Утро встречает Серёжу тёплыми лучами декабрьского солнца. Парень проводит рукой по левой половине кровати, окончательно убеждаясь, что Игорь уже ушёл; причем, судя по тому, что простыни успели остыть, ушёл достаточно давно. Разумовский запускает руку в растрёпанные рыжие волосы и приподнимается на локтях, парень решает, что нужно просыпаться, сегодня у него уж слишком много работы, чтобы позволить себе поваляться с утра, рассматривая предметы искусства, коими заполнен весь дом, что уж говорить о спальне, где, по словам Игорь, любой человек будет чувствовать себя, как в музее.
-Проснулся уже? Надо же, как быстро…-Игорь материализуется из ниоткуда. Но странный Игорь. Голос холодный, а одежда на нём совсем не… Не рабочая и не домашняя, какая-то странная, Серёжа даже не уверен, что у Грома есть такой комплект из синих штанов и рубашки, под которыми скрывается майка-алкоголичка.
-Я думал, ты уже оставишь меня без поцелуя.-Разумовский старается вести себя непринуждённо.
-И не только без него…-Загадочно произносит майор, приближаясь к кровати, походкой дикого зверя, готового напасть в любую секунду.
Что-то однозначно не так.
-Ммм, а что ещё ты хочешь мне сегодня утром по…-Серёжу перехватывают за горло, вдавливая в кровать, Игорь быстро оказывается сверху, наваливаясь всем телом, под весом мужчины Серёжа оказывается вжат в матрас. Разумовский старается ухватить хотя бы малую частицу кислорода, но все попытки вдохнуть оказываются тщетными, ибо сильные, тренированные руки сдавливают только сильнее, выбраться из хватки более опытного противника – невозможно.
Серёжа бьёт изо всех доступных сил по Игорю, но ничего не помогает; воздух почти кончается, когда хватка неожиданно ослабевает. Парень тут же делает, кажется, с десяток крупно-истеричных вдохов. Серёжа в ужасе, его тело захватывает животный страх, единственное, что он может делать – потакать инстинктам, которые сигнализируют “бежать”, но при этом не дают совершенно никаких инструкций. Рванные рывки и попытки оттолкнуть, не давая даже приблизиться, – вот, что предпринимает миллиардер, чувствуя себя кроликом, на которого объявил охоту сам царь зверей. Появись у Грома желание и всё повторится, ибо силы у них сейчас максимально не равны. Руки упираются в широкую грудь, пока Разумовский старается заставить мозг работать не на адреналине, но на холодном анализе, получается слабовато, но это вопрос времени. Глаза становятся влажными, но Серёжа не хочет плакать, он смахивает слёзы, часто моргает и всё ещё делает рваные вдохи.
-Какая же ты тварь, Разумовский…-Руки Грома сильно, до синяков, сжимают плечи, а глаза… Глаза смотрят с таким гневом, которого Серёжа в жизни не видел ни от кого.
Беспомощность. Чувство, от которого Серёжа старается всеми силами сбежать, открещиваясь порой от собственного прошлого, а иногда и от частей
настоящего.
-Игорь… что-Что случилось, я не…-Звонкий удар обратной стороны ладони об щеку, на глазах снова выступают слёзы, от которых парень так старался избавиться секундами ранее.
-Не ври мне, сволочь! Ты думал, что я – тупой ментяра, который ни о чём не догадается? Думал,
Юля мне ничего не расскажет? А?!-Грозный взгляд карих глаз, кажется, прожигает в Серёже дыру, окончательно лишая парня возможности говорить. -Отвечай, тварь!
Гром бьёт по изголовью кровати, пока парень под ним начинает захлёбываться собственными слезами, вздрагивая от каждого движения майора.
-я-Я н-не пон-нимаю… Прошу, Игорь…-Бледное запястье, с тонкими пальцами пианиста, ложится на плечо Грома, но тот быстро сбрасывает его с себя, заключая обе руки в замок над головой. Ещё вчера вечером Игорь целовал эти запястья, когда они засыпали под тихие смешки Серёжи. Разумовский не сопротивляется, чистый разум подсказывает, что сопротивление – самое худшее, что можно сделать. Игорь может убить Серёжу, не рассчитав силы, поэтому лучше его не злить, нужно попытаться понять в чём дело, если это конечно окажется возможно.
-Я все знаю! Знаю, что ты – убийца!
-Ты…-Парню даже не дают договорить, громогласный крик наращивает децибелы, продолжая тираду.
-
Юля показала мне все доказательства, я знаю, что это ты убил Андрея.-Новый удар по лицу, рассекается бровь, а Разумовский даже сказать ничего не может, страх сковывает тело стальными цепями, скинуть которые Серёжа увы, но не в силах. Ему страшно от этого имени, он так боялся услышать от Игоря обвинения по этому делу, но надеялся, каждой извилиной мозга лелеял надежду на то, что они спокойно поговорят, что Гром спросит и будет готов услышать ответ, а примет ли он его… Разумовский боялся, что нет.
-Ты его убил!! Признавайся, мразь?!-Рука снова ложится на шею, при этом с самой первой секунды мужчина начинает сдавливать сильнее и сильнее.
-Я нет, нет, я…-Хрипло отвечает Серёжа, рука на шее размыкается, но счастье длиться не долго.
-Говори, ты убил Савушкина?
-Я не знаю.-Честно признается Разумовский. Он не знал ничего об Андрее после того, как тот вышел из детдома. Вообще ничего, ни слышал, ни видел, ни вспоминал, он вообще старался не вспоминать о том месте, тем более о людях, что и сделали пребывание в детдоме чем-то сродни пребыванию в аду… Странно было услышать ненавистную фамилию спустя столько лет, тем более от полиции, где Серёжа проходил, как подозреваемый. Было отвратительно, приходилось врать всем вокруг, единственное, что помогало его лжи звучать убедительнее – оранжевые купюры… Порой у Разумовского были провалы в памяти и, что было самой отвратительной частью, во время этих провалов Серёжа всё ещё был
собой, со всеми теми же знаниями и навыками, поэтому все записи с камер стирались несколькими командами и введением кода. В то время у Разумовского бегали мурашки по телу, нервы были на пределе, а кошмары… Их тогда было очень, очень много. Серёжа мог поверить, что он
убийца, он был, как никто и никогда, близок к этому. Ещё одно, найденное журналистами, доказательство любого, даже самого неубедительного, характера могло послужить последним патроном в барабане пистолета, из которого Серёжа был готов выстрелить прямо в своё сердце. Разум мог бы принять этот факт, оправдать, но сердце, душа, нет. Оно бы разрасталось подобно сорняку, прорастая насквозь кожу, вызывая кровотечения и крики боли, которой в жизни и так хватало.
Его оправдали, правда, сам Разумовский не оставил эту историю, он всё также сомневался в себе, в своей невиновности. Так считало и большинство людей, следивших за ходом дела об убийстве Андрея Савушкина. Кто-то говорил, что Плющев получил хороших адвокатов не без помощи Сергея, но это было бредом, ложью, взятой из ниоткуда, но ушедшей на страницы журналюг и блогеров, которые старались подняться за счёт данной истории.
-Сколько ещё раз мне нужно тебя пиздануть, чтобы ты начал говорить мне правду!?-Гром смотрит сначала злым, полным ярости взглядом, сверля всё новые дыры в теле беспомощного Сергея, но… Через секунду что-то меняется в карих глазах, какой-то огонёк блистает на долю секунды, затухая, как щелчок зажигалки в руках школьника, впервые пытающегося закурить.-Может тогда нужно говорить на твоём любимом языке?-Вопрос риторический, за ним следует грубое прикосновение к члену, Гром просовывает руку под бельё.-Отвечай, мразь, ты убил Андрея Савушкина!?!
-Я, нет-нет-нет! Игорь, умоляю, не надо! Ты же любишь меня…-Последняя фраза срывается совсем случайно, Разумовский даже руку притягивает ко рту, закрывая его ладонью.
Мысль о том, что любимый человек может его изнасиловать прямо сейчас поражает мозг не хуже пули или ножа в сердце.
-Люблю? Ты думаешь, что хоть кто-то способен тебя любить? Лжеца, паскуду и убийцу?-На глазах снова наворачиваются слёзы, но уже не от страха или физической боли, нет, это чувство… Будто сердце и вправду разбивается, а его осколки разлетаются по всему телу, вонзаясь в органы, вызывая внутренние кровотечение. -Ты изнасиловал меня в наш первый раз, напоил какой-то хуйней. Ты оскорблял
Юлю, задел за самое больное! Ты думаешь, что я мог после этого тебя любить?!-Кажется, что сегодня Серёжу изнасилует его любимый человек, убьёт его морально и, возможно, физически. Мысли об этом сдавливают рёбра, пока руки его
любимого вновь и вновь наносят удары, по обмякшему от терпкого коктейля из боли и отчаяния, телу.
Парень даже ответить не может, у него начинается истерика, заполняющая собой лёгкие, скручивающая все голосовые связки. У него дрожит всё тело, руки, ноги охлаждаются до состояния трупного оцепенения. Разумовский ловит ртом воздух, когда с ним начинает что-то происходить, что-то
непонятное.
Последнее, что Серёжа видит, – желтые глаза, которые горят сквозь тьму, что окутывает комнату, пока разум покидает это ужасное место.
Это был сон. Но он один, один облитый холодным потом, дрожащий всем телом, с мокрыми дорожками из слёз и прокушенной нижней губой.
-Игорь… Игорь, блять, нет, блять…-Серёжа, откинув боль от замёрзших конечностей, дотягивается до телефона, трясущимися, как у спившегося алкаша за день до смерти, руками разблокирует гаджет и в “срочных” нажимает на имя Игоря. Сейчас маленькая молния после имени не заставляет дебильно улыбнуться. -Где же ты… Прошу, блять…-Гудки продолжаются, пока женский голос не сообщает, что абонент не может сейчас ответить, но предлагает оставить ему сообщение. Серёжа сразу выключает телефон, рукой вытирает слёзы, которые, видимо, не собираются останавливаться. -Ты мне так нужен…
***
Утро Игоря началось за час до работы, Юля позвонила и яростно заявила, что Графинской перешёл все допустимые границы. Тогда ему почти что приказала приехать на квартиру к журналистке в течении ближайших пяти секунд… Гром даже, не предупредив, взял единственную, припаркованную подле особняка машину, косвенно извинившись поцелуем в лоб перед уходом.
Вчера ночью у Юли случилась натуральная истерика, когда она затащила коробку с “подарком” в квартиру. Девушка скатилась по стене на пол и, закрыв рукой рот, расплакалась. Ей было страшно даже думать о том, кому она принадлежит… Самым худшим была мысль о том, что это её вина. Кого-то убили из-за неё и её дебильного расследования, господи, почему всё так… Почему
кто-то, а не она? Почему-почему-почему! Пчёлкина всхлипывает и шепотом произносит:
“Почему не я…”
Слёзы уже оставили на футболке огромное мокрое пятно, ткань неприятно прилипала к коже, но думать о своём комфорте в такой момент было просто непозволительно. Записка, сжатая в руке, превратилась в комок бесполезной бумаги, которые небольшими кучками порой валялись по дому Юли.
-Прости, прости…-Захлёбываясь эмоциями, произносила девушка, смотря на коробку.-Мне так жаль, я… Прости.-Прилагая невероятные усилия, Юля подползает к, по-видимому, её другу. В мозгу появляется ужасная мысль, что лучше бы она не знала этого человека, но девушка тут же, точно выжигателем, прижигает эту противную фразу, превращая её в уголёк, отправляющийся на склад “пугающих мыслей”, от которых люди обычно пытаются откреститься.
-Мне так жаль…-Пчёлкина хватается за боковые стороны, задерживаясь в таком положении на несколько долгих секунд, сжимая челюсти так сильно, как только может. -Я должна, должна это сделать. -Это уже обращение к самой себе.
Картонки, закрывающие содержимое, отодвигаются в стороны, и девушка, стараясь не задевать голову, пытается рассмотреть, кто это. Ситуация до истерического смеха абсурдная. От головы исходит отвратительнейший запах похожий на… Испорченную курицу и рыбу, что удивительно. Идентифицировав запах, Юля делает сложное лицо, ибо трупы она видела и пахли они не так… За пеленой страха она даже не заметила этого. В голове рождается лучик жуткой надежды, и девушка решается на безумный, как ей кажется, поступок.
Горячие пальцы, подрагивая, тянутся к виску, который выглядывает из-под неряшливой причёски, отодвинуть патлы в сторону она не решается, как никак в такой ситуации тебе хочется минимизировать контакт с этим… человеком. Всё же это лишь “лучик надежды”, а не полная уверенность.
Тишина комнаты давит на мозг, но с этим ничего не сделаешь, вряд ли, включи она Диму Билана или Леди Гагу, ощущения станут лучше, и Юля без каких-либо проблем вообще в руки голову возьмёт, может даже как мячик баскетбольный покрутит на одном пальце. Дурацкие мысли, лезущие в голову в такой момент, отвлекают ужасно, при этом даже на секунду не давая забыть: где она и что. Нелогично, да как такое вообще возможно?
Пчёлкина всё же заставляет себя переступить через себя и прикасается. Сердце пропускает удар, потому что кажется, она коснулась
живого настоящего человека, но… Спустя несколько секунд доходит осознание того, что это не кожа… какой-то эластичный, прорезиненный материал, Юля даже прикладывает руку, осознавая, что это нихера не кожа. На лице появляется самая счастливая из улыбок, даже безумная, девушка достаёт предмет из коробки и видит, насколько же это не похоже на реального человека. Лицо будто с роботов из японских разработок, которые эффект мёртвой долины вызывают.
-На обратной стороне было написано:
“исчезни со всех радаров, если чужие жизни дороги” – видимо, не хотел портить стишок свой, поэтому сзади написал…-Игорь посматривал на коробку недоверчиво, никак не мог отделаться от мысли, что уж больно реалистично голова выглядит сверху. Запах от протухших рыбно-куриных кишок ещё не выветрился из квартиры, тем более из той комнаты, где, хоть и с открытым окном, коробка, источник сего амбре, простояла всю ночь.
Девушка почти сразу же обозначила своё нежелание идти в полицию, хотя… Иронично, учитывая, что позвонила она как раз таки менту. Юля прекрасно понимала, что никто не накажет Графинского, а, возможно, даже кто-то поможет ему в его мести. Кто-то подкинул Юле голову псевдо-человека и записку с угрозой, кто
“неизвестно”, зачем тоже. Всё элементарно: Подписка о невыезде и псевдо-охрана для нашей отчаянной журналистки – меры предосторожности, которые сделают из неё лёгкую мишень, но, учитывая какое внимание сейчас все уделяют её персоне, оставить это “просто так” полиция не сможет.
-Только давай без драматургии, у вас сегодня
большие планы. Я не смогу нормально спать, если из-за меня ты отменишь вечер у Прокопенко.-Говорит девушка, когда замечает, что Гром начинает поглядывать на неё своим “особенно” серьёзным взглядом. Юля выглядит очень собрано, говорит спокойно и сдержанно, если бы они не были бы так хорошо знакомы, то парни и впрямь поверили в то, что вид отрубленной головы её никак не удивил. Юля сильная, она прошла через огонь, пока строила свою карьеру, такие люди умеют держать лицо.
-Это же пиздец… Сегодня это ебучее папье-маше, а завтра он выстрелит в тебя с резиновой пулей!?-Говорит Игорь под тяжелый вздох Димы. Парень всё ещё смотреть на коробку не может, даже зная, что там, по сути, голова манекена лежит. Всё равно это жутко до чёртиков.
-Я… Я сделаю всё правильно.
-И что это значит?-Дима возмущённо складывает руки на груди.
-Я обзваниваю всех интервьюеров, чтобы они повременили с выходом роликов… Конечно, это встрянет мне в копеечку, но, думаю, многие поймут меня по-человечески.
-Скажешь им, что тебе подкинули голову?-Игорь подходит ближе, готовясь к конфликту.
-Да, скажу.-Юля смотрит уверенно, даже разница в росте не мешает ей доминировать над ситуации. Игорь давно убедился, что победителем выходит тот, кто уже
верит знает, что победил. Сам старался придерживаться такой тактики, но против “сенсея” никогда не получалось идти, поэтому мужчина постоянно проигрывал Пчёлкиной.
-Тебе надо уехать из квартиры, а лучше…
-Я купила билет на 17, поеду к маме, давно не виделись.
-Три дня?! А через неделю ты билеты не могла взять?!
-Думаешь, это хорошая идея? Могу и поменять.
-Прекрати паясничать со мной!
-Простите, господин, а я и забыла, что не могу ничего сама решать без одобрения своего барина!-Юля чуть-ли не в пол кланяется, изображая крестьянку.-Простите меня, холопа, что посмела решить, как мне дальше быть…
-Может блять ты хоть раз послушаешь взрослого человека!??
-Не могу, не доросла до ваших умных мыслей.
-Юля, твою же налево, тебе угрожают! Надо събывать отсюда и, как только можно, быстрее.
-Он не мне угрожает, а вам… Я вас подставила, вам нужно съёбывать!!-Девушка натурально кричит на Игоря, хотя все присутствующие понимают, что обращается она к себе.
-До тебя тоже рано или поздно дойдёт очередь.-взволнованно, подходя ближе, говорит Дима.-А может он решит не морочиться и сразу же избавиться от тебя? В голову-то к нему мы не можем залезть.
-Я могу… Давайте так: я переночую у Димы, но днём буду дома.
-Думаешь днём к тебе никто завалиться не может? Они знают твой адрес, Юль.
-Игорь… У меня дома два мента и…
-И ни у одного из них нет табельного.-Подмечает Дубин.
-Но они об этом не знают… У вас блин хоть удостоверения есть?! Менты, а без пушек ходите, что за идиотизм…-Юля уходит на кухню, по дороге продолжая возмущаться.
-Окей, ночью ты поедешь к Диме, а потом что?-Игорь скрещивает руки на груди.
-Потом… У подруги переночую. День – дома, ночь – у кого-то.
-Ведь они точно не станут поджидать тебя вечером или утром, а днём ты ни за что из квартиры не выйдешь?
Девушка уже открывает рот, чтобы осадить майора, как Дима, неожиданно, воодушевлено говорит:
-Выйдет, но только они об этом не узнают… По крыше.-На Дубина смотрят две недоумевающие пары глаз, приходится пояснять. -Тут дома – коробки, пройтись немного и ты уже можешь выйти через четыре подъезда от твоего.
-Дубин, ты…
-Самая умная собака в мире…-Говорит Игорь, на что получает взгляд из разряда “Серьёзно что ли?” и девичий смех. -Но, если без шуток, то ты, Дима, гений.
-Главное сейчас выйти через твой, чтобы они подумали, что ты ушла.
-Идиотизм, был бы ты таким же умным, как Дима, никогда б такой хуйни не сказал. -Дубин и Гром смотрят на девушку с немым вопросом в лицах. -Свет-то я буду включать.
-Не-не, ночью ты остаёшься не тут, нет.
-Игорь, я уеду 17-ого декабря из города, а до тех пор буду просто осторожнее.-Тихо, вкрадчиво произносит девушка, смотря в карие глаза напротив.
-Гениально, ничего даже говорить не хочу.
-Не станут они меня убивать на глазах у людей, а вечером я в подворотни ходить не буду.
-Не “вечером”, а “всегда”.
-Всегда.-Соглашается журналистка.
-Я возьму отгул на сегодня, побуду с тобой и завтра… На работу от тебя поеду, постелешь мне на диване, хорошо?
-Конечно, Дим, спасибо.-Пчёлкина кладёт руку на плечо парня, и вот они вместе смотрят на Грома упрашивая его согласиться на этот “план”.
-Тогда завтра…-Раздаётся вибрация, трубку брать Игорь не станет, не сейчас, а Серёжа… Поймёт, впрочем, как всегда. -Завтра я приеду, караул сменю.
-Кто “караул сменяет”, а кто спрашивает “постелю ли ему…”, вот ты у меня на коврике в прихожей спать будешь.-Ребята посмеиваются, начинаются стандартные “щенячьи игры”, где все “пищат” что-то, “кусают” друг друга – одним словом веселятся. Хотя на всех них давит вся эта ситуация, но… Иногда ведь можно обо всём забыть, разве нет? Дышать становится легче, намного легче, когда перед глазами маячат счастливые лица друзе, а комнаты заполняются смехом.
***
Игорь всё ещё не согласен, он провёл весь день с Юлей и Димой, где эта
стая оттачивала план дальнейших действий, тот потерпел некоторые изменения.
Парни помогали Пчёлкиной обзванивать и писать друзьям, интервьюерам, блогерам, с которыми должны были выйти совместки. Последним в списке был редактор “Время Правды” – независимые СМИ, где публиковались новости о борцах с коррупцией, оппозиционерах и тем, что реально творится в стране без привычной пропагандистской ценуры.
-Привет, Саш, я вот что звоню…-Девушка выходит на балкон за новой сигаретой. Обычно Юля не курит, но сегодня не “обычно”, Пчёлкина выкурила уже четыре, и то только при Громе и Дубине, никто не знает, насколько опустела пачка за ночь.
-Как думаешь, получится?-Дима разглядывает записку под микроскопом, они облили её какой-то жидкостью, чтобы было возможно обнаружить следы… Хотя бы чего-то.
-Бумажка?
-План весь…-Дубин отстраняется от техники и уже смотрит прямо Грому в глаза. Внимательный взгляд блондина, хоть и был очень проницательным, но Игоря расколоть смог.
-Ага, она у нас такая, как таракан.
-Объедками питается и разносит заразу?-Скептически отвечает Дима.
-Живучая, что пиздец.-Не обращая внимания на язвительный комментарий Дубин, говорит Гром, тупя взгляд в пустую точку на стене в “рабочей” комнате. Для одного человека тут слишком много помещений, наверное, оно рассчитывалось на семью с детьми, но её ухватила умная журналистка.
-Меня обсуждаете, паразиты?-Голос весёлый, кажется, сейчас всё получилось вообще без проблем.-Игорь, прощайся с яйцами.-Девушка бросает в Грома телефон.
-Чего это?
-А ты включи-включи там сам охуеешь.-Игорь нечего говорить не стал, но, как только включился дисплей, глаза округлились.-Блядство, я сейчас…-Гром покинул комнату почти бегом.
-А чего там?-Недоумевающе спрашивает, сидящий за столом Дима.
-Кхм-кхм… 37 пропущенных от “Серёни”, но ты представляешь, Игорь настолько суров, что у его контактов в конце стоят точки…
Гром выбегает на балкон, слыша, как за спиной раздаются радостные голоса и смех. А у него внутри только паника, как будто ему тринадцать, а пропущенные от мамы.
-Алло? Что-то случилось, я был…
-Уже ничего.-Холодный голос пробегается мурашками по всему телу, забираясь под кожу и заставляя даже органы ощутить холодок.
-Серёж, что случилось, чего звонил? Из-за машины? Мне срочно было, прям пиздец.
-Нет, Игорь, не из-за машины.
-А что тогда? Скажи, я может исправить могу, я же не специально трубку не брал…-На самом деле сейчас он идёт на сделку с совестью, ибо вина за отключение звука висит только на нём.
-Ты только предупреждай в следующий раз, что к Юле поедешь, а то я и на работу твою звонил… Пришлось сказать, что я – сам Сергей Разумовский… Там у вас такой парень неприятный работает.-В голосе начинают прорезаться гневные нотки, слышно, что парень сейчас на взводе.
-Серёжа, скажи, что случилось, пожалуйста…
-С Прокопенко поговорил, очень приятный человек, как я понял о наших отношениях он и правда ни сном, ни духом. Просто, зная тебя, ты мог и наврать, что не рассказал…-На фоне слышен шум дороги, видимо, Разумовский куда-то едет.
-Ты где? Может я приеду? Я хочу увидеться и…-Его перебивают таким же холодным и, на этот раз, пустым голосом.
-Не стоит, это уже не имеет смысла.
-Серёж, мне очень стыдно, но я не могу изменить случившегося, дай хотя бы как-то исправить…
-Я, возможно, сегодня улетаю в Токио на переговоры, так что знакомство придётся отложить, но я не могу точно сказать, пока что.
-Разумовский, хватит…
-Я занят, Игорь, как никак ты парень миллиардера, а мне нужно работать.-Чуть помолчав, Сергей добавляет:
-Я не злюсь, просто… Когда ты был мне действительно нужен, ты был у Пчёлкиной. Ты не думай, я не верю в измену или что-то такое, но… Мне просто нужно немного остыть. Подаришь мне такую возможность?
-Мне так стыдно, ты себе не представляешь, насколько, но блять… Серёж, я правда не хотел, я не знал же…-Гудок. Серёжа бросил трубку.
Конечно, для вида скорее, Гром пробует набрать ещё, но в ответ ожидаемо сброс.
-Я еду во Vmeste. Дим, справишься?-Мужчина даже не зашёл в комнату к друзьям, сразу пройдя в прихожую, уже накидывая кожанку.
-Что случилось-то?
-Он сказал, что у него че-то случилось, пока меня не было, и я такое говно трубку не брал… Я приехать хотел, а он сначала игнорирует, а потом типо, что уже не нужно. Сказал, что не злится, но ему типо время надо и он вообще может улететь в Токио блять на переговоры, прикинь? Нихуя не обиделся, сразу видно…
-А ну-ка стоять.-Пчёлкина отбирает ботинок, а Дубин, поняв, что Юля что-то задумала, забирает кепку.
-Вы меня только не злите, а?
-Тебе сказали отъебаться, ты и отъебись.-Твердо говорит журналистка.-Он не хочет тебя видеть, вот и не лезь.
-А вот со своими отношениями я, уж как-нибудь, без вас разберусь.
-Как совет нужен, так помогите, а как ответ не нравится, так сам разберёшься? Лицемерненько, товарищ майор.-Игорь делает неожиданный выпад в сторону Юли, но ботинок отобрать не удаётся.
-Я с Юлей согласен.
-Видишь?!-Девушка кивает в сторону Дубина.
-Ах ты, предатель…
-Здравомыслящий человек, а не предатель. Она тут, объективно, права.
-Успокойся и сядь. Расскажи нормально, что он сказал и что это могло бы быть.-Игорь тяжело вздыхает, прикрывая лицо рукой.
-Похуй, так пойду.-Гром тянется к ручке двери.
-Дима, хватай!-Пчёлкина всем весом прыгает Игорю на спину.
-Пчёлкина, блять! Предупреждать же надо…-Майор чуть не падает, в последний момент успевает схватиться за крючок, который через секунду остаётся в руке Грома, а он падает на Юлю.
Крик, шум и гам. Ничего удивительного для этой квартиры.
