20 декабря 19:06
В воздухе чувствуется ядерная смесь из дорогих духов, парфюмов и лака для волос, к чему, к слову, быстро удается привыкнуть, в отличии от огромного количества блеска от сотен украшенных стразами и дорогими украшениями людей. Кажется, что каждый второй посетитель сего мероприятия наряжался на конкурс «Лучшая ёлочная игрушка», просто другого объяснения сего карнавала было сложно найти. Нельзя не сказать, что это в действительности был целый “карнавал”, точнее “вечеринка-маскарад”, но, судя по развлекательной программе, где присутствовали и гимнасты, и певицы, и какое-то огненно-ледяное шоу… Цирк, да и только, по мнению Игоря. Сам мужчина, на пару с Пчёлкиной, пришёл максимально просто, в сравнении со многими мужчинами, что решили не отставать от своих дам и нацепили на себя павлиньи одеяния. Чёрный смокинг с птичьей маской однозначно гарантировали мужчине пораженье в конкурсе нарядов. –Вино, шампанское?–Молодой парень в маске… Змеи? Наверное, эти небольшие зеркальные квадратики должны были создать именно такой антураж. –Нет, спасибо…–Игорь осматривает огромный зал, его создатель явно вдохновлялся бальными залами старых замков каких-то английских лордов или у кого они там были? Сейчас особой роли не играет, в отличии от количества присутствующих, число которых уже приблизилось к сотне. Среди людей различить кого бы то ни было из читы Графинских было невозможно. Хотя Игоря с самого начала стали посещать мысли о том, что никого из хозяев в зале нет. Музыка внезапно сменяется, на сцене оказывается невысокий мужчина в белом костюме с черной маской, но вытянутым носом; небось цаплю какую-то изображает. С двух концов зала начинает литься незамысловатая мелодия фортепьяно. Чуть позже в звонкий речей песни вплетаются, как пение птиц, чистые потоки скрипок, а параллельно со всем этим свет в помещении становится всё более приглушённым. Немного погодя, инструментал становится обширнее, богаче, отражая всё происходящее этого вечера, скрипки переходят на тревожную ноту, а тихий барабан, который отбивается только с одной стороны, что ближе всего к мужчине-цапле, становится тише, вместе с собой утягивая и остальной оркестр в тягучую тишину. Основной свет окончательно тухнет, на его смену приходят небольшие фонарики, коими украшены были столики и барная стойка… На мужчину светит прожектор. Весь зал замирает в ожидании и… Тихий голос с ноткой хрипотцы чеканит первое слово, и Гром уверен, что это французский, потому что ничего романтичнее он ещё не слышал. Каждое слово тягучей нугой забирается в самый мозг, обволакивая черепную коробку изнутри, кажется, что голос мужчины-цапли гипнотизирует, и теперь становится совсем непонятно, почему же ему досталась именно такая маска. –Красиво, жаль, Серёжа не с нами.–Юля протягивает Грому бокал с вином. Девушка старается улыбаться так, будто их недавнего поцелуя не существовало вовсе. На самом деле, ей бы хотелось, чтобы всё так и было. Договорились они с Юлей о походе сюда практически сразу, точнее с пары слов. Удивительно, но два взрослых человека негласно выбрали тактику “Притворимся, что ничего не произошло”. Конечно же, оба понимали, что это неправильно, но с другой стороны, что им сказать-то друг другу? Что у Игоря есть парень, и они вообще-то счастливы вместе? Что у них ничего не получится, что всё это было ошибкой? Зачем говорить очевидное, когда всем всё понятно – решили оба. Юля, по правде сказать, стыдилась своего поступка, девушка поддалась эмоциям, проявила слабость. Все понимали, что общение не станет прежним за пару дней, это будет долгая работа, в ходе которой рано или поздно придётся поговорить, но это же будет потом. Забавно, как недосказанность окутывала Игоря, подобно клубку змей. Ему надо было откровенно поговорить со всеми, поднять на слух темы, которые он с друзьями дружно умалчивали, оставляя за собой следом разлагающийся труп темы, которую старательно игнорировали. –Он больше любит итальянский.–Игорь делает крупный глоток и прикрывает глаза, память невольно откидывает его назад во времени.19 декабря 10:21
–Я должен уехать пораньше… Это очень важно, ты же…–Вместо ответа поцелуй и недовольное мычание, отвлекаться в такой момент обычно прерогатива Грома. –Я знаю, всё хорошо… Мы с Юлей пойдём.–Пятерня утопает в медной рыжине, оттягивая Серёжу за волосы немного назад, стремясь открыть для себя чувствительную кожу под челюстью, чтобы затем перейти к уже искусанной за сегодня шее. –Будьте аккуратнее только… Графинской, он опасный человек…20 декабря 19:37
–Ты видел кого-то хоть похожего?–Юля усаживается за барную стойку, несмотря на невероятную дороговизну всего окружающего, сервис очень сильно похрамывал, можно сказать ползал из последних сил. Официантов категорически не хватало на такую ораву гостей, а бармен то и дело отходил покурить или ещё чего, что уж говорить о том, что он стоял за стойкой один, хотя у неё так или иначе всегда находилось человек десять. –Не-а, вообще никого. Думаю, это часть шоу. –Вылезет и торта? –А почему нет?–Игорь невнятно улыбается. Нахождение с Юлей в одном помещении, давалось нелегко, постоянная смущённость и стыд доминировали над всей хладнокровной сдержанностью майора, поэтому тот позволил себе подвыпить пару… Ну, не пару, бокалов спиртного. –Надеюсь, всё получится. –Ты нашла кабинет?–Девушка усмехается. –Я-то нашла, главное, чтобы Арс не подвёл.20 декабря 12:43
–Дим, не надо лезть под руку человеку, когда он работает.–Юля кладёт руку на плечо парню, стараясь через него заглянуть на экран ноутбука, с которого Арсений, друг Пчёлкиной, настраивает работу подслушек. –Я просто волнуюсь.–Дима оглядывается назад, пытаясь поймать взгляд карих, Игоревых, глаз. Мужчина выглядит более хмурым и закрытым, чем обычно, кажется, что от такого взгляда от него должны бы все вокруг разбегаться, куда подальше, чтобы сохранить хорошее расположение духа.–Вы всё продумали? –Всё продумать в таком деле, Димка, просто невозможно… –Арс, зачем пугать? Он и так на нервах.–Девушка бьет молодого брюнета со странной, неряшливой причёской по плечу. –Да че ты с ним, как с маленьким прямо… –А они всегда такие, вымещают свой нереализованный родительский инстинкт.–Пчёлкина разворачивается всем корпусом и одаривает Дубина самым красноречивым из возможных взглядов. Не зная её, можно решить, что Димке сейчас прилетит по шляпе. –Да ладно тебе, Дим, у нас с Юлей просто собак никогда не было вот мы и…–Дубин закатывает глаза под немного наигранный смех журналистки. –Че у вас за шутки про собак?–Дима уже открывает рот, чтобы обозвать друзей “придурками” или ещё чем похуже, как раздаётся громкий, писклявый звук. Арсений коротко выругивается, сразу же лезет что-то поправлять в понятных ему одному записях из несвязных букв и цифр. Игорь лезет в телефон, проверяя сообщения. Грому должен написать Бустер насчет костюма и машины, потому что Серёжа уехал сегодня ни свет ни заря, а Игорь даже поговорить с ним не успел. Честно сказать, второй причиной постоянной проверки телефона был именно Серёжа: Игорь оставил парню сообщений пятнадцать, после двадцати пропущенных, после каждого звонка раздавался голос Марго, на десятый раз компьютерный голос раздражал, на пятнадцатый уже слышались насмешливые нотки, но возможно просто нервы Игоря сыграли тут роль, ибо обычно в игре “тук-тук, кто там?” ничего раздражающего не было. –Вот блять точку с запятой опять забыл… Пиздец, а я тут сижу и ебусь на месте.–Юля закрывает Диме уши руками, при этом, посмеиваясь, читает нотации о том, что “Арсений оскверняет великий русский язык”.20 декабря 19:40
–Дамы и господа, а сейчас-с я бы хотел представить вам алмаз нашего шоу! Встречайте виновницу торжества… Антонина Викторовна Графинская!–Бурные аплодисменты и какие-то невнятные выкрики, пока на сцену выходит фигуристая женщина, каких часто возят с собой на острова подобные Графинскому, в ярко-красном платье и боа. “Практически кровавый цвет”, – отмечает про себя Гром, но делиться своим наблюдением некогда, ибо сейчас последует речь. –Я даже не знаю, как выразить словами… Насколько же я счастлива видить всех вас!–Голос оказывается приятным, мелодичным, хорошо поставлен, возможно работала где-то на телевидении до встречи со своим20 декабря 19:57
Единственные люди без масок – Графинские, возможно, что это какая-то глупая метафора про то, что они самые честные и открытые, но Юля знает, что на самом деле этой семейке достаточно и тех масок, которые они нацепляют на себя, каждый раз здороваясь с каким-либо человеком. Внезапно официантов становится больше, а Игорь решает, что ему пора заканчивать с алкоголем, не хотелось бы оказаться подшофе в самый ответственный момент. Музыка разливается по залу, и все внезапно решают потанцевать, так что теперь пройти сквозь толпу бухих миллионеров не представляется ни единой возможности. Живая музыка ласкает слух, но пьяный смех и частые вскрики не позволяют вдоволь насладиться работой прекрасных музыкантов. Между тем, взгляд к себе притягивают старинные картины, среди великих правителей Российской Империи, неожиданно, встречаются ещё и французские монархи. Странно, но ничего тут совершенно не систематизировано, все весят вразнобой. Следуя по дому за портретами монархов, Игорь невольно натыкается на… Бельмо на всём искусстве мира, иначе это убожество не обозвать. На огромном полотне изображена вся семья Графинских. В центре на небольшом стуле, украшенном золотом и розовой обивкой, а сверху инкрустированном бриллиантами, сидит Анна, с одного боку сидит мать и братья, причём Андрей стоит позади Дмитрия, хотя последний значительно выше, а по другую сторону сидит отец. С левого боку находится множество растений, проработан фон, так сидит Графинской старший, а с правого Антонина на жалком подобии трона дочери, пока по обе стороны от её “стула” в неестественных позах с накладными улыбками старшие отпырски. Со стороны Антонины становится пустовато, вроде все те же деревья и цветы, но выглядят они блёкло и мертвенно-показушными, а задний фон – одно лишь небо, на контрасте с небольшой полянкой и леском, что присутствуют за спиной у старшего мужчины. –Нравится?–Внезапный женский голос заставляет вздрогнуть и резко развернуться, Игорь чуть не проливает вино. Сказать по правде, Гром не был особым любителем виноградного напитка, предпочитал что-то покрепче, но как-то сегодня красное зелье было особенно к стати.–Ой, извините я… –Нет, всё в порядке, я вас не слышал. –Мне не стоило так подкрадываться к вам.–Графинская заправляет прядь за ухо, опуская глаза в пол, и, как-то между делом, подходит чуть ближе. –Всё нормально, просто задумался… Эм-н, я Игорь.–Гром протягивает руку в приветственном жесте. –Я Антонина, но вы слышали уже, наверное.–Женщина сжимает руку в ответ, но держит её чуть дольше положенного, заглядывая мужчине в глаза. –Я пришёл к вам на день рождения, как тут не знать.–Игорь вежливо улыбается. –Ну, половину гостей я не знаю, да и многие из них не знают меня в лицо.–Игорь вскидывает бровь в вопросительном жесте, и женщина поясняет: –Друзья мужа… Вы же тоже от Лада?–Странная, непривычная форма имени режет отчего-то слух. –Я от… Серёжи Разумовского.–На красивом лице сменяется сразу три эмоции, так что Графинская чем-то напоминает актёра детского театра своей выразительностью. Черные густые, но в меру брови, раз пять взлетают то вверх, то хмурятся вниз. –Господи, а я ведь… Стыдно-то как, вы простите меня, если… Ну, я…–Звонкий девичий смех, и в голубых глазах читается что-то невероятное. Выпитое за вечер даёт о себе знать, и Игорь уже не уверен: правда ли Графинская выглядит, как ангел или ему только кажется. –Всё… Эм, в порядке? –Простите, Игорь, я просто… Честно, проследила за вашим маршрутом, вы меня… Заинтересовали. –Заинтересовал, значит.–Констатирует факт Гром, полностью осознавая значение данного слова в этом контексте. –Да, повезло же Серёже. В вас есть что-то… Такое мужское, прямо… Ух.–Женщина весело вскидывает руки, стараясь передать мысль. Игорь смеётся, наигранно, но всё же смеётся, и ситуация не кажется теперь такой неловкой. –Честно, я даже не знаю, что во мне может кому-то понравится. –Ох, больно вам ругать себя! Пройдёмте в зал, выпьем, найдём Сергея…–С широкой улыбкой на лице женщина хватает Грома под руку и ведёт по коридору к выходу. Судя по шуму, пришла очередь очередного шоу для гостей. Когда Игорь покидал зал, своё выступление закончили воздушные гимнасты. –На самом деле…–Майор внезапно вспоминает про истинную цель его прибывания здесь.–Мне нужно… Нам с Серёжей нужно поговорить с вашим мужем в… Ну скажем, наедине. –Но после, вы ведь почтите меня своим присутствием? Так давно с Серёжей не виделись, ужас просто… –Конечно-конечно, нам вот буквально минут пятнадцать поговорить и всё, мы ваши.–Графинская усмехается. –Смотрите, поаккуратнее с такими выражениями. –Сможете передать мужу, что нам нужно поговорить? –Вы тогда сразу Сергея найдите и в кабинет… Он на втором этаже, вас охранник проводит; А я тогда найду мужа и скажу ему всё, договорились?–Игорь мелко кивает, и вот уже через пару поворотов идёт искать Юлю.20 декабря 20:32
–Обещай без выкрутасов, хорошо?–Юля тяжело вздыхает, а затем кивает, девушка выглядит, как натянутая струна, в каждом её жесте читается напряжение. –Постараюсь… Но ты же меня знаешь.–Мужчина понимающе заглядывает в глаза.20 декабря 11:21
Не самая привычная для Разумовского обстановка, но выбора в подобных ситуациях, по обыкновению, не представляется. Серёже назначили место, время и обговорили всё сопутствующее: никаких телефонов, смарт часов и жучков. Встречу у них тут строгое тет-а-тет. Судя по представленным требованиям, Разумовскому вообще следовало на маршрутке с картой добираться до места встречи, чтобы вообще идеально было. Единственное, что радовало в этой ситуации, – пистолет, спрятанный сзади, Олег учил, что нужно ремень регулировать так, чтобы спиной можно было прочувствовать каждую деталь, упирающуюся сквозь рубашку в тебя. Волков вообще многому научил, например, что лучше иметь при себе стандартный набор: пистолет, два-три ножа и телефон-кнопку в ботинке. Желательно ещё отмычку и то, из чего возможно сделать заточку легко и быстро, потому что кто знает в какой ситуации можно оказаться. Радовало, что про отсутствие оружия не было ни слова, даже упоминания. За окном проносились шаткие деревянные домики, окружённые хлипеньким забором, за которым виднелся “полисадник” – небольшая часть земли перед домом, обычно усаженная цветами, но сейчас из-за снега кажется, что это просто забор перед домом. Где-то мелькали снеговики и небольшие горки. Проезжая мимо одного дома, Серёже посчастливилось увидеть корову, такую большую и коричневую, настолько простую и живую, что где-то ёкнуло в сердце желание нарисовать или потрогать животинку, но он понимал, что здесь его миссия в другом, да и времени уже почти не оставалось. Разумовский, достаточно сильно сбавив скорость, проезжал мимо какой-то улицы, внимательно вглядываясь в номера на домах. На каких-то их вообще не было, где-то были стандартные таблички, кто-то старался выебнуться и делал чуть-ли не вырезку по дереву с красивыми цифрами, а у кого-то белой облезлой краской был выведен номер прямо на углу деревянного дома. Игорь всегда с теплотой отзывался о деревне, в которой гостил в детстве, да и вообще называл иногда район, где они жили, небольшим посёлком для зажиточных крестьян; в такие моменты Серёжа всегда заливисто смеялся, зачастую, попивая вино. Добрался до назначенного места он на три минуты позже, возможно, поэтому его никто не встречает на пороге зелёного одноэтажного дома под номером 19. Соседская собака заливисто лает, будто сожрать его хочет, но тревогу вызывают далеко не мысли о том, как давно меняли ржавую цепь, сдерживающую зверя на расстоянии от местных и Серёжи, а скрип двери и странный запах гнили; Как будто кто-то сдох неподалёку. Разумовский уже тянется к ручке на вход в “ограду” – небольшое помещение предшествующее основной части дома, чаще всего прячет в себе путь в баню или гараж, как вдруг дверь слева распахивается, и из-за неё выходит невысокий мужчина в майке-алкашке. –Припёрся-таки… Ну, проходи уж.–И рукой указывает на проём позади себя, где за небольшим столиком сидят несколько крупных мужчин и чистят… Вроде бы картошку. Странно всё это. –Я по поводу…–Лысый мужчина в спортивном костюме перебивает заготовленные объяснения от Разумовского. –Не надо нам тут лепетать, мы знаем, кто ты.–Чуть усмехнувшись он добавляет: –Сергей. Дверь сзади закрывается с громким хлопком, а несколько мужчин встаёт со своих мест и подходят ближе к Серёже, бросая на него оценивающие взгляды. –Кто из вас к-Кабан?–Кличка противным комком оседает в горле, последняя извилина мозга заливисто смеётся со всей этой ситуации. Ну, вот только в фильмах людей так называют, разве нет? –Ну, я.–Подаёт голос тёмненький паренёк, что даже не отрывает взгляда от картошки в руке, даже в глаза ему посмотреть не удаётся из-за длинных, спутанных волос. –Что насчёт Олега?–Один из мужчин оказывается непозволительно близко, кладя руку на плечо. –Да, не знаю я, мы виделись последний раз ещё там… –н-Но вы писали… –Че думаешь, сколько за твою рыжую голову отбашляют?–Резкий удар куда-то в спину, но в глазах темнее, Серёжа уверен, что по голове не попали, но тело прошибает слабость, а дальше всё, как сквозь туман, пелену сна или чего похуже. –Ты, сука, не рыпайся, э… –Миша, хули встал, держи его! Звук выстрела.20 декабря 20:49
–Ну, что там?–Игорь стоит у входа в кабинет, сейчас внутри должны быть лишь двое: Юля и Владимир; который, к его чести отметить, не стал орать и требовать увести журналистку и даже грубости от него Юля, пока что, не услышала. Конечно, всё это со слов Димы, что тот изредка попёрдывал в небольшой наушник, который Грому отдала Пчёлкина. Они нацепили на Пчёлкину подслушку, а Грому достался только наушник, хотя такой же был и у девушки, потому что за два дня настроить систему из фильмов об агенте 007 – просто невозможно. Выживаем, как умеет, по-русски. –Он подошёл к ней, повторяю, только подошёл, не нужно врываться.–Им очень повезло, что у входа не стоит охрана. На самом деле, тут стоял молодой парнишка, Игорь бы его в два счёта вырубил, помехой он бы не стал, но, к счастью парня, кто-то вызвал его куда-то далеко от сюда, парой минут ранее, что позволило Грому выйти из-за куста, за которым он прятался, наблюдая первую встречу Пчёлкиной и Графинского в коридоре. –Я и не собирался, хватит считать меня… –Игорь, срочно входи! Он её душит, Игорь!–Грому повторять не надо: Дверь выбивается с ноги, а по лицу Владимира проезжается кулак. Юля делает рванные вдохи, стараясь прийти в себя, от шока девушка не сразу начала издавать звуки, а по тому ребята не могли определить, что происходит внутри. –Игорь, господи, спасибо… Ты мне жизнь спас…–Графинского “усаживают” в небольшой диванчик напротив стола, где приходит в себя Юля. –Игорь Гром… Тебе не жить, скотина…–Угроз в жизни Игорь наслушался, они его вообще никак уже не задевают.–Тебе и твоей подружке… И твоей гниде рыжей тоже…–Откашливает кровь, а Гром опирается на стол рядом с девушкой, сейчас важно успокоится и не убить его. Рука ложится чуть выше локтя, и Игорь заглядывает в мокрые глаза. Сейчас хочется сказать что-то искреннее и живое, такое, что словами не передать, что-то невозможное, как чувство, что вспыхнуло внутри Грома, когда он подумал, что Графинской может убить её. Такой невозможный страх за жизнь человека, Игорь не помнит, когда испытывал подобное последний раз. –Я всех вас закопаю, не сейчас так позже… Юля делает несколько уверенных шагов в сторону Владимира и показывает микрофон подслушки, девушка только открывает рот, чтобы сказать: твоего признания в убийстве десяти детей будет достаточно, чтобы закопать себя… Дверь распахивается, и всё происходит, как в замедленной съёмке. Игорь даже вдохнуть не успевает. Три пары глаз устремляются в сторону двери, на каждом лице зарождается гримаса страха. Чумной доктор. Чёрный костюм и птичья маска, наводят ужас в сердцах каждого из здесь присутствующих. Гром не успевает произнести про себя имя беса, что почтил всех своим присутствием, как огонь устремляется буйным потоком к Графинскому, у которого перед глазами проносится жизнь, истошный крик боли, вызванный сначала страхом, а лишь потом соприкосновением с дикой стихией… Становится понятно, почему им так повезло с охранником. Затем птичья маска слегка движется, и огонь правосудия опаляет Пчёлкину, девушка даже отшатнуться толком не успела от уголька, в который превращался на её глазах Владимир Графинской. К ней, чуть замешкавшись бросается Гром. В наушнике слышны обеспокоенные голоса Димы и Арсения, кажется, они спрашивают о пистолете или чём-то таком, но мужчина не в состоянии разобрать о чём идёт речь. Игорь даже осознать ничего не успевает, как крик Юли разрывает ему сердце на мелкие лоскуты, но мужчина успевает достичь лишь обжигающего тепла от огня, как поток перенаправляется вверх. Картина открывается страшная, девушка успела отвернуться, возможно, даже до столкновения со стихией, но ткань, прикрывавшая спину, выглядит ужасно, надеется на лучшее не стоит. Страх, животный страх и гнев заполняют собой вены, сердце отплясывает чечётку, когда Игорю на голову падает обломок полки, на которой лежали книги. Огонь прожёг её, и теперь на Грома сыплются градом “знания”. Машинально руки прикрывают голову, но тело обдаёт слабостью. Последнее, что он видит: удаляющийся след Чумного Доктора.21 декабря 00:24
–Да, Фёдор Иванович?–Сонно проговаривает Разумовский. –Серёжа, срочно езжай в больницу… Тут Игорь… Чумной доктор… Он не… В операционной… Мы с Леной… До него доходят лишь обрывки фраз, потому что мозг парализует от одной мысли, что Игорь пострадал. Естественно, он нарушит все ограничения скорости по городу, ему и самому понадобится помощь врача, когда он приедет, потому что каким-то образом Серёжа провезёт с собой через весь Питер подступающую уже сейчас к горлу паническую атаку.