Звёзды на погонах

      Утро обдавало кожу своей прохладой, а где-то – не так уж далеко отсюда – слышались звонкие голоса самых маленьких из школьников, уже столпившихся на школьном дворе. Двое шли по аллее и о чём-то вдумчиво молчали, слабо переплетаясь пальцами.       – Серё-ёж? – подал голос тот, что слегка повыше.       – М?.. – отозвался тот, что побледнее.       – Точно всё х-хорошо? Ты всё утро сам не свой.       – Да, да, всё... – Серёжа резко останавился, шаркнув ногой по асфальту, – Нет. – Игорь, ушагавший вперёд, обернулся от несильного рывка сзади, – Горь, всё нихрена не хорошо. Звучал он полным отчаяния и примерно так же просто свалился Игорю в объятия в попытке спрятаться от всего за родными руками.       – Тебя, что ль, ондатра с-с утра покусала? – Катамаранов с недоумением уткнулся в каштановую макушку, но всё-таки старался успокоить: осторожно гладил по волосам и спине, – Колись, чё стряслось.       – Я боюсь. – и без того непривычно тихий голос заглушали слои Игоревой одежды.       – Кого? Ондатру? Да, я этих т-тварей тож боюсь.       – Ну Игорь, ну какую, прости-господи, ондатру? Ты дурак совсем? – Жилин всё же оторвался от любезно подставленного плеча и глянул на Игоря, – Директора я боюсь. Вдруг и правда выгонит?       – Тебя? Не, не посмеет, – Катамаранов открыл портфель и принялся сосредоточенно что-то искать, – кто ж ему тогда всякие олимп... альп... тьфу-ты! Конкурсы, короче, кто ему выиграет? Для школы которые. Жилин гоготнул и дёрнул плечами, а звук получился больше похожим на уханье совы или филина. "И то правда", – пробормотал, ковыряя носком асфальт.       – Игорь?       – А?       – Бандит, ты что там уже полдня ищешь‐то? Запрещёнка опять какая-то?       – Обижаешь, товарищ главнокомандующ-щий. Натуральный продукт. Он наконец-то извлёк бутылёк с оранжевой крышкой и прозрачной жидкостью внутри:       – Чь-чистый скипидар! – и протянул его недовольному Серёже, – На вот, для храбрости.       – Фу, Горь, пахнет как штук десять вонючек из папиной машины. Ты где эту гадость взял?       – Из художки стащил, – он гордо дёрнул подбородком, но под хмурым взглядом Жилина стушевался и поспешил исправиться: – Одолжил, то есть. Серёжа вертел бутылочку в руках и старательно пытался разобрать этикетку:       – Это людям пить точно можно? Тут только про краски...       – Я пью, н-рмально. Главное – не нюхать. – Игорь развёл руками.       – Скипидарный ты мой! Ты – не людь, забыл? Тебе, может, и нормально, а меня сейчас как растворит, и поминай потом, какой красивый товарищ Жилин С.О. когда-то здесь жил, учился, но еще не работал.       – Да не бухти ты, не хошь пить – не пей, мне больше достанется! Игорь попытался выдернуть бутылку из рук, но Серёжа с криком: "Кто сказал, что не пью? Пью!" – вцепился крепче и отнять не дал. Ловко открутил крышку и, зажмурившись и по совету Игоря не нюхая, отхлебнул прозрачной жидкости. Чуть согнулся и весь как-то съёжился от обжигающего вкуса хвои в горле, но уже через пару секунд очухался и даже попытался занюхать макушкой Катамаранова.       – Блять, Игорь, – голос звучал чуть осипшим, – никогда эту дрянь мне больше не предлагай!       – Н-не буду. Как сам-чуйствие?       – Хреново.       – А по храбрости чё?       – Хоть отбавляй. Серёжа окончательно разогнулся, потряс плечами, пару раз хлопнул себя по щекам, отчего те зарумянились пуще обычного, и перевёл взгляд в район глаз Игоря – сфокусироваться получилось не сразу.       – К бою один на один с гос-сдарственным врагом в льце Натана Виталича готов!       – Он Викторович.       – Похер.       Натан Виталич-Викторович же поджидал их прямо на входе в здание школы, сложив руки на груди и раздражённо постукивая носком об пол:       – Явились, голубки. То есть то, что на часах уже две минуты до звонка, вас не смутило? Или молодёжь на время не смотрит?       – Извините, пожалуйста. А на урок можно?       – Вам двоим – персональное освобождение и приглашение в мой кабинет.       Шли они молча, слегка опустив головы и коротко переглядываясь. Какая именно беседа им предстояла, никто не знал. Директор же шагал впереди и на них не оборачивался – лишь иногда останавливал летящих по коридору учеников, отчего те тормозили, скрипя пятками об пол, пережидали пару секунд и снова бросались в бег. Извлёк из кармана ключ, провернул в замке и придержал дверь, жестом приглашая парочку Жилин-Катамаранов пройти первыми:       – Вы, – он указал на Игоря, – садитесь здесь, – на одном из четырёх стульев, стоявших вплотную друг к другу под стенкой, – а Вас, Жилин, я попрошу занять место перед моим столом. Игорь плюхнулся сначала на крайний стул, но винтик, неприятно упиравшийся в бедро, заставил его сдвинуться ближе к центру. Там сидеть оказалось уж совсем некомфортно – слишком открыто – и Игорь, поёрзав ещё немного, съехал в самый угол, прижавшись плечом к прохладной стенке. А вот Серёжа выглядел, как одинокий воробей на ветке, потом подсобрался, приподнял подбородок и казался уже более уверенным. Директор уселся в свое кресло, бросил ключи в выдвижной ящик стола и сложил руки в замок:       – Вы можете мне объяснить, – он говорил спокойно, выдерживая паузы между словами, – что вчера произошло? Жилин не мог. Если даже самому себе не получилось, то как объяснять другому человеку? Испугался? Сглупил? "Простите, Натан Пидорасович, вы меня заебали"?       – Вы осознаёте, что то, что вы вдвоём вчера учудили, это мало того, что нарушение всяких правил приличия, я уже даже не говорю о правилах школы... – голос он всё-таки повысил, – Это статья, Жилин! Серёжа сжал челюсть едва ли не до скрипа зубов, но ничего не ответил. Сейчас он прожигал лицо перед собой взглядом, полным горькой обиды вперемешку со злобой.       – И своими необдуманными поступками Вы подвергаете опасности не только себя, но и... Катамаранов! – Игорь отшатнулся от стены, – Оставь штукатурку в покое! Директор перевёл взгляд снова на Серёжу и продолжил:       – Это глупо с Вашей стороны. Очень глупо и безрассудно!       Повисшая в кабинете тишина напрягала, а тиканье часов стало похоже на обратный отсчёт: тик-так, тик-так, тик-так. Молчание натянулось, как струна, готовая вот-вот лопнуть. Двое смотрели друг на друга неотрывно, и у каждого в голове шли свои процессы, абсолютно непонятные другому. Игорь вдруг почувствовал себя совсем-совсем лишним: в этом кабинете, в этой школе, да и вообще в этой реальности. Он замер, боясь потревожить вмиг застывшее пространство, а чувство вины больно кольнуло где-то между рёбер.

Тик-так. Взрыв.

      – Да что ж Вы уставились на меня как баран на новые ворота? Скажите уже что-нибудь!       – Вы нас выгоните? – и этот тихий, совершенно неподходящий в сложившейся ситуации, наивный на грани с жалостью голос застал оппонента врасплох. Директор на мгновение завис в одном положении, потом стянул с носа очки, бросил на стол и принялся с нажимом тереть переносицу.       – Нет, не выгоню, – он шумно выдохнул и попытался привести себя в прежний вид, – при условии что вы оба возьмётесь, наконец, за ум! Идите. – и голос звучал уже даже не строго – устало.       Серёжа подлетел со своего места и направился к двери, где его уже ждал Игорь, и, бросив короткое: "Хорошего дня", – дёрнул за ручку. Катамаранов прошмыгнул следом, бормоча что-то похожее на "до свидания".       – Сер-рёг, ну ты жук! Я даж поверил сначала, – Игорь заговорил первым, когда они отошли от кабинета на достаточное расстояние.       – Что, голубчик, убедительно звучало? – Серёжа улыбнулся и выглядел при этом ну очень довольным собой.       – О-очень. А это... Как думаешь, про статью он правду сказал? Есть такая?       – Есть, хороший мой, – он снова нахмурился и отвёл взгляд, – и за неё людей сажают. Игорь остановился.       – То есть как?       – А вот так! Приходят менты – и всё, нет человечка. Может быть, хорошего очень. Жилин тоже остановился, взял Игоря за локоть и огладил по руке:       – Вот знаешь, Горь, будь я ментом, никогда б за это не сажал.       – Ну-дк стань, – и звучало это так просто, так наивно. Так только Игорь умел, – а что? Лицо у тя кр-расивое, в форме знаешь, как смотреться будешь?       – Ты там, голубчик, сильно не фантазируй, а то по глазам вижу: навоображал уже, господи. Серёжа, может, и отшучивался, но над словами Игоря всё-таки задумался: "Жилин С.О. – милиционер. А ведь звучит и правда хорошо, красиво". Улыбался, брал своего бешеного за руку и почему-то ничего не боялся: то ли это скипидар на него так действовал, то ли простая человеческая упёртость.