       Семен Яковович сгреб фартук в руки, а руки прижал к груди в молящем жесте. - Никак нельзя. Только из того, что на складе. А на складе, как вы заметили, мусор. Накладные, знаете ли.       Том скрепя сердце достал из-за пазухи летный набор: небольшую упаковку чая, полоску пилёного кускового сахара и плитку шоколада. - Вот. Сделайте, пожалуйста, нормальный чай. Шоколадку оставьте себе. Сахар тоже.       Что повар, что официанты были счастливы от таких капризных клиентов. Так что спустя мгновение перед парнями дымился классический английский чай и лежали сушки. - Не хватает только куска хлеба с маргарином.       Антон грустно усмехнулся. Том вздохнул, попробовал чай и пригласил повара за столик. Семен Яковович, естественно, отказался.       На ужин мальчишки оказались приглашены к товарищу Сталину. Вбежавший особист шепнул администратору, тот дежурному, дальше старшему по этажу.       Мальчишки после обеда честно рассортировывали по сундукам свое добро. Снаружи оставалось только небьющееся. Пуховые платки, шелковые отрезы, шерстяные полотна. Тулупы, бурки, папахи и брезент, которым всё это нужно укрыть в грузовике.       Дежурный по этажу забарабанил в дверь. Антон выглянул наружу. - Чего там? - Вас машина дожидается, товарищи иностранцы. - А чья машина? - Товарищ Сталин прислал.       Антон закрыл дверь. Через пять минут парни уже ехали в сторону Воробьевых гор. Дача товарища Сталина была обычным домом с каменным подклетом и деревянным верхом. Откуда-то сзади из трубы валил дым. Мальчишек выгрузили, махнули рукой в сторону входа. Стоявшие у дверей красноармейцы и бровью не повели. - Проходите, садитесь.       После холла двери распахнулись в гостиную. Двухярусная комната с широкими ступенями, ведущими наверх, вглубь к обеденному залу. На полу ковровые дорожки. В помещении пахнет деревом, книгами и кожей. По разным сторонам от прохода стоят диванчики, укрытые пестрыми восточными коврами. Товарищ Берия показывал на один такой. Парни сели. Лаврентий Павлович налил два стакана янтарного напитка. Том заёрзал. Берия вопросительно поднял бровь. - Вы хотите что-то спросить, товарищ Темнов? - Да. А правда, что наш Черчиль ваш коньяк пьёт?       Берия хмыкнул. А из глубины помещения почти бегом подошел Иосиф Виссарионович. Парни вскочили с диванчика. - Конечно, пьёт. Вон, недавно пришлось обратно главного технолога возвращать. А то воровать начали! Ладно, раз все готовы, то пошли.       Хитро улыбнувшись, товарищ Сталин поманил мальчишек за собой. Перед парнями предстала баня.       Долохов был счастлив от парной, ностальгируя, что вот теперь-то он – настоящий русский. Том доставал из карманов пузырьки со своими зельями. Дежурная блондинка «Мариночка» накрывала на стол. Товарищ Берия пытался пристроить на вспотевшем носу пенсне. Товарищ Сталин выслушивал смуглого горбоносого юношу по имени Вася, который оказался прирожденным банщиком. Из одежды на нем была тонкая косичка у виска и простыня. Откуда взялся Вася, никто не понял. Том же общался со смуглолицым, как со старым знакомым. Вася спокойно командовал и мальчишками, и начальством страны. - Вот вы, товарищ Сталин, очень легкомысленно к здоровью относитесь. Вам от пяти до десяти лет оставалось бы. Том, доставай свой тоник и бальзам.       Том кивнул и поставил два пузырька на стол. «Мариночка» удалилась. Лаврентий Павлович нахмурился. - Напомни мне, Коба, почему здесь этот Вася? - Потому что его Том позвал?       Том кивнул, отмерил в стакан несколько капель зелья. - А еще, потому что мы с Антоном сами не справимся.       Берия вздохнул. - Ну, в крайнем случае, можно Васю того…       Вася кивнул, заваривая чай Вождю. Берия подошел к столу. - Мне сперва накапай. А расстрелять мы вас, товарищ Вася, всегда успеем.       Горбоносый, похожий на цыгана молодой человек согласно кивнул и протянул по чашке Лаврентию Павловичу и товарищу Сталину. - Это первая порция. Нужно выдержать три. А в перерывах я вам устрою нормальную русскую баню.       Через час похудевший и осунувшийся товарищ Берия и товарищ Сталин пили восстанавливающий бальзам. Мальчишки и Вася еле успевали доносить тушки мужиков до туалета. После очищения от всех сглазов и порч, а также наведенного проклятия, вызывавшего спазм сосудов, Вождь облегченно выдохнул. Цвет лица возвращался к норме, глаза заблестели. Товарищ Сталин заёрзал. Вася закатил глаза. Том хитро прищурился. Антон слегка покраснел. - Мариночка!       Еще минут через пятнадцать те же метаморфозы произошли и с товарищем Берия. Том довольно улыбался.       Когда уставшие, но довольные мужчины вернулись, Васи уже не было. Долохов и Том пили чай с медом и тихонько переговаривались. Вождь Советской России усмехнулся парням. - Значит, знали, что такая реакция будет?       Том кивнул. - Конечно. Но сперва гадость вывели, потом очистили, а потом восстановление запустилось. - Ну, спасибо, товарищ Темнов.       Том с улыбкой махнул рукой. - А я его сперва на Лестрейндже опробовал. А ему уже за девяносто. Так что проверено.       Берия чуть слышно хмыкнул. - Это получается, вы товарища Сталина от смерти спасли?       Сталин оглядел парней.       Том снова махнул рукой. - Ну какой… от смерти. Так, от неприятных спазмов, бессонницы и плесневелых продуктов.       Сталин с Берией переглянулись. Сталин едва заметно кивнул. Обратился к парням. - Ладно, завтра к семи вечера в Большой. А с утра поработаете.       Долохов закивал, Том прищурился. - А в театр без девушек же не ходят? Можно мы с девушками придем?       Сталин расхохотался. - Да приводите, кого хотите. В ложе двенадцать мест. Я вместо девушки Молотова приглашу. И Кагановича.       Тут уже рассмеялись мальчишки. Поздним вечером, заполночь, машина привезла их в гостиницу. А уже с утра их пришли будить.       Конференц-зал встретил парней пыльными портьерами, плохой акустикой и четверкой недовольных людей.       Пышногрудая дама слегка за тридцать сипло представилась. - Людмила Павловна Броневая. Певица.       Мужчина среднего возраста в очках суетливо подошел и робко протянул руку. - Дмитрий Сергеевич Полонский. Священнослужитель.       Пожилой мужчина с сумкой и посохом поднялся навстречу юношам. - Велимир Сидорович Лютый. Волхв.       Еще одна дамочка злобно зыркнула из угла, но подойти не решилась. - Элоиза Марковна Брюлле. Маг-стихийник. Специализация – вода.       Том кивал на приветствие каждого, внимательно ощупывал взглядом лицо представителей Магической Руси. Долохов записывал в блокнот всех представившихся. Мужчина в темном полосатом костюме вихляющей походкой приблизился к парням. - Андрей Фёдорович Лунёв. Аккомпаниатор.       Том снова кивнул. Долохов уже лазил по сцене в поисках инструментов. Кроме медных духовых и рояля инструментов не было. - Хреново. Нужны струнные, ударные, деревянные духовые…       Том перебил Антона. - Нужны сперва композиции. Что-нибудь, что все знают.       Долохов нахмурился и вздохнул. - Ну и что вы все, товарищи, знаете?       Музыканты и волшебники пожали плечами. Священник робко поправил очки. - Может, гимн Советского союза?       Остальные закивали. Том насупил брови. - Нужно что-то про погоду. Про зиму, про осень, про дождь, снег, мороз. Вспоминайте. Антон, сыграй что-нибудь.       Долохов откинул крышку рояля. По залу зазвучал старинный русский романс. - Ямщик, не гони лошадей. Мне некуда больше спешить. Мне некого больше любить. Ямщик, не гони лошадей.       Крупногабаритная Людмила Павловна возмущенно фыркнула. - Это же бред какой-то! Я еще должна что-то вспоминать про погоду. Я ухожу!       Однако, уйти ей не дали. Бледная Людмила Павловна пятилась спиной назад в зал. Перед ней аккуратно шел НКВД-шник с пистолетом. - Ай-яй-яй. Вам что сказали, граждане? Пока результата не будет, вы отсюда не выйдете. Товарищ Темнов, есть результат?       Том отрицательно покачал головой.       Особист перевел взгляд на певицу. - Вот видите, гражданка, пока результата нет. Все входы перекрыты, чтоб вам не мешать. Работайте.       НКВД-шник убрался обратно из зала. Певица сглотнула. - Это… Это нас не выпустят что ли? Я на это не подписывалась! Меня машина ждет! Я уже сутки, как должна эвакуироваться! Это возмутительно!       Нож у ее объемного бюста заставил дамочку замолчать. Том недобрым прищуром посмотрел на певицу. - Еще раз рот без команды откроешь, порежу. Сели все! Думаем, предлагаем, вспоминаем.       Антон наигрывал другой романс. Вдруг бросил. - Том, может, народное? - А что у нас там? - Ой, мороз-мороз, не морозь меня.       Том почесал бритую макушку. - Не, не катит. Тут наоборот надо морозить. Дай подумать.       Том напел рождественскую англоязычную песню «Let it snow» и «Jingle bells». Антон тут же подхватил ее на рояле и голосом. Том добавил магии в звучание. В конференц-зале пошел снег. Певцы, маги и священник думали. Том выскочил в коридор. Особист бесшумно возник перед юношей. - Что случилось? - Нужны поэты-песенники, композитор какой-нибудь и звукозапись. НКВД-шник кивнул, а Том вернулся в зал. - Антон, а есть что-нибудь патриотическое, кроме «Варяга»?       Долохов почесал голову. - «Прощание славянки»?       Том кивнул. - Давай.       Антон заиграл. Знаменитый марш звучал как-то плоско в исполнении одних клавишных. Аккомпаниатор заламывал руки. Через час несколько людей зашли в зал. Том хмуро оглядывал советских граждан. Многие из них были в военной форме. - А нам сказали, что срочно нужно написать что-то?       Взрослые мужчины и женщины опасливо переглядывались. Том вздохнул. - Нужна патриотическая песня. Чтоб поднять весь народ. Работайте.       Поэты-песенники удивленно пожали плечами и тихонько уселись с тетрадями в уголке. А Том подошел к волшебникам. - Если песня получится, то можно наложить эгрегорную волну патриотизма на погодные явления. Тогда получится.       Волшебники повозмущались. Певица, которая оказалась банши, надувшись уселась в уголке. Долохов ходил и топал по залу. Через некоторое время один из поэтов поднял руку. - Товарищи, вы не могли бы послушать?       Все развернулись к поэту. Мужчина выдохнул и стал декламировать в стиле Маяковского. - Вставай, страна огромная! Вставай на смертный бой!       Голос поэта прервался. Том покрутил кистью. - А дальше?       Поэт пожал плечами. - Дальше мы еще не придумали. - Да чего тут придумывать! «С фашистской силой тёмною, с проклятою ордой!»       Поэты тут же кинулись записывать. Антон внимательно смотрел на друга. Том про себя чертыхался. - Ничего сами сделать не могут! Дальше припев должен быть. Мощный. Про ярость, доблесть, благородство, волну ненависти к захватчикам. Ну, придумайте что-нибудь!       Том повернулся к композитору. Мужчина в военной форме устало сидел и разминал пальцы. Том попросил дежурного особиста принести всем еды. - А то они тут у меня от холода и голода околеют.       Всех накормили бутербродами и горячим чаем. Антон снова топал. Композитор прошел к роялю и стал попадать в ритм Антона. Поэты замерли. Зашептались. Том зло смотрел на волшебную братию. - Мда. Хреново у вас. Уныние – это грех.       Священник покивал. Том отошел от взрослых и бросил на пол кусок веревки. - Вася!       Смуглокожий горбоносый молодой человек появился, словно тут и был. Сейчас он был одет в меховую накидку и кожаные штаны с сапогами. С виска по-прежнему свисала косичка. - Что опять?       Том вздохнул и потер виски. - Давай круг шаманов. А то с этими, - юноша показал на волхва, магессу и священника. – Каши не сваришь.       Вася кивнул. После его шепота в зале появились несколько человек в звериных шкурах, в народных халатах, с бубнами и варганами, с дутарами, с перьями и трещотками. Музыканты оторопело смотрели на «народников».       Через восемь часов, спустя три истерики и личный звонок товарища Сталина, музыкальную программу утвердили. Композитора накормили, оставив писать партитуру. Поэтов проводили, снабдив бутербродами и предварительно забрав текст. Волшебная братия умилялась невероятному подъему духовных сил и внезапному дождю за окном. Шаманы под руководством Васи сидели в уголке и отрабатывали свою партию. Долохов записывал руническую вязь, на которую переложили песни. Том оглядывал помещение. Аккомпаниатор спал и улыбался. За окном наступали пасмурные сумерки. - Товарищ. Проснитесь, товарищ.       Том потряс за плечо музыканта. Мужчина встрепенулся. - Который час? - Половина пятого.       Аккомпаниатор тут же умчался. Особисты проверили помещение, спросили, нужна ли помощь. Том замотал головой. - Нет. Завтра пишем. Так что оборудование можно завозить сегодня. И попросите администрацию хоть полы вымыть!       Особист кивнул и испарился.       Вечером двое юношей в парадно-выходной форме и в сопровождении Рейва Абрамовича подходили к зданию Большого театра.       Из дверей тут же выскочил молодой мужчина в колете с дутыми рукавами и в балетном трико. Художественный руководитель Большого театра Габов. - Товарищ Темнов! Товарищ Долохов! Проходите, мы вас уже ждем! - Нет-нет. Мы с товарищем Сталиным. Да и до концерта еще двадцать минут. Мы поищем пока себе попутчиц в ложу.       Костюмированный мужчина убежал обратно, а Том с Антоном прошлись вдоль колоннады парадного крыльца. - О! Гляди, девушки!       Антон разглядел под моросящим дождем двух девиц лет семнадцати. Парни подошли к девушкам. - Разрешите представиться! Лейтенант Антон Долохов! - И лейтенант Фома Темнов!       Девчонки захихикали. Парни открыто улыбнулись. - Не откажите в чести сопроводить нас на концерт в Большой театр. - Да нет. Мы без билета.       Девчонки оказались студентками техникумов, которые утром учились, а после обеда копали траншеи. Учились они в разных техникумах, а вот траншеи копать попали по соседству. Танечка и Юля. Обе москвички через пару минут согласились, что война – это надолго, а театр скоро эвакуируют. Долохов сгонял за цветами. И вот две пары уже в вестибюле театра.       Бородатый швейцар в фойе учтиво поклонился, кому-то махнул, и ребят проводили на второй ярус. Через пять минут зал рукоплескал товарищу Сталину. Вождь встал и поприветствовал всех в зале. В ложе напротив сверкнула вспышка. Рейв Абрамович светился от счастья и снимал Вождя. Сталин наклонился к Берии. - Фотографии мне потом на стол. - Да, товарищ Сталин.       «Ромео и Джульета», в исполнении малой труппы театра, произвела фурор. Взрывы, доносившиеся снаружи и штукатурка, падавшая с потолка, нисколько не мешали артистам и зрителям. В антракте Том, Антон, девушки, товарищ Сталин и члены правительства, прихватившие фотографа, посетили буфет. Оставив самых голодных в буфете, парни прошли на служебную часть. Артисты в костюмах и в гриме жали руки и благодарили Тома, Антона и товарища Сталина. За всем этим благосклонно наблюдал Вождь советского народа. Берия уже шептал ему что-то на ухо.       После второго отделения Сталин тихонько удалился, не дожидаясь оваций. Том шепотом поведал о результатах песенной деятельности. Иосиф Виссарионович кивнул, велел подключить киношников и оставил за себя Берию.       Парни проводили девушек до дома на такси и сдали с рук на руки мамам. Лаврентий Павлович выслушал доклад мальчишек, что-то записал и вышел на Бронницкой. Парни же поехали провожать фотографа. Рейв Абрамович жил недалеко от ВДНХ. Старый дом с опавшей штукатуркой встретил людей темным подъездом и коммунальной квартирой. В комнате фотографа обнаружилась больная супруга и куча заготовок плакатов. Плакаты кричали нужными воззваниями. Том переглянулся с Долоховым. - А почему вы это не показали товарищу Берии?       Рейв Абрамович занервничал и пожал плечами. - Наверное, потому что я еврей.       Том нахмурился, кивнул сам себе и достал мазь от суставов для больной женщины. Долохов вывалил вязанку дров и затопил печку-буржуйку. Старый еврей прослезился. Наутро всех ждали в Кремле. Под утро опять бомбили западные районы Москвы и центр. Следующий день порадовал парней слаженной работой музыкального коллектива, записавшего несколько композиций для радио и телевидения. Киношники самоотверженно снимали даже во время бомбежек, срочно проявляли и монтировали прямо в зале. Берия выделил каких-то Большакова, Павленко и Соколова. Видеоряд наложили на песню. Получилось мощно. Рунная магия слышалась даже при просмотре фильма. Том и Антон облегченно выдохнули. Дело сделано. У парней образовалось свободные полдня, которые они снова посвятили сувенирам, покупкам и походу в кафе, рекомендованное Рейвом Абрамовичем.       В небольшом полуподвальном кафе, выходившем углом здания на Арбат, одуряюще пахло выпечкой. Долохов просветлел лицом. Том внимательно осмотрел небольшой зал. При входе висел плакат, запрещающий петь. Официантка объяснила это тем, что рядом общежитие филармонии. Том прищурился, кивнул Антону в сторону кассы и поднялся на выход. Глаза юноши скоро нашли скрипичный футляр и человека с ним. Скрипач был в поношенной одежде, сутулый, даже какой-то потерянный. Договориться с мужчиной на пяток пьес было для Тома нетрудно. Мужчине пообещали полный обед. Пара пирожков пошла авансом.       На звуки скрипки в кабачок стали подтягиваться посетители. Дежурный особист только заглянул убедиться, что с иностранными гостями всё в порядке. Зал кабачка заполнялся, парни обедали, музыкант играл. После выступления посетители рукоплескали скрипачу. Том усадил человека за свой стол. - Вы кушайте, кушайте, а то остынет. Я забыл представиться. Меня зовут Фома Темнов.       Второй юноша тоже представился. - Антон Долохов.       Скрипач проглотил ложку супа, промокнул губы салфеткой и робко протянул руку. - Израиль Маркович Ямпольский.       Парни переглянулись, но руку оба пожали. За беседой выяснилось, что мальчишки – британские лётчики, здесь по приглашению Сталина. А вот скрипач уволен из филармонии по национальному признаку. В рассказе прозвучало и имя соседа по общежитию и несчастью - критика и поэта Альтмана. Том нахмурился, посмотрел на Долохова. Антон тоже нахмурился. Том поднялся и куда-то вышел.       Обед завершился нотой надежды, поскольку Том вернулся и обрадовал музыканта, что завтра его ждут на работе. Также, как и его соседа. Тот сам пришел. Иоганн Леонидович Альтман с ошарашенным видом смотрел на совершенно посторонних парней, которые проявили больше участия к людям, чем соотечественники. На прощанье поэт подарил Тому сборник стихов Маяковского, которого любил сам.       Парни распрощались с творческими людьми и неспешно добирались пешком до гостиницы. - Что сказал товарищ Сталин?       Вопрос Долохова не удивил Тома. - Что сказал?.. Что в такое время нельзя разбрасываться профессионалами. Их ждет много работы.       Антон задумчиво кивнул.       Теперь парням осталось забрать «своего» особиста и лететь обратно в Мурманск.